За неделю до Нового Года поехала я в универмаг. Вообще-то в планах обязательного его посещения не было. Но — так уж повелось в моей теперешней жизни, что этот магазин иногда приносит некоторые удовольствия.
Итак, ноги привели меня сюда. Ноги как ноги, очень даже они меня устраивают, несмотря на то, что нести им приходится довольно много... Была я в новых сапогах. Мечталось именно о таких — замшевых, черных, элегантных. Теперь обладаю ими и чувствую себя прямо-таки зажиточно. На мне шуба из нутрии, а что воротник пострадал, и подмышки драные и заштопаны через край, кто туда заглядывал? (Эх, кто-нибудь заглянул бы...) Так, не отвлекаться! С прической тоже более-менее, в помаде и духах, не промахнулась. В общем, все на уровне, чувство глубокого удовлетворения вот-вот наступит.
Качу перед собой корзинку на колесах, наслаждаюсь свободой выбора, думаю о покупках к Новому Году. Ну и что, что особо не разбежишься, ведь главное в магазине — не покупать, а суметь обуздать свои желания, ловить кайф от возможности купить! Были бы деньги — мы бы все купили! А вот отказать себе трудно, у меня, таким образом, практически воспитание воли идет!
Подплываю к полке с посудой. Вся такая замечательная сама, вот сейчас что-нибудь не менее замечательное увижу, и откажу себе, из принципа, денег все равно почти нет. (Это я уже упоминала).
Ну, кто ищет, тот найдет, это ежу понятно. И правда — вот! Стоит на полке серия китайской, простой довольно, керамики. Но душу греет. Ах! Кувшин для воды. Белый фон расписан цветами, да еще моими любимыми — ирисами! А рядом-то, рядом с кувшином, и тарелка такая же, и солонка, и замечательная подставочка под кухонные приборы!.. Сплошной восторг! Так, не сорваться бы!..
Схватив кувшин, обнаруживаю, что он — бракованный, носик битый чуть-чуть и ручка не в порядке, с темным пятнышком. Шарю по полке, ищу другой экземпляр. Не тут-то было — нету. Стала смотреть на тарелку, их оказалось вполне достаточно, да и других предметов еще много, завоз недавний; интересно, что же кувшинов нету?
Тут сбоку подскакивает тетка в грязной куртке. И — хвать мой кувшин! Я даже вякнуть не успела. И разглядывать, моська, не стала, в корзинку к себе пихает! Я, разумеется, сражаться за него не стала, это ниже моего достоинства. И вообще, хорошо одетая дама не может позволить себе такого поведения!...
Тетка быстро скрылась. И вдруг на полу я обнаруживаю наклейку с ценой от кувшина... Он, оказывается, был уценен почти вдвое, и ценник отклеился! Огляделась, машинально ища глазами теткину куртку, и — ну нигде ее не вижу! Бумажка прилипла к пальцу, я отодрала ее, уже хотела прилепить на полку, как вдруг глаза натыкаются на большую характерную коробку за коробочками помельче. Сунула руку и вытащила... кувшин! Последний. С ирисами. Новый. Без брака. Без ценника. В коробочке. Отказаться.
Ну, само собой! Ценник с пальца точно и плотно лег на бочок кувшина. На кассе замотанная кассирша пропустила меня и мою добычу без единого звука, лишь затравленно глядя на мои сапоги и шубу...
Оставшихся денег хорошо упакованной даме вполне хватило на батон, пакет молока и творожный сырок.
Дома поставила кувшин на полку и любуюсь, не надоедает. Светлый он какой-то, а лето придет — обязательно в него ирисы поставлю. Темно-розовые, тяжелые, с желтыми тычинками. Пахнут они сладко... Как грех...