Звонок из приемной председателя облисполкома ничего хорошего не предвещал.
- Зайдите к Владимиру Анисимовичу, - проговорила трубка голосом секретаря приемной.
Я вышел из кабинета, поднялся на второй этаж и через несколько минут был в приемной.
- Чего хочет? Кто у него? – спросил я секретаря Наталью.
Та пожала плечами.
- Никого нет у него. Сказал, чтобы Вы зашли…
Я открыл дверь и, войдя в кабинет, поздоровался с сидевшим за столом переговоров Захаровым, бывшим в то время председателем Сахалинского облисполкома. Он жестом пригласил меня за стол и придвинул раскрытую на последней полосе газету «Труд».
- Анатолий Тимофеевич, в «Труде» опубликована статья «Штормовое предупреждение» о затонувших у берегов Сахалина иностранных судах.
Он встал и прошелся кабинетом.
Встал и я.
- Сидите… - усадил он меня. – Смысл статьи такой. Японцы пригоняют старые суда к нашему острову, выбрасывают на мели, потом покидают их как «потерпевшие кораблекрушение» и сматывают удочки домой, где получают страховки за погибшие суда. Доказать, что они «химичат» невозможно. В итоге у наших берегов полно уже таких судов с текущим из танков мазутом. Вот газета и бьет в набат: «Загрязняют места рыбных промыслов нефтепродуктами!». А рыба – наше богатство. Без нее Сахалин – не Сахалин.
Я кивнул, показывая, что понимаю, о чем речь.
- И я согласен с ними, - вздохнул, разведя руками, Захаров. - Но не согласен с тем, что пишут в наш адрес. В конце статьи спрашивают, куда смотрят местные власти?
Он остановился напротив меня.
- При чем тут местная власть? Какая связь меж нами и затонувшими судами?! У облисполкома нет «управления затонувших судов»! Закон не накладывает на нас ответственности за морские вопросы! Или не так? Что скажете, как юрисконсульт?
Я посмотрел на него.
Это был один из тех случаев, когда надо было отвечать мгновенно. Как появляются ответы на подобные вопросы, а их в моей практике было множество, не знал и не знаю до сих пор. Наверное, срабатывает общая подготовка - те тысячи законов, которые приходилось читать до этого.
- Это не наша тема, Владимир Анисимович. Не наша юрисдикция…
- Почему? – навис надо мною он, остановившись у стола. – Обосновывай! Я и сам чувствую – не наша! А они говорят – наша!
- А потому что облисполкому подчинена лишь территория области – суша. До кромки берега, до берегового уреза. А все, что находится за пределами этой линии, в море – не в нашей юрисдикции. Это - юрисдикция и ответственность государства. Территориальные воды внешних морей контролирует Москва, а не мы.
Он постоял надо мною какое-то время, вновь прошелся по кабинету, потом развернулся.
- Логично. И что нам делать теперь? Они же пишут, что мы, местная власть, прошлепали все это…
Я пожал плечами.
- Я б направил запрос в Совет Министров СССР. Так, мол, и так, вышла статья, нас обвиняют. Просим разъяснить – законно ли. Считаем, это союзная юрисдикция, а не местная. И ждать, что ответят…
В кабинете воцарилась тишина.
Захаров постоял, обдумывая мое предложение, затем вновь принялся ходить из угла в угол, наконец, остановился.
- Хорошо, готовьте такое письмо за моей подписью…
Через несколько недель меня вновь вызвали к Захарову.
Я поднялся к нему, зашел в кабинет.
Увидев меня, он встал из-за стола, взял в руки какую-то бумажку и стал трясти ею.
- Полюбуйтесь своим творчеством, любезный! Как юрист! Хотя, какой Вы юрист?! Щелкопер, а не юрист…
Я подошел к нему, взял бумагу.
Это был ответ из Минморфлота, которому правительство поручило разъяснить нам, кто и что должен делать с затонувшими судами… Министерство разъясняло, что затонувшие суда в соответствие с Гражданским кодексом являются "бесхозяйным имуществом", а потому должны браться на учет местными финансовыми органами и по истечению определенного законом срока реализовываться заинтересованным лицам или уничтожаться.
- Спасибо! – не унимался Захаров. – У нас нет денег и на срочные нужды, а ты подбросил нам такой подарок! – он вдруг перешел со мною на «ты», - Где брать на это мне средства?!
За три года моей работы в облисполкоме столько было сделано, столько распутано сложнейших ситуаций! Он никогда не повышал на меня голоса, наоборот хвалил - и вдруг "щелкопером" обозвал…
- Чушь собачья, Владимир Анисимович! – посмотрел на него я. – Не наша юрисдикция! И если это не докажу, уйду отсюда!
Сказанное мною утихомирило Захарова.
- Сколько нужно для этого времени? – спросил он.
- Для чего? Для ухода с работы? – обиженно спросил я. – День…
- Для того, чтоб доказали свою правоту! – ответил он, переходя со мной вновь на «вы». – Обижаетесь тут, как красна девица…
- Не знаю, сколько времени надо, - вздохнул я. - Дайте хотя б день, чтобы понять, что происходит и куда обращаться…
Он покачал головой, показывая своим видом, что не верит в благополучный исход дела.
- Берите столько дней, сколько надо! Только чтоб земля под ногами горела! Мне эти суда не нужны! Понятно?
- Понятно, - сказал, как огрызнулся, я. – Могу взять с собой ответ Министерства?
- Берите…
На том и распрощались.
Выйдя от Захарова, я направился к начальнику облфинуправления Самсонову, который сидел в соседнем крыле здания. Поднявшись на второй этаж, я прошел в его кабинет и положил перед ним ответ Минморфлота.
- Саш, посмотри, пожалуйста…
Сидевший за горою бумаг Самсонов с раздражением посмотрел на меня.
- Тимофеевич, глянь, что у меня творится. Свои дела нет времени закончить, а ты какие-то чужие подсовываешь!
Я сел перед ним.
- Саш, это дело завтра станет твоим, и ты будешь изыскивать в области сотни тысяч рублей, если мы с тобой сейчас ничего не предпримем!
Сотни тысяч рублей тогда, в начале 80-х, были огромнейшими деньгами...
Он взял письмо Министерства, принялся читать и тут же отбросил.
- Чушь! Это нас не касается…
- Вот и я говорю Захарову, чушь! А Минфорфлот по поручению Совмина рассмотрел наш запрос и вынес вердикт! Касается!
Самсонов покачал головой.
- Нет! Нет средств в бюджете на это! Не предусмотрены... А потому мы и копейки на затонувшие суда не пустим…
Я отошел к окну.
- Но это твои слова, Саш! А тут – заключение общесоюзного министерства…
- Да плевал я на его заключения, - перебил Самсонов. – У меня есть одно министерство, свое - Минфин.
Я вернулся к столу.
- Вот и давай запросим его с приложением копии этого ответа… Спросим, как быть…
Самсонов решительно не согласился с этим предложением.
- Хочешь, чтоб надо мной все министерство смеялось?! В законе о бюджете все четко прописано! Это - не наша статья расходов!
Разговор заходил в тупик.
Я вновь сел против него.
- Слушай, за три года работы тут я ни разу не обращался к тебе с просьбами. В отличие от тебя. Помогал тебе и не раз… Прошу, давай направим в твое министерство запрос. Как бы во исполнение поручения Захарова…
Он тяжело посмотрел на меня, придвинул к себе ответ Минморфлота, пробежал еще раз глазами и покачал головой.
- Оставляй…
Я встал…
- Когда зайти? Шеф рвет и мечет…
- Завтра будет ответ…
Мы пожали друг другу руки, и я ушел.
На утро из финансового управления мне принесли телеграфный ответ Минфина. Тот категорически запрещал использовать средства местного бюджета на подъем кораблей и разъяснял причины этого.
Я поднял трубку, набрал Самсонова.
- Саш, молодец! Иду к председателю…
Зайдя к Захарову, я положил перед ним два ответа – Минморфлота и Минфина.
Захаров пригласил сесть и принялся читать их.
Первым прочел минморфлотовский ответ, затем - минфиновский. После этого посидел какое-то время, соображая, что к чему, наконец, взглянул на меня.
- Не понял. Так мы или не мы должны поднимать эти суда?
Я развел руками.
- Вам решать! У Вас два взаимоисключающих друг друга ответа двух министерств. Я сделал, что обещал. И повторяю в последний раз, как юрист: море и все, что в нем, вне нашей юрисдикции, значит и не наша ответственность.
Он еще раз посмотрел на письма министерств и улыбнулся.
- Предлагаете столкнуть лбами их?
Я кивнул.
- Да…
Он помедлил чуть и рассмеялся.
- Добро! Сталкивайте…
Через день в Москву ушла просьба облисполкома разобраться в ситуации, в которой два министерства дают противоречащие друг другу указания нам по поводу затонувших у берегов Сахалина иностранных судов.
Спустя какое-то время Совмин СССР образовал комиссию во главе с первым замом предсовмина Гейдаром Алиевым для изучения ситуации с этими судами. В состав комиссии включили представителей двух министерств, а от Сахалина - меня, начальников Сахалинского пароходства, «Сахалинрыбпрома», областного комитета по охране природы, еще нескольких ведомств.
Комиссия - без Гейдара Алиева, конечно же - выехала к местам гибели морских судов, обследовала их. На судах «Вакао Маару» и «Такео Маару» были вскрыты танки с мазутом, после чего он, всплывающий на поверхность заполненных водой трюмов, был подожжен. В течение нескольких дней суда пылали как факелы.
Коллективный ум нашел эти - по-русски простые, но эффективные - способы борьбы с мазутом.
Мне вспомнилась история, когда на земле какого-то вельможи под Петербургом лет 150-200 назад огромный валун мешал постройке дворца. Созвали иноземных мастеров посоветоваться, как удалить неподъемный камень. Те, важничая и набивая цену, предлагали разные способы этого: распилить, поднять, уволочь... А рядом посмеивался в бороду русский мастер. «Чего ты?!» - спросил вельможа. «Да это можно за много меньшие деньги сделать! Я завтра его уберу отсюда!» - ответил мастер и назвал цену. Получив запрошенное, пошел в соседний кабак, нанял за копейки мужиков, те выкопали возле валуна яму и столкнули его в нее, присыпав землей.
Так и у нас. Каких только решений – сложных, дорогих - не предлагалось по удалению мазута из корабельных танков. А нашелся мужик, который пробил через днища трюмов судовые танки и поджег всплывающий оттуда вовнутрь трюмов мазут… Никаких высоких технологий...
- Зайдите к Владимиру Анисимовичу! - позвонила вновь из приемной Наталья.
Я поднялся в приемную и прошел в кабинет председателя.
Захаров сидел, как и всегда, за столом переговоров и занимался документами. Увидев меня, пригласил сесть и придвинул какую-то бумагу.
Я начал читать ее. Совмин СССР поручал Минморфлоту совместно с нашим облисполкомом провести ликвидацию топлива с затонувших судов путем его выжигания. Области на это были выделены огромные по тем временам деньги – более шестисот тысяч рублей…
- Это хорошо? – спросил я у Захарова.
Он засмеялся.
- Шикарно! Шестьсот тысяч! При наших-то деньгах! Я дам команду морякам и пожарникам, чтоб они за три рубля выжгли там все, а эти деньги на свои дела пустим! Сколько дыр в области…
Он встал и, обойдя вокруг стола, положил руку мне на плечо.
- Молодцы! Хорошо сработали…
Я тоже встал.
- А вопрос можно?
- Какой? - посмотрел он на меня, смеясь.
Я помедлил.
- У Вас есть претензии ко мне, моей работе?
Он удивленно уставился на меня.
- То есть?
- Ну, Вы ж сказали, что я не специалист, а щелкопер! Вот и хочу понять, юрист или нет!
Захаров снова засмеялся.
- Ох, молодо… Ох, зелено же еще… Да все отлично, мой друг! Мы - мужики, а потому порой можем себе такое позволить! Считайте то слово моим допингом, который я дал Вам, чтобы прийти к этому результату! И Вы справились! Не щелкопер… Не он... Не переживайте…
В моей трудовой книжке всего одна запись о премии. С формулировкой «за выполнение особо важного задания», Это за те японские корабли.
Маленькая премия. В размере должностного оклада, который составлял в 80-х у меня, старшего юрисконсульта облисполкома, всего 130 рублей.
Но какое было удовлетворение! Тогда работали не за премии…