Костя Казанцев.
Я звонил Нине весь вечер, но прийти не мог, была моя очередь дежурить на мойке. Ничего не подозревая, я притащился домой и лёг спать, отправив smsку:
« Не дозвонился. Завтра увидеться не сможем – я работаю». Мой однокурсник и напарник попросил меня отработать за него смену, с тем, чтобы потом отпустить меня, когда понадобится. Разве я мог предположить, что случится с Нинкой за эти два дня и две ночи! На мои звонки она не отвечала, и я решил, что пора подарить ей новый телефон, этот стал часто подглючивать, не принимая вызовы и даже сбрасывая звонки.
После учёбы, приняв душ, с радостным настроением, я шагал к ней, представляя, как заманю её в салон сотовой связи, будто бы просто поглазеть, и куплю ей тот телефон, в который она ткнёт пальчиком, благо денег у меня было достаточно!
С таким радостным настроем я позвонил к ней в дверь.
Дверь распахнулась почти сразу. На пороге, явно не давая мне пройти, стояла её мама и, как я думал, мой большой друг! Лицо у неё было бледное, усталое. Я только открыл рот, чтобы поздороваться, как вдруг…
- Немного поздно для объяснений, ты не находишь? Я даже в кошмарном сне не могла предположить… Да уж, век живи, век учись! Не надо сейчас ничего говорить, и я прошу тебя, не подходи к ней, не надо уже ничего объяснять, что сделано, то сделано. Хоть из чувства сострадания не звони и не приближайся к Нине. Я взрослый человек, всё могу понять, но именно от тебя и не ожидала. Ну, прощай…
Дверь перед моим носом тихонько прикрывают. Клац – щёлкает замок. Бум, бум, бум – стучит кровь у меня в висках. Что? Что это было?
Рука сама вновь тянется к звонку, может, будь я поумнее, так бы не поступил! Дверь вновь распахивается. На пороге стоит моя Нинка. Но в каком виде! В пижамной майке и трусиках, лицо иссиня-бледное, губы покрыты каким-то чёрным налётом, глаза провалились так, будто она узница концлагеря.
- Ну что, пришёл сравнить в последний раз, боишься сделать неверный выбор? Не стесняйся, осмотри товар хорошенько, чтоб не ошибиться – она орёт на грани полной истерики, каждое слово прерывается судорожным всхлипом, видно нарыдалась так, что говорить уже не может!
Почти в ту же секунду появляется Антонина Александровна. Она разворачивает Нинку к себе, прижимает лицом к плечу, а мне отвешивает звонкую пощёчину! Дверь опять захлопывается, на этот раз с грохотом! Ба-а-бах! Будто крышка гроба надо мной!
Наверное, минут двадцать я сидел на ступеньках в полном ступоре. Потом потихоньку, как старик, поднялся, держась за стенку, и вышел из парадной. Ноги донесли меня только до скамейки. Ещё с полчаса я ворочал в голове одну и ту же мысль « Что-то случилось, она думает, что я что-то сделал!»
Наконец, свежий осенний ветерок с дождём возвращают мне какое-то подобие здравого смысла, и я начинаю звонить друзьям. Машка обрывает меня на полуслове, заявив, что я - гнусная свинья и бросает трубку! Воспитанная Юля сбрасывает раз за разом мой звонок, очевидно, не желая повторять мне то же самое, что сказала Машка! Андрей просто не берёт трубку, и только Ванька отвечает мне:
- Ну, что ты хочешь мне сказать, бывший друг? – огорошивает он меня вопросом.
- Вань, давай без истерик. Ты можешь мне популярно объяснить, в чём я, собственно, опять виноват! Я только что был у Нины…, - договорить я не успеваю.
- Слушай, да ты конченный мудак, как я раньше не замечал! Ну, ты и сволочь! Значит, решил испросить прощения или благословения ждал? – Ванька не орёт, но это так странно, слышать, как он меня обзывает.
Он, может и держит себя в руках, но я уже устал слушать оскорбления за сегодня, поэтому срываюсь на крик:
- Да что, …. вашу мать, случилось! Я ничего не делал! Какого хрена вы меня казните! Скажите хоть, за что!
В трубке на другом конце повисает тишина. Она длится, длится… Я тоже молчу, собираясь с силами, потому что чувствую, что могу разреветься, как маленький – в горле сбился комок и мешает мне дышать.
- Костя, а ты где был последние два дня, - осторожно спрашивает Ванька уже совсем другим, нормальным голосом.
- С утра - в лицее, а потом работал две смены, меня попросили. Я Нинке звонил, а у неё опять проблемы с телефоном, а что случилось-то? Это она на меня так разозлилась, что я два дня не звонил? Да бред, такого не может быть? – говорю я.
В трубке опять тишина. Потом голос Ваньки, он спрашивает так странно, делая паузы между словами:
- А как твои гости поживают? Всё хорошо?
- Да не знаю, нормально, вроде, я же дома почти не был, только спать приходил.
- А-а-а, - тянет Ванька, - А спалось, надеюсь, хорошо?
- Слушай, ты брось, ходить вокруг да около, что не так, говори прямо! – у меня всё трясётся внутри, я почему-то понимаю, что сейчас услышу плохую новость!
- Ты, Костя, всё-таки, загадка природы, вот сколько лет я тебя знаю и, оказывается, не знаю совсем!
- Да о чём ты! – я ору в телефон так, что голубиная стайка, кормившаяся у скамейки, вспархивает и улетает прочь!
- Я о твоей новой девушке! Вот о чём! – голос у Ваньки становится злым, - Если крутишь любовь у Нинки за спиной, так скрывай концы получше, знаешь ведь, какая она максималистка! А так как ты сделал, нормальные люди не поступают! В общем, дело твоё и выбор, ясное дело, за тобой, но я тебя больше другом не считаю, адьёс парниша! – и Ванька повесил трубку.
Так, вот и поговорил. Но, тем не менее, кое-что проясняется! Видимо, ребята как-то связали гостившую у меня Ритку с моим двухдневным отсутствием и решили, что я закрутил с ней любовь, что ли? Вот бред! И Нинка поверила в эту ерунду? И её мама? Ну, нет, тут, явно, что-то не то!
Я, обозлённый, иду домой, взвешивая в голове разные варианты развития событий и решая, как разрулить ситуацию!
Дома Рита с невинным видом крутится около меня, вспоминает смешные случаи из детства. Она такая домашняя, в халате, с растрёпанной головой и у меня язык не поворачивается спросить, не она ли виновата в нашей с Ниной ссоре. Потом подходят и мама с тётей Валей, Катюша – получается милый семейный вечер воспоминаний и мне приходится стиснуть зубы и терпеть, пока, наконец, все устанут и можно будет лечь на диван в гостиной.
Ни о каком сне не может быть и речи! Я зол! Ох, как же я зол! Меня отхлестали по морде, обвинили во всех, причём неведомых мне грехах, Ванька покрыл меня матом и сказал, что он больше не считает меня другом! И этих людей я считал самыми близкими! И Нина! Она-то, как могла поверить, что я ей изменил! Боже, да я дохнуть боюсь, лишь бы её не огорчить, лишь бы она была счастлива! Никто из них ни о чём не спросил меня, не дал мне ни единого шанса объясниться! А ведь преступник не может быть осуждён, пока его вина не доказана! Как же пресловутая презумпция невиновности!!!
Ну, уж нет! Завтра, я дождусь их с самого утра, и пусть скажут мне, прямо в глаза, в чём, по их мнению, я виноват!