Журнал «Слово Забайкалья» 2008, №4, Кн. «Тридцать секунд рассвета». – 2009 ( УДК 882 ББК 84)
УДК 82-3
ББК 84(2Рос=Рус)6-445
П 30 Петров А.П. Шлем Дон Кихота. Нефантастические рассказы. – Чита: Экспресс-издательство, 2012.- 160 с.: ил.
ISBN 978-5-9566-0361-1
Александр Петров
200 МИЛЛИСЕКУНД
Демокрит улыбался. Бюст древнегреческого философа соседствовал с монитором компьютера на столе психолога секретного центра по изучению психики человека. То, что научный центр находился в структуре военного ведомства, не удивляло его сотрудников. Либо эти люди давно разучились удивляться, либо считали целесообразным подобное положение вещей. Бюсты и стилизованные изображения Демокрита Абдерского присутствовали практически в каждом кабинете центра, и это не было случайностью. Главным достижением яркого созерцательного материалиста считается развитие учения об атоме. Но парадоксом учения Демокрита явилось предположение, что из особых атомов состоит и душа человека. И вот через двадцать шесть веков гипотеза мудреца подтвердилась. Сотрудники центра установили, что душа действительно материальна. До сих пор её не могли обнаружить только потому, что душа совершает колебательные движения во времени. Двести миллисекунд она находится в прошлом и двести - в будущем. Мощная аппаратура, искривляющая пространство и время, позволила досконально изучить все характеристики процесса. «Отстающая» на 200 миллисекунд духовная субстанция содержала все отрицательные качества человека, а «забегающая вперед» часть души оставалась абсолютно светлой. Теоретически было возможно разделить эти два состояния. Были проведены эксперименты на крысах, и результаты превзошли самые смелые ожидания. Получилось два внешне одинаковых существа с абсолютно разными характерами. Крыса с «отстающей душой», в частности, рвала на части металлические клетки. И вот, наконец, настала очередь человека принять участие в эксперименте.
- Как вас звали в детстве?
Вопрос психолога застал меня врасплох.
- Мал-ыш, - запинаясь, ответил я.
- Замечательно, - засмеялся психолог. Человека, в душе которого будет находиться абсолютное добро, назовем Мал, а злого – Ыш. Согласны?
- С этим да. Не могу смириться с самой идеей эксперимента. Носитель зла ведь будет убит?
Психолог поморщился:
- Давайте назовем это гуманной ликвидацией. Все произойдет быстро и безболезненно. В перспективе на земле может воцарить абсолютное добро. Военные конфликты останутся предметом изучения историков.
- Пусть злые несчастные просуществуют несколько минут, но вы не допускаете, что можете ошибиться в расчетах? Конечно, допускаете! Эти отверженные будут жить гораздо дольше, - возразил я, - Ведь вам нужно удостовериться, что все прошло, как задумано. Но даже аборт считается убийством. А здесь…
Психолог внезапно разозлился. Он наклонился ко мне и злобно прошипел:
- А зачем вы, в таком случае, согласились участвовать в эксперименте?
- Я сотрудник специального подразделения. Приказы не обсуждаются. Выбора у меня нет.
- Есть, - уже спокойно продолжил психолог, - выбор всегда есть, вернее был. Вам не нужно было стремиться попасть в специальное подразделение. Могли бы стать дворником, писателем, да кем угодно.
Демокрит продолжал улыбаться. Легенды называют древнегреческого мудреца «смеющимся философом». Ему всегда казалось несерьезным все, что делалось всерьез.
***
Мал знал, что это сон. Но сон был слишком реален: наполнен цветом и запахами, хотя дышать было трудно из-за разреженности горного воздуха. Люди, стоящие рядом с ним молчали. Их внимание было приковано к прекрасной зеленоглазой девушке, прижавшейся к скале напротив пещеры. Ржавые цепи тянулись от крюков, вбитых в гранит, к запястьям несчастной. Дракон получил то, что хотел, но почему-то не спешил.
- Зачем вы это делаете? – тихо спросил Мал, не надеясь на ответ. Но люди услышали. Мужчина, стоящий рядом с ним, тяжело вздохнул и протянул ему меч. Мал взял тяжелое двуручное орудие. Молчаливые люди расступились.
- Я убью Дракона, - сказал Мал и пошел к пещере. В зеленых глазах невольницы плескались отчаяние и страх. На горном уступе показалось чудовище, фигура которого отдаленно напоминала человеческую. Плотная зеленоватая чешуя облегала тело и грубые складчатые крылья, сложенные за спиной. Мал увидел отражение своего лица в огромных желтых, широко расставленных глазах Дракона, как в зеркале. Слово «зеркало» его почему-то озадачило. В облике чудовища было что-то до боли знакомое. Стряхнув оцепенение, Мал приподнял меч.
- Подожди, - послышался низкий голос Дракона, - ты делаешь непоправимую ошибку. Люди сами привели девушку к пещере. Не находишь, что это они настоящие чудовища.
- Я могу понять их страх, - но я не понимаю тебя, - разве в твоем облике ты нуждаешься в женщине? Ты не сможешь быть с ней физически близок. Лучше сожги ещё пару селений в долине.
- Я нуждаюсь в любви женщины, и близость здесь не причем. Если она меня полюбит, я стану человеком.
- Что-то я не заметил в руках у девушки Аленького цветочка, и вся история не похожа на красивую сказку. Она тебя не сможет полюбить.
- Ты уверен, что она сможет полюбить тебя? Что ж, - усмехнулся Дракон, - у тебя, возможно, будут в запасе лет триста, четыреста, чтобы понять, что такое любовь.
Противники сблизились. Мала поразили стремительность чудовища и жар, исходящий от его тела: « Ведь это рептилия, змея по своей сути. Температура тела подобных существ должна равняться температуре окружающего мира. Что-то здесь не так». Становилось всё труднее отражать удары. Мал слабел, но движения Дракона тоже стали менее быстрыми. «Всё дело в пещере, - появилась внезапная догадка, - Дракон слишком далеко сейчас от входа в неё». Мал собрал остатки сил и встал напротив убежища рептилии. Наступила короткая передышка.
- Я не различаю цветов и неподвижную добычу, - прохрипел Дракон, - но стоять слишком долго, не двигаясь, опасно.
Крутнувшись на массивной лапе, Дракон нанёс сокрушительный удар хвостом. Мал влетел в огромную пещеру, с трудом поднялся на четвереньки и замер. Камни вокруг испускали малиновое свечение. «Радиация! – спокойно подумал Мал, - жить остаётся несколько минут». Но неожиданно появился прилив сил. Пульс участился, и отдельные удары сердца слились в вой турбин самолета, которого на взлётной полосе удерживают только тормозные колодки. Мир стал сначала черно-белым, а затем просто белым от ярости, охватившей Мала. Он взглянул на свои руки. Кожа лопалась от бунтующей плоти, но раны мгновенно заживали, образуя массивную чешую. Приподняв лёгкий, как перышко меч, Мал двинулся к Дракону. Скорость восприятия окружающего мир возросла. Все, что не двигалось, просто не воспринималось зрением. Мал взмахнул мечом и Дракон исчез.
- Я не вижу неподвижные предметы, - с отчаянием понял Мал.
Все вокруг замерло. Внезапно к его ногам подкатилась голова дракона. Неподвижные желтые глаза с вытянутыми зрачками, соблюдая траекторию движения чудовищного кегельбана, появлялись, то снизу, то сверху, то сбоку, но в них, с каждым оборотом этого страшного шара выражение глаз менялось от ярости до непонятного сострадания. В метре от его лап шар внезапно зашипел, зашкворчал, стал уплощаться и замер в виде яичницы, издавая легкое зловоние.
Мал поднял меч и закричал. Его победный крик заставил всех замереть. Замерла девушка, прикованная к скале, Замерли люди, пришедшие посмотреть на схватку чудовищ. Мал, направился к скале, где была прикована девушка, но девушки там не оказалось. Мал повернулся к тропинке, на которой его должны были ждать его жители горного селения, но никого не увидел. Не увидел он и короткой вспышки пламени. От невыносимого жара его нового тела девушка просто испарилась и малиновые кольца цепи, удерживающие её возле скалы, мягко легли на песок возле подножья хребта, где много веков обитал Дракон. Мал снова издал победный крик. Он ликовал и знал, что победил абсолютное зло. Ощущение счастья было невыносимым. Вершины гор вздрогнули, скалы отправили эхо обратно, и Мал сам содрогнулся от невыносимого звука. Звук шел из динамиков.
***
Взгляды толпы, заполнившей площадь средневекового города, были устремлены на человека, стоявшего на краю крепостной стены. За его спиной были укреплены большие крылья белого цвета. Силуэт несуразной птицы безжалостно высвечивали багровые лучи заходящего солнца. Человек пытался взмахнуть крыльями, судорожно цепляясь за скобы внутри деревянного каркаса летательного аппарата, и все не решался покинуть верхнюю площадку. Меня толкали со всех сторон и, наконец, оттеснили к стене. Проследовала странная процессия, состоящая из шести человек. Каждый держал в руке палку, которой ощупывал путь перед собой. Другая рука путника лежала на плече впереди идущего. Слепой предводитель миновал меня. В пустых глазницах второго человека уже скопились вечерние тени. Его короткий голубоватый плащ коснулся моей одежды. Я плотнее прижался к стене. Глаза третьего были покрыты грубыми белыми пленками, но его слепой взгляд, тем не менее, был устремлен на человека, стоящего на краю крепостной стены. Слепец вдруг засмеялся, обнажив редкие желтые зубы, и скрюченным пальцем подтвердил направление своего «взгляда». Как по команде засмеялась и заулюлюкала толпа. Меня закрутило в людском водовороте. Оказавшись в самом центре площади, я понял, что меня не видят не только слепые, но и зрячие. Смрад от давно не мытых тел заставил задержать дыхание. Человек на краю стены еще раз неуклюже взмахнул самодельными крыльями и шагнул вперед. Нелепые крылья вывернуло потоком воздуха, и незадачливый последователь Икара с глухим ударом приземлился у подножия стены. Толпа взорвалась хохотом. Я ринулся вперед, расталкивая зевак. Несчастный в белой одежде лежал в пыли. Каркас крыльев сломался и выпирал из прорвавшейся ткани, облепленной птичьими перьями. Обломок бедренной кости торчал из раны на ноге. Какая-то женщина с остервенением дергала край крыла, причиняя страдания умирающему. Я оттолкнул её и склонился над упавшим. Белки его глаз были красными от кровоизлияний. Он смотрел мне в глаза, но не видел меня. Спасти его уже было нельзя, но помочь и утешить…
- Ты летал! –крикнул я.
- Он не поймет, - услышал я спокойный голос. То, что эти слова были сказаны на моем родном языке, почему-то не удивило меня. Я поднял голову.
- Скажите ему «du volavi». Эти люди понимают латынь, - улыбнувшись, сказал человек лет тридцати. Я замер. Изображения этого светлого лица я видел многократно.
- Вы пришли во второй раз?
- Я никогда и не уходил.
- Вас могут узнать, - забеспокоился я.
- Нет. Эти люди не видят меня так же, как и вас. Они, к сожалению, видят только то, что хотят и принимают. Поторопитесь! – закончил он, повернулся и растворился в толпе. Я склонился над умирающим и громко произнес:
- Du volavi!
Несчастный взглянул на меня и счастливо улыбнулся. Затем его зрачки расширились и, последний раз вздохнув, он замер. Замерла и толпа на площади. Теперь все смотрели на меня. Затем потеснились, открывая проход к крепостной башне, где зиял вход.
- Придется идти, - обреченно понял я.
Сводчатый потолок навис над моей головой. Выход из каменного коридора маячил далеко впереди. Толщина стены башни была около тридцати метров. Наконец, я оказался у основания каменной лестницы винтообразно ведущей к верхней площадке грандиозного сооружения. Но лестница вела и вниз. И там, несколькими ступенями ниже, лучи заходящего солнца, попадая через узкое окно бойницы, освещали стройную фигуру девушки. Она держала перед собой небольшой плакатик. На нем крупными буквами было написано: «Ыш». Так обычно встречают в аэропорту прилетевшего пассажира. Зацокав каблуками по ступеням, элегантное существо приблизилось ко мне. Деловой костюм только подчеркивал совершенство её фигуры. Я машинально взглянул на свою запыленную одежду.
- Добрый вечер! – улыбнулась она, проследив направление моего взгляда, - не беспокойтесь, я провожу вас в гостиницу, где для вас приготовлен отдельный номер, и где вы можете привести себя в порядок. Бар находится этажом ниже. Все оплачено. Вас ждут.
- Я не Ыш, - наконец, смог произнести я.
- Как же так? – занервничала девушка и заглянула в блокнот, - вы записаны на прием. Указано точное время – двести миллисекунд после заката солнца.
Смутное беспокойство овладело мной. Не ответив, я стал быстро подниматься по лестнице наверх.
- Куда идешь? – перешла на «ты» моя очаровательная собеседница.
Я ускорил шаги. Куда иду - я знал, но кто я, и откуда появился – было для меня загадкой. Предстоял долгий путь наверх. Неожиданно я заметил, что на стенах имеются надписи.
«А мне приснилось – миром правит любовь», - прочел я и перешел к следующим строкам, нацарапанным на камнях стены: «Что же нам не жилось? Что же нам не спалось? Что нас выгнало в путь по высокой волне?»
«Они здесь проходили», - подумал я и машинально поднялся выше. Затем быстро вернулся. Стены были ровными и гладкими. Никаких надписей. Шум лопастей заставил меня прижаться к стене. «Откуда здесь вертолет?» - успел подумать я. Вдоль центральной оси башни, повторяя винтообразный ход лестницы, поднимались вверх две вороны, создавая невероятный шум крыльями. Звук усиливался и преображался акустикой старинного сооружения и напоминал шум вертолета. Было видно, как птицам трудно. Зависть к такому полету у меня не возникла. «Полет Икара не лучше, - подумал я, - искусный мастер Дедал сделал крылья себе и сыну, для бегства с острова Крит, где они находились в заточении, предупредив сына, что бы тот высоко не поднимался. Икар не послушался и приблизился к солнцу. Воск, скрепляющий крылья, растаял. Сын преступника упал в море и утонул. Нет. Летать нужно иначе. Крылья человеку вообще не нужны. А что же нужно, в таком случае?»
Вот и верхняя площадка крепостной стены. По моим расчетам высота башни была около ста метров. В глубинах подсознания билась мысль, пытаясь вырваться на поверхность.
- Выход есть, - я не заметил, что стал разговаривать вслух, - ощущение полета я испытывал прежде. Полет над реальностью и изменение течения времени может дать только любовь.
Я замер на краю стены. Безысходность ситуации обострила чувства и интуицию. Край солнца почти скрылся за горизонтом. Внизу на площади сгустился сумрак, скрывая толпу. В правом верхнем секторе зрения внезапно появилась пульсирующая красная цифра ноль, затем минус единица. Отрицательные значения стали быстро нарастать. Вот уже – 50.
- Нет, - выдохнул я, и усилием воли попытался остановить этот безрадостный отсчет. Получилось. Положительные значения стремительно нарастали и, когда появилась цифра 200, я разбежался и вбросил свое тело в плотный, как студень воздух. Меня ослепило солнце. Я вновь увидел полный диск земного светила. Вечерние облака приблизились и стали похожи на сугробы снега. Но тут на плечи вдруг навалился свинцовый груз совершенных ошибок. Балласт набирал вес. Все неверные поступки, о которых я старался забыть, пронеслись перед моим мысленным взором, словно кто-то специально отсеял все светлое в моей душе.
- Икар упал не из-за того, что приблизился к солнцу, - успел подумать я и камнем устремился к земле. Раздался рев толпы.
Открыл глаза я не сразу. Посмотрел на свои ноги, ожидая увидеть белые обломки костей. Затем сел и ощупал все тело: «Цел. А где же толпа?» Звук шел из динамиков. Вероятно, забыли отключить микрофон.
- Вы сорвали эксперимент, - гремел голос директора секретного центра, - не хватило энергии и теперь у нас два совершенно одинаковых человека. Ему робко пытались возразить. Голоса были неразборчивы.
- При чем здесь помехи? Ну, кто вам мог помешать, в самом деле. Вы просто… - голос оборвался.
«Микрофон выключили. Что же делать? – лихорадочно думал я, - меня зовут Ыш, и я обречен на уничтожение. Хотя постойте, они почему-то думают, что эксперимент не удался. Попробую выжить. Необходимо скрыть правду».
Но дикая ненависть охватила меня. Появилось желание пробраться в соседнее помещение, где находился пульт уничтожения центра на случай провала. Сжав кулаки, я справился с безумным порывом, но в комнату некстати вбежала лаборантка. Участие в её глазах сменилось страхом, но все же она подошла ко мне и спросила:
- Вам плохо?
В моей голове дымовой шашкой взорвалась страстная идея немедленно выбросить эту толстую, некрасивую девушку, не умеющую пользоваться дезодорантом, за дверь и долго бить её ногами.
Я закрыл глаза и замер. Дым, окутывающий мозг, начал рассеиваться. «Подожди, - мысленно сказал я себе, - ну, что она сделала тебе. У неё и так в жизни ничего нет, кроме этой работы».
Открыв глаза, я сказал:
- Голова очень болит. Принесите, пожалуйста, лекарство. А вы сегодня очаровательны.
Видимо, улыбка получилась, потому что толстушка улыбнулась в ответ и скрылась за дверью.
Я с удивлением отметил, что стало легче. Вскоре лаборантка вернулась с таблеткой и стаканом воды.
- Пойдемте, - сказала она, когда я вернул пустой стакан, - вам необходимо отдохнуть. Эксперимент не удался. Вы готовы к встрече со своим, - она запнулась, - своим вторым я.
- У меня специальная подготовка, - утешил я девушку, и мы покинули комнату.
Подготовка, действительно, была нужна. Навстречу по коридору двигался я сам. Я даже окружающее увидел на мгновение глазами своего двойника. Мир был черно-белым. Мал выглядел странно. Он тоже почему-то скрывал перемены, произошедшие с ним.
- Они считают, что всё закончилось провалом. Попробуем уйти, - тихо сказал он, подойдя ко мне.
Я пошёл за ним. Виноватые лица сотрудников даже позабавили меня.
- Знакомить вас не буду, - буркнул, не глядя в глаза, директор, - нам нужно восстановить результаты. Произошел небольшой сбой с питанием оборудования, но показания можно восстановить. Погуляйте на территории центра.
Мы, не сговариваясь, свернули с центральной аллеи на неприметную тропинку, ведущую к шоссе. По этой дорожке можно было незаметно обойти проходную.
- Послушай, - я догнал Мала и шел теперь рядом с ним, - я убегаю, потому что должен быть уничтожен. Зачем бежишь ты?
- Сон был слишком реален. Я боюсь потерять ощущение безграничного счастья. Я абсолютное добро. Хватит мне быть подопытной крысой. Они, - Мал кивнул в сторону центра, - вывернут меня на изнанку с помощью своего оборудования. Ничего не останется.
Внезапно Мал остановился.
- Здесь никогда не было скамьи и, тем более, фонаря рядом, - произнес он.
Действительно, среди сосен стояла обычная скамья, какие размещают в парках. Яркий свет луны отбрасывал отчетливые тени. На скамье сидели женщина и девочка лет четырех. Мал направился к ним, а я спрятался за деревом.
Вглядевшись в лицо женщины, он остолбенел.
- Мы знакомы? – улыбнулась женщина. Она повернула к нему лицо и, в свою очередь, стала рассматривать подошедшего мужчину. В лунном свете её зеленые глаза сверкнули ультрафиолетом.
- Д-да, - запнулся Мал, - я видел вас во сне.
- Милое объяснение.
- Мама, мама, подари мне луну, - вмешалась девочка.
- Ну, что ты. Это невозможно, - женщина погладила ребенка по голове.
- Возможно, - хрипло сказал Мал, не отрывая взгляда от женщины.
Волна ненависти снова подбросила меня: «Нашел время. Все они одинаковы. Все зло мира связано с женщинами».
Теперь девочка уставилась на Мала:
- Как это?
- Так, - Мал присел рядом с ней, - наклонись ко мне. Видишь, луна лежит прямо на ветке. Я подарил тебе её. Тебе может дарить луну папа хоть каждый день на этой скамье и на любой другой. Идет?
- У меня нет папы, - всхлипнула девочка, - а ты можешь быть моим папой?
- У меня много работы. Работа, - вдруг, словно очнувшись, произнес он. Затем, не обращая внимания на плачущего ребенка, вскочил.
-Ыш, - крикнул он, - нам пора возвращаться.
Я не ответил. Мал поискал меня взглядом, недоуменно пожал плечами и быстрым шагом направился в сторону центра.
Женщина и девочка тоже встали со скамейки и пошли к шоссе. Поколебавшись, я догнал их.
- Ты передумал, - малышка улыбнулась. Я ведь, как две капли воды был похож на Мала. Мне стало легко.
- Да, ждите меня здесь. Мне больше не нужна эта работа. Мне необходима помощь, - обратился я к женщине.
- Хорошо, - после паузы неуверенно ответила она.
Мала я догнал недалеко от проходной центра, возле которой суетились охранники. Пока они нас не видели.
- Подожди, - крикнул я, - они ведь убьют меня.
- Так запланировано, - спокойно ответил Мал, - ты ведь знаешь, что такое приказ? Я абсолютное добро. Мне сейчас неведомо зло.
- Остановись. Весь эксперимент – чудовищная ошибка. Не зная зла – ты не сможешь оценить добро. Глаза Мала вдруг сверкнули желтым огнем. Зрачки приняли вытянутую форму.
- Я убил дракона. Я победил абсолютное зло, - прошептал он. Шепот напоминал шипение. Я отскочил в сторону и инстинктивно замер. Это меня спасло. По непонятной причине Мал потерял меня. Пройдя мимо, он с силой взмахнул кулаком в том месте, где я только что стоял. Меня обдало странным жаром его тела. К нам уже бежали охранники. Раздался слабый хлопок, и в шею нападающего вонзилась ампула со снотворным. Мал тихо опустился на землю.
Тяжело дыша, подбежал директор центра.
- Эксперимент удался. Перед вами на земле – абсолютное зло, - торжественно объявил он. Я кивнул в ответ без тени сомнения. Мала водрузили на носилки и понесли в сторону проходной. Уйти я не мог. Директор бережно поддерживал меня под руку. Мал пошевелился на носилках и меня охватило отчаяние. Но тут забеспокоились охранники, несущие Мала. Задымился брезент носилок. Директор отпустил мою руку. Воспользовавшись замешательством, я свернул с тропинки и побежал в сторону шоссе. Дальнейшее я воспринимал зрением Мала. Будто передо мной появился второй экран. Возможно, сильное волнение способствовало этому. Раскидывая охранников, Мал бросился к проходной. Прыгающее черно-белое изображение подсказало, куда он стремился. Мал рвался к кнопке аварийного уничтожения центра, чтобы убить меня. Хотя бы и вместе с центром и тысячей сотрудников, находящейся в этот момент в его стенах.
Неожиданно передо мной выросли две фигуры.
- Зачем вы пошли за мной, - закричал я и, подхватив ребенка под мышку, крепко взял женщину за руку. Я представил, что опять стою на краю крепостной стены и готовлюсь к прыжку. Удалось. Позади, в двухстах миллисекундах от нас, чудовищный взрыв стер с лица земли центр и окружающую его территорию, разметав их на атомы, придуманные Демокритом.
***
Здесь нас не найдут. Я люблю стоять на берегу и смотреть на волны океана, лижущие песок, ощущать на губах соленый привкус. Рай я всегда представлял себе именно таким. Иногда во сне я падаю с крепостной стены, но в последний момент успеваю подняться и увидеть диск, заходящего солнца. Моя зеленоглазая женщина тоже видит необычные сны, в которых насмерть бьются два дракона, а она наблюдает за схваткой, прикованная цепями к стене, и предчувствует свою гибель. Но я всегда успеваю вовремя разбудить её. Теперь я точно знаю, что не существует ни старости, ни смерти. Но очень трудно всегда сохранять состояние любви, обгоняя время на двести миллисекунд. И я даже не знаю - на сколько еще меня хватит.
Спасибо за прочтение. Ваши отзывы и предложения жду по адресу: appetrov-chita@rambler.ru С уважением Александр Петров.