ИРОНИЧНАЯ СКАЗКА В СТИХАХ И ЛИЦАХ
для чтения и лицедейства
Действующие лица:
Рассказчик
Царь
Лягушка
Царевна (она же лягушка)
Иван (младший сын)
Старший сын
Средний сын
Старшая невестка
Средняя невестка
Старуха
Вампир
и многие другие...
Рассказчик:
«Много разных сказок есть —
Всех не вспомнить и не счесть;
Мир, как в зеркале волшебном,
Отражается в них весь.
Много страшных и смешных,
Моложавых и седых;
Я ж сейчас, бичуя рифмы,
Расскажу одну из них...
...В незапамятные дни —
Скрыты временем они —
Жил и правил царь-владыка
В окружении родни.
И у этого царя, —
Он не тратил время зря, —
Было три законных сына,
О других не говоря.
Двое первых — те в отца
И с затылка, и с лица —
Будто кто-то Буратино
Не доделал до конца.
Третий просто был дурак.
И народ подумал так:
Видно, царь в своей работе
Допустил какой-то брак.
Как-то утром иль в обед
Царь проснулся всем во вред
И решил затеять пакость,
Но не делать много бед.
Встал с кровати, походил,
Традесканцию полил
И извилину прямую
В голове в спираль скрутил.
Долго мыслил: как тут быть
И куда направить прыть?
И надумал первым делом
Сыновей своих женить!
Всех троих к себе зовет –
Полный вражеских забот —
И, наивно улыбаясь,
Разговор такой ведет». —
Царь:
«Любо глазу и душе!
Топ-модели! Ну – вообще!
Негде даже ставить пробы –
Будто яйца Фаберже!
Я подумал, оценил,
Пораскинул и решил:
Я женю вас, детки, чтобы
Сбить ваш глупый, юный пыл!
Что ж так вылезли зрачки —
Не поместятся в очки?
Хватит брать над женским полом
Незаконные очки!
Покажите лучше класс
Вы в семье своей! Хоть раз!
Вы ж наследники прямые!
Я ж надеюсь, блин, на вас!
В общем — морду не кривить,
Брак причешет вашу прыть!
И мгновения свободы
Вы научитесь ценить!»
Старший сын:
«Слушай, папа, я и сам
Так устал от этих дам,
Что женюсь хотя бы завтра,
Хоть сегодня — зуб отдам».
Средний сын:
«Да и я со всей душой!
Век не есть бульон с лапшой!
Я ж твержу уже три года,
Что для памперсов большой!»
Иван:
«Ну, а я?! А я – как все!
Пап! Ты весь в своей красе!
Спор с тобой – заткнуть пытаться
Пальцем тучу при грозе!»
Царь:
«Нет в семействе дураков!
И скажу без лишних слов:
Подарю я вам на свадьбу…!
Даже сам не знаю что!!!»
Старший сын:
«Мне – последний «Мерседес»!
Чтобы я в него залез –
И тогда меж пацанами
Я б имел солидный вес!
А еще!…»
Царь:
«Заглохни, сын!
Ты здесь, видишь, не один!
Может, дать тебе в подарок
Мой валютный магазин?»
Средний сын:
«Если можно, мне – кальян!
Из восточных только стран.
Эти местные изделья –
Издевательский обман.
Невозможно их курить:
Начинают лишь смердить!
Ожидаемого кайфа
Невозможно получить».
Царь:
«Успокойся, мальчик-план!
Подарю тебе кальян!
(От природа отдохнула!)
А тебе чего, Иван?»
Иван:
«Мне – мобильный телефон!
Чтоб сигналом был музон
«Руки вверх»! Или Сердючка!
Ну, а круче – чтоб Кобзон!»
Царь:
«Так скажу вам, удальцы,
Переросшие юнцы!
Нужно брать вас, толстомордых,
Очень срочно под уздцы!
Каждый – только о себе!
Гимн раскатанной губе!
Как пупы Земли! Точнее…
Эти… пирсинги в пупе!
Посему, сыны, берем
По стреле с лихим пером
И охотничьему луку!
А зачем – скажу потом!»
Рассказчик:
«Все выходят на крыльцо;
А у каждого лицо
Безнадежно и уныло,
Как разбитое яйцо.
Только царь один и рад,
С сыновей не сводит взгляд,
Речи сладкие, как будто
Только скушал мармелад».
Царь:
«Я пока еще живой
И на выдумки смешной:
Объясню процесс знакомства
С этой… с будущей женой!…
…Каждый выйдет на бугор —
Там нагляднее обзор —
И стрельнет своей стрелою,
Пусть летит на чей-то двор.
Где стрела чья упадет —
Там того невеста ждет:
Поднимайтесь смело в терем —
Это вам не эшафот!
Это ведь не зверю в пасть
И не в проруби пропасть.
Но стреляйте аккуратно,
Чтоб в невесту не попасть!»
Рассказчик:
«Полетели три стрелы;
И покорно, как козлы,
Братья, время не теряя,
Вслед за стрелами пошли.
Старший долго не искал
И иллюзий не ласкал,
Растревоженное тело
По округе не таскал.
На боярский двор зашел
И стрелу тотчас нашел:
Ведь он цель свою продумал
Перед тем, как лук навел…
…Дочь боярская была
Необъятна и бела;
Хоть отчаянно курила,
Но почти что не пила.
Не страдала от диет
И, здоровью не во вред,
Габаритами затмила
Свой ореховый буфет.
Хоть царевич был гурман
И объездил много стран,
Но застыл в нелепой позе,
Как ее увидел стан.
Заиграло все нутро —
Аж стреле сломал перо:
Ну, куда с такой тягаться
Там какой-нибудь Монро?
И боярин тут как тут,
От надежд – соплей салют!
Обнимает всем, чем может,
Как давно неевший спрут.
Старший сын наглеть не стал
И боярина обнял,
Превратив его богатство
В их совместный капитал»…
Средний сын:
«В этот час я, средний сын,
Выпив стопку на почин,
Шел к купеческому дому,
Воя песни группы «Queen».
До того вошел я в раж,
Что на этой почве аж
Я с трудом огромным вспомнил
Для чего пошел в вояж.
У купеческих ворот
Наконец закрыл я рот:
Ведь сюда пускал стрелу я -
Ни куда-нибудь в народ!
Дочь купца была худа,
Как Курильская гряда;
У нее по виду тела
Год, как кончилась еда.
Я, ее увидев, враз
Положил усталый глаз
На то тело, что хотело,
Как прожженный ловелас.
И она сдвигает бровь, —
Аж вскипает в жилах кровь;
В общем, молча согласились
На взаимную любовь».
Рассказчик:
«А купец всех больше рад,
Все икает невпопад,
Все платочком вытирает
Свой раскормленный фасад.
Разговор недолгим был,
И купец, не тратя сил,
Заскучавшую в девицах
Дочь себе на радость сбыл…
…Третий сын Иван-дурак
В этот час попал впросак:
Влез в болото по колено
И не вылезет никак!
Он стрелу свою пустил
От души что было сил:
Так старался, что два раза
Чуть язык не прикусил.
Долго он стрелу искал
Среди поля, среди скал;
В промежутках между этим,
Втихаря, слезу пускал.
И зашел в дремучий лес,
И в такую глушь залез,
Что от страха чуть не вспомнил
Про забытый энурез.
Лишь сковал его испуг,
Он к болоту вышел вдруг;
Как свою стрелу увидел —
Чуть не выпрыгнул из брюк.
Только шаг Иван ступил,
Ноги сразу ввязли в ил;
Он и дергался, и прыгал,
Даже пьявок материл.
Разозлился... Вдруг глядит:
Со стрелой его сидит
Лупоглазая лягушка
И зрачком его сверлит.
Вся зеленая, в траве,
На загривке пьявки две
И корона золотая
На плешивой голове.
Бедный Ваня обалдел,
Так в болото сам и сел,
Но, не видя криминала,
Сразу как-то осмелел».
Иван:
«Эй, зеленая, верни
Мне стрелу. И отгони
От меня противных пьявок —
Ведь кусаются они!
Мне стоять тут не резон
И душе нести урон;
Мне искать невесту нужно:
На невест сейчас сезон!»
Рассказчик:
«А лягушка не молчит
И без всяческих обид,
Хоть немного шепелявя,
Но понятно говорит». —
Лягушка:
«Ваня, суженый ты мой,
Ты глаза свои промой —
Ведь меня стрела сыскала —
Значит, век нам быть с тобой.
Заверни меня в платок
И сними свой нервный шок:
И вылазь ты из болота —
До трусов уже ж промок!
Стану я твоей женой
Озорной и заводной;
Ничего, что я имею
Недостаток небольшой».
Иван:
«Ты, конечно, всем взяла —
И забавна, и мила!…
Но забыла, что недавно
Головастиком была!
Не возьму я в толк совсем
(Может, думаю не тем?):
Как ты видишь в перспективе
Наш безоблачный тандем?
Если б я такой же был,
То, конечно б, не бузил
И давно в твое болото
Однозначно зачастил!
Но пойми ты, наконец:
Не позволит мне отец,
Чтоб при всем честном народе —
С земноводным под венец!»
Лягушка:
«Ты наивный, как Муму...
Я тебе, как своему,
Тайну страшную раскрою,
Чтоб прочистилось в уму.
Ну, а ты уж сам решишь
И душой не покривишь,
Что иметь — жену такую
Или, скажем, голый шиш!
…Хочешь верь, а хочешь — нет:
Рождена была на свет
Я царевной. Если честно, —
То на свете краше нет!
Не кривись, я ж не всегда
Грязь гоняла у пруда;
Просто к нам Кощей Бессмертный
Вдруг нагрянул, как беда.
Приглянулась я ему —
Тут и я его пойму:
Стал бесстыдник примеряться
К организму моему.
Я его душевный пыл
Охладила, он остыл,
Превратил меня в лягушку
И в болото посадил.
Но уж скоро срок пройдет,
Заклинание сойдет,
И лягушечья одежда,
Несомненно, пропадет.
А пока, любимый мой,
Ты меня слегка помой,
Заверни в платочек белый
И неси к себе домой».
Рассказчик:
«А тем часом царь-отец
Сыновей ждал во дворец:
Приказал найти в чулане
Даже мерку для колец.
Сел на лавку у крыльца
С видом грозного отца,
Попытался сделать умным
Выражение лица.
Почему-то не сумел,
Хоть старался и кряхтел.
Глядь — идут уже с «охоты»
Сыновья в родной удел.
Двое первых — при своих:
Их добыча вся при них;
И в кильватер им вписался
Самый младший из троих.
Попой царственный порог
Поелозил. Марш-бросок
Совершил сынам навстречу
И такую речь изрек». –
Царь:
«Осмотрел я всех невест…
Ставить нолик или крест?
(Ивану) Ну, а это, понимаю,
Твой сыновий мне протест?!»
Рассказчик:
«Ваню в сторону отвел,
Монолог такой повел,
Чтоб и сына успокоить,
И не вышло, как прикол». —
Царь:
«Ты, Иван, конечно, хват,
Я тебе с невестой рад;
Не грусти, сынок, о том, что
Стрельнул сдуру наугад.
Ты на этих посмотри:
Их хоть мой и с мылом три —
До твоей, как тьме глубокой,
Им до утренней зари!
Вот кому есть что скрывать!
(И куда глядела мать!)
Вообще, как эти лица
Можно лицами назвать?!
А фигуру каждой взять:
Не невестка — это ж зять!
На турниры «Миссис-Мира»
Их не будем посылать!
А твоя — пусть зелена!
(Может, молода она?)
Может, в детстве чем болела?
Разве ж в том ее вина?
Сын, у нас ведь не нацизм.
И отбрось ты свой расизм —
Может, там, в ее болоте,
Был какой-то катаклизм?!»
Рассказчик:
«Тут Иван все рассказал:
То, что в дом царевну взял,
Как Кощей ее, зараза,
Психанув, заколдовал.
Пораскинул царь умом
И решил, что дело в том,
Что с фабричным браком стрелы,
А сыны тут ни при чем.
Царь на всех монокль навел,
Изменений не нашел
И охотников с добычей
Пригласить хотел за стол.
Но подумал: «Погоди,
Девки молоды, поди?!
Раньше свадьбы могут сдаться,
Хоть во все глаза блюди.
Надо хоть их расписать,
Шлепнуть в паспорте печать;
Ведь потом, что так и было,
Будет трудно доказать».
Царь:
«Братцы, я — интеллигент;
В сей критический момент
Уследить за вами сложно
Будет мне — ведь я не мент.
Порешим таким путем:
Мы в придворный ЗАГС пойдем,
Где и родственное право
Друг на друга обретем.
Эта родственная связь
Никому не даст упасть
Перед всем честным народом
Симпатичной мордой в грязь!»
Рассказчик:
«Слов таких поток излив,
Царь склонился, как курсив,
И рванул скорее к ЗАГСу:
С двух до трех там перерыв.
Все — за ним. И через час
(Дай Бог — не в последний раз)
Узаконенные семьи
Из себя извергнул ЗАГС.
Всей гурьбой пошли за стол.
Даже Ваня отошел! —
Хоть и все госучрежденье
Он до коликов довел.
…За столом, слегка поддав
И от этого устав,
Начал царь весьма заметно
Проявлять свой вредный нрав.
Громко, нехотя, икнув,
Рукавом в икру макнув,
Разродился он тирадой,
В ней такой сюжет загнув». —
Царь:
«Я для вас и царь, и бог, —
Всех бы мог — в бараний рог,
А терплю все это дело,
Как простой индийский йог!
В общем так, на первый взгляд,
Хоть, конечно, я и рад!…
Вид моих сынов избранниц
Тянет на минорный лад...
Скоро свадьбы, а потом
Будем жить одним гуртом, —
Нам же каждую всучили
Будто, как мешок с котом.
Чтоб узнать, кто дышит чем!…
Как с руками и со всем,
Я своим невесткам конкурс
Объявляю без проблем.
Ту, кто сможет победить,
С мужем здесь оставлю жить;
Остальных — в село глухое
Для страны коров доить!
Жалко всех до горьких слез;
Но вдыхать, как запах роз,
Проигравшим то, чем пахнет
Первосортнейший навоз!
И хочу предупредить:
Все не смогут победить;
Как сказал один датчанин:
Тут уж «Быть или не быть!»
…Завтра каждая, к утру —
Только зенки я протру —
Фаршированную рыбу
Принесет пусть ко двору.
Это первый тур для вас;
И скажу без лишних фраз:
Рыба в данном исполненьи —
Как ступенька на Парнас».
Рассказчик:
«Царь свою закончил речь,
Предложил слегка обтечь
От нее своим невесткам
И пошел к себе прилечь.
Вмиг ушла невесток прыть:
Им не то, чтобы сварить —
«Фар-ши-ро-ван-на-я ры-ба!» —
Даже трудно говорить!»
Средняя невестка:
«Ну, папашка учудил...
Молодец! (Чтоб он так жил!...)
Интересно: сам придумал
Или кто его подбил?
Как готовить эту снедь,
Чтоб к утру еще успеть?
Как по мне, то, однозначно,
Легче тенором запеть!»
Старшая невестка:
«У меня есть мысль одна,
Может нам помочь она:
Ведь поваренная книга
Мне в приданое дана.
В ней рецептов и не счесть,
Там такие вещи есть —
Не захочешь даже видеть
Эту дрянь, не то, чтоб есть!»
Рассказчик:
«Старший сын так и застыл,
Даже пот его пробил:
Он к приданому такому
Не готов, как видно, был.
Но, смекнув, подумал тут:
От добра добра не ждут;
Может быть, за тех (что книгу!)
И брошюру не дадут.
...Время близилось к ночи:
Две невестки у печи
Суетились... Запах — будто
Из портянок варят щи.
Дым клубится, как туман:
Всех тошнит! В мозгах дурман!…
Посему постановили,
Что в рецепте есть изъян.
…В это время младший сын,
Принимая анальгин,
Объяснял жене-лягушке,
Чем опасен первый блин.
Был Иван уже готов,
Чтоб родной покинуть кров
И без всяких состязаний —
Для страны доить коров.
Но, как видно, у жены
Планы были рождены
Чуть другие: без лихого
Меценатства для страны».
Лягушка:
«Ваня, душу не трави
(И сними паштет с брови!),
Те, кто любят нас, лягушек,
Так сказали б: «Се ля ви!»
Ты иди, пожалуй, спать.
Чтоб тоску свою унять,
Так и быть, — на сон грядущий
Можешь водочки принять.
Я ж немного посижу,
Мозг проблемой загружу...
То, что нужно что-то делать,
Ясно даже и ежу!»
Рассказчик:
«Ваня рюмку засосал
И, спустя минуту, спал:
Прелесть первой брачной ночи
Громким храпом подтверждал.
А лягушка в этот миг,
Вдруг издав гортанный крик,
Кожу сбросила, мгновенно
Изменив свой стан и лик.
И явилась вдруг такой,
Что в момент мужик любой
Потерял бы четкость речи:
Не лягушка, а «Плейбой»!
Дева дивной красоты!
Эталон мужской мечты!
Ваня б очень удивился,
Что он с нею был на «ты».
…Губы, словно лепестки...
Брови, будто колоски...
В довершение картины —
Вообще вразлет соски.
Приняв свой нормальный вид,
Оценив, как муж храпит,
Облеклась царевна в фартук
(Это кухонный прикид)».
Лягушка:
«И, конечно, сразу я
Рассудила, что должна,
Как готовить эту рыбу,
Знать в Израиле родня.
Поискала код страны,
Дозвонилась до родни...
Выдал факс ответ с рецептом —
С указанием цены!
От прочтенного сперва
Хоть кружилась голова,
Но у фартука я сразу
Засучила рукава!
В холодильнике нашла —
Все, в чем надобность была;
Чтобы руки не дрожали,
Валерьянки приняла.
Для себя сказала «фас»
И, спустя рецептный час,
Фаршированная рыба
Со стола косила глаз».
Рассказчик:
«И царевна, чуть зевнув,
Спать легла, одев-обув
Гуттаперчевую кожу
И на змейку застегнув!
...Утром царь, проснувшись, встал.
Взял скакалку. Поскакал.
И обеими руками
Шумно спину почесал.
Позевал и вспомнил тут,
Что его невестки ждут —
Показать, откуда руки
И зачем вообще растут!
Быстро джинсы натянул,
На лицо водой плеснул,
Вспомнив прошлое застолье,
Тихо, нехотя, икнул.
Кружку с квасом осушил,
Две подмышки надушил,
Все четыре волосины
Стильно феном уложил.
Брать корону он не стал,
Лишь вздохнул и в тронный зал
Узурпаторской походкой
Нагловато зашагал...
…Ну, а в зале в этот час
Выставляло напоказ
Кулинарное искусство
Фаршированный анфас!
…Все три пары молодых
В струнку вытянулись вмиг,
Как бойцы у Мавзолея —
Только царь взглянул на них!»
Царь:
«Я гляжу: с вас так и льет
Первой брачной ночи пот...
Может быть, побить пытались
Вы какой-нибудь рекорд?!
Нет сомненья в сыновьях:
Вижу, праздник в их глазах;
Даже бабочки надели,
Жалко только без рубах!
Вон невестки — без проблем, —
Как разогнанный гарем:
Две в помятых пеньюарах,
Третья — голая совсем!
Что за спешка? Что за бум?
Вид ваш просто сушит ум!...
У меня, возможно, тоже
Не карденовский костюм...
Ну да ладно... Вижу я
Дожидается меня —
(Как сказать, чтоб не обидеть?) —
Новобрачная стряпня!
Выходи по одному,
Можно парой — всех приму!
Но не очень расслабляйтесь —
Не на отдыхе в Крыму!»
Рассказчик:
«Первым вышел старший сын, —
Смело, хоть и не один:
У бедра супруга с блюдом,
А на нем — какой-то блин!
Следом — средний сын с женой:
Блюдо прячут за спиной —
Блин на нем почти такой же,
Только цвет слегка иной».
Царь:
«Что-то рыбье в этом есть…
Мог бы это я и съесть…
Но боюсь, самоубийство
Запятнает мою честь!»
Рассказчик:
«Вдруг вперед шагнул Иван!
Посадив жену в карман,
Пред отцом предстал с подносом,
Изогнувшись, как кальян.
И на диво всей родне,
И в отца лице — стране
Преподнес такую прелесть —
Не увидишь и во сне!
Обалдел так сюзерен —
То есть царь — что легкий крен
Вдруг дала вставная челюсть
И отвисла до колен.
Но он царь на то и есть —
Не уронит гордость-честь:
С трона встал, поправил челюсть,
Чтобы было чем поесть.
На невесток посмотрел,
Все обнюхал, что-то съел,
И на трон фривольным задом,
Утомившись, снова сел».
Царь:
«Я не буду вас томить,
В общем — что и говорить! —
Удалось невестке младшей,
Как ни странно, победить.
Может, это божий дар,
Может, кухонный угар,
Может быть, в роду когда-то
Был известный кулинар?!
Остальным — своим теплом
(И к гадалке не пойдем!)
Дышит дальняя дорога,
Где в конце — казенный дом!
Не впадайте сразу в транс,
Это только был аванс:
Есть у вас, хоть и последний,
Хилый хоть, но все же шанс:
Объявляю тур второй...
Мой давнишний геморрой
Так, гадюка, и толкает
Учудить подвох какой.
Я, не слушая его
И мудрея от того,
Вновь придумал вам заданье —
А заданье таково:
Пусть невестки мне к утру
(Дай Бог — за ночь не помру!)
Свяжут шапочки на зиму,
Чтоб не мерз я на ветру.
От короны в холода
Толку меньше, чем вреда:
К голове так примерзает,
Будто это навсегда.
Невозможно оторвать!
Чтоб ее хоть как-то снять,
Нужно голову у печки
Полчаса отогревать.
А потом мне старший паж
Плеши делает массаж;
У него в период зимний —
Год за два рабочий стаж!
Ну, а шапочка зимой,
Кладезь мыслей грея мой,
Дискомфорт и неудобства
Исключит сама собой.
И продумайте всерьез
Эстетический вопрос,
Чтоб блатным салонам шляпным
Утереть сопливый нос!»
Рассказчик:
«После этих добрых слов
Сплюнул царь промеж зубов,
Почесал аппендицитный
Горячо любимый шов.
С трона слез, слегка икнул,
Джинсы выше подтянул
И в свою опочивальню
Обе «лыжи» повернул».
Средняя невестка:
«Это ж форменный садизм,
Облаченный в реваншизм!
Он — в здоровом коллективе —
Как какой-то атавизм!
Это что — мужская месть?!
Блин! Всему ж пределы есть!
Как же можно так нахально
На рожон народный лезть?!
Больно смелый погляжу!
Я ему в глаза скажу:
Я его кандидатуру
Никуда не поддержу!»
Старшая невестка:
«Ты сама хоть поняла
Что сказала?…»
Средняя невестка:
«…Корень зла!
Террорист! Заноза в пальце!
Не! Вообще! Что за дела?!»
Старшая невестка:
«Что ты все пускаешь пар,
Как забытый самовар?
Нужно свекра, как Отчизну,
Принимать, как божий дар.
Нам сейчас важней всего
Успокоить блажь его!…»
Средняя невестка:
«…А в дальнейшем разберемся —
Who is who и who — кого!
Мне, к примеру, чем вязать —
Легче локоть облизать
Или позы «Камасутры»
Без партнера показать!»
Старшая невестка:
«Но в приданом у меня
Книга есть еще одна —
«Руководство по вязанью»
Называется она.
Будет в ней легко найти,
Как нам шапочки сплести, —
И останется формальность:
Спицы с нитками свести».
Рассказчик:
«Не понравилась совсем
Суть идеи книжных схем
Старшим братьям: тур прошедший
Не порадовал ничем.
Но, взглянув на жен своих,
Чтоб с трудом поверить в них,
Братья поняли, что будет
Только хуже все без книг.
...Вечер к ночи подступал:
Две невестки на финал
Мастерство крутых вязальщиц
Облачали в материал.
В нитках все — как пауки!
А в глазах — сезон тоски;
Им, как все дела другие,
Это дело — не с руки.
Нежно спицами коля
И друг друга и себя,
Разговор вели, с «любовью»
Вспоминая про царя».
Средняя невестка:
«Этот царь!.. Его бы мне…»
Старшая невестка:
«Нам!… В лесной кромешной тьме
Повстречать – тогда б напали…»
Средняя невестка:
«…И дубиной по балде!»
Старшая невестка:
«А потом, потом его…»
Средняя невестка:
«… Голой задницей в дупло
К диким пчелам! Самым вредным
И кусючим!…»
Старшая невестка:
«…Каково!!!…
Вот представила себе
Я его таким, в дупле –
И наладилась работа!
И спокойней на душе!»
Рассказчик:
«Ваня в это время спал
И во сне слюну пускал —
Ведь в лягушечьей смекалке
Он уже уверен стал!
Прошлый тур в чаду своем
Убедил его в одном:
Чем поспит он крепче ночью,
Тем спокойней будет днем…
…На столе сидит жена:
По сравнению она
Со своим нормальным цветом
Еще больше зелена.
Щеки — словно пузыри,
(По объему — литра три);
Вся в раздумьях, как барашек
В сказке Сент-Экзюпери.
Ей – лягушке - не до сна…»
Лягушка:
«Почему решать должна
Я семейные проблемы,
Как все женщины одна?!
Как к заданью подступить,
Чтоб и свекру угодить,
И себя самим процессом
Слишком не перетрудить?»
Рассказчик:
«Тут же вспомнилась родня,
И на пейджер позвоня,
Нагрузила вновь лягушка
Всех своей проблемой дня».
Лягушка:
«И буквально через час
Мне по факсу — под заказ —
Переслали то, что нужно.
(Не «Париж», но тоже «класс»!
)
Передачу оценив,
Мужа вновь не искусив,
Спать легла я, стильно челку
Бигудями накрутив».
Рассказчик:
«...Солнце стукнуло в окно,
А потом — еще в одно —
Ощутимо и беззвучно,
Как актер в немом кино.
Царь уже был на ногах
И на совесть — не за страх —
Речь готовил, чтоб в экспромте
Не искать рояль в кустах.
Он прекрасно ночью спал,
Может, даже б в детство впал,
Но смеяться над монархом
Мочевой пузырь не стал.
Царь оделся, покурил,
Над губой пушок побрил
И на тему о невестках
В одиночестве сострил.
Музу этим отпугнув,
Он, ногою дверь лягнув,
В тронный зал направил тело,
Губы трубочкой свернув.
В зале тронном — шум и гам
(Если попросту — бедлам!),
Несомненно, в эту сцену
Что-то внес Шекспир Вильям.
Царский взгляд в один момент
Сей веселый Диснейленд
Успокоил, чтоб поставить
На задании акцент».
Царь:
«Что за праздник, молодежь?!
Шутки, смех?... (Ядрена вошь!)
Вас не то, чтобы заданьем —
Ломом не перешибешь!
Развлекусь сейчас и я!
Не смотрите на меня,
Как на дудочку факира
Смотрит злобная змея!
Я ж задание вам дал —
Легче даже не слыхал!
Я вообще по убежденьям
Самый левый либерал.
Ну, показывайте мне
И снаружи, и извне —
Чем я мозг зимой согрею
В отмороженной стране!»
Рассказчик:
«Жены старших сыновей,
Свекру было чтоб видней,
Вышли сами в этих шапках,
Натянув их до бровей.
Ваня ж рисковать не стал,
Шапку сам отцу подал.
(Он ее своей лягушке
Даже и не примерял).
Царь невесток мастерство
Перевел в их естество
И ответил честь по чести,
Невзирая на родство». —
Царь:
«Что хочу сказать я вам:
Любо мне,… ну, то есть — Нам;
Хоть у старших их изделья
Очень схожи на вигвам!
Поглядите: хоть бы та —
Неформальная мечта:
К ней бубенчики приладить —
Головной убор шута!
Ну, а эта, сирота,
С бомжа силою снята
И раскрашена для смеха
В попугайские цвета?!
Но не буду слишком строг...
Хоть, конечно, тех бы мог,
Кто над царственной особой
Издевается — в острог!
Только младшая смогла
Угодить… Видать прошла
Там она – в своем болоте
Курсы кройки и шитья!
Ладно…, что там говорить,
По воде серпом водить —
Объявляю напоследок:
Послезавтра пиру быть!
Всем явиться на банкет,
Соблюдая этикет! —
Чтобы я не волновался
И не делал лишних бед.
Приглашенных будет тьма,
Есть достойные весьма,
Есть писатель — он, как классик,
Пишет что-то от ума.
Есть поэт (Минкульт прислал).
Ну, большой оригинал:
Он стихи читал намедни —
Даже в рифму раз попал!
Два художника придут,
Если смогут и дойдут —
День у них почти потерян,
Если в этот день не пьют.
Будет модный баянист —
Длинный, тонкий, словно глист;
Он сыграет на баяне
Нам ламбаду или твист.
Будет оперный певец,
Голосистый, как скопец;
Он споет народным плачем
Песнь для свадебных сердец.
Будут принцы и цари,
Магараджей штуки три —
Каждый, солнцем утомленный,
Схожий на картофель-фри.
В общем — всех не перечесть;
Каждый сможет выдать лесть,
И за это что-то выпить,
И за это что-то съесть!»
Рассказчик:
«Царский пир собрал народ
У дворцовых у ворот!
Кто пришел без приглашенья —
От ворот тех поворот!
В зале ломятся столы,
Под коврами все полы,
Слуги вертятся, как будто
Где-то ручки от юлы.
Приглашенные шумят,
Бижутерией звенят,
Каждый, как в прицел, на яства
Сквозь монокль наводит взгляд.
И кого здесь только нет!
Криминально-высший свет
Во дворце собрался царском
На изысканный банкет!
Слуги, нервничая, ждут.
Ну, а царь уж тут как тут —
Нагловат, самоуверен,
Словно праздничный салют!
Сыновья текут за ним,
Как течение Гольфстрим;
А у жен от напряженья
Скорлупою треснул грим.
Младший сын один идет.
Он решил, что не поймет
И террариумный выбор
Не оценит весь народ.
Хлопнул царь в ладони — вмиг
Пир обрел и стать, и лик!…»
Царь:
«Даже я по-свински чавкал,
Хоть когда-то кончил ВГИК!»
Рассказчик:
«Громкий скрежет челюстей,
А под ними треск костей
Подтверждали однозначно
Ненасытный старт гостей.
…Долго уж застолье шло,
Со столов еду смело,
Солнце, стукнув лбом о гору,
За нее же спать ушло…
Вдруг, как в сказке, в дверь вошла
Дева дивная!… Нашла
Изумрудным взглядом Ваню
И, смущаясь, подошла.
Ваня сразу же узнал
В ней лягушку. Быстро встал
И, краснея от волненья,
Ей бокал вина подал».
Царь:
«Вот те на! Вот это да!
Жизнь играет, как всегда!
Что нас ждет через минуту,
Не узнаешь никогда!
Я хочу промолвить тост!
Он не сложен, но не прост:
Я хочу, чтоб между нами
Был всегда семейный мост!
И добавлю, как смогу,
(Положите мне рагу!)
Коль ко мне любви не будет –
К черту этот мост сожгу!
Ну, поехали! Вперед!»
Старшая невестка:
«Папа, съеште бутерброд!»
Средняя невестка:
«Положить вам винегрету
Или, может, антрекот?!»
Рассказчик:
«А царевна, чуть отпив
И в рукав остатки слив,
Улыбнулась, птичью ножку
Вмиг в другой рукав вложив.
Сразу модный баянист
На баяне грянул твист.
(Он в местах неотдаленных
Проходил как Ференц Лист).
И царевна — ну плясать,
Ноги кренделем вязать;
И такое вытворяет —
Даже трудно описать!
Как взмахнула рукавом —
Сразу озеро с вином!
Рукавом другим взмахнула —
Гуси-бройлеры на нем!
Жены старших сыновей
Злобой давятся своей
Так, что мышцы посводило
От коленок до бровей.
Кости в рукава сложив,
Сверху их вином полив,
Две невестки вмиг создали
Танцевальный коллектив!
Вскоре внешний вид гостей
Состоял из двух частей:
Из набора винных пятен
И мозаики из костей.
Пострадал и царь чуть-чуть.
Но он, вникнув в танцев суть,
Быстро смог сгруппироваться
И успел под стол нырнуть.
…А Иван под сей шумок —
Незаметно — за порог
И в свою опочивальню
Побежал быстрей, чем мог.
Хоть царевна вслед пошла,
Но, когда его нашла,
То лягушечья одежда
Кучкой пепла уж была».
Царевна:
«Ваня, что ты натворил?
Кожу ты зачем спалил?
Ты, жену не тронув даже,
Сам себя и овдовил!
А теперь, Иван, прощай!
Не кручинься, но скучай!
В календарике настенном
Дни разлуки отмечай!
Если ж грустью изойдешь,
Иль тоска заест, как вошь,
То ступай в Кощея царство:
Там, родной, меня найдешь!
Я же буду честно ждать,
Пыл Кощея усмирять;
Честь свою, насколько можно,
Постараюсь отстоять.
Только долго не ходи
И меня не изводи:
Я же тоже, между прочим,
Не железная, поди».
Рассказчик:
«И царевны гибкий стан
Вдруг растаял, как туман:
С волшебством такого класса
Рядом Копперфилд — пацан!
А Иван без лишних слов
Подтянул ремень штанов,
Взял два евро из заначки
И покинул отчий кров.
…Долго ль шел он или нет
(Это лишь его секрет),
Но зашел он в лес дремучий,
Где земля не видит свет...
…Друг о друга чешут лбы
Заскорузлые дубы,
Льнут к ногам с кошачьей лаской
Ядовитые грибы.
Где-то ухнула сова,
Позабыв, видать, слова:
Под сухой пенек забилась —
И от страха чуть жива.
Где-то кто-то закричал,
На полкрике замолчал:
То ли голос тренирует,
То ли просто одичал...
Ваня ж дольше ждать не стал,
Слух свой больше не ласкал
И зигзагную тропинку
Под ногами отыскал.
Шел по ней он день и два,
Ущемленные права
Облачал по ходу дела
В нехорошие слова.
А к утру на третий день
Голод гнусный, как мигрень,
Рисовать стал перед взором
То сосиску, то пельмень.
Ваня понял, что уже
Свой желудок в неглиже
Удержать сложнее будет,
Чем Мадонну в парандже.
Он хотел уж загрустить
И немного слез полить:
Почему-то, как ни странно,
Захотелось очень жить.
Вдруг, как в сказке, темный лес
Перед Ванею исчез;
Глядь — поляна и жилище,
Словно из Страны Чудес!
Ваня просто рот открыл,
Даже пот его пробил:
Вид жилья мысль навевает,
Что здесь кто-то согрешил!
Он понять не может вновь,
Но смекнул, насупив бровь:
«Видно, курица с избушкой
Согласились на любовь!»
Иван:
«Эй, невиданный гибрид!
(Сей разврат пусть бог простит!)
Потряси окорочками,
Покажи анфасный вид!»
Рассказчик:
«И избушка, покряхтев
И трубою попыхтев,
Развернулась, в реверансе
Перед Ванею присев.
Распахнулась дверь, и вдруг
Показался нос, как крюк,
А за ним — лицо старухи,
Как шедевр нетрезвых рук:
Зубы желтые торчат,
Под бровями — хищный взгляд;
Ну, а уши! — будто кто-то
Прилепил их наугад!
У Ивана — пот, как град,
На лице — опавший сад;
Как машинка фирмы «Зингер»
Зубы «весело» стучат».
Старуха:
«Что ты здесь забыл, милок,
В этом крае без дорог?
Что дрожишь, милок, как будто
По тебе пустили ток?
Заходи скорей ко мне:
На ногах — не на коне!
Расскажи, как там на воле
И, вообще, как там в стране?»
Рассказчик:
«Ваня с дрожью в телесах,
О крыльцо ударив пах,
В дверь вошел вслед за старухой
На трясущихся ногах.
А в избе — и визг, и смех,
Вакханалия для всех,
За столом такие рожи,
Что представить даже грех!»
Старуха:
«Эй, Вампир! Подай-ка стул!
Видишь – гость устал, как мул!
Он, я знаю, не напрасно
На курорт наш заглянул.
Эй, подать ему прибор,
Где с цветочками узор!
Посмотри, Иван, на вилки:
Антикварный мельхиор!
Не спеша, поешь-попей
И компании моей
Предложи обзор печати
С блоком свежих новостей.
Кто ведет эксперимент
Над страною в сей момент?
Кто сейчас сидит на троне:
Царь, генсек иль президент?»
Иван:
«Интересный вы народ!
Почему вас так печет,
Кто жонглирует страною?
Главное — процесс идет!
Лучше, бабка, помоги!
По отсутствию ноги
И обличью ты, я вижу,
Из династии Яги.
Как Кощея победить,
Чтоб жену освободить
И падлюке перед смертью
От души лицо набить?»
Старуха:
«Ты, милок, уйми свой пыл:
У Кощея хватит сил
Разукрасить твою попку,
Чтоб ты больше не шалил!
Это как беззубым ртом
Укусить железный лом…
Как сказал один политик:
«Мы пойдем другим путем»!
Мне самой Кощей не люб:
Невоспитан, нагл и груб;
У меня давно уж вырос
На него огромный зуб...
...Есть за тридевять земель
То ли пихта, то ли ель:
На макушке есть иголка —
Та иголка — наша цель.
Если ту иглу добыть
И слегка переломить —
Враз помрет скелет ходячий,
Не придется даже бить!
За идею, Ваня, мне
Отработаешь вдвойне;
Ты же знаешь: в наше время
Ноу-хау все в цене.
Тут такой момент, милок:
У меня один порок —
Я бы всякому отдалась,
Кто бы даже и не смог!
Я тебе, Иван, скажу:
Я от секса так дрожу,
Будто я совсем разделась
И на голом льду лежу.
Ну, а вывод делай сам,
Как с тобой поладить нам:
Без меня тебе ни в помощь
Ни Хоттабыч, ни Сезам».
Иван:
«Понял тонкий твой намек,
Мне еще один урок:
Бескорыстие к мужчине
Женщин давит, как порок!
Предлагаю все потом
Нам решить с тобой ладком,
Знаешь: если деньги — утром,
Значит стулья — вечерком.
И вообще — зачем скрывать
(И тебе пора уж знать!):
Нету смысла заводиться,
Раз придется остывать!»
Рассказчик:
«Был достигнут компромисс,
И все утром собрались
К обреченному Кощею
На летальный бенефис.
Из избушки всей гурьбой
Гости ринулись, как в бой:
Впереди, как компас, бабка
Метит путь своей клюкой.
Рядом — Ваня, а за ним —
Леший в паре с Водяным,
Две кикиморы-близняшки
И Вампир с лицом смешным.
Долго шли, глотая пот;
А Вампир, тревожа рот,
Проклинал негромко этот
Туристический поход».
Вампир:
«…Если бы я только знал!…
Как мне плохо!… Я устал!…
Ваня этим турпоходом
До аппендикса достал!…
Ну, к старухе я привык:
У нее по жизни – бзик!»
Старуха:
«Что ты там, Вампир, все ноешь
И плетешься, как старик?»
Вампир:
«Что я ною?! Пить хочу,
На Ивана зуб точу:
Им, конечно, не напьешься,
Но хоть горло промочу!»
Старуха:
«Перестань, Вампир, бузить!»
Вампир:
«Чем же горло промочить?
Что – водою мне давиться!
Лучше уж совсем не жить!»
Старуха:
«Как ты вреден и спесив!
Вот твой жизненный мотив:
Как зловредное созданье
Пачкать чистый коллектив!
Рассказчик:
Все устали. Вдруг глядят:
Перед ними — черный сад,
А за ним — дворец Кощея,
Дымкой сизою объят.
А правее — на горе,
Вся в иголках и коре
Ель стоит, проткнув верхушкой
Облаков густых пюре!
Все обрадовались тут!
Все друг другу руки жмут!
Даже Леший, не сдержавшись,
Закричал: «Кощей капут!»
Старуха:
«Эй, Вампир, иди сюда —
Сгусток лени и вреда;
Провести по горлу зубом
Ты мечтаешь, как всегда?
Это хобби — просто стыд!
Ставлю я тебе на вид:
Или кариес замучит,
Или же подхватишь СПИД!
Лучше Ване подсоби,
И Кощею насоли,
И зубами, как ножовкой,
Ель на землю завали».
Рассказчик:
«И Вампир, оскалив рот,
Челюсть выдвинув вперед,
Ель свалил в одну минуту,
Удивив лесной народ.
…На верхушке, как стрела,
Дремлет черная игла...
Оторвалась — и к Ивану,
Как презент, в ладонь легла...
Вдруг раздался страшный крик,
А потом — звериный рык:
Да такой, что у старухи
С головы снесло парик!
Распахнулась дверь дворца,
И Кощея-подлеца
Все увидели, бегущим
В шлеме в виде огурца!
От дрожания земли
Все свалились, как кули.
Водяной перепугался
Так, что воды отошли».
Старуха:
«Коль сюда он добежит,
Это вряд ли рассмешит...
У него в психдиспансере
Даже карточка лежит.
Не дразни гусей, Иван,
Заверши скорей наш план,
Потому что, чую, будет
Среди нас большой изъян».
Рассказчик:
«Ваня больше ждать не стал
И иглу легко сломал,
Совершив давно желанный
Долгожданный ритуал.
И в секунду ту же вдруг
Скис Кощей, совсем потух,
Как в момент перегоревший
Раскалившийся утюг.
Сел на землю и вздохнул,
Ненавязчиво чихнул
И в бессильной злобе взглядом
Всех, как вилами, проткнул.
Поворот такой смутил
Всех, кто этот суд вершил:
Почему ж Кощей не умер
Или всех не порешил?
Кто ответит: ждать чего?
Может быть, добить его?
Но царевна, появившись,
Объяснила все легко». —
Царевна:
«Вы в игле нашли не то,
Что искали. Там всего
Лишь его мужская сила
И бессмертие его.
Коротать свой будет век,
Как обычный человек,
Но за женщинами, правда,
Прекратит он резвый бег».
Рассказчик:
«А старуха к Ване льнет,
С нетерпеньем ножкой бьет:
Исполненье уговора
От него, как видно, ждет».
Иван:
«Слушай, бабка, отвяжись,
Успокойся и уймись,
И с высот сих сексуальных
Ты на землю опустись.
Кстати, вон сидит Кощей —
Очень хилый, но ничей,
И, как раз, как ты просила:
Ничего не может, змей!
Вот, что я скажу тебе:
Забирай его себе —
Может быть, он долгожданный
Принц мечты в твоей судьбе!
Он, гляди, худой, как шест,
Видно, очень плохо ест,
Кроме стройного скелета,
У него других нет мест.
Откорми его, согрей,
Чтоб он выглядел бодрей,
А не как забытый всеми
И завядший лук-порей.
Мы ж с любимою моей
Будем жить, где жил Кощей:
Раз дворец освободился —
Значит, он уже ничей.
Этим ходом, может быть,
Я смогу не превратить
Дом отеческий в коммуну
И себя не обделить.
Обретя покой и мир,
Мы закатим дружный пир:
Заходи любой и каждый —
Хоть сапожник, хоть эмир!
Ты, старуха, тоже будь,
Всех своих не позабудь;
И возьми с собой Кощея —
С нами примет пусть на грудь».
Рассказчик:
«Тут Иван позвал жену,
И она пошла к нему,
По привычке тихо квакнув
И слегка пустив слюну.
И Иван в который раз
С грустью вспомнил день и час
Неиспитой брачной ночи
И непознанный экстаз.
Но он эти мысли прочь
Отогнал — была бы мочь!
Впереди ночей так много —
Вспомнит ей и эту ночь!
…А, спустя недельный срок,
Экс-Кощеевский чертог
От народного веселья
Уберечь себя не смог!
Первым гостем во дворец
Прибыл грозный царь-отец;
Предыдущий пир вчера лишь
Он закончил, наконец.
А за ним — и сыновья,
И невестки, и родня,
Гости с прошлого веселья,
Не допившие полдня.
И старуха, и Кощей...
(Кстати, он поверх мощей
Нарастил жирок янтарный
От старухиных борщей).
Дальше — Леший, Водяной
И Вампир с чужой женой,
И кикиморы-близняшки —
Старше первая второй.
Ну, а следом живо прет
Зрелищ жаждущий народ,
Будто съесть ему осталось
Свой последний бутерброд!
И кого здесь только нет!
Словно весь собрался свет,
Доказав опять, что «шара» —
Это наш менталитет!…
…Я на пире тоже был
И со всеми ел и пил,
И, конечно, сказку эту
Рассказать я вам решил!
Есть ли в ней живой урок?
Есть ли в ней простой намек?
Есть ли в ней для размышлений
Мыслей действенный глоток?
Может, кто узнал себя?
Только знаю, что не зря
Существуют в нашей жизни
Сказки — верные друзья!
КОНЕЦ