Ванька грезил океаном – последнее время все чаще во сне он видел себя сидящим на побережье в окружении соблазнительных красоток, одетых лишь в леи* из орхидей и экзотических перьев да в набедренные повязки. А рядом шумел океан – огромный, могучий, непокорный …
Отпуск! Волшебное слово «отпуск». Вожделенное и долгожданное. «Собрание Мудрых Старцев», как уже было сказано ранее, Ваньку ценило и уважало, поэтому он рассчитывал на щедрые отпускные. Загранпаспорт почти оформлен, чемоданы куплены – отпуск!!!
В приемной Правдомира, непосредственного начальника Ивана, у навороченного компа сидела потрясающей красоты девица. Ванька замер, точно громом пораженный. У небесного создания были золотистые волосы до талии, голубые глаза размера, столь любимого японскими мультипликаторами, - в половину лица. Плюс к этому – высокая пышная грудь, округлые бедра и длинные ножки. Иван судорожно сглотнул и вытер внезапно вспотевший лоб носовым платком: такой ангельской красоты ему видеть никогда не доводилось.
Девушка тоже рассматривала его весьма внимательно. Внезапно она чистым звонким голоском изрекла:
-Чё вылупился, козёл?
Иван оторопел.
-Эээээ…
-Пипец! Этот придурок еще и немой. Ваще! – продолжала разглагольствовать красавица, стукая одним наманикюренным пальчиком по клавиатуре. – Б…, пускают в офис кого попало. Тебе чего тут надо, тормоз?
-Мне бы к Правдомиру, - хрипловатым голоском проблеял Ванька, - он вызывал.
-Старый похабник занят, велел никаких уродов к нему не пускать.
-Но мне срочно!
-Заткнись, а! Заходи, ладно уже. – позволил «ангелочек»
Ванька, споткнувшись о порог, вошел в кабинет «главного» и удивленно замер: Правдомир сидел во вращающемся кресле у стола, высокая, отделанная мехом, шапка была сдвинута набок, а плешивую голову колдуна украшали огромные наушники. Картину довершали обильные слезы, равномерными дорожками текущие из закрытых глаз Правдомира.
-Кхе-кхе! – покашлял Иван. Потом еще. – Кхе-кхе-кхе!
Правдомир нажал кнопочку на плейере и невидящими глазами уставился на Ваньку.
-Ох, аки агнец… мяс козявочных не едаше… аки тать в нощи приидоша окаянная Лягушка – чревоугодница. Аще бы он жалости вельми достойный… - бессвязно забормотал колдун, и слезы еще обильнее хлынули из его выцветших глазок.
-Да что случилось-то?! – заорал испуганный Ванька.
Колдун протянул ему наушники – из них лилась песенка «В траве сидел кузнечик». Правдомир рыдал все горше:
-Проклятая Лягуха разверзе нутро свое окаянное …
-Тише! – рявкнул Ванька. Он налил в стакан воды из графина, стоящего на столе и протянул ведьмаку. Правдомир залпом опрокинул в себя воду, икнул и совершенно спокойно сказал:
-Кузнечика жалко. Жестокосердый ты, Иван!
-Я-то жестокосердый, но лучше скажите, что это за диво-дивное вы в приемной усадили?
Правдомир смутился и покраснел. Затем наклонился к столу и начал рассматривать невидимые глазу царапинки и пылинки.
-Правда же, хороша? – почему-то шепотом спросил он Ивана, стоящего все это время в молчаливом недоумении. – Ведь хороша же?
-Хорошаааа, - протянул Иван, – а … ругается она так почему?
-Ну что тут поделаешь – ругается, конечно, не без этого. А еще она дерется знаешь как! – гордо объявил колдун. – Но хороша баба!
Он сластолюбиво пожевал губами и надолго задумался, глядя в одну точку. Ванька снова принялся рассматривать кабинет, знакомый до оскомины, в который раз размышляя, зачем Правдомиру было его оформлять в лучших «совковых» традициях: монументальный черный стол, к которому ведет красная ковровая дорожка, на окнах – бархатные тяжелые портьеры. В углу – полузасушенная пальма. Над столом – портрет Правдомира. Зато в «красном углу» висит иконостас, в котором денно и нощно теплится лампадка. В противоположном углу – сейф. Странный дизайн, странный.
-А потому что мне так нравится, и не твое это дело! – прервал размышления голос начальника, «подсмотревшего» его мысли. – За отпускными небось пришел?
Ванька кивнул головой, улыбаясь. Правдомир достал огромную замусоленную тетрадку и, нахлобучив на нос очки, стал бубнить себе под нос:
- В соответствии со статьей 114 ТК РФ работникам гарантируется … бу-бу-бу… дебет, кредит… Ага!
Затем, поджав под себя ноги и старательно выводя буковки, он написал в тетрадке: «Итого к выдаче: 19 000 (девятнадцать тысяч) рублей 54 копейки». Нырнув чуть ли не с головой в объемный ящик стола, Правдомир выудил оттуда пачку денег, стянутую аптекарской резинкой, и протянул Ваньке со словами:
- Распишись-ка вот тут, в ведомости, соколик. И не делай такое удивленное лицо: из отпускных списана сумма за порчу имущества организации и покрытие расходов на неудачные операции. Ступай, ступай, отдыхай в свое удовольствие! И помни: большой брат следит за тобой!
… Из приемной Ванька вышел как побитый, даже не заметив скептического взгляда красотки-секретарши. Мечты об океане умерли в один миг. Полуобнаженные туземки, помахав венками из гибискусов, растаяли в тумане грез. Иван присел на прохладные ступеньки и задумался. Обычный городской шум серым пятном расползался в его мозгу: визг сигнализации, стук мяча, крики детворы, звук проезжающих машин… Внезапно совсем рядом заиграло радио. Ванька прислушался: «Курорты Краснодарского края ждут именно ВАС! Отели европейского уровня, солнечные пляжи и лазурное море! Приезжайте – не пожалеете!» Чемоданы куплены давно, скромненькая сумма денег имеется - вперед!
Поезд, неспешно пофыркивая, остановился на шумном и грязном перроне. С жильем Ванька определился легко – крохотная комнатка у знакомой старухи-процентщицы. После обеда он, вырядившись в цветастые шорты и белую «капитанскую» фуражку, отправился к морю. Переступая через целлюлитные тела тетенек в ярких купальниках, Ванька уверенно и целеустремленно двигался к воде. Нещадно палило солнце, настроение у Ивана было отличное: в переносном холодильнике призывно побулькивало ледяное пивко, рядом было море, а вокруг – сплошная радость и беззаботность. И это счастье – на целых две недели!
Оставив вещи под присмотром молодой пары с агрессивным полуторагодовалым детенышем, Ванька наконец-то окунулся в такое желанное и долгожданное МОРЕ. Его подхватили теплые волны, зеленовато-синие, ласковые. Возле берега вода была мутноватой, поэтому Иван решил заплыть подальше.
Он плыл, и все проблемы и заботы отступали. И «СМС» («Проклятущая контора, век бы тебя не видать!»), и Правдомир («Да, чтоб ты сдох, жмот несчастный, хоть это и невозможно»), и неурядицы в личной жизни («Откуда ей взяться-то, личной жизни, коли я только и делаю, что с ведьмами и упырями общаюсь»). Все сейчас казалось простым и понятным. Кругом не было ни души. Ванька лег на спину, накрыл лицо «капитанкой» и закачался на волнах, лежа почти неподвижно. Постепенно его относило в сторону прибрежных скал, левее от пляжа, но он не волновался по этому поводу.
Внезапно над его ухом раздалось кокетливое:
- Мужчина, а Вы не подскажете, как пройти в библиотеку?
От неожиданности Ванька резко ушел под воду, пуская пузыри. Беспомощно бултыхая конечностями, он пытался всплыть на поверхность, но это ему никак не удавалось. Тьма поглотила его.
…Очнулся на берегу. Не открывая глаз, он судорожно хватал ртом воздух. Кто-то резко разводил его руки в сторону и сводил их обратно, приговаривая: «И-рраз, и-два, и-три…». Изо рта Ваньки хлынул поток горько-соленой воды, он хрипло закашлялся и наконец-то открыл глаза. Увиденное заставило его закрыть их вновь, сосчитать до десяти, потом вновь открыть. Видение не исчезало: перед Ванькой на песке сидела негритянка необъятных габаритов. Но и это было еще не все – ноги ее сверху донизу были покрыты зеленоватой рыбьей чешуей. Чернокожая дива жевала бутерброд с колбасой, неизвестно откуда взявшийся в ее руках. Нельзя сказать, что до этого Иван не видел русалок. Нет. Видел, и не раз. Но те русалки были тоненькими, изящными, соблазнительными, с рыжевато-коричневыми волосами и молочно-белой кожей. А эта … Эта весила килограммов двести, а на ее голове красовались колоритные дреды.
Ванька наконец-то задышал нормально и сел на песке. Он набрался храбрости и спросил:
-А Вы кто?
-А что не видно? - с еврейской хитростью ответила негритянка.
-Русалка, что ли? Так они же не такие?
-А ты, типа, заблудший путник, да? Или принц? Тоже мне – красавец! - возмутилась она. – Нет, чтобы спасибо сказал, я тебя километра два по воде вплавь волокла, думала, не успею…
-Спасибо, - спохватился Иван, запоздало припоминая, что если бы не она, то он бы и не утонул. – а как Вас зовут?
-Меня? Меня – Олимпиадой. А тебя как кличут?
-Я Иван. Так ты действительно – русалка? – невольно переходя на «ты», спросил Ванька.
Олимпиада печально призадумалась, автоматически доставая из необъятного бюстгальтера очередной целлофановый пакет с бутербродом.
-Не знаю, наверное … русалка, сирена, купалка, водяница, ундина – да как хочешь, так и называй! Я вообще-то в Москве родилась: мама в консерватории училась, на втором курсе. Как раз 80-й год был, олимпиада проходила. Ну и случилась у мамы любовь со спортсменом-тяжелоатлетом из Конго. Он уехал, а она … Она в родах умерла. Меня бабка сюда забрала – она сама из этих краев. Говорит, у нас в роду русалки уже были. Только те красивые, а я вот … такая. Без воды не могу жить – надо хоть несколько часов в море провести. Только купаться отдельно от всех приходится – шарахаются, думают, что псориаз у меня. Я певицей в ночной клуб устроилась, джаз пою, голос-то по наследству в семье передается, по женской линии. Сирены, они ведь сплошь голосистые… а ты на мне женишься? - внезапно спросила Олимпиада.
Ванька подпрыгнул на месте, удивленно глядя на собеседницу. Глаза его бегали из стороны в сторону, как мечущиеся зайцы. Вопрос о женитьбе был для него болезненным, проще говоря, жениться он категорически не хотел. И боялся. А тут…
-Не женишься! – печально констатировала Олимпиада. – И никто не женится. А я замуж хочу. Ребеночка маленького …
Русалка достала еще один увесистый пакет с бутербродами, развернула и молча протянула еду Ваньке.
Они сидели рядышком на песке – сотрудник «Собрания Мудрых Старцев» Иван Иванович Ёлкин и русалка Олимпиада. Солнце клонилось к закату. Прибрежные волны легонько щекотали Ванькины босые ступни 44 размера и чешуйчатые лапищи Олимпиады (Ванька стеснялся даже предположить, какого же размера они)
-А я неудачник, – виновато признался Иван, - и денег у меня ноль. И работа дурацкая, и девушки постоянной до сих пор нет.
Олимпиада при этих словах было воспрянула, но Ванька, не заметив этого, продолжал:
-Люблю одну много лет, а она меня – нет. Так и живем: она с мужем и сынишкой, а я - сказать противно, в основном, с Правдомиром! Тьфу! Да не отодвигайся, это не то, что ты подумала! Правдомир – это мой начальник.
Русалка вздохнула.
-Точно – не женишься на мне?
-Не обижайся, Олимпиада, хорошая ты … баба, но не могу я…
…Домой Ванька возвращался в задумчивости. Над безмятежным морем уже сияла огромная луна, оставляя идеально ровный след на воде. Разговор с Олимпиадой увлек его нешуточно, время промчалось незаметно. Еле-еле найдя улицу Приморскую и знакомый кирпичный дом с зелеными ставеньками, увитыми виноградом, Ванька трижды постучал.
-Хто это там? – настороженно поинтересовались изнутри.
-Это я, Иван, ваш постоялец.
-Свят, свят, изыди нечистый, Ванечка-то наш утоп ныне. Уплыл и не вернулся. Цельный день хруппа спасателей его разыскивала – усё бесполезно.
-А … вы откуда знаете? - спросил Иван.
- Дык вещи мне евойные принесли. Пара молодая, муж с женой. Ишшо ребенок ихний – чистый аспид, прости Господи. Он, Васенька-то …
-Ванечка! – поправил Иван бабку.
-Васенька-то наш оставил вещички им, присмотреть, а сам уплыл - и все, нету. – продолжала хозяйка, не слушая его. – Хорошо, что в сумке пачпорт Васенькин был, а в него вложен мой адресок.
-Бабуль, да я это, я – Иван!
-Какой ишшо Иван?
-Ёлкин. Иван Иванович Ёлкин…
Только назвав дотошной бабке серию и номер своего паспорта, сорт пива, лежащего в сумке-холодильнике, цвет плавок, обнаруженных ею в принесенном с пляжа пакете, усталый Ванька был впущен в дом.
Обессиленный, он присел на узкую металлическую койку и достал из чемодана волшебное блюдечко с наливным яблочком. Нажав на пульте управления соответствующие кнопки, Иван стал ждать. Приблизительно через двадцать секунд блюдечко засветилось изнутри. В его центре появилась огромная улыбающаяся физиономия с зеленоватой бородой.
-Здорово, бродяга! – раскатисто пробасил Ванькин собеседник.
-Привет, Тритон. Жду тебя завтра у седьмого причала. У меня для тебя хорошая новость: я наконец-то нашел ЕЁ, твою будущую жену.
* - Леи (Na Lei) традиционное гавайское украшение в виде надеваемой на шею гирлянды из цветов (чаще орхидей), семян, перьев и других материалов.