Сражение русского 1-го арм. корпуса 26 августа под Уздау.
Для обеспечения левого (южного) фланга 2-й Армии действовал 1-й арм. корпус генерала Артамонова. Он занимал КЛЮЧУВУЮ позицию у Уздау, и от его действий во многом зависел исход всего сражения.
Н. Евсеев в своей книге подробно описывает РАСПОРЯЖЕНИЯ НА 26 АВГУСТА, планы и намерения сторон.
НЕМЦЫ :
«Из донесения командира 1-го арм. корпуса ген. Франсуа от 26 августа в 5 ч. 20 м. мы узнаем, что корпус собрался еще не в полном составе, не хватало главным образом тяжелой и легкой артиллерии и парков, и ген. Франсуа, начав наступление, не ручался за исход.
Что касается германского 20-го арм. корпуса, то последний, со всеми подчиненными ему частями расположился для упорной обороны… При этом командир корпуса ген. Шольц и его начальник штаба полк. Гелль и подчиненные им войска не только были далеки от желания скорее расправиться с русскими, но опасались их настолько, что непрерывно требовали подкреплений. Вследствие тревожных требований о помощи командующий 8-й армией вынужден был дать на усиление 20-го корпуса 1-й грен. полк из состава 1-го арм. корпуса, а кроме того, назначенную в состав армии ландверную группу из двух ландверных бригад (впоследствии именуемую ландверной дивизией Гольца) стянул к левому флангу 20-го арм. корпуса…»
Обратите внимание на ВРЕМЯ, когда генерал Франсуа подписал свое донесение: 5 ч. 20 мин. Раннее утро. «Железным прусским генералам» в эти дни было тоже не до сна…
РУССКИЕ:
«На 26 августа ген. Самсонов отдал телеграфное распоряжение по армии о продолжении наступления на фронт Алленштейн, Остероде. 13-му корпусу предлагалось занять линию Даретен (Доротово), Келларен; 15-му - Шенфельде, Гусенофен; 23-му - линию по шоссе из Гогенштейна на Рейхенау, 1-му корпусу приказано было оставаться в районе между Гильгенбургом и Сольдау. 6-му корпусу с 4-й кав. дивизией - оставаться у Бишофсбурга, 6-й и 15-й кав. дивизиям выполнять прежние задачи.
Телеграммой за № 6352 командир 15-го корпуса был уведомлен, что ему подчиняются 2-я пех. дивизия и части гвардейской дивизии, по мере их прибытия…
Немцы ожидали удара с востока, в то время как русские 13-й и 15-й корпуса наступали прямо на север, предполагая встретить там немцев. Враги взаимно не знали расположения друг друга, почему первые оборонялись, ожидая удара с востока, а другие, двигаясь вслепую, предполагали нанести удар на север в пустое пространство; Боевые действия в центре должны были по замыслу немцев принести их к фланговой атаке против русских 41-й пех. дивизией 20-го арм. корпуса в то время, когда прочие 3,5 дивизии оборонялись бы против русских тылов. Русские же при обнаружении немцев на своем левом фланге должны были повернуться под прямым углом на запад. В случае такого поворота силы сторон в центре были бы одинаковы, и в процессе сражения стороны ввязались бы в бои также с переменным успехом.
На северном фланге немцы имели двойное превосходство против 6-го русского корпуса и могли рассчитывать на успех. Успех этот мог повлечь за собой угрозу тылу 15-го и 13-го корпусов, если бы немцы продолжала наступление на юго- запад. Если же немцы были связаны боями с 6-м корпусом, хотя бы на два-три дня, то к тому времени левофланговые корпуса 1-й русской армии (2-й и 4-й), в свою очередь, могли бы выйти в тыл 1-му рез. и 17-му арм. корпусам немцев.
В данной операции намерения немцев нужно признать рискованными в том отношении, что их 1-й и 17-й корпуса могли быть смяты 1-й армией русских, к задержанию которой немцы никаких мер не предпринимали.
…
Во фронтовой операции русских исключительно от действий 1-й армии зависело приведение в исполнение всего оперативного плана немцев. А так как оперативное взаимодействие русских армий отсутствовало, то в сложившейся обстановке на фронте 2-й русской армии исход армейской операции зависел теперь от фланговых корпусов (6-го и 1-го).»
Судьба 6-го русского корпуса (разбитого немцами в бою под Бишофсбургом и в беспорядке отступившим к своей границе), нам уже известна. Никакой активной роли в дальнейших событиях дивизии этого корпуса не сыграли и НИКАКОЙ помощи центральным корпусам русской армии не оказали…
Посмотрим, как развивались события на фронте 1-го русского арм. корпуса генерала Артамонова 26 августа 1914 года..
Генерал Н Головин пишет:
«К утру 13/26 августа 1-й арм. корпус под командой ген. Артамонова занимал следующее расположение: 24-я пех. дивизия развернулась на фронте Уздау-Гралау, угрожая охватом правого фланга германского ХХ-го корпуса, находящегося к югу от озера Дамерау. Передовые части той же дивизии продвинулись до линии Берглинг-Зеебен - Муравкен; на правом фланг этой дивизии находилась 1-я бригада 6-ой кавалерийской дивизии (ген. Штемпель). На левом фланге в направлении Генрихсдорф была выдвину-
та бригада 22-ой пех. дивизии. Другая бригада этой дивизии находилась в корпусном резерве у Сольдау. В районе Ленска действовала 2-ая бригада 6-ой кавал. дивизии. Наконец еще левее, в направлении на Лаутенбург и к западу от него, действовала 15 кавалерийская дивизия.
Во второй половине дня 12/25 августа 15 кавал. дивизия имела горячий бой у Лаутенбурга, который она одно время занимала. Ей пришлось иметь дело с бригадой ген. Мюльмана, наступавшей от Страсбурга. Город Лаутенбург после уличного боя был вновь захвачен немцами. Ранее генерал Артамонов 12/25 августа донес в штаб армии о начавшемся со стороны Лаутенбурга и озера Дамерау наступлении немцев. Генерал Самсонов подчинил командиру 1-го корпуса прибывающую в Млаву 1-ю стр. бригаду и 3-ю гвардейскую пех. дивизию».
Самсонов отлично понимал важность удержания 1-м арм. корпусом (Артамонова) своих позиций для обеспечения всего левого фланга 2-й Армии и значительно увеличил его силы. В дополнение к имевшимся в распоряжении Артамонова 2-х пехотных и 1-й кавалерийским дивизиям Самсонов подчинил ему ещё гвардейскую дивизию и стрелковую бригаду.
Казалось бы, сил для обороны у генерала Артамонова более чем достаточно.
«С раннего утра 13/26 августа началось наступление немцев на всем фронте.
Передовые части 24-ой пех. дивизии упорно удерживались в районе Зеебен-Гр. Кошлау. В виду сильного напора, который немцы развили против правого фланга русского 1-го арм. корпуса, ген. Артамонов перевел, свой корпусный резерв к Фредау. К вечеру правый фланг и центр 1-го корпуса осадили на линию Вильхельмсгоф. Неприятель же занял фронт Гр. Грибен-Мейшлиц-Генрихсдорф.
Донесения ген. Артамонова за этот день в штабе армии были оптимистичные и носили даже хвастливый характер. Ночью в Сольдау прибыла из Млавы 1-я стрелковая бригада, но все-таки положение 1-го арм. корпуса было очень опасно. Благодаря поражению 13/26 августа, нанесенному немцами 2-ой пех. дивизии, правый фланг 1-го корпуса у Уздау висел в воздухе. Бригада 6-й кавал. дивизии без артиллерии не могла дать обезпечения, а только прикрыть завесой образовавшееся пустое пространство. Остатки же 2-ой бригады 2-й пехотной дивизии, собравшиеся у Липау, являлись 14/27 августа абсолютно небоеспособными. По свидетельству начальника штаба 2-ой армии ген. Самсонов все время опасался за I армейский корпус, он даже командировал в штаб этого корпуса состоящего при нем для поручений полковника Крымова, чтобы быть в полном курсе происходящего у ген. Артамонова. Тем большее удивление возбуждает проект штаба 2-й армии сосредоточении XIII, XV и VI корпусов к Алленштейну, о чем свидетельствует генерал Мартос.
В 4 часа утра 14/27 сильнейшая германская артиллерия открыла массовой огонь по расположению 24-ой пех. дивизии. Подавляющее превосходство артиллерии противника привело к быстрому захвату немцами господства в огне. Наша артиллерия была обуздана противником, а пехота несла тяжелые потери. Особенно сильное моральное впечатление производил на нее огонь многочисленной неприятельской тяжелой артиллерии. Тем не менее, пехота 24-ой пех. дивизии геройски держалась на позиции, а ее артиллерия пыталась при малейшей возможности помогать ей. По мере выяснения охвата немцами нашего правого фланга в боевую линию была введена бригада 22-ой пех. дивизии, бывшая у Фредау в корпусном резерве. Но охват немцев все-таки развивался; их артиллерия начала поражать расположение русских фланкирующим огнем. Около 11 часов утра наша пехота не выдержала и начала отступать на Сольдау.
С раннего утра началось также немецкое наступление со стороны Генрихсдорфа. Но ко 2-ой бригаде 22 пех. дивизии, находившейся на этом направлении, подошла прибывшая по железной дороге из Новогеоргиевска 1-я стрелковая бригада. Стрелки вместе с Петровцами и Нейшлотцами перешли в энергичное контрнаступление: немецкая пехота стала поспешно отходить. Стрелки, следуя за ними, захватывают даже Генрихсдорф. Но дальнейшее продвижение нашей пехоты становится трудным. Германская артиллерия огнем прикрывает свою пехоту. Для того же, чтобы обезвредить ее огонь, на русской стороне нет нужного превосходства в числе батарей. Бой принимает затяжной характер. Вскоре же после полудня выясняется разгром правого фланга 24-ой пех. дивизии у Уздау. Вслед за правым флангом начинает отступать к Сольдау и левый фланг 24-ой пех. дивизии, дравшийся у Гр. Тауерзее. Наступающие вслед за 24-ой пех. дивизией немцы начинают угрожать правому флангу наших войск, дерущихся у Генрихсдорфа. Это вызывает начало отхода и здесь.
К вечеру 14/27 весь корпус ген. Артамонова собрался южнее Сольдау, имея к северу от р. Нейде лишь ариергард смешанного состава из пяти полков пехоты при 6-ти батареях. Таким образом, к вечеру 14/27 пути от Уздау на Нейденбург оказались для немцев совершенно открытыми. На этих путях оставалась лишь кавалерийская бригада ген. Штемпеля, которой пришлось растянуться еще на север, чтобы прикрыть в этот день также и пути от Гильгенбурга на Нейденбург.
Действия I арм. корпуса 14/27 августа вызвали в высших штабах серьезные обвинения этого корпуса, в том, что преждевременным отступлением он подвел всю армию Самсонова под катастрофу…
Имелась веская причина отрицательного отношения к действиям 1-го корпуса со стороны вышестоящих штабов. Перед ними сразу же вскрылась полная неподготовленность к управлению корпусом командира корпуса и его штаба. Ген. Артамонов пытался "командовать" корпусом, применяя методы давно прошедших эпох. Это приводило его к вмешательству в дела подчиненных начальников, что, в свою очередь, могло порождать лишь путаницу. Желая подбодрить войска личным примером он носился по расположению своих войск на автомобиле, что привело к прекращению "управления" корпусом. Сам же ген. Артамонов совершенно утерял цельность представления о бое на всем фронте. Этим только и можно объяснить, что всего за час до начала полного отступления от Уздау ген. Артамонов в своем донесении командующему 2-ой армией писал, что корпус держится, "как скала".
Можно только удивляться, как упорно продолжали драться войска, несмотря на сумбур в руководстве. Но когда положение стало очень тяжелым, это отсутствие руководства сказалось; начавшейся отход не мог быть упорядочен. До какой степени доходил хаос в центральном органе управления - в штабе корпуса - может служить следующий пример. Когда полковник Крымов захотел непосредственно уведомить командующего 2-й армией о начавшемся отступлении 1-го корпуса, он не смог этого сделать: и телефон, и телеграф и даже искровая станция были сняты.
Не устаешь удивляться, какими дураками были укомплектованы, во множестве, были генеральские должности в армии императора Николая Второго... Во главе одного армейского корпуса, действовавшего на важнейшем направлении, где решалась СУДЬБА КОМПАНИИ, стоял генерал Благовещенский, бросивший свои войска в ходе боя и укативший в тыл на автомобиле. Во главе другого корпуса – человек с манерами и кругозором фельдфебеля, бросивший управление десятками тысяч людей, во время боя, для того, чтобы ЛИЧНО «толкнуть» несколько бодрых речей перед дрогнувшими ротами и покрасоваться с винтовкой в руке на передовых позициях. Стоит ли удивляться, что в штабе его корпуса царил ХАОС, управление сражением было прекращено и ВСЕ ВИДЫ СВЯЗИ (даже со штабом 2-й Армии) были ПОТЕРЯНЫ !!!
И с такими «полководцами» Николай Второй надеялся выиграть войну против немцев, громогласно пообещав «наложить им как следует»…
Обратите внимание на то, КАК было организовано немцами это сражение. Они успешно использовали свой главный козырь: преимущество в артиллерии (и, прежде всего, крупных калибров). Наша полевая артиллерия была успешно подавлена огнём германских орудий, и после этого немцы организовали ведение массированного артиллерийского огня по русским позициям.
Уроки русско-японской войны, как ни странно, лучше всех усвоили немцы, хорошо понявшие значение гаубиц, влияние огня тяжелой артиллерии на психику солдат, роль связи, колючей проволоки, пулемётов в современной войне. Для русских полководцев все эти уроки оказались не выученными, и наша армия безнадёжно уступала германцам во ВСЕХ этих вопросах, расплачиваясь кровью и жизнями миллионов своих бойцов за косность, лень, тупость и отсталость собственных военачальников и руководителей.
Немцы заметили то, что наши войска не очень охотно окапываются, а значит будут нести значительные потери от артогня. Наступление на части 1 арм. корпуса немцы организовали именно в виде планомерного и массированного огня. Тогда же войска корпуса ген. Артамонова впервые «познакомились» с огнём немецкой тяжёлой артиллерии. Разрывы немецких «чемоданов», помимо их поражающего воздействия, оказывали очень сильное психологическое воздействие на наши войска, из-за оглушительного звука взрыва снарядов и огромного «султана» земли, который они выбрасывали. Ничего подобного от огня своей артиллерии наши солдаты не видели, и это серьёзно здорово сказывалось на моральном духе наших войск.
В результате воздействия массированного огня немцев наши части не его выдержали и начали оставлять свои позиции, отступая, в беспорядке, на Сольдау, открывая германцам путь для удара по тылам 2-й Армии.
На схеме: видна дислокация и направление действий сторон русский 1АК на южном фланге фронта 2-й Армии
Продолжение: http://www.proza.ru/2011/05/02/459