Пробуждение было очень приятным. Мария открыла глаза и некоторое время неподвижно лежала наслаждаясь чувством покоя и исполненного долга. Чтобы не спугнуть хорошее настроение она старалась ни о чём не думать. Сердце женщины переполняли любовь и нежность. Всем своим существом она воспринимала приятную тяжесть прикорнувшего к груди младенца. «Намаялся, родной! Спи, мой Изумрудик!» - пела её душа.
Из открытой форточки доносился монотонный шум садовых деревьев, вступивших с ветерком в непонятный диалог. На стене комнаты причудливо играли солнечные блики. Понаслаждавшись своим состоянием и природной светомузыкой Мария с сожалением вздохнула: «Пора приниматься за прозу жизни». А дел у неё, действительно, было не в проворот.
Не спеша одеваясь, она выстраивала планы на день: «Прежде всего, нужно наладить кроватку для Изумрудика. Потом заняться едой». Она потрогала свою грудь и удовлетворённо прошептала: «Ты будешь сосать вдоволь, Изумрудик!».
Детскую кроватку делал дед. Её он собрал из какого-то прочного, но лёгкого дерева. Кроватка имела съёмные решётки и колёсики с резиновым ободком. Много лет назад, на недоуменный вопрос десятилетней внучки, которая укладывала спать любимую куклу: «Зачем такая большая кроватка? - лукаво ответил — Когда-нибудь, кому-нибудь пригодится».
- Вот и исполнились твои слова, дедушка! - улыбнулась она. Осторожно переложив спящего ребёнка в кроватку, Мария направилась в кухню.
Цивилизация в усадьбу деда проникала неспешными темпами. До сих пор в доме не было электричества, телевизора, телефона, интернета, холодильника. Для приготовления пищи использовалась плита, питаемая от баллонов с сжиженным газом. Правда, имелось централизованное водяное отопление жилых комнат.
Еда не отняла много времени. Есть не хотелось, а много пить Мария остерегалась - не хотела переполнять грудь молоком.
Преодолевая слабость, Мария вымыла пол в комнате и на веранде, а также крыльцо (следы незваных гостей пред родами); заглянула в ледник, где хранились скоропортящиеся продукты; послушала пенье птиц в саду; погрелась в тепле утреннего солнца. Потом заторопилась, вспомнив о спящем в доме Изумрудике.
Войдя в комнату Мария обомлела. Горизонтальные части перилец кроватки были покрыты множеством шевелящихся бабочек. Они периодически раскрывали и складывали свои крылышки. И от этого, словно в калейдоскопе, возникали, изменялись и исчезали разнообразные цветные узоры. Пестрило в глазах от разнообразия красок на крылышках насекомых: кирпично-красных, жёлтых, голубых, белых, чёрных. Выделялись своими размерами бабочки Махаон, а красотой — Павлиний глаз. Мария бросилась к кроватке и только потом сообразила, что её малыш не спал. Его зелёные глаза внимательно следили за происходящим. Прежде чем она схватила младенца на руки живое облако бабочек с непривычным для слуха шумом взмыло вверх, приобрело форму вращающейся многоцветной спирали и в несколько мгновений вытекло через форточку в синеву неба.
Оказавшись на руках матери, малыш послал ей такой букет положительных эмоций, что она на какое-то время забыла и о бабочках и о себе. Прижимая сына к груди она самозабвенно ворковала с ним, растворяясь в сияющей зелени его глаз. Взаимное ликование сына и матери было прервано будничными потребностями младенца. В сознании Марии мелькнула картинка писающего Изумрудика. Она положила его на стол и развернула одеяльце. Пелёнка была сухой. «Наверное, мне показалось» — подумала она, разглаживая рукой простынку. И в тот же миг её руки, лицо, пелёнку и стол окропила струйка весёлого фонтанчика. «Ах ты, негодник! - рассмеялась Мария — Мама тебе не поверила и ты её наказал. Теперь буду знать, какой ты у меня умница!». Как бы в подтверждение её слов в сознании женщины мелькнул образ сосущего грудь Изумрудика.
- Сейчас, мой хороший! Потерпи немного! - заторопилась она. - Заверну тебя в одеяльце и мы выйдем в сад. Там я покормлю тебя среди птичек, цветов и бабочек.
Теперь Мария поверила, что она каким-то образом напрямую общается с новорождённым. Впрочем, к необычным способностям своего дитя она привыкла в период своей недолгой беременности.
Размышляя на эту и другие темы молодая мать сидела на скамеечке и кормила Изумрудика. Ребёнок в такт глотательным движениям забавно теребил цепкими пальчиками грудь и неотрывно смотрел в глаза Марии. Насытившись он и не думал спать. Его взгляд неторопливо заскользил по окружающим предметам, деревьям сада, цветным пятнам Пчелиного луга, дому. Казалось, что малыш изучает окружающий его мир. Так они и сидели, пока их покой не потревожил тихий скулёж необычного гостя.
На дорожке сада одиноко сидел черный пёс с белой отметиной на лбу. «Откуда ты взялся?» - спросила Мария, разглядывая собаку. Как-то не верилось, что привыкшее к людям домашнее животное отважится на многокилометровое путешествие к затерянному в лесной глуши дому. С виноватым видом собака прилегла, положив свою голову на передние лапы. Её глаза выражали мольбу не прогонять её. Сердце Марии дрогнуло.
- И что ты прикажешь делать с тобой? - продолжала она. - Ты хочешь в нашу компанию?
Пёс тихонько поскуливая подполз к сидящей женщине и преданно лизнул ей руку.
- Да ты ещё и подлиза! - окончательно сдалась она. - Ладно, присоединяйся к нам, но веди себя примерно.
Изумрудик, следящий за переговорами в объятиях матери, энергично задёргался тельцем выражая свои эмоции. В сознании Марии возник образ ребёнка, обнимающего собаку.
- Видишь, Изумрудик тоже согласен — не удивляясь происходящему констатировала она. - Теперь ты член нашей семьи.
Наступила очередь пса выражать собачий восторг. Он как пружина вскочил на ноги и начал носиться по кругу, оглашая окрестности задорным лаем.
От предложенных еды и питья новый член семьи не отказался, но делал всё это подчёркнуто аккуратно, что очень понравилось Марии. Потом она поднесла к морде собаки своего Изумрудика и назидательно сказала: «За него ты отвечаешь головой! Дороже этого ребёнка у нас с тобой никого нет!». Пёс с пониманием махал из стороны в сторону пушистым хвостом и норовил лизнуть ребёнка в лицо. Он был из породы понятливых собак.
Незаметно в различных делах и заботах прошла первая половина дня. После обеда Марии удалось вздремнуть, а ближе к вечеру приехала на мопеде акушерка Серафима.
Она застала всех троих в саду. Её удивлению не было границ.
- Как же ты справилась одна? - ахала Серафима. Рассматривая ребёнка, продолжала удивляться.
- Мария, сынок твой — настоящий богатырь! Не верится, что он родился только вчера! Ишь как зыркает глазёнками! А глазки-то — чистый изумруд! Жаль, что я простая акушерка и не имею никакого отношения к науке, а то бы устроила звону на всю Россию! Надо же такому случиться: беременность пять месяцев, новорожденный по развитию как четырёхмесячный, а мамаша — родила не охнула! Пойдём-ка, девонька, я вас посмотрю для порядка, хотя и так вижу, что всё хорошо!
Тщательно осмотрев Марию и Изумрудика Серафима развела руки в растерянности. Всё, что она увидела никак не укладывалось в её профессиональный опыт. Мать и сын были абсолютно здоровы, словно роды были не вчера, а несколько месяцев назад. Не найдя этому обстоятельству приемлемого объяснения Серафима стала молчаливой и только вздыхала.
Уже сгущались сумерки, когда женщины поужинав и закончив приготовления ко сну вышли в сад подышать свежим воздухом. Изумрудик спал на руках у матери.
Мария рассказала Серафиме о событии, которое ускорило роды и угрозах в свой адрес.
- Серафима, ты можешь пока не говорить в посёлке, что у меня родился сын? Пусть все думают, что я ещё жду ребёночка. Так было бы спокойнее.
- Конечно я сделаю как ты просишь. Но тебе лучше переехать в другую местность, куда не дотянется рука Прохора. Ты здорово рискуешь, оставаясь с ребёнком в этой глуши. Как только я пущу слух, что ты родила эта банда незамедлительно нагрянет к тебе в гости.
- Не могу я отсюда уехать. - тихо сказала Мария. — Для этого есть веская причина. Я чего-нибудь придумаю, но для этого мне нужно время.
Серафима ласково обняла Марию за плечи и ещё раз подтвердила: «Я всё сделаю, как ты просишь. Будем считать, что ты родишь сына 1 сентября, следовательно, у тебя в запасе почти три месяца. Но веди себя осторожно — не засветись!».
Серафима кивнула на собаку: «Слушай, а откуда у тебя взялся этот Черныш?».
- Сам прибежал и дал клятву верно служить мне и молодому хозяину. — пошутила Мария. - До сих пор он был без имени. Теперь, с твоей лёгкой руки, он — Черныш. Звучит неплохо!
Посудачив ещё о том о сём женщины разошлись по своим комнатам. Чернышу Мария постелила коврик на веранде, а Изумрудика взяла к себе в постель.