Белка-летяга.
Продолжение:
Бобёр умудрился как-то поймать молодую белку-летягу. Белка очень быстро освоилась в его доме и была совсем ручной. Живая игрушка с громадными, черными глазами. Белка позволяла любые вольности тому кто брал ее в свои руки. Нельзя сказать, что летяги очень редкие зверьки. Летяги вполне обычны по всей территории России от Карпатских гор до Чукотки, но эти зверьки ведут ночной образ жизни и поэтому их мало кто видел. Даже для опытных охотников белки-летяги экзотика, а для всех других людей это существо сродни инопланетному животному.
На самом деле белки-летяги выглядят необычно. Серовато белый мех с белой грудкой, темный беличий хвост, меховая шкурка как покрывалом покрывает ее спинку и бока, свисая складками. На передних лапках толи костяные, толи роговые выросты-шилья, помогают складкам шкурки расправляться в плоский щит-крыло. Поэтому белку-летягу и называют летягой, она может летать. Ну не летать, а планировать, но планирует она хорошо.
Самое интересное, что после того как очередной заинтересованный прекращал расправлять белкины складки и отпускал белку, та сама начинала изучать нового человека. Лазила по одежде, по плечам и голове, копалась в волосах, нюхала глаза, рот и уши. Пыталась забраться в карманы и за пазуху. Изучение человека у белки обычно занимало больше времени, чем у человека, что только что изучал саму белку. И белка определенно не искала что-то съедобное, но детально изучала новый встреченный объект (человека).
Люди обычно сразу же влюблялись в это необычное, живое существо. Белка жила в клетке с открытыми дверцами, было ощущение, что она там пряталась от назойливых исследователей людей. В клетке, на полу были насыпаны семечки и кедровые орешки, но белка ела и колбасу, и вареную рыбу, и сырые овощи, и каши.
Ночью начиналось самое интересное. Белка вылезала из клетки и взобравшись по бревенчатой стенке под потолок, прыгала в сторону другой стенки. У Бобра комната была не маленькой, примерно пять на восемь метров, при высоте потолка в два с половиной метра. Белке этой высоты вполне хватало чтоб слететь-спланировать до другой стенки.
Сначала это Бобра забавляло, но потом надоело. Каждую ночь, с вечера и до утра слушать как летяга прошуршав коготками по одной стене, громко шлепается по другой. В итоге Бобер белку выпустил на свободу.
Молдаване.
На сборе смолы можно было неплохо заработать, если конечно работать, а не валять дурака. Как то на Химдыме появились новые рабочие, приехавшие откуда-то с Молдавии. Их всех сразу же окрестили молдаванинами. Этих молдаван было трое и они не скрывали, что приехали за большим рублем. Старожилы с Химдыма смотрели на их затею с юмором.
Молдаван поселили в одной половинке пустующего дома. Молдаване оказались людьми компанейскими и все мужское население Химдыма постоянно торчало у них в гостях. В свой очередной приезд я сразу же пошел к молдаванам. Там Федя рассказывал молдаванам чего-то очень интересное. Леша Хохол с интересом слушал, а Бобер так даже рот раскрыл от удивления. Для самих молдаван вообще в этот момент кроме Феди ничего не существовало.
Мой приход остался незамеченным. Я не стал мешать и присоединился слушать, присев к кому-то на кровать. Через пару минут и у меня отвисла челюсть от услышанного.
Оказалось, что одного моего соседа задрал медведь, где-то с месяц назад. Мало того за последние два месяца от медведей погибло или оказались искалеченными более десятка человек. И большую половину из жертв я знал лично. Еще больше я был поражен описанием жизни этих пострадавших. Я и не знал что у одного из пострадавших было семь детишек от двух жен в соседних поселках и он как мог помогал обеим. А я то всегда считал его никчемным алкашом. О других своих знакомых, пострадавших от медвежьего произвола, я тоже узнал много нового и неизвестного. Главное совсем с другой стороны, что моментально и крепко изменило мое мнение о людях вообще и о этих несчастных в частности.
Вот только непонятно чего меня постоянно смущало, а что я не мог понять. Федя не жалел красок и рассказывал так живо, будто сам был непосредственным участником с обеих сторон, а не случайным свидетелем всех несчастий.
Постепенно до меня стало доходить, что Федя не мог быть свидетелем некоторых историй, но в его правдивости я не сомневался. Федя мог пересказывать чьи-то слова, от внушающих уважение свидетелей. И если столько ужаса пересказывал Федя, то насколько это было ужасно на самом деле.
У меня вдруг зашевелились волосы и я оглянулся на входную дверь. Прямо за открытой дверью, чуть дальше поленницы начиналась тайга. А следы медведей чуть дальше двора этого дома я видел не раз. Мне срочно захотелось закрыть дверь на засов. Свое ружье я по прежнему держал в своих руках. Ружье было не заряжено и у меня зачесались руки. Я кожей почувствовал где в моем патронташе на поясе, находятся пули, в случае чего. Заряжать ружьё, прямо в жилище молдаван, было как-то неудобно и для меня непривычно. Я сам себе задал вопрос: «Чего это я так вдруг испугался?» Снова оглянулся на раскрытую дверь и посмотрел на недалекую стену деревьев.
Представил как один из знакомых лежал без рук и головы, закиданный ветками и мусором. Вспомнил его, как он метелкой собирал мусор на своем дворе... Чистюля был.
Стоп, я же его недавно видел. Живого и здорового. И детей у него нет и не было. Ну может Федя для красного словца приплел ему детишек. Сомнения вдруг лавиной захлестнули меня. Я уже как-то по другому стал слушать Федины слова и вдруг я понял, чего это мне подмигивает время от времени Бобер, поддакивая и подсказывая Феде.
Меня разобрал такой смех, что я выскочил на улицу, забыв в комнате свое ружьё и завернув за угол, зашелся в смехе. Я не мог остановиться. Смеялся до слез. Федя с Бобром превзошли самих себя, а до Леши Хохла видно дойдет еще не скоро. Снова заходить и своим смехом испортить концерт не хотелось, я сидел на деревянной чурке и время от времени снова заходился в неудержимом смехе.
Минут через десять молдаване втроем вышли по малой нужде. Встали спина к спине, так чтоб каждый, в столь ответственный момент, мог наблюдать за передвижениями в своем секторе обзора. У одного в руке был топор.
Я заскочил в дом. Там Федя и Бобер уткнувшись в подушки смеялись. Их тела тряслись мелкой дрожью, слышались легкие стоны. Леша Хохол сидел и недоуменно смотрел на них и на меня. Я не смог удержаться на ногах и спрятавшись от молдаван упал на табурет от смеха.
Когда пришли молдаване и почему-то закрыли за собой дверь на засов, мы уже отсмеялись. Леша Хохол по прежнему не понимал что происходит. Молдаване сразу же обратились ко мне с просьбой продать им ружье. Настала моя очередь разыгрывать легковерных. Федя и Бобер подначивали молдаван и выручали меня когда я мотивировал отказ продажи. Бобер умудрялся еще и меня подначивать и ставил меня в неловкое положение, но тут же выручал, чтоб через мгновение снова поставить меня в тупик или неловкое положение. Именно Бобер подсказал молдаванам, что у меня восемь стволов. Это было правдой. И Бобер же не столько молдаванам, сколько мне, популярно и доходчиво объяснил почему я не могу продать эти ружья. И тут же он подавал надежду отчаявшимся молдаванам, чтоб я опять отпихивался от их наседаний.
Скоро цена за одноствольное ружьё перевалило за триста рублей. Молдаванам очень хотелось срочно вооружиться и они готовы были снять последнюю рубашку, чтоб обезопасить себя от ужасных медведей. И они бы отдали в этот момент любые деньги не задумываясь. Но когда стоимость покупаемого ружья перевалила за реальные пределы у меня появился серьезный стимул для отказа.
Через неделю молдаване все таки вооружились. Купили по ружью за нормальные деньги. С рук и без документов. А еще через две недели стали ходить в лес на работу без ружей.
Продолжение в http://www.proza.ru/2011/02/09/374