Тараканы. Толпы тараканов. Большие и маленькие. Мерзкие. Они везде. В доме. На улице. На одежде. Под одеждой. На голове… в голове! Они кишат и копошатся, перебирают ворсистыми лапками, потрескивая и попискивая, прямо там, под корой головного мозга. Выпадают нескончаемым потоком из ушей, падают под футболку, толпятся в узких рукавах и постоянно, не переставая, копошатся. Стою в магазине и чувствую, как они бегают по моей спине, сидят на моих бусах, пытаются залезть в рот, в нос, в глаза… смотрю на людей: кажется, они совсем не замечают их, или делают вид, что не замечают. Не знаю, но никому нет и дела… Продавщица берет из моих рук пачку синего «Дирола», прямо с тараканами, но ей всё равно, закрываю глаза и повторяю про себя: я сплю, сплю… просто сплю. На ощупь продвигаюсь к двери, зажимая чек и сдачу в дрожащей руке… и слышу, как они скрипят и трескаются под моими ботинками, слышу, как давлю их, выпуская кишки. Начинаю прыгать на месте, пытаясь стряхнуть их всех до одного, чтобы растоптать, уничтожить! От этого чавканья подкатывает рвота, спазмы сжимают желудок… нет! НЕТ! Судорожно выбегаю, спотыкаясь, падаю на колени, пытаюсь подняться, но под тяжестью живой, шевелящейся массы ложусь плашмя, прямо в грязь, в плевки и окурки. Плача размазываю слёзы и сопли по лицу. Слышу, как они хрустят и пищат. Пытаюсь закричать, но не могу – лезут прямо в рот! Начинаю задыхаться, мне кажется, что я их чувствую даже в лёгких. Прошу проходящих мимо людей помочь мне! Умоляю… заклинаю… тяну руки… люди переступают через меня, отводят глаза, обходят стороной, брезгливо морщатся и вздрагивают. Бегут в суете и заботе. Им нет и дела до своих же сородичей. Им плевать. Им плевать, если кто-то умер, для них он просто СДОХ! Сдох всего лишь ещё один никто. Ну и хрен с ним, сдох так сдох, больше воздуха без этой падали. А теперь этой падалью стала я. Я! Также как и я раньше, теперь все бегут мимо меня, пока я кричу, сгибаясь от боли и омерзения, от тяжести тараканьих тел, пытаясь сдержать удушающую рвоту. Человек – самое безразличное существо. Нас оскорбляет, когда кто-то кричит нам в след «крыса»! Только вот крыса в отличие от человека НИКОГДА не бросает своих детёнышей, а мы рожаем в туалетах, перерезая пуповину, спихивая пищащее дитя ногой в яму... Разве нет? Крыса НИКОГДА не бросит чужого крысёнка. Она выкормит и воспитает его, как своего. Человек же лучше построит вонючие концлагеря – детдома, согнав туда детей, как стадо, как никому ненужное мясо. Крыса НИКОГДА не бросает раненого товарища, зализывает его раны и таскает ему еду и воду, а человек первым делом выворачивает карманы, снимает золото, приговаривая «не жилец». НИКОГДА, слышите, НИКОГДА не кричите в след крысе «человек», она достойна большего. Бегите, бегите быстрее… не смотрите… ещё вчера я также бежала и отворачивалась, предпочитая не смотреть и не знать. «И воздастся ему по делам его». Рву на себе одежду, пытаюсь спихнуть этих тварей, но их становится только больше. Я так больше не могу!!! Люди, или ПОМОГИТЕ МНЕ, или ЗАТОПЧИТЕ МЕНЯ, ПРОШУ!!! «относись к ближнему своему, так как хочешь, чтобы ближние относились к тебе».
...
Что это? Свет… звук… мммм… будильник? Где я? Где? Соскакиваю, хватаюсь за голову, смотрю на руки… тараканы исчезли… все эти мерзкие твари просто исчезли! Понимаю, что это был сон. Просто кошмар. Мамочки! МАМА!!! Вздыхаю с облегчением, слышу, как в горле булькают жгучие слёзы, сжимаю в объятиях мокрую подушку и начинаю рыдать. Громко. Во весь голос! Это был сон, просто сон…
Наконец-таки нахожу в себе силы встать со скомканной постели. Хрщ… треск под ногой. Нет. С ужасом, как в замедленной съёмке, опускаю глаза: ТАРАКАН??? Нет, сухарик… Господи, маленький ржаной сухарик. На дрожащих ногах иду в душ, потом пью кофе, сверля взглядом трещинку на стене… Забыв накраситься, быстро одеваюсь и выскакиваю на улицу. Ааа, тёплый воздух, вкусно пахнущий свежеиспеченным хлебом и разливным квасом. Лёгкие нотки мёда и смолы придают прохладному утру тонкий привкус пряности. Чувствую, как лёгкие наполняются кислородом и солнцем. Иду. Быстро. На ходу, прямо у перехода замечаю грязную, одетую в серые лохмотья бабушку. Она прижимает к груди старенькую, потрёпанную иконку и еле слышно просит у прохожих денежку на хлеб. Люди бегут и не замечают. Кажется, что даже не видят… не хотят видеть. Пробегаю мимо. От резкого торможения спотыкаюсь, и пытаясь сбалансировать замираю в нелепой позе. Закрываю глаза, пытаясь унять зашедшееся галопом сердце. Дрожащей рукой достаю из кармана купюры, возвращаюсь к бабушке и протягиваю ей деньги. Жгучие слёзы вязкой пеленой застилают глаза, я пытаюсь посмотреть на неё, но не вижу её лица. Подкативший к горлу ком начинает неотвратимо душить, заставляя судорожно хватать ртом воздух. Падаю перед ней на колени и, рыдая, утыкаюсь в протянутую ладонь. Бабушка, прости! Люди, ПРОСТИТЕ МЕНЯ! За моё безразличие, за моё неведение и холодное сердце. ПРОСТИТЕ!!! И не топчите, прошу, НЕ ТОПЧИТЕ! ХОЧЕТСЯ ЖИТЬ!!! Просто жить…