ПОЛНЫЙ ОБЗОР ИССЛЕДОВАНИЯ
Право на использование для исследования в различных целях сторонних материалов и переводов оговорено в статье 1274 Гражданского кодекса РФ о свободном использовании произведения в информационных, научных, учебных или культурных целях.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Как известно, перевод с одного языка на другой литературного текста также является искусством, но любая интерпретация древних или современных произведений, кроме всего прочего, относится к области лингвистики, которая является наукой. Без науки, изучающей языки, сделать качественный перевод невозможно. Однако для изучения любой науки еще необходим опыт, а для приобщения к опыту необходимы примеры. Один из таких примеров я и предлагаю вашему вниманию… Речь, собственно, пойдет о довольно известном произведении древнеримского поэта Гая Валерия Катулла, жившего примерно в 87 до н.э. – ок. 54 до н.э., которое значится римской цифрой VII, точнее, не столько о латинском его тексте, сколько о моем переводе означенного этой цифрой произведения на русский язык. Вот, собственно, оригинальный латинский текст:
VII
Quaeris, quot mihi basiationes
tuae, Lesbia, sint satis superque.
quam magnus numerus Libyssae harenae
lasarpiciferis iacet Cyrenis
oraclum Iovis inter aestuosi
et Batti veteris sacrum sepulcrum;
aut quam sidera multa, cum tacet nox,
furtivos hominum vident amores:
tam te basia multa basiare
vesano satis et super Catullo est,
quae nec pernumerare curiosi
possint nec mala fascinare lingua.
Gaius Valerius Catullus
Данный латинский текст, а также другие оригинальные тексты Катулла, вы можете найти, обратившись за ссылкой:
http://rudy.negenborn.net/catullus/text2/l7.htm
Далее я вам представлю на рассмотрение мой собственный перевод вышеупомянутого произведения Катулла на русский язык. Скажу лишь, в качестве дополнительной информации, что это был величайший римский поэт-лирик, значительная часть лирических стихов которого была посвящена его возлюбленной Клодии, которую он называл Лесбией в честь знаменитой греческой поэтессы Сапфо, жившей на острове Лесбос. Вот, собственно, и сам перевод:
http://www.stihi.ru/2010/07/21/4100
ВАЛЕРИЙ КАТУЛЛ
перевод с латинского
VII
Как много мне, ты спросишь, поцелуев
Твоих достало б, Лесбия, — сверх меры:
Как в Ливии с лихвой песков пустынных,
Как много смол и си'льфия в Кирене,
Там, где царит Юпитера оракул
И Батта гроб из древности священной,
Так много звезд в ларцах безмолвной ночи
Любви людской тайник обозревает,
Так много мне, Катуллу, знать, безумцу,
Всех поцелуев сладких будет вдосталь,
Так много, что не счесть их всех фискалу
И всей молве не осудить злословьем.
© Copyright: Валентин Валевский, 2010
Свидетельство о публикации №11007214100
Если кто-либо из вас в достаточной степени владеет латинским языком, то, вероятно, сразу обратит внимание, что мой перевод предельно точен. Сразу скажу, что в мою задачу входило сделать более качественный и точный перевод, нежели у всех известных мне переводчиков. Привожу вам в качестве сравнительного примера перевода Шервинского:
VII (№7)
Сколько, спрашиваешь, твоих лобзаний
Надо, Лесбия, мне, чтоб пыл насытить?
Много — сколько лежит песков сыпучих
Под Киреною, сильфием поросшей,
От Юпитеровой святыни знойной
До гробницы, где Батт схоронен древний;
Сколько на небе звёзд в молчаньи ночи
Видит тайны любви, блаженство смертных!
Поцелуев твоих, чтоб было вдосталь
Для безумца Катулла, нужно столько,
Чтобы их сосчитать не мог завистник,
Нечестивый язык не мог бы сглазить.
Перевод С.В. Шервинского (1892 — 1991)
Данный перевод в числе прочих переводов Шервинского был опубликован в Москве издательством «Наука» в 1986 г. (тираж 50 тыс. экз.), о принадлежности его к Шервинскому можно узнать из размещенного под ссылкой содержания заглавий каждого из переводов:
https://fantlab.ru/edition253915
Также сей перевод нетрудно найти, обратившись за следующей ссылкой:
http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1449001000
https://topreading.ru/bookread/282629-gai-katull
Уже при первом прочтении становится ясно, что мой перевод очень сильно отличается от перевода Шервинского и переведен на русский язык более изысканным и понятным для нас языком, он более мелодичен и находится в приемлемой для тональности русского языка поэтической форме, что было мною сделано по логике вещей, т. к. античные размеры для русского языка не очень подходят. Хотел бы добавить, что стремление переводить слишком буквально тексты произведений античной поэзии губит ее внутренний символизм, поскольку символический язык той эпохи может быть непонятен для современного читателя и при прямом переводе может даже потеряться весь внутренний смысл переводимого произведения. В данном случае сам перевод требует еще переложения с языка символов, а в этом случае приходится подходить к переводу несколько адаптивно и по этой причине правильная передача той или иной строки в поэтической конструкции требует достаточно хорошего знания переводимого языка. Следовательно, для каждого античного произведения должна быть разработана тщательная модель перевода, согласно которой может быть произведен перевод, полностью отражающий все оттенки оригинала и сам поэтический стиль языка, каковой может быть передан только через специфические схемы отдельно взятого языка, а для каждого языка они строго индивидуальны. По этой причине многое, что переводится с античных текстов и античных языков на современном языке не читается адекватно и воспринимается очень сложно или не воспринимается вообще. В рамках этого сама концепция перевода требует также переложения смыслов и подбора таких словоформ, которые бы при переводе звучали адекватно тому, как это могло звучать на оригинальном языке, а здесь надо также еще учитывать, что античный автор для усиления звучания поэтической формы мог использовать созвучия каких-то отдельно взятых слов в самих словесных конструкциях, в связи с чем следует чисто интуитивно подбирать аналоговую схему созвучий на переводимый язык. Следовательно, при переводе нужно еще учитывать звучание той или иной словесной конструкции переводимого языка, подбирая определенный эквивалент звучания для заданного перевода. Надо сказать, что поэтический перевод — дело далеко непростое и совершенно нешуточное, это тоже искусство и также требует определенного таланта и мастерства, т. к. перевод должен быть пренепременно оригинален, поскольку при прямом переводе мы можем получить почти идентичные результаты или очень близкие переводы. По этой причине следует избегать каких-либо повторений, ибо сделанный вами перевод не является далеко самостоятельным произведением, ведь вы переводите с языка на язык произведение какого-то другого автора. А это значит, что для достижения необходимого результата в процессе перевода вам требуется создать произведение практически заново да еще придать ему такую форму, при которой ваш перевод выглядел бы фактически как самостоятельное произведение. Скажу сразу, над переводом я работал очень серьезно и сделал всё, чтобы избежать каких-либо схождений с другими переводчиками, ибо при переводах нередко происходят казусы, поскольку некоторые слова или фразы могут переводиться совершенно однозначно и, к тому же, не содержать синонимов. Однако в том-то и заключается мастерство в искусстве художественного перевода, чтобы сделать собственный перевод совершенно оригинальным и отличным от всех других. Подводя итог, скажу, что мой перевод полностью обоснован, т. к. был сделан с учетом всех вышеизложенных мною деталей, концепций, рамок и схем.
СЛУЧАИ ПОВТОРЕНИЙ В ТЕКСТАХ НА ПРИМЕРЕ ПЕРЕВОДОВ ДАННОГО ЛАТИНСКОГО ТЕКСТА
Для сравнительного анализа приведу примеры двух первых строк переводов известного нам латинского стихотворения Катулла. Сравните:
Отрывок из перевода С.В. Шервинского (1892 — 1991):
«Сколько, спрашиваешь, твоих лобзаний
Надо, Лесбия, мне, чтоб пыл насытить?»
Отрывок из перевода А.И. Пиотровского (1898 — 1937):
«Спросишь, Лесбия, сколько поцелуев
Милых губ страсть мою насытят?!»
Отрывок из латинского оригинала Катулла:
«Quaeris, quot mihi basiationes
tuae, Lesbia, sint satis superque.»
Дословный перевод этого отрывка Катулла:
«Ты спросишь, сколько мне поцелуев
твоих, Лесбия, достало бы и сверх того.»
Начало вроде бы у обоих переводчиков разное, если не обращать внимания на почти полную идентичность выражений «спросишь, сколько» и «сколько, спрашиваешь». Однако вторая строка у обоих переводчиков выглядит довольно похожей, т. к. в обоих переводах мы видим подобные фразы: «пыл насытить» и «страсть насытят», не говоря уже о совпадениях отдельных слов в остальной части перевода (я вам привел только отрывки). Но проблема не в этом, а в том, что в латинском оригинале отсутствует формулировка, которая могла бы переводиться на русский язык как «пыл насытить» или «насытить страсть». Как известно, слова «пыл» и «страсть» совершенно синонимичны, а повтор слова «насытить» в переводе Шервинского налицо. Получается, что тот, кто опубликовал свой перевод позднее, ориентировался на перевод своего предшественника. Разумеется, это перевод, а не самостоятельное произведение, и нужно быть крайне внимательным для того, чтобы избежать повторений, особенно таких, которые не отражают специфику латинского оригинала.
А вот пример из моего перевода:
«Как много мне, ты спросишь, поцелуев
Твоих достало б, Лесбия, — сверх меры»
Мой перевод точнее по сути, ибо древние тексты переводить слишком по-буквалистки не очень верно. Здесь нужно искать приемлемую интерпретацию для каждой переведенной или перетолкованной фразы. Никто из переводчиков не смог передать это место в произведении правильно. Следовательно, цитирую вам и других:
Из перевода Афанасия Фета:
«С меня ты требуешь, о Лезбия, признаний,
Как много мне твоих достаточно лобзаний?»
Из перевода Максима Амелина:
«Сколько, Лесбия, спрашиваешь, надо
мне твоих, чтоб насытить, лобызаний?»
Вот так, в общем, факты говорят сами за себя, что только подтверждает мои сентенции по поводу нередких случаев совпадений между различными переводами. И эти совпадения только на примере отдельно взятых двух строк.
РАЗБОР ЛАТИНСКОГО ТЕКСТА НА ПРИМЕРЕ ПЕРЕВОДОВ И ОБ ОСОБЕННОСТИ ЛАТИНСКОГО СТИХОСЛОЖЕНИЯ
Латинский язык, также как русский и другие славянские языки, входит в одну индоевропейскую семью языков, только в разные языковые группы: русский и польский — в славянскую, а латинский, наряду с окским и умбрийским, — в италийскую (ныне вымершую) языковую группу. Нахождение этих групп языков в единой семье объясняется их общим происхождением. Латинский язык также послужил основой для возникновения романских языков. Однако, речь у нас здесь пойдет совсем о другом. Мы поговорим об особенностях латинского стихосложения. Как известно, основой для латинского метрического стихосложения послужила древнегреческая схема, очень удачно вписавшаяся на латинской языковой почве. Сама по себе схема латинского метрического стихосложения, равно как и древнегреческая, основана на чередовании долгих и кратких слогов в отличие от русской системы тонического стихосложения, основанного на чередовании ударных и безударных слогов. При переводе с латинского обычно переводчики пользуются следующим правилом: чисто имитативно воспроизводят латинское поэтическое ударение средствами русского тонического языка, иными словами, как ударные выделяются только те слоги, на которые падает само ритмическое ударение. И вот тут как раз есть один небольшой нюанс. При переводе на русский язык античные размеры ломают поэтический строй стиха, эти размеры на русском языке выглядят неизящно и в этом случае лучше прибегнуть к адаптивному размеру, приемлемому для тональности русского языка, но к этому приему, к сожалению, прибегают далеко немногие. Другим довольно проблематичным аспектом является закон элизии в латинской поэзии, в связи с которым слова оканчивающиеся на гласный звук или на -m с предшествующим гласным (-am, -em, -um, -im) в случае, когда последующее слово начинается с любого гласного звука или согласного немого h, подвергаются при прочтении усечению окончания на гласный или сочетания на –m. Также элизии подвергается начальное e- во всех производных глагола esse (es, est, estis и т.д.), если глагол стоит вторым по отношению к первому слову, оканчивающемуся на гласный. И вот вам еще один показательный пример из поэзии Катулла: Vere, quant(um) a me, Lesbi(a), amanta mea (e)s («Воистину, как ты мне, Лесбия, любима»). Третьим довольно хлопотным местом является сильно различающееся в различных латинских стихах в зависимости от размера и расположения слов произношение сочетаний qu, gu, tu, su . Сочетания qu, gu, tu, su могут произноситься как целый слог с четким выделением звука «u», но могут также произноситься иначе, где «u» произносится как полугласный «w» или просто звук «v». Все эти нюансы значительно затрудняют работу над переводом, затрудняет ее также огромная разница между обычным ударением в прозе и ритмическим для поэтического языка. В качестве примера я приведу отрывок из «Фастов» Овидия вначале в прозаической форме, а после в поэтическом оригинале:
Прозаическая форма:
Iam ste'teterant a'cies para'tae f'erro morti'que, iam li'tuus datu'rus e'rat si'gna pu'gnae: cum ra'ptae ve'niunt i'nter patre'sque viro'sque i'nque si'nu te'nent na'tos, pi'gnora са'га.
Поэтический оригинал:
Ia'm stetera'nt acie's || ferro' morti'que para'tae,
Ia'm lituu's pugna'e || si'gna datu'rus era't:
Cu'm rapta'e veniu'nt || inte'r patre'sque viro'sque
i'nque si'nu nato's, || pi'gnora са'га, tene'nt.
Из выше приведенных примеров мы можем убедиться, что ударение в прозаической и поэтической формах стоит часто в совершенно разных местах, т.е. оно зачастую не совпадает. Всё вышеуказанное говорит о том, что для перевода древнеримской античной поэзии НЕДОСТАТОЧНО одного только знания латинского языка, для этого необходимо знать как законы латинского стихосложения, так и особенности поэтического языка, иметь достаточное представление как о символическом и религиозном языке, так и разговорном языке народа. А вот это последнее на самом деле — очень проблематичная вещь, т. к. латинский язык считается мертвым и вживую употребляется только в католических религиозных заведениях, а также в государстве Ватикан, где этот язык является государственным. За редким исключением этот язык может употребляться в качестве второго языка в некоторых аристократических патрицианских семьях на Западе. Вывод из всего этого таков: уровень западной школы латинского языка все-таки выше, чем в восточных странах, поскольку на Западе этот язык до сих пор отчасти находится в употреблении.
Теперь перейдем к разбору латинского текста уже известного нам произведения Катулла и сравнение двух уже известных вам переводов. Начнем, к примеру, с двух первых строк:
Quaeris, quot mihi basiationes Ты спросишь, сколько мне поцелуев
tuae, Lesbia, sint satis superque. твоих, Лесбия, достало бы и сверх того.
Обратим сначала внимание на места ударений в латинском оригинале, отобразив латинский оригинал кириллицей (напомню, что ритмическое ударение в поэзии в отличие от обычного ударения в прозе и произношение сочетаний qu, gu, tu, su в латинской поэзии в зависимости от размера и расположения слова бывает разным (в связи с элизией вторая строка в данном отрывке читается несколько иначе, подробнее о произношении см. в дополнении оного материала):
Куэ'рис, ку'-о'т ми'hи ба'зьяцьё'нэс
туа'э, Ле'сби(я), зинт с'ат(ис) су'пэрку'э.
В данном произведении Катуллом был использован одиннадцатисложный стих (гендикасиллаб), из чего явствует, что в каждой строке должно быть ровно по одиннадцать слогов. Уже из первой строки становится ясно, что в сочетании ku четко прочитывается звук «у». Если бы было иначе, то уже в первой строке было бы не одиннадцать, а девять слогов (!!!). Это как раз является доказательством того, что нормы произношения для классической латыни были совершенно иными. Во второй же строке данного отрывка мы видим яркий пример случая элизии (усечения слогов в конце слов, оканчивающихся на гласный, а также в случаях повторений согласных между словами (с'ат(ис) су'пэрку'э)). А вот, собственно, что мы видим в переводе у Шервинского:
«Ско'лько, спра'шиваешь, твои'х лобза'ний
На'до, Ле'сбия, мне', чтоб пы'л насы'тить?»
Недочет просматривается налицо. В латинском оригинале ритмическое ударение вначале каждой строки падает на второй слог, а в переводе Шервинского оно падает на первый. В связи с чем это произошло? Отвечу. Это произошло в связи с тем, что Шервинский проставил ударение в латинском тексте так, как это принято в прозаической форме, но в поэтическом оригинале ритмическое ударение совершенно другое. Однако, это еще не всё. Принятая на основе средневековой латыни система ударения для данного стихотворения Катулла не является правильной, т. к. ударение и произношение некоторых звуков в классической латыни сильно отличались от того, что мы имели в средневековой латыни, о чем можно более подробно прочесть в приложении к моей статье. Кроме того, Катулл часто использовал оригинальные размеры, но большинство его произведений написаны гендикасиллабом или фалекейским одиннадцатисложным стихом, элегическим дистихом, сапфической строфой и холиямбом. К разочарованию многих дилетантствующих любителей латинской поэзии, ударение в классической латыни было, по-видимому, динамическим, как и в русском языке, о чем можно узнать также из моего приложения. В связи с этим прочтение латинского одиннадцатисложника могло быть совершенно другим, потому что тональная природа ударения придавала бы стиху совершенное иное звучание. Использование иной системы ударения в латинской поэзии и, собственно, в самой разговорной латыни вульгате могло быть связано с влиянием системы ударения древнегреческого, поскольку древнегреческий язык широко использовался в Древнем Риме, он был вторым государственным языком империи, на этом языке писались научные трактаты, различные летописи и анналы. Несомненным является то, что появление подобной системы ударения могло произойти в сравнительно поздний период, когда Византия укрепила свои позиции и влияние греческого усилилось на весь остальной римский мир, расположенный на западе.
Рассмотрим пример из моего перевода:
Как мно'го мне', ты спро'сишь, поцелу'ев
Твои'х доста'ло б, Ле'сбия, — све'рх ме'ры
Как видите, в моем переводе в начале каждой строки так же, как и в латинском оригинале, ударение падает на второй слог. Кроме того, я подошел к переводу более конструктивно, дабы усилить понимание того, о чем, собственно, идет здесь речь. Для этих целей местоимение «сколько» я заменил эквивалентным словосочетанием «как много», которое для усиления эффекта определил притяжательным местоимением «твоих» (касательно слова «поцелуев» в падежной форме предыдущей строки) в начале второй строки для акцентирования необходимости оговариваемого предмета речи, а саму вторую строку завершил кульминационным определяющим выражением «сверх меры» как в латинском оригинале вместо ответа для последующего пояснения. Таким образом, мне удалось наиболее полно передать латинский оригинал, в котором слово «superque» (в переводе «и более того», «и сверх того» и т.д.) употреблено Катуллом далеко неслучайно, это слово в тексте как раз требует дальнейшего пояснения излагаемой мысли. У Шервинского этот момент отображен отчасти невнятно, а отчасти грубо. Извините, уважаемые господа читатели, но Катулл ведь все-таки обращается к знатной девушке, не мог он ей подобным образом ответить не ее предложение: «мне, чтоб пыл насытить?», он же все-таки не из-под сохи, он из благородных римлян. Кроме того, в латинском оригинале и не было самого вопроса (вопрос, конечно, можно допустить из контекста, но сто;ит ли?). Шервинский же этого не учел, что уже само по себе является грубейшей ошибкой. Однако, я думаю, что вряд ли стоит его винить за это (опять же, каждый имеет право на свое мнение), ведь Шервинский, как известно, не был аристократом, он был сыном врача, а врачи лечили и простой люд, а общение с простым людом накладывает свой отпечаток. В доказательство этого приведу другую строку из перевода Шервинского:
«Нечестивый язык не мог бы сглазить.»
Судите сами и согласитесь, ну никак не стал бы аристократ Катулл в обращении к знатной римлянке использовать слово «сглазить». Ни в одном из латинских текстов Катулла нет ничего о «сглазе», а только о зависти, но многие переводчики почему-то пустились один за другим упоминать о «сглазе», к примеру, в переводе произведения под римской цифрой V. Это нонсенс и случай сам по себе невозможный для изысканного римского общества. Слово «сглазить» является вульгаризмом и использование его в обращении к возлюбленной женщине, и к тому же знатного происхождения, является просто недопустимым. Думаю, что я привел вам здесь более чем убедительные аргументы и веские доводы, мои дорогие читатели, и, подводя итог, хотел бы тут подчеркнуть, что для правильного перевода нужно не просто хорошо знать язык переводимого произведения, но еще и отчетливо воспринимать исторический дух и реалии того времени, когда оно было написано, прежде чем предпринимать какую-либо попытку переложить его на современные «рельсы».
ДОПОЛНЕНИЕ К СТАТЬЕ
Слова с сочетанием qu, gu, tu, su чаще читаются как «кв», «гв», «тв», «св» только в прозаической форме и только в более поздней латыни, в поэтической форме в связи с ритмически ударением, ставящим акцентуацию на выпадающий в прозаической форме слог, часто читаются как «ку», «гу», «ту», «су», дифтонговые гласные в случае падения ударения при этом расщепляются. По этой причине в данном отрывке Катулла такие слова как Quaeris, quot, tuae, superque следует все-таки читать как «Куэрис, куот, туаэ, супэркуэ», но ни в коем случае не «Квэрис, квот, твэ, супэрквэ» как это приемлемо только для прозаической формы и только в более поздней латыни. Этого твердо придерживается западная школа, основываясь на традициях многих веков. Современная восточная школа придерживается также западных позиций, учитывая научно-исторический опыт.
О нормах произношения в классической латыни можете прочесть тут:
http://linguaeterna.com/ru/enchir/pronuntiatio.html
В сочетаниях gu [gw], qu [kw], su [sw] в большинстве случаев после согласных всегда произносится гласный звук «u» и только в редких случаях произносится как полугласный звук «w».
Данные по нормативам произношения классической латыни, на которой писал и говорил древнеримский поэт Катулл, можно также увидеть в популярном в России учебнике латинского языка: «Учебник латинского языка», под ред. В.Н. Ярхо, М., Просвещение, 1969. Они тождественны.
Аналогичное этому можно прочесть в следующей книге: Алексей Михайлович Белов, «ARS GRAMMATICA КНИГА О ЛАТИНСКОМ ЯЗЫКЕ», Издание второе, исправленное и дополненное, Издательство «Греко-латинский кабинет»® Ю. А. Шичалина 129110, Москва, ISBN 978-5-87245-129-7. Научный редактор Н. К. Малинаускене. Издание осуществлено при поддержке Настоятеля собора иконы Божией Матери «Отрада и Утешение» с. Добрыниха Домодедовского р-на Московской обл. игумена Антония (Сёмкина). Привожу несколько выдержек из этой книги:
«По способу образования согласные звуки делятся на смычные и несмычные. При образовании первых происходит краткая смычка между активным и пассивным органом, при образовании вторых — нет. В этом случае звук образуется трением воздушной струи между органами; такие звуки называют щелевыми или фрикативными. Наконец, возможно сочетание обоих способов - смычки и трения; такие звуки называются: мычно-щелевыми (аффрикатами). В классическом латинском языке к ним, очевидно, следует относить лабиовелярные, которые сочетают в себе смычный [k/g] и фрикативный [w]).» (Алексей Белов, «ARS GRAMMATICA КНИГА О ЛАТИНСКОМ ЯЗЫКЕ», стр. 41)
«Фрикативные звуки латинского языка не содержат в себе каких-либо особых трудностей для произношения.
[w] (на письме V в позиции перед гласным в начале морфемы и между гласными) — звук, похожий на тот, что передаётся буквой W в английском языке (wall). Например: ualdi [waide] — очень; uer [wer] — весна.» (Алексей Белов, там же, стр. 42)
Выбранная мною акцентуация в латинском тексте обоснована также согласно следующему утверждению по поводу ударения латинского языка в той же книге:
«Учёные до сих пор спорят о том, каким было латинское ударение в классическую эпоху. Традиционная грамматика стоит за тональную его природу — т. е. за повышение тона над ударным гласным. Тем не менее, большинством современных учёных принимается, что ударение было динамическим (т. е. силовым), как в русском или английском языке, однако несколько меньшей силы, так как не приводило ко всеобщему сокращению безударных гласных. Оно, несомненно, отличалось и некоторым повышением тона над акцентируемым слогом, которое происходит обычно не только в языках с тональным ударением, но и в языках с ударением динамической природы.» (Алексей Белов, там же, стр.45)
В связи с тем, что ударение в классической латыни могло быть вполне подобным тому, что мы имеем сегодня в русском языке, подход к размеру для перевода является обоснованным.
Более подробно на тему ударений в латинском языке можно также прочесть в другой книге: БЕЛОВ А.М. Латинское ударение (проблемы реконструкции)/ МГУ им. М.В. Ломоносова. Филолог, ф-т. — М.: Academia, 2009. — 286 с. (Монографические исследования: языкознание), ISBN 978-5-87444-314-6. Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 08-04-16120д. Печатается по решению Редакционно-издательского совета филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова от 19 октября 2006 года.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
в качестве иллюстрации к материалу произведения
представлен рисунок из доступного веб-источника:
http://imageup.ru/img125/4675100/book-testament.jpg
© Copyright: Валентин Валевский, 2011, Стихи.ру
Свидетельство о публикации №111042003401