Они все её порядком умертвили... Кто глупостью и чрезмерной заботой. А кто безумием и страстной любовью! Так, её душа заполнилась пустотой, скорбью и отчаянием. Дети писали немыслимое в своих тетрадях, которые она была вынуждена проверять, и не спать ночами на пролёт, исправлять их неисправимые подчас ошибки. Она задала классу написать сочинение по Достоевскому, на тему: "Письмо Раскольникову на каторгу". А на следующее утро, сама написала заявление директору школы. Но те же дети, встречающие её на улице, через дорогу, кричали ей: "Здравствуйте, Ирина Витольдовна... Кассандра идёт!"
Ей недавно исполнилось двадцать три года. Её любовник Марсель, в химии открыл и изобрёл всё, что только мог открыть и изобрести к пенсии выдающийся профессор. Скрываясь ночами от жены и детей под белым колпаком своей научной лаборатории. Теперь ему оставалось, лишь открыть для себя "эликсир молодости". И ставить опыты в отношениях с молоденькой учительницей русского языка и литературы, в которую он, до опьянения был влюблён. Любовь к Ирине была самой удачной химической реакцией, произошедшей с ним внезапно. Так, что из глаз его сыпались искры, когда он лбом сбивал все встречные столбы на пути в святая святых, - научное гнездо лаборатории.
На свою последнюю учительскую зарплату, Ирина купила себе новенькие босоножки, с которых, целую неделю, не сводила глаз в обувном магазине. Теперь, наконец-то, можно было вздохнуть с облегчением. Но как раз, после долгожданной покупки, она не знала, что с ними делать. Отдать их сестре? Только, вот, размер не её. А если бы и подошли, сестра ехидно осмеяла бы её вкус.
Бесполезные мысли мучили её до тех пор, пока она не достала из заначки, припасённую на чёрный день таблеточку фенозипама. Но и таблетка подействовала не сразу, только лишь к утру. А до тех пор она думала о своём утоплении.
Вопрос с новыми босоножками оставался не разрешён. Ну, и Бог с ними! - под утро решила она. И всё-таки, жалко брать их с собой. Ведь они же совсем новые, только вчера купленные. И за них ушла целая учительская зарплата. Хотя, её сестра, любила посмеяться над её вкусом к модным нарядам. "Так бы вырядилась только ты и Дженис Джоплин на свои собственные похороны, милочка", - любила сострить её родная младшая сестра. А теперь, сама острячка застряла в Техасе со своим рейнджером, который делает из неё котлету, когда надерётся с другими рейнджерами "руссо-водка". Либо ездит вокруг фермы на джипе постреливая из винтовки, устраивая сафари, выслеживая её сестру, после того, как по свински накидается виски, в баре со своими техасским подругами.
Ну, не босиком же ей брести, через весь курортный город, в праздничный день. Прохожие могут заподозрить неладное, и натравить на неё санитаров. Ох, эти прохожие! От этих совершенно посторонних для тебя людей, всегда что-нибудь, да, зависит! Так было во все времена. Но теперь, наконец-то, стало безразлично, что скажут и подумают все вместе взятые жители этой забавной планеты, глядя на босоногую девушку, целеустремлённо идущую к Лебединому озеру, через городской парк Культуры и Отдыха. Но на сей раз, она вынуждена их всех удивить. Ей придётся во избежание провала из-за собственного легкомыслия, всё же надеть свою любимую модную обувь. Тем самым, избавить себя от презренного порицания воркующих меж собой чудаков, с кефиром за пазухой и скворечником вместо головы. Даже дети знают, что у курортника мало забот, а если таковые находятся, что говорит о повышенном гемоглобине в крови. Все их заботы: с раннего утра вовремя поставить клизму себе, и проконтролировать соседа по койке. Ну, а после процедур, с приёмом нарзана, каждый из "кефирников" стремиться покормить глупых жирных голубей. С каждым новым сезоном, вдвое сокращая их поголовье. Голуби, едят практически из рук прибывших к ним на лето отдыхающих, а зимой мучительно умирают от СПИДа.
Курортников Ирина научилась различать ещё в детстве, когда её бабушка показала ей смешливых и суетных людей, прижимающих к своей груди отличительные кружечки с носиком из которых принимают нарзан. Называя их по старинке: "водяное общество", именно так на Кавказе звали всех любителей целебных вод со времён императора Николая-I. Ирина не представляла теперь, как из таких кружек можно принимать что-то ещё. Например, коньячные напитки... Курортники кривятся и давятся, но всё же пьют! Нарзан, хоть и не вкусный, зато полезный! Это их лечит... А ей, надоело жить безрадостной, хоть и полезной для общества жизнью, которой, она жила всё это время. Возможно, она устала от постоянного давления людей. И не выдержав, однажды, размякла от постоянного их присутствия. Химика она не любила! Это он думал о ней, теперь уже лёжа на больничной койке. По неосторожности, получив химический ожёг (он, наверное, мысленно занимался с ней любовью), прыснул себе в лицо серную кислоту, поскользнувшись в пролёте. По своей лаборатории Марсель бегал, как вшивый по бане. Она два дня подряд ходила к нему в палату. Приносила тёплый куриный бульон в термосе. Но к еде учёный даже не притронулся. За-то, его руки скользнули ловко, хоть и вслепую, прямо под её блузку. И нервно-паралитическими движениями, счастливые и неуклюжие намозоленные руки, отыскали её нежную девичью грудь. Ирина вырвалась из его цепких лап. И со слезами, в истерике бросилась в дверь. Именно в тот момент, решила она, что пойдёт топиться.
А на утро, доведённая до отчаяния своим решением, девушка, надела попавшееся ей на глаза белое подвенечное платье (сшитое на заказ, к предстоящей свадьбе её младшей сестры), и обула свои новые босоножки. Улыбаясь только глазами, проходя мимо зеркала, она покинула дом. Ни сказав своей кошке Мурке, куда направляется, лишь только легонько поцеловав её в затылок. Прощальное письмо для матери, она оставила лежать на подушке в своей спальне. В нём было изложено немного чепухи обо всех её злоключениях и желании утопиться в старом городском озере.
Пока она шла к озеру, на девушку озирались (через одного) мужчины, и то и дело, что-то бормотали старухи, пожёвывая челюсти, тупо глядя ей вслед. Шла она не спеша. По дороге старалась ни о чём ни думать. А если думала, то скорее о том, где её будут хоронить. С крестом, или как самоубийцу полагается: хоронить втихую, без единого плача. Без отпеваний. И без креста. Дойдя до моста, она попыталась разглядеть своё мутное отражение в воде на фоне пасмурного неба. Но разыгравшийся ветер ещё долго не давал ей этого сделать, создавая помехи, в виде кругов на воде. Ирина стала настраиваться на интимную, последнюю минуту в своей жизни. Перед её глазами проплывали хроники самых ранних событий из детства. Это были неожиданные для неё воспоминания. Мелькали один за другим бессознательные сюжеты забытых ею снов, состоящих из пересыпающихся песчинок в песочных часах. Встроенный в её сознание калейдоскоп сбивал и вновь отражал все те яркие в её жизни моменты, когда она целиком отдавала себя мужчинам. Всё это для неё, вдруг, сделалось невероятным открытием!...Но было уже слишком поздно отступать, поддаваясь собственным эмоциям...
Она сделала глубокий вдох, от которого сразу же закружилась голова. Во время падения, одна её нога, с которой соскользнул и упал в воду босоножек, очертила в воздухе "мёртвый крюк", а другая нога решительно отступила назад. Пошатнувшись, она повалилась на спину, и растянулась поперёк моста. Придя в чувства, Ирина взялась бить руками (точно так, бьёт крыльями раненный лебедь) по деревянной кладке, пока не разбила руки в кровь.
Белоснежное платье, вскоре приняло серо-буро-малиновую окраску... Утопленница, стонала и громко кричала: ДУРА! ... ДУРА! ... ДУРА! ... КАКОЙ ПОЗОР!... ГОСПОДИ, НУ, КАКОЙ ПОЗОР! А когда успокоилась, стала размышлять о том: что скажет мама, когда она вернётся "живая" домой в (пропитанном кровью) платье сестры, на одном каблуке!
Существует поверье, что тело утопленника не отыскать на дне старого озера, даже опытному водолазу. Объяснить это не просто... Ведь, не все вещи, о которых мы знаем, поддаются логике... Иногда стоит отбросить все законы открытые Лобачевскими. И довериться своим чувствам. Известно одно, многие утопленники не желают возвращаться домой. И никогда туда не вернутся.
По официальной версии, Ирина считается утонувшей. Но на дне городского озера, её тела не обнаружили. Сестра Ирины, полагает, что та, сбежала от своих злоключений в Москву, и работает там, по злой иронии судьбы, на Тверской (улице красных фонарей).
Мама часто перечитывает прощальное письмо своей дочери, и находит в нём, всё новые, тайные вехи её загадочной трансцендентной жизни.
Выйдя из клиники пластической хирургии с новым лицом, Марсель с головой ударился в палеонтологию. Он побывал на озере Лох-Несс и устроил переполох в научных кругах, сделав заявление, что его подругу похитило чудовище, которое сотни лет обитает на дне старого озера.
Зато, дети свято верят, что их школьная училка, Кассандра обратилась русалкой. Однажды, лунной ночью, на берегу озера, старшеклассники видели похожий на неё силуэт…
…они все её порядком умертвили!
Конец