Спасите Ашхен!

Виктория Колобова
Трубников сидел за письменным столом, который когда-то купил для Юльки, думал: покупать компьютерный стол или поставить компьютер на этот? Зазвонили сразу все телефоны: сотовый и все стационарные (в двух комнатах и кухне). Он взял  трубку и хотел поднести ее к уху, но не стал. Из трубки доносился громкий женский плач. Он держал трубку на расстоянии и удивленно смотрел на нее. Плачем наполнилась вся квартира. Наконец, раздался незнакомый  женский голос, прерываемый плачем:
- Мне надо срочно поговорить с Николаем Федоровичем.
- Я слушаю.
- Помогите! Помогите, пожалуйста!  Пропала моя дочь Светочка.
- Сколько лет ребенку? - спросил Трубников.
- Ей 21 год, она работает журналисткой.
- Вы обращались в милицию?
- Да, но там сказали, что только через три дня начнут искать ее. Может, она за эти три дня сама вернется. А уже девять часов вечера! Она всегда в это время дома. Помогите! Найдите ее!
-Давайте подождем до утра, может, она действительно сама вернется? Может, она у друзей или в кино пошла?
-Всех ее друзей я уже обзвонила. Из редакции она ушла в семь часов вечера, сказала, что идет домой. И не пришла!
Из трубки снова раздался плач.
- В какой газете работает Ваша дочь, Ее полное имя и фамилия?
В телефоне сквозь плач прозвучали невнятные слова, Трубников переспросил:
- Пипкина?
- Цыпкина! - закричала женщина, - я сейчас приеду к вам и оставлю заявление, а то в милиции не приняли.
- Нет, - испугался Трубников, вспомнив о том, что завтра Людмиле вставать в пять утра и весь день работать. - Нет, я сейчас сам к вам приеду.
Он записал адрес, с сожалением снял уютную пижаму и стал одеваться.
- Куда это тебя несет на ночь, глядя? - удивилась жена, оторвавшись от сливового варенья, которое она варила.
- Женщина какая-то позвонила, у нее дочь пропала.
- К женщине, значит, - многозначительно произнесла Людмила, - а мое варенье тебе уже приелось?
- Да по работе я, по работе!  - сердито сказал Трубников, выходя из квартиры.
Он долго блукал по переулкам, разыскивая дом. Старый пятиэтажный дом не отличался ухоженностью: дверь на одной петле, обшарпанный подъезд. Он поднялся на четвертый этаж, позвонил.  Открыла женщина с заплаканными глазами, провела его в комнату и ушла в кухню, оставив наедине с мужчиной, который нервно измерял крохотную комнату шагами.
- Вы Трубников Николай Федорович? - спросил он.
- Да.
- Саакянц Арам Ерджаникович, - представился он.
- Пропала Ваша дочь?
- Да, - ответил Саакянц, - давайте присядем. Простите, что пришлось прибегнуть к спектаклю с исчезнувшей журналисткой Пипкиной. Я поостерегся приглашать Вас к себе домой и сказать по телефону об истинной причине.
-Так, журналистка Пипкина не исчезала?
- Ее вообще не существует, а звонила вам по моей просьбе Тоня - хозяйка этой квартиры, я знаком с ней со школьной скамьи и доверяю ей. Сегодня утром моя дочь не вышла к завтраку. Я зашел в ее комнату, а ее нет. Это было в начале седьмого. В это же время мне позвонил незнакомый мужчина, потребовал выкуп за дочь - триста миллионов рублей.
- Сколько? - переспросил Трубников.
- Триста миллионов рублей. Эту сумму банк, в котором я работаю, получил вчера. Они предназначены водоканалу для реконструкции канализационных сетей, для замены трубопроводов в городе. Об этом многим известно: руководству банка, водоканалу, областной администрации, городской… Требуют деньги сегодня вечером.  В полицию не обращался, боюсь за жизнь моей девочки. Ей 21 год. Она перешла на третий курс экономической академии.  Тоня! - крикнул Саакянц, - дай воды.
Женщина с заплаканным лицом принесла бутылку холодной минералки и два стакана воды. Наполнила их, подала. Саакянц выпил стакан одним махом, бессильно опустил руки, сидя на стуле. Трубников сидел напротив него, облокотившись о стол. В тишине было слышно тиканье часов.
- Спасите Ашхен! - тихо сказал Саакянц.
- Может, все-таки обратиться в полицию?
- Нет! Он сказал, что убьет ее, если я обращусь в полицию.  Я снял со счета, своего личного счета 800 тысяч рублей, хочу отдать им. Они скоро должны звонить.
- Они просят больше.
- У меня нет больше, если только не продам дом, но это не получится скоро.
- Но не за 300 миллионов, вы продадите дом. Поверьте, Арам Ерджаникович, заплатить деньги и благополучно дождаться возвращения дочери - это … Одно из другого не следует. Я бы не стал платить им и эту сумму. Попросите о встрече, я поеду следом за вами. Тяните время. Скажите мне номер телефона, с которого вам звонили?
- Он не обозначился. В моем мобильнике было только: «Запрещенный номер». Я пытался перезвонить, но попал в службу спасения.
Саакянц достал мобильник. В это время он зазвонил. Саакянц вскочил, звонили похитители:
- Я хочу поговорить с Ашхен! - закричал он.
- Заплатите, она вернется домой, - ответил ему мужской голос.
Трубников подошел близко к Саакянцу и слушал разговор.
- Папочка, родненький, забери меня отсюда. Я постоянно нахожусь в темной комнате, не знаю: день или ночь. Здесь страшно!
Она заплакала. В трубке раздался мужской голос:
- Поговорили с дочерью, теперь о деле. Сейчас 22 часа, ровно в полночь деньги должны быть у нас, тогда ваша Ашхен вернется домой. Поезжайте на Вавилова, с левой стороны от автосалона "Авингруп" найдете гаражи. Там будет лежать  большая картонная коробка, бросите деньги туда, Все.
Разговор обрвался.
- Я даже не успел сказать, что у меня не вся сумма, - сказал Саакянц.
- Я поеду туда прямо сейчас, - сказал Трубников. А Вы  ближе к полуночи. Бросите деньги и сразу уезжайте. Я прослежу за теми, кто их заберет.
-Это опасно для Ашхен, - возразил Саакянц. - А вдруг они увидят, что я не один?
- Опаснее всего бездействие, - возразил Трубников. - Вы не хотите обращаться в полицию, вы не хотите, чтобы я ехал к гаражам. Как же я тогда помогу вам?
_________________________________________

Яркое солнце светило в окно маленького домика, расположенного среди прекрасного ухоженного сада. От калитки к дому вела тенистая аллея виноградника и благоухающих роз. Лето в этом году выдалось невероятно жарким, за 50 градусов даже для Ростова жарко. Но розы были свежие, кто-то постоянно поливал их. Все в этом райском уголке дышало миром, покоем и достатком. Резонансом этой идиллии раздавался стон.
- Че он стонет? - возмущался Серый.
- Это, так сказать, без сознания он, его водой полить надо, - ответил Юрчик.
- Че он тебе роза, чтоб его поливать?
Серый решительно встал и пошел в комнату, где на полу лежал Трубников. Он с размаху ударил его ногой в живот. Трубников очнулся от резкой боли. Хотел вскочить, по не смог. Был прикован наручниками к какой-то трубе у самого пола.
- Хорош  стонать, мурло, - сказал Серый и вернулся в кухню к пиву и ракам.
Трубников сел, прислонившись спиной к стене, осмотрелся. Обыкновенная комната, чисто и уютно. Средний достаток. Это удивляло. Похитители людей живут так скромно? Он не помнил, как оказался здесь. Ночью он нашел гаражи, спрятался, ждал, когда приедет Саакянц, не дождался. Получил удар по голове, потерял сознание. Голова сильно болела, на затылке запеклась кровь.
- Умыться бы, - подумал он.
Трубников напряженно вслушивался, но из кухни доносилось только чавканье, прихлебыванье и сопенье. Пахло жареной рыбой. У него болела и кружилась голова, тошнило. Он лег на пол:
- Надо немного отдохнуть, - подумал он, засыпая.

_________________________________________


Саакянц запечатал деньги в конверт, сел в машину. В ушах стоял плач Ашхен. Его руки дрожали. Ночью на Вавилова не такое оживленное движение, как днем и все же… Последнее, что он помнил - прямо на него по встречной полосе неслась машина, за рулем сидел совсем еще юный парень, но совершенно пьяный. Он в упор видел его идиотскую улыбку и хмельной взгляд. Кто-то вызвал скорую. Парень погиб, пассажиров с ним не было. Саакянца спасло то, что он ехал на BMW, но удар был сильным, а нервы на пределе. Этого хватило, чтобы случился инфаркт. Его отвезли в БСМП 2.
Сознание вернулось к нему скоро, но сильная боль в сердце не оставляла его. Еще ни разу в жизни у него не болело так сердце. Он лежал в палате один.
- Где мой телефон? А вдруг они будут звонить?!
Он хотел встать с кровати, но резкая боль пронзила все тело. Саакянц звал медсестру, санитарку, врача… В темноте кто-то зашел к нему. Не включая свет, невидимый посетитель сунул ему в рот валидол.
- Мне нужен мой телефон, - сказал Саакянц.
- Кого вы прислали вместо себя на встречу? - ответил ему мужчина вопросом на вопрос.
- Где моя дочь? - крикнул Саакянц, но его голос прозвучал слабо, хотя говорил он изо всех сил.
Она в безопасности… Пока. Нам нужны деньги.
- У меня нет трехсот миллионов!
- Нам известно, что вчера эта сумма поступила в банк, в котором вы работаете.
-Это не мои деньги! Я не хозяин банка. Они предназначены водоканалу под программу ремонта системы водоочистки и замены канализации города.
- Все правильно, - согласился невидимый собеседник. - Причем это только первая часть, Остальные деньги поступят из федерального бюджета позже. После того, как будет подписан акт приемки выполненных работ. Что там вначале? Центр города или новый микрорайон Ливенцовка?
- Центр, - машинально ответил Саакянц.
-Но ведь ничего страшного не произойдет, если сначала подпишут акт, а потом, получив следующие 300 миллионов, выполнят работу. Да такое бывает сплошь и рядом. Вам надо только перевести эти деньги на свой счет и передать нам. Или городская канализация вам дороже жизни единственного ребенка?  Да и трубы менять не обязательно. Кто их станет проверять? Абсурд! Чего вы боитесь? Были и другие программы, под которые в город поступали деньги из областного бюджета. И что же? Кого-то волновало, как  они расходуются? Вспомните 1996 год. Тогда создали продовольственную корпорацию под программу реализации зерна. Под закупку зерна получили деньги из федерального бюджета. Со всей области везли зерно на ростовский элеватор...
- И эти деньги вы тоже украли? - спросил Саакянц.
- Ну зачем так грубо? Не украли, а позаимствовали на вермя. Всего лишь на полгода. А потом все до копеечки селянам вернули. Никакого риска. В вашем случае риск создает только Трубников, мы же запретили вам обращаться в полицию.
- Он не из полиции, он частный детектив.
- Так-то оно так. Но прежде чем детективом стать он всю дорогу в ментуре прошагал от рядового до полкана. Зря вы к нему обратились.
- Неужели убъете?
- Лично я никого никогда не убивал, денег не крал. Вы отдадите их сами, по своей воле. И отдайте, пожалуйста, поскорее.
Он вышел, закрыл дверь. Саакянц сжал кулаки, резко сел, он хотел догнать его, ударить, хотел посмотреть, кто это? Резко встал с постели и упал на пол...

_________________________________________



Трубников снова стонал во сне и снова получил удар, от которого проснулся.
- Дай ему пить, - сказал Юрчик.
- Обойдется, - ответил Серый.
В комнату зашел Юрчик, поставил на пол перед Трубниковым бутылку воды и кусок хлеба. Трубников умылся, потом стал пить воду мелкими глотками. Куска хлеба оказалось мало. Слабость и безразличие охватывали душу. Он вслушивался, может, кто-то скажет про Ашхен? Но из кухни доносилось только чавканье и запах жареной рыбы. Он погрузился в сон, снова вслушивался в чавканье. Путались мысли, хотелось есть. Запах жареной рыбы был невыносим.
- Почему здесь уже второй день жарят рыбу? Хозяин рыбак? Господи! Как же хочется есть.
Он сел, облокотившись о батарею, потому что так было труднее уснуть. Он не мог контролировать себя во сне. Смотрел в окно. Наступала ночь. Мимо окна быстро пролетела черная тень.
- Летучая мышь? Значит рядом есть большие старые деревья, например, дубы. Парк? Или я не в Ростове?  Жаль, что я не успел позвонить Виктору. Где сейчас Саакянц? Можно ли ждать от него помощи? Вряд ли. Людмила, конечно, позвонит Виктору, но прошло всего лишь два дня, он начнет искать, но позже. Сможет выяснить номер телефона Тони, выйдет на Саакянца, который категорически против вмешательства полиции. Надо выкарабкиваться самому.


Воскресное утро было солнечным, благоухание роз наполнило сквозь окна комнату, где на полу спал Трубников. В полдень перед ним снова поставили бутылку воды и дали кусок хлеба. Он не ел хлеб, а сосал его, отщипывая маленькие кусочки. Никогда еще  хлеб не казался ему таким вкусным. Солнце уже клонилось к закату, когда Трубников услышал звук подъезжающей машины. Серого не было, а Юрчик выбежал навстречу приехавшим. В дом зашли двое мужчин. Они громко спорили.
- Петр, пойми, я не могу рисковать. Дача - моя, Юрчик - мой, но Серый здесь чужой, но этот гад стонет, когда спит. Вдруг соседи что-нибудь заметят? Забери его! Ты же сам говорил, что у Караяниди катер и цемент всегда наготове! Азовское море большое, никто не найдет.
- Послушай меня, Скрипка, голова твоя садовая!  Я бы с наслаждением его в море утопил, крокодилу скормил, да только надо ждать, что Липецкий скажет, а он сейчас в Испании, приедет через неделю. Значит, будет Трубников на твоей даче.
-А я говорю, нет! Уберите его немедленно! Это моя дача! Жена с детьми в Сочи уехала, а в понедельник они возвращаются домой. Они захотят на дачу. Я им запретить не могу!
Услышав фамилию Липецкий Трубников непроизвольно вздрогнул.
-Мишка! - прошептал он. - Мишка, родной, так вот где ты! На дне Азовского моря мы тебя не искали. Везде искали, долго искали... Без тебя сын родился, тоже Мишкой назвали, Мигунов младший.И сына твоего я не смог на верный путь поставить, и тебя не нашел. Как давно это было! Зачем ты взялся за это дело? Жил бы сейчас. Ходила в милицию женщина, разыскивала сына-подростка, фотографии показывала. Говорила, что он школу на олично закончил, в техникум поступил и пропал. Все смеялись, дескать, погуляет и вернется. А ты его разыскивать стал. Тогда-то я и услышал от тебя фамилию Липецкий. Парнишку того потом нашли, вернее не его самого, а костные останки в лесополосе. А Мишка пропал. Кто же такой этот Липецкий? Мишка уже тогда про него говорил "старик". Мишка тогда сказал Трубникову: "Липецкий знает, что пацан убит, он покажет мне, где искать надо".
- Давно я тебя искал, но не ожидал сейчас найти - рядом с Ашхен. Однако незавидная участь ждет Ашхен, да и меня тоже. Надо выкарабкиваться.
Приехавшие давно переключились на жареную рыбу. Они чавкали, прихлебывали, икали...

Ашхен могла только сидеть или лежать, встать во весь рост не могла. Низкий подвал, пол и стены покрыты кафелем.
- Богатый дом, коли такой подвал, - думала она.
Все время темно, холодно и тихо. Впрочем, часто она слышала гоготанье гусей. Ей казалось, что они смеются над ней. Ей давали хлеб и воду. Она часто лежала на полу с закрытыми глазами и шептала стихи, тихо пела песни на армянском. В горле застрял комок, хотелось плакать. Только один раз она говорила с отцом. Ее вывели из подвала, повели с завязанными глазами, сунули трубку в ухо.
- Странный дом, - думала Ашхен, - гуси гогочут, а людей не слышно, дети не играют, не шумят, какой-то мертвый дом. Только бы не сойти с ума в этом мертвом доме, не впасть в депрессию.
Однажды гуси прокричали хором на латинском:
-Cui bono? (Кому выгодно?)
Ради выкупа? Не так уж они богаты. Да и отдал бы отец, все, что имеет, чтобы спасти ее. Но почему он медлит? Время остановилось. Хотелось больше воздуха, света, пространства...  Вспоминала детство. Дедушка умер, когда ей было четыре года, но она хорошо помнила его. Он был сапожник, шил людям обувь, сам делал колодки. И ей тоже сшил маленькие башмачки, очень красивые. Это был отец папы, а мамин отец умер рано, оставив вдову и пятерых малых детей. Их спасал сад, огород. Бабушка часто рассказывала, как сосед однажды захотел отрезать от их огорода часть земли. Бабушка тогда взяла вилы и пошла на него. Он испугался и бльше не пытался увеличить свой огород за их счет. Детство Ашхен было спокойным. Она не знала, что такое нужда, голод. Училась в музыкальной школе, родители мечтали, что она будет пианисткой, но она увлеклась экономикой. Сейчас она стала жалеть о том, что почти все свободное время проводила в библиотеке. Учеба и работа - это хорошо, но это не все. Есть еще что-то не менее важное, чем увлеченность  экономикой. Может, это любовь? Она не ходила на дискотеки, ходила на Назаретова, любила джаз. Любила духовой оркестр Еждика. Почему Еждик умер так рано? Ей нравился его оркестр, нравился он сам. Высокий, красивый. А его сын не стал музыкантом, он учился на историческом факультете.
- Господи! Как же тихо в этом доме! Наверное, сейчас ночь, потому что затихли гуси.

Трубников проснулся от тишины. Было раннее утро. Неужели он дома один? Он спросил:
- Есть кто-нибудь?
В комнату зашел заспанный Юрчик:
- Не мешай спать.
- А Серый где?
- Соскучился? Завтра придет.
Трубников вздохнул с облегчением и стал говорить. Он долго объяснял Юрчику, что он очень богатый предприниматель. Похитили его ради выкупа. Глуповатого Юрчика заинтересовали объяснения Трубникова о больших деньгах. Уже скоро он сам жаловался, что хозяин мало платит ему. Он содержит в чистоте дом, сад, рыбу жарит, а платят ему мало. Мать в Батайске живет. Дом у ней старый, печь дымит, крыша соломой крытая, протекает. Денег на ремонт нет.
- Я дам денег, много денег, новый дом купишь.
Юрчик слушал, открыв рот и глаза, но потом сказал:
- Нет, если ты в мое дежурство убежишь, то меня накажут. Я тебя сторожить должен, потому что ты мурло. Все богатые  - мурло.
- Но ведь твой хозяин тоже богатый.
- Ты хозяина не тронь! Ему можно быть богатым, тебе нельзя!
Оскорбленный Юрчик ушел жарить рыбу. У Трубникова бессильно опустились руки. Он смотрел в окно.  К полудню снова приехала машина. Хозяин и Петр зашли в дом. Снова громко спорили. Хозяин возмущенно кричал:
Жена с детьми завтра из Сочи вернутся. Захотят на дачу поехать, я им запретить не могу! Забери его к черту! Он за этой Ашан поперся, так вместе и утопи их поскорее!
- Не Ашан, а Ашхен. Как же ее топить, когда за нее еще денег не дали. И вообще на нее цемент тратить не надо, сама на косе утонет. А этот будет на даче, пока Липецкий не вернется.
- А я говорю НЕТ!
Они перешли на крик, началась драка. Падали табуретки, зазвенела разбитая посуда. Петр не стеснялся в ударах Скоро кровь хозяина появилась на полу и на стенах. Кровь привела Юрчика в состояние шока, он стоял, вытаращив глаза на кровавые пятна, потом рванулся к подоконнику, на которм лежал револьвер, выданный ему на тот случай, если Трубников захочет бежать. Юрчик выстрелил в спину Петру. Мгновенно все стихло. Петр упал в объятия Скрипки. Скрипка удивленно посмотрел на Юрчика и смачно выругался. Скрипка поволок Петра на улицу, запихал в машину, уехал. Юрчик остался в кухне, забрызганной кровью. Он заплакал, сначала тихо, потом громко и вскоре рыдал как дитя.
Трубников начал говорить с ним. Он не видел Юрчика, но полагал, что тот слушает его. Он говорил долго, очень долго. Утешал, успокаивал, объяснял, почему нельзя было стрелять и что теперь ему, Юрчику, ничего хорошего ждать нельзя. Он проштрафился по-крупному. Юрчик перестал плакать, зашел в комнату, где находился Трубников. Молча слушал его, таращил заплаканные глаза. Потом подсел поближе к Трубникову и с обидой сказал:
- Я каждый день розы поливал и рыбу жарил.
Трубников даже немного растерялся. Разговор с глуповатым Юрчиком выстраивался по принципу: в огороде бузина, а в Киеве дядька. И все же ему удалось убедить Юрчика в том, что теперь и самому Юрчику необходимо бежать от гнева хозяина. А деньгами Трубников его сам снабдит, на всю жизнь хватит. Деньги в квартире в сейфе лежат, только до дома дойти надо. Юрчик долго колебался, потом сказал:
- И все же я не хочу, чтобы ты бежал в мое дежурство. Завтра в семь утра Серый придет, тогда и сбежишь. Деньги мне в полдень отдашь, возле Ворошиловского моста ждать буду, на автобусной остановке, чтоб в Батайск сразу.
- Ключ от наручников!
- Нет, - решительно ответил Юрчик, а то все поймут, что я тебе бежать помог
- Я сам сбегу, когда тебя не будет, все на Серого подумают, не на тебя. Только сейчас мне проволочки кусочек дай, шпильку какою-нибудь, дескать, само на полу валялось.
- Это можно, - подумав согласился Юрчик. Пошел в кухню, принес маленький металлический стержень.
- Пойдет?
- Конечно, пойдет, давай. Так договорились, деньги завтра в полдень на остановке. Деньги в дорожной сумке принесу, вместе с сумкой заберешь. А сейчас ступай в кухню, порядок наведи, грязно там. Хотя, подожди. рыбки хоть кусочек дай, есть хочу.
Юрчик принес ему рыбу.
- Пелингас, сказал Трубников, - сам наловил или с рынка?
- Нет, не я , то дружбан хозина моего.
- У дружбана лодка своя?
- Да ты что? Какая лодка! Катер у него. Катер - река-море. Очень красивый катер. Белый с голубой полосой. Ну ладно, я сам еще не ел, прибрать надо.
Он убирал долго. Несколько раз выходил, чтобы выбросить разбитую посуду, вылить грязную воду. Когда все вымыл, сел есть, выпил, снова заплакал. Потом уснул, сидя на табуретке, уронив голову на стол.

Трубников с наслажденьем потер затекшие от наручников руки. Он шел не спеша, спокойно. Улица была безлюдна. Это были садовые участки. В будни здесь мало людей, да и жара заставила спрятаться в тень даже собак. Плохо, что выглядел он не лучшим образом. На затылке запеклась кровь. Не брился. Слабость и дрожь в коленках. Скорее бы к Виктору.
Виктор от удивления потерял дар речи. Трубникову пришлось дважды повторить незамысловатую историю о похищении Ашхен.
- Почему сразу не пришел? - спросил Виктор.
- Не успел, слишком быстро все произошло. Нельзя было терять время.
- Его и сейчас нельзя терять. Я и гроша ломаного не дам за жизнь этой Ашхенки, когда они увидят, что ты сбежал, они избавятся от нее. Где ее искать?
- В доме некоего Караяниди. Он рыбак, имеет катер. Предполагаю, что живет в Таганроге.
- Почему в Таганроге?
- Упоминалась коса. Я знаю ее.  Там очень сильное течение. Любого в море унесет за считанные минуты. Пробей через рыбнадзор.
Вскоре у них был адрес Караяниди. Сразу группа захвата отправилась в Таганрог. Но в доме Караяниди никого не нашли. Только испуганная домработница, да гуси. Не было и катера. Отправились на катере рыбнадзора к той злополучной косе. Там обнаружили белый катер с голубой полосой, но девушки там не было. Трубников приказал пройти вдоль берега. Они увидели в море лодку и двоих парней в ней.
- К лодке, - сказал Трубников.
- Но там двое парней, девушки нет.
- К лодке, скорее.
Ашхен была рядом с лодкой. Она плыла, а сидящие в лодке наблюдали за ней, то есть ждали, когда она ослабеет и утонет. Подоспели вовремя, она наглоталась воды и была очень слаба. Ее отвезли в больницу. Никто не пытался оказывать сопротивление. Караяниди не было на катере.
- Ничего найдем. Найдем всех, каждый свое получит, - думал Трубников.
В Таганрог уже ехали тетушки Ашхен, отец все еще лежал в больнице. Трубников сидел в приемном покое больницы, ждал тетушек Ашхен, чтобы передать ее с рук на руки. Ждал легковую машину, а приехал автобус.
 - Много ж родни у девушки, думал он провожая шумную толпу по больничным коридорам.
- Кто из вас ее мать?
- Мать в прошлом году умерла. Мы все за нее.
И толпа женщин, мужчин и детей ворвалась в палату Ашхен.
Трубников немного постоял, прислонившись к стене, только сейчас он почувствовал головную боль и усталость:
- Главное, что я знаю, кто ее отец. Пора и мне домой.