И от ветра с востока пригнулись стога,
Жмется к скалам отара.
Ось земную мы сдвинули без рычага,
Изменив направленье удара…
(В.С.Высоцкий)
Сегодня я расскажу Тебе об одной из величайших и героических страниц истории Великой Отечественной, значение которой нельзя переоценить, так как она явилась решающим и переломным событием, приблизившим долгожданную Победу мая сорок пятого. Так же, как и в предыдущем своем рассказа о Сталинградской битве, я не стану говорить о роли и значении этого события, а взгляну на него с точки зрения поколения внуков тех, кто ковал нашу Великую Победу. В первой части рассказа я постараюсь донести общую обстановку накануне битвы и то, как готовились советские войска к беспрецедентному в истории войн Сражению. Во второй части «Огненная дуга» попробую описать сам ход Курской битвы.
***
В начале апреля 1943 года на стол Сталина лег текст директивы Немецкого Верховного командования о плане операции под кодовым названием «Цитадель». Данные были получены от разведчика, работающего в Берлине под псевдонимом Вертер. Настоящее имя этого человека до сих пор остается неизвестным. Предполагается, что он был сотрудником Верховного командования Вермахта. Вот такие казусы бывают в судьбе разведчика… Добытая им информация попала в Москву через агента с псевдонимом Люци – Рудольфа Рёслера, работающего в Берне.
План немецкой операции «Цитадель» полностью оправдал предположения советского командования. А именно: немцы планировали отрезать образовавшийся во фронте в результате заключительного этапа кампании 1942 года курский выступ двумя ударами по сходящимся направлениям с севера и юга. Выступ образовался в результате глубокого вклинивания войск Центрального и Воронежского фронтов в немецкую оборону.
Северный фас дуги предстояло атаковать Вермахту силами группы армий «Центр», а южный – войсками группы «Юг».
Чтобы не допустить этого, Советским командованием было принято решение о создании мощных оборонительных укреплений. Измотав вражеские части в оборонительных боях, Генеральный Штаб планировал начать собственное наступление.
В начале мая 1943 г. Ставка предупредила фронты: «…по некоторым данным противник может перейти в наступление на Орловско- Курском, или Белгородско- Обоянском направлении, либо на обоих направлениях одновременно…»
Но пока орудия молчали. Через две недели после подписания приказа о наступлении, Гитлер проводил итоговое совещание. Неожиданно для фюрера многие немецкие генералы выступили против проведения операции в означенные приказом сроки. Открыто возражал фюреру фельдмаршал Hans Gunter Von Kluge - командующий группой армий «Центр». Генерал Otto Moritz Walter Model, в свою очередь, предоставил данные воздушной разведки. Именно его войскам предстояло штурмовать курский выступ с севера. Модель доказывал, что на этих участках фронта русские подготовили глубокую и тщательную оборону.
Уважаемому читателю поясню о личности Вальтера Моделя. Генерал фельдмаршал, носивший прозвище «Пожарный Гитлера». Он назначался фюрером на проблемные участки фронта. Слыл истовым нацистом и личной преданностью фюреру. С августа 1944 года командовал Западным направлением. Попав в конце войны в окружение, застрелился в лесу под Дуйсбургом. Модель был одним из тех, кто пользовался безусловным уважением фюрера. Его называли гением обороны. Но солдаты и офицеры 9-ой армии Моделя не имели опыта крупного наступления. Многие считали, что генерал добивался даже не отсрочки, а отмены операции «Цитадель». Модель полагал, что советские войска начнут наступление первыми и тогда он окунется в привычную для него стихию обороны.
Свои сомнения в успехе «Цитадели» высказал и Heinz Wilhelm Guderian (1888 – 1954 гг), в то время являющийся инспектором танковых войск, который как никто иной знал, что танковые части Германии еще не готовы к такой крупной операции. По его мнению, эта затея была слишком рискованной. Война выкачивала из Германии последние ресурсы, а посему успех «Цитадели» позволил бы сохранить стратегическую инициативу на Восточном фронте. Но ее провал – мог привести к потерям просто невосполнимым.
Раздраженный фюрер все же согласился перенести начало операции на месяц со словами: «Die misserfolge sein soll nicht!» («Неудачи быть не должно!») Утешало Гитлера лишь то, что отсрочка начала операции позволяла ввести в бой больше новейшей техники и вооружения.
Известно, что в операции планировалось использование новых танков PZ VI «Тигр», а также намечался дебют PZ V – «Пантера» и тяжелых самоходных орудий «Фердинанд». Усиливалась и штурмовая противотанковая авиация. Так на базе истребителя Focke-Wulf FW -190 A5 была разработана версия штурмовика для поддержки сухопутных войск. Пикирующий бомбардировщик Junkers JU -87 G-1 был довооружен 37-мм пушками BK-3,7. Стрельба из этих пушек осуществлялась снарядами с вольфрамовыми сердечниками, а возможность атаковать бронированную цель сверху, способствовала успеху при атаке танков. Так же под Курск были переброшены четыре из пяти эскадрилий штурмовиков Henschel HS-129 B1 для борьбы с танками.
Хочу высказаться о PZ VI «Тигре». Сначала его называли «Слон» из-за рисунка зверя, нанесенного на броню, но вскоре узнали настоящее имя – «Тигр». Новый немецкий танк захваченный у немцев в начале 1943 года под Ленинградом внимательно изучался на подмосковном полигоне. Результаты испытаний обескураживали советских специалистов. Даже с 200 метров пушка советской «тридцатичетверки» не пробивала лобовую броню этого монстра. С диковинным зверем справлялись только неповоротливые тяжелые орудия. Но это – на полигоне, а в реальном бою их шансы на успех безнадежно уменьшались.
Во время одного из заседаний у Верховного в гнетущей тишине четко прозвучали слова маршала артиллерии Воронова: «Товарищ Сталин, у нас нет орудий, способных успешно бороться с этими танками…»
Шел апрель 1943 года. Фронт от Ладоги до Азовского моря замер в ожидании лета. Два года Красная Армия ценой огромных потерь училась бить врага и теперь должна была показать все свое наработанное умение. Появление у врага новых тяжелых танков заставляло сомневаться в том, выдержит ли советская оборона удар противника. Новые танковые и противотанковые пушки (57-мм противотанковая пушка ЗИС-2), спешно разрабатываемые советскими конструкторами к летним боям уже явно не успевали.
Фронт остановился, но советское командование уже составляло планы на лето. Особое внимание уделялось району Курска, где войска Центрального и Воронежского фронтов глубоко вклинились в немецкую оборону, образовав так называемый «курский выступ». Советский Генеральный Штаб предполагал, что именно здесь с юга на север немцы нанесут следующий удар и попытаются окружить войска Красной Армии. Чтобы не допустить этого, было принято решение о создании в этом районе мощных оборонительных укреплений. Измотав вражеские части в оборонительных боях, ГШ планировал начать собственное наступление. Правильность этого предположения вскоре подтвердили донесения советской разведки…
Итак, «Цитадель» откладывалась на месяц. Советские войска получили несколько недель на подготовку обороны. За это время поля под Курском советские инженеры превратили в настоящую крепость. На каждом фронте создали три полосы обороны с минными полями и огневыми точками – позициями артиллерии. Лишь нехватка мощных противотанковых пушек по-прежнему вызывала опасение.
Читателю следует пояснить, что к тому времени, о котором идет речь в рассказе, около половины советских противотанковых батарей были вооружены 45-мм пушками «так называемыми «сорокапятками», огневая мощь которых была практически бессильна против новых немецких танков. Другая же, находившаяся на вооружении советских войск 76 мм полковая пушка образца 1927 года, могла поразить броню «Тигра» лишь с 300-400 метров, в то время, как немецкая бронированная машина могла уничтожить её (пушку) с расстояния в 2 км.
А посему, остановленное в 1941 году технологически сложное производство 57 мм противотанковых пушек ЗИС-2 оборонка возобновила. Эти пушки способны были пробить лобовую броню «Тигра» с расстояния 1200 м, но к началу сражений на Курской дуге их на фронте еще не было. Впрочем, нехватка мощных противотанковых орудий компенсировалась применением новой тактики боя в обороне: раньше противотанковые орудия выстраивались на позициях в одну линию вдоль фронта, но опыт сражений показал, что эффективнее их располагать группами. Так основой обороны на Курской дуге стали противотанковые опорные пункты (ПТОП). Каждый такой пункт имел до 20 противотанковых пушек «сорокапяток» и несколько десятков противотанковых ружей ПТРС-41. Каждое орудие ПТОПа имело несколько позиций для стрельбы во всех направлениях. Дистанция меж ПТОПами составляла 600-800 метров. Если вражеские танки пытались пробиться между опорными пунктами, орудия били им по уязвимой бортовой броне. Строительство ПТОПов и траншей требовало огромного физического труда, труда солдат, труда тех, которым предстояло стоять насмерть.
Только в полосе Воронежского фронта было отрыто 4200 км траншей и ходов сообщения. Для сравнения, уважаемому читателю поясню, что это больше, чем расстояние от Москвы до Мадрида. В полосе Центрального фронта эта цифра составляла 5000 км. Было построено 2000 км дорог, возведено 686 мостов. Всего за 2-3 месяца железнодорожные войска доставили вагонов с техникой и грузами – около 300 тысяч…
Готовилось невиданное, воистину гигантское сражение, в котором с обеих сторон участвовало более 2 млн. человек.
Так в составе группы армий «Юг» под командованием Манштейна южнее Курска было сосредоточено 445 тыс. чел. и 1500 танков. Им противостоял Воронежский фронт Н.Ф.Ватутина – 626 тыс. чел и 1700 танков. Группа армий «Центр» Вальтера Моделя насчитывала 332 тыс. чел и 1000 танков и самоходных орудий против Центрального фронта К.К.Рокоссовского, имеющего в своем составе 712 тыс. чел и 1800 танков. Кроме того, в основании курского выступа располагались позиции советских резервов, объединенных в Степной фронт под командованием И.С. Конева.
Фронт Рокоссовского на севере находился в более выгодном положении. Танкоопасным здесь был лишь 90 км коридор в лесах северного фаса Курской дуги. Армии Ватутина, напротив, занимали позиции на степной открытой местности. Здесь у немцев была полная свобода в выборе направления удара.
Стихией Ватутина было наступление. Звездным часом Николая Федоровича, как известно, была операция «Уран» по окружению сталинградской группировки врага Теперь же, по иронии судьбы ему предстояло командовать фронтом в крупнейшей оборонительной операции.
Дни шли, а немецкое наступление все не начиналось. Еще никогда у советских частей не было столько времени для подготовки к боям и они его даром не теряли. Вокруг каждого ПТОПа установили до тысячи мин всех типов. 2-я и 3-я полосы обороны минировались не так плотно, однако их обороноспособность дополняли подвижные отряды минеров с минами на грузовиках, или конных повозках. Их задачей было производить так называемое «нахальное минирование», то есть устанавливать мины прямо на пути прорывающихся танковых подразделений врага. Из воспоминаний немецкого генерал-майора Фридриха Вильгельма фон Меллентина: «Быстрота, с которой они устанавливали мины была поражающей: за 2-3 суток русские успевали установить свыше 30 тысяч мин».
Махру готовили сражаться с танками. Чтобы изжить «танкобоязнь», молодых бойцов сажали в окопы, над которыми проходили советские «тридцатичетверки». Минометчик Мансур Абдуллин вспоминал: «Нас каждый день утюжили наши Т-34. Мы учились кидать гранаты и бутылки с зажигательной смесью. Были напечатаны и розданы в подразделения инструкции по борьбе с немецкими танками…»
В артиллерийские подразделения подбирались бойцы, ранее добившиеся успехов в борьбе с немецкими танками. Их назначали командирами подразделений. В течении двух месяцев буквально велась настоящая охота за пушечными снайперами. Лучшие наводчики орудий переводились в противотанковые истребительные полки. По приказу Ставки им увеличивали денежное содержание и паек. Наводчики упражнялись в стрельбе по движущимся макетам «Тигров», достигали высочайшего мастерства, попадая из пушки по стволу танкового орудия, командирской башенке, или в смотровой прибор механика водителя. Зенитные батареи 85 мм пушек были переданы для прикрытия особо важных направлений танковых атак. Вести огонь по воздушным целям им запрещалось. Четыре артиллерийских полка были вооружены захваченными под Сталинградом немецкими противотанковыми и зенитными орудиями. Для самоходных артиллерийских установок СУ-122 были разработаны и начали поступать в войска новые коммулятивные снаряды, способные пробивать до 130 мм брони. Для читателя поясню, что коммулятивный снаряд внутри устроен так, что имеет конусообразную полость. При попадании снаряда в цель внутри снаряда возникает детонационная волна, которая движется со скоростью 10 км в секунду, сужаясь в размерах до вершины полого конуса в 1 мм. При этом на танковую броню оказывается давление продуктов взрыва до 100 000 кг/см2. Это значительно превосходит предел текучести любого металла, в том числе и брони, что и обеспечивает ее разрушение.
Советская авиация получила новые авиабомбы ПТАП, так же, как и новые противотанковые снаряды коммулятивного действия. Ранее бомбардировка танков производилась мощными 50 кг бомбами ФАБ-50 и была делом малоэффективным. Попасть бомбой с высоты в такую цель как танк – очень сложно. Новая же бомба весила всего 1,5 кг (ПТАБ 2,5-1,5) но пробивала броню толщиной до 100 мм. Поскольку броня танка в верхней части слабее, то попадание даже одной такой «бомбочки» было достаточно, чтобы вывести из строя любой танк противника. Укладывались эти бомбы в контейнеры по 48 штук. Штурмовик Ил-2 брал четыре таких контейнера, попросту рассыпая этот смертоносный груз над колонной. Один штурмовик, таким образом, мог уничтожить все танки на площади 15 х 200 метров. По приказу Сталина наличие таких бомб держалось в строжайшем секрете до начала танковых сражений на Курской дуге.
К июлю 1943 года ожидание на фронте превратилось из тревожного в мучительное. Ватутин предлагал не ждать, а произвести упреждающий удар. Он буквально уговаривал Василевского: «Проспим мы, упустим момент! Противник не наступает, скоро осень и все наши планы сорвутся. Давайте бросим окапываться и начнем первыми…» Но в ответ неизменно получал отказ. Напряжение росло. В случайно сбитом над позициями советских войск самолете разведчике обнаружили карту с точно нанесенными позициями советской обороны. Дислокацию пришлось срочно менять, а затем с самолета проверять тщательность маскировки. Ставка в третий раз предупреждала войска о скором немецком наступлении. В штабах и на передовой росло напряжение.
Лев Самойлович Малин – в то время разведчик 222 гвардейского стрелкового полка вспоминал: «То, что скоро начнется немецкое наступление, явно чувствовалось. Сейчас все дивизии находились в состоянии полной боевой готовности. На всех нп круглосуточно находились офицеры. Артиллерия была подтянута к переднему краю. Нам и дивизионным разведчикам передали приказ – взять языка во что бы то ни стало…»
В очередной ночной схватке языком оказался зазевавшийся немецкий сапер Бруно Формель, снимавший мины на передовой линии. На допросе он предельно откровенно показал, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и 5 июля в 2 часа по европейскому времени перейдут в наступление в общем направлении на Курск. Одновременно начнется наступление и с района Белгорода. До указанного часа оставались буквально считанные минуты. Для немцев был заготовлен сюрприз – артиллерийская контрподготовка. Вместо того, чтобы молча ждать удар противника, советская артиллерия по плану должна была ударить по предполагаемым скоплениям немецких войск, готовых к атаке. Но получив от языка такие сведения, незамедлительно приняли решение о контрподготовке. Июльская ночь вспыхнула от залпов орудийных выстрелов. Не везде удалось угадать места сосредоточения немцев, но град снарядов, выпущенных из «катюш», непременно находил цели. В отчете одной из немецких дивизий записано: «Противник засеял огнем все овраги, которые могли быть использованы в качестве путей сближения…»
Штурман бомбардировщика Ил-4 лейтенант Рощенко вспоминал: «Еще издали мы увидели, что на линии фронта началось что-то невообразимое. С обеих сторон шла интенсивная стрельба. Местами полыхали пожары. Не успели замолчать советские орудия, как воздух заполнился свистом уже немецких снарядов. Мощной артподготовке врага предстояло взломать советскую оборону, строившуюся несколько месяцев…»
Танковые дивизии, воздушные армии, части пехоты, вся военная мощь, которая накапливалась под Курском несколько месяцев, пришла в движение. Началось сражение, которое немецкий генерал фон Меллентин назвал величайшей танковой битвой в истории войн…
( Продолжение в части 2 «Огненная дуга»)