Я это, лично, как понимаю, толерантность эту? Разговариваешь с человеком, выкладываешь свою точку зрения, а он, и не дослушав тебя, вдруг буром попёр – в пузырь лезет, уже и глаза красные. Молчишь уж, пусть пар спустит. Человек, вроде ничего, а вот понесёт его, хоть киянкой в лоб, не остановишь. Ну такой характер, весь из амбиций. А не дай Бог, у тебя амбиций избыток – и у тебя глаза наливаются. Один уж выдохся, а всё равно – Да пошел ты! – А другой и вообще – В морду бы тебе дать. – Хорошо, если разошлись с целыми лицами. Никакой тебе толерантности – и думать нечего.
В таких случаях хорошо рядом третьего иметь, разумного. Знал одного такого. Кавказец, немолодой уже. Двое уж закипели до визга поросячьего, уж и физическими оскорблениями запахло, а он подойдет, руки им на плечи положит, и тихо так – Ну что ви, кунаки. И ти прав, и ти прав. – Глядишь, побулькали-побулькали, и остыли потихоньку. Хорошо, когда третий – мудрый.
Там вот, в Питерском метро, двое тоже толерантностью обменивались, только по-своему – интеллигентно так, по-Питерски. Оно и понятно – центр Российской культурности и рассадник, можно сказать, интеллигентности. Ко всему, эти двое были женского полу. Что, наверное, отличает высокой степенью этой самой толерантности, или как там её – терпимости, или снисходительности. А то – толерантность. Слово-то какое заковыристое. Мозгуй – что оно такое.
А были эти двое такие схожие со стороны, что и отличить запутаешься. И росточком одна в одну вышли, да и возрастом где-то вровень – достаточно почтенного. А дело летом было – припекло слегка. Бывает в Питере, если ветерком с залива не освежает. Мегаполис.
Так вот, эти двое, чтоб различить их как-то, разложу на Первую и Вторую, собрались куда-то ехать на метро. Каждая сама по себе, не знакомые совсем, да и не встречались вроде – город-то вон какой большой. Спускаются они, Первая и Вторая вниз, едут себе на эскалаторе, такие одинаковые в платьях лёгких и шляпками прикрытые. Приехали в благодать прохладную – вентиляция платьишками играет. Отходят от пекла наружного. И не знают они обе-две как судьба их потихоньку друг к дружке подталкивает обменяться толерантностью и интеллигентностью.
А тут и скамеечка полупустая пока, для удобства желающих передохнуть в пути, если не очень тебе к спеху. Все условия. Первая опустилась на скамейку, пакет свой на коленки, отходит душой и телом, прохладой нежится. Вторая, так уж случилась – мимо, да и к той же скамейке. – Простите, у Вас не занято? Разрешите, я рядом с Вами? – Первая добром налилась – О чём речь? Прошу Вас. – Друг дружке улыбаются, и про погоду мило перекинулись.
Так вот несколько минут провели вполне интеллигентно. И тут Первой вдруг взбрендило – лезет быстро в пакет и достаёт газету. Большая такая, на много страниц и с цветными картинками. Может не дочитала чего – вспомнила на отдыхе. И давай она газету листать. Разворачивает на всю ширь – на две страницы. Руками на всю длину размахивает, да ещё и быстро – видно торопится найти недочитанное.
Вторая от первых размахов едва увернуться успела – затылком об стенку. Еще не успела врубиться. А Первая листает и листает. Да всё мимо лица Второй – ещё чуток, и прямой слева в нюх. Кому понравится? Вот и Второй, видать, не очень чтоб. Взбрыкнула – руку с газетой оттолкнула и напряглась уже – Прошу аккуратнее. – Негоже, мол, живому человеку в лицо тыкать, хоть и газетой. Первая на неё глянула как-то не внимательно – будто и нет её, и листает дальше с той же энергией.
Тут уж у Второй начала иссякать терпимость. Начала она отталкивать руку с газетой – Вы, что умом рехнулись, читательница? – Первая тоже начала толкаться. – Отсядь, если тебе неудобно. – И уже – на ты, и тембр обращения повыше. Вот уж и коленками брыкаться стали, и выражения допускают. Вскочили, красные сделались, пинаются и газета в клочья. Лавочка к моменту недоразумения заполнилась. Отдыхающие отсесть норовят, тоже поделились – кто за, кто против. Баталия целая.
А подальше, с другого края, на скамеечке отдыхал тоже уже седой человек. Молча сидел. Не выдержал – подходит, подаёт Второй-то руку, вежливо так, интеллигентно. Окружающие примолкли враз, удивляются. Вторая тоже опешила слегка, подаёт руку седому, а тот ведёт её на другой край скамейки, на своё место, и спокойно ей – Прошу Вас, садитесь пожалуйста.
Первая молча клочья газеты в пакет суёт, остывает. Публика тоже скучнеет понемногу – может о толерантности вспоминает. Кто-то уж и к поезду заспешил. Рассосались понемногу, будто и не было ничего.
А чего было-то? Ну обменялись слегка толерантностью интеллигенты, не люди что ли. Главное, что рядом оказался третий – разумный.