Итальянская газета «La Stampa»
Жестокая расправа над кардиологом одной из самых известных клиник Милана потрясла Италию. С каким цинизмом, с какой изощренной продуманностью это было сделано. По некоторым предположениям полиции орудовала целая мафиозная группировка, которая таким образом сводила счеты с чем-то насолившим им представителем в белых халатах, а возможно это было актом устрашения…
25 апреля 2012 год
«Комсомольская правда»
Врачебная ошибка унесла жизнь известного в определенных кругах русского бизнесмена. Но виновники ушли от ответственности за содеянное. Сколько еще наших людей погибнет там и до каких пор российское государство будет допускать подобное, боясь за свои шаткие дружеские связи с Европой?
8 марта 2012 год
Итальянская газета «La Repubblica»
Неуловимый мститель, психически неуравновешенный маньяк. Людям, давшим клятву Гиппократу не по себе, кто-то планомерно и жестоко убивает их. По последним сведениям вся семья доктора N была убита в ночь на 28 по 29 число. По словам главного следователя ему никогда не доводилось еще видеть подобное: лужи крови, ошметки органов, детские ручки и ножки разбросанные по всей квартире… Преступник понесет полную меру наказания за все это.
30 апреля 2012 год
«Аргументы и факты»
Страшный теракт постиг Италию. Была взорвана одна из самых крупнейших клиник Милана. Тысячи смертей, жертв, раненных. Взрыв был такой мощности, что разрушил целый квартал. Мирные жители, врачи, пациенты, взвод полицейских, который пытался остановить преступника, но не успел…
4 мая 2012 год
Время - мой враг. У меня есть лишь мгновения, чтобы объяснить тебе, чтобы ты понял… нашел. Время уходит. Я потерял.
Наш выпускной. Ты говорил, что станешь бизнесменом, а я шутливо отвечал, что буду бедным актером, и тогда ты просто обязан будешь свозить своего друга в страну его мечты. Ты был серьезен и я до сих пор помню твой тихий и спокойный шепот. Ты сказал да. Ты сдержишь свое обещание, и только смерть может освободить тебя от этого. Я был так глуп и пьян и лишь смеялся в ответ. Но я так люблю твой взгляд такой темный, такой безысходный, безэмоциональный. Мне всегда хотелось видеть в нем восхищение мной, и я играл. Играл роль друга, веселого и беззаботного паренька, заводилу в классе… играл для тебя, а что будет сейчас, когда мы уходим во взрослую жизнь? Что будет с нами?
22 июня 2001 год
Ты пропал, а я ведь поступил на театральный, как и хотел. Забавно и непривычно кружится время. Я боюсь этого танца.
13 декабря 2001 год
Кажется, эти годы пролетели как не мои. Это не я, это моя оболочка. Играл я плохо. Не встречать тебя каждый день, не сидеть с тобой за одной партой, не видеть, как сжимаются твои бледные губы, когда Иришка или Ленка слали мне очередные треугольные конвертики с посланиями. Наивными, влюбленными… Думаешь мне были нужны они? Нет. Я уже и позабыл их лица, почерк, глаза. Невыносимым были лишиться всего этого. Дико и неправильно. Я не жил. А знаешь, когда мое сердце забилось вновь, вспоминая вкус и краски окружающего мира? Когда на очередном дешевом спектакле я ощутил на себе Твой взгляд. Я забылся, я замер и я понял, что не дышал до этого, что был погружен в какое-то сонное оцепенение. Одно усилие и я ощутил, как нужно было дышать, жить. И я стал жить игрой, воплощая в ней себя, все то, что таилось в глубине моей сути, ведь только так я мог общаться с тобой. В этот день я получил свои первые цветы, а после и первые серьезные роли, но ты ушел. Вновь. Тем не менее, я стал играть все лучше с каждым днем, ведь любой мой выход на сцену мог стать встречей с тобой. Я мог бы быть Сирано де Бержераком с тобой. Я мог быть Сальери, Отелло, я мог бы быть любым для тебя. Снег тает на кончиках моих смуглых пальцев. Я вновь получил огромную корзину полную темных мохнатых ирисов. Тебя не было в зале, но ты был рядом, друг. Друг? Да, моя извечная роль. Пусть. Только будь здесь в пределах нашего захудалого снежного городка.
2 мая 2006 года
Была встреча одноклассников. Я ждал тебя, я почти ничего не помню. Лишь бокалы шампанского один за другим, а после я вновь играл по просьбе тех людей, которые всегда были чужды мне. Я был в центре внимания: смеялся, шутил, когда душа рвала и металась. Я ждал, я ведь ждал. Господи, как же был пьян, но мне кажется сквозь пьяную тьму, я ощущал твои надежные руки на моей талии. Салон твоей машины, запах кожи и твой… он не изменился, лишь приобрел нотки дорогого парфюма, сигарет и горьких лекарств. Это был сон? Я не знаю, но проснулся я уже дома в своей кровати, один, лишь в моей пепельнице была пара окурков, не моих сигарет. Глупо, но я сохранил их, они всегда теперь со мной в нагрудном кармане. Я псих? Да. А я так и не узнал ничего о твоей жизни. Я не буду больше столько пить, обещаю.
23 июня 2006 год
Время мой враг. Мне кажется я теряю что-то важное. Быть может наше время. Ты живешь где-то в моем городе, тебя видят по утрам молодые девушки, выгуливающие собак, старушки на лавочках, которым скучно и конечно же не спится, тебя видит кондуктор, он может даже дотронуться до тебя! Или может быть паренек на заправке. Твой начальник, сослуживцы… они могут говорить с тобой, видеть тебя. Я готов их всех убить за это! Почему они, а не я, за что так жестоко?! Я ненавижу свою жизнь, я ненавижу это время!
7 февраля 2010 год
Мне 28. Ни семьи, ни привязанностей, ничего кроме театра и тебя. В моих мыслях. Всегда.
30 апреля 2011 год
Я настырен. Я ужасен, я знаю это, но я знаю, теперь я знаю, где ты живешь. Господи, неужели можно быть таким счастливым зная всего лишь несколько слов и цифр, но они напоены тобой и кажется ты ближе чем когда бы то ни было.
11 ноября 2011 год
Чего мне стоило решиться, чтобы подняться по ступеням жилой многоэтажки. Чего мне стоило засунуть свою гордость и страх куда подальше, подбадривая себя тем, что я же твой лучший друг, решил просто проведать тебя. Я сжимал в руке книгу коллекционного издания, ты ведь так хотел ее еще давно, когда мы были еще такими юными. Юными. Звонок в дверь, напряжение тонкой струны, предвкушение и страх и… тишина. Время не мой друг. Ты успел продать квартиру, ты уехал навсегда куда-то… уехал. Ты оставил все, меня… может быть ты женился, может быть решил начать новую жизнь. Моя же рушилась на глазах с каждой минутой осознания этой страшной правды реальности.
25 января 2012 год
Я не помнил, как дошел тогда до дома, я не помню какое сегодня число, я забылся, утопая и захлебываясь крепким алкоголем, мешая его с соленой кровью. Я бросил театр, я забыл его, он уже не лечит. Слез не осталось. Никчемность и пустота, выедающая душу. Я хочу забыться навсегда, разглядывая свое бледное лицо в осколках зеркала. Всего лишь провести по венам, выпуская кровь наружу, всего лишь. Я ведь так глуп. Звонок? Я же отключил все телефоны… С трудом я осознаю, что звонят так настойчиво в дверь. Я не хочу никого видеть, но по-инерции поднимаюсь с пола и иду открывать и вижу мою молоденькую соседку. Ее лепет про переполненный почтовый ящик, звонки из театра, квитанции на оплату и заказное письмо, которое бог знает сколько времени валялось у порога. Я машинально беру его в руки и горько усмехаюсь. Марка из Италии. Страна моей мечты. Твое имя на конверте… минута и я уже улыбаюсь, словно идиот, словно бомж, выигравший миллион, словно больной СПИДом, который внезапно стал здоров. Какой же я дурак, я чуть было собственными руками не лишил себя этого… навсегда. Я словно голодный зверь рву бумагу зубами и дрожащими пальцами достаю плотный конверт и с истовой жадностью впиваюсь глазами в такой до боли, пьянящей боли знакомый почерк.
Мой дорогой друг, я обещал тебе и я сделал это. Я жду тебя в Италии. Приедешь ты на время погостить или же на совсем – выбор за тобой. Мы виделись редко, но теперь мы сможем восполнить эту потерю, обещаю тебе.
P.S. Здесь адская жара, бери только самые легкие вещи с собой.
Как всегда ты был безумно лаконичным. Твердый уверенный почерк и мне казалось я тронулся умом от счастья. Внутри конверта лежал билет на самолет. Мне следовало поторопиться и прежде всего привести себя в порядок, собрать вещи, сделать загранпаспорт… хотя к черту вещи! Разве так уж много мне нужно… я ведь еду к тебе, а все остальное не важно. За это счастье в жизни я и душу готов отдать. Ты ведь знаешь, актеры такие сумасшедшие.
2012 год
Сегодня вылет. Я безумно волнуюсь и желаю ускорить ход времени, только бы быстрее увидеть тебя. Я так долго ждал, а еще я купил котенка канадского сфинкса, я уверен он понравится тебе и, если я покину тебя, то он останется. Мне так важно это. Он пепельный, а глаза его словно дьявольская зелень. Надеюсь, полет он перенесет нормально.
7 марта 2012 год
Так странно, ты не встретил меня в аэропорту, но я был слишком счастлив осознанием того, что уже через каких-то нескольких часов смогу увидеть тебя, говорить с тобой, дышать тобой. Такая малость, но для меня это было всем. Я приехал к тебе по адресу указанному на письме. Пожалуй, никогда еще я так счастливо не улыбался, и мое сердце гулко билось в предвкушении чуда. Но твой дом вновь встретил меня тишиной, я не понимал. Не понимал, что уже тогда ничего не вернуть. Я знал немного язык солнечной Италии и более менее объяснившись с твоим охранником понял, что ты попал в больницу. Разумеется, ждать я не стал и помчался туда. Время так жестоко ко мне. Я опоздал, и ты покинул меня навсегда. Ты впервые не сдержал обещания, но и не солгал мне. Ты говорил, только смерть освободит тебя… Мог ли я осознать это в тот момент? Что тебя нет, просто нет, чудовищно нет, несправедливо нет… нет… нет.
8 марта 2012 год
Я потерял все. Потом? Потом были бумаги, юристы, завещание. Ты успел оформить все на меня, но почему? Ты же не мог знать, что все так… ошибка, ошибка других, которая стоила твоей жизни, моей… но нет их больше.
13 апреля 2012 год
Я могу рассказать вам, как сходят с ума, когда лишаешься всего, когда из тебя клочьями вырывают все, оставляя лишь пустоту, оболочку, которая зачем-то должна ходить, дышать, говорить. Я стал никем. Но я сыграю свой последний спектакль для тебя, любимый.
22 апреля 2012 год
Первый акт моей пьесы. Улыбка.
Тень скрыла мое лицо, тень маски, невыносимо смотреть на живое, смотреть на того, кто унес твою жизнь. Отвращение, но пути назад нет, это мое безумие, я не чувствую себя человеком. Прости. Я вырезал кровавую улыбку на лице человека, нет, мрази, одного из виновника твоей гибели. Я смотрел в его животные глаза полные дикого ужаса и боли, я вслушивался в его хрипы, бульканье крови. Как он улыбался. Я всего лишь хотел взглянуть. Ведь я уже никогда не смогу этого сделать. Никогда я не смогу улыбаться. Я не испытывал ничего, слишком ничтожной была его боль в сравнению с моей и я желал большего, он должен был… она должна была затопить и поглотить мою, но нет. Он слишком слаб. Пусто. Все кончено, а мои руки все еще скользят по его телу, сдирая кожу, нанося новые и новые раны, рисуя улыбки.
Пусто.
Тебя не вернуть.
А труп я вывесил за окно.
Пусть он улыбается этому ничтожному миру, который он не мог спасти, миру, в котором нет тебя.
Второй акт. Кусок сердца.
Тихая и просторная квартира. Большая семья. Была. Я убил их всех, оставив в живых лишь второго убийцу. Я увлекся этим, разделывая на его глазах его жену, она была еще жива, но очень скоро затихла от потери крови, а может боли. Да, должно быть ей было очень больно, когда я отрезал от ее тела маленькие кусочки и отдавал их нашему котенку. Да, я всегда его брал с собой. А после, пока еще билось ее сердце, я осторожно вырезал его и заставил съесть его, он ощутил последние мгновения жизни в окровавленной плоти. Он давился ею, захлебываясь слезами и кровью. Должно быть, он любил, но вряд ли смог бы понять. Он боялся за свою жизнь. Я же всего лишь хотел понять как это… мое сердце уже было мертво. Мне должно было бы жаль детей? Но это были его дети. Я просто отрезал им конечности, они быстро погибли на глазах своего отца, а их маленькие сердца я отдавал ему, но пришлось сломать ему челюсть, чтобы было удобнее. Последним аккордом было его сердце. Оно казалось мне таким ничтожным, едва билось, такое черное. Его я просто раздавил сапогом, и я ощутил резкую боль. Моя рука коснулась груди. Я удивился: на секунды я ощутил боль в моем физическом теле. Я думал о тебе. Кажется, я ощутил твои руки в своей груди, они скользили короткими ногтями по куску когда-то бьющихся мышц, пытаясь остановить меня.
Поздно.
Для тех, кто сошел с ума, нет границ.
Для тех, кто лишился себя, нет запретов.
Я забрал нашего котенка мокрого от крови, но спокойно спящего, и ушел.
Третий, последний акт. Священное пламя.
Скоро здесь все будет полыхать огнем. Скоро все поглотит пламя: это место, это смрадное место, кишащее теми, кто видел тебя последний раз, кто знал, но не помог. Здесь все проклято. Я слышу вой полицейских машин. Это за мной. Глупые люди. Вы уже разлучили меня с моей жизнью, что еще вы можете? Мой взгляд равнодушно смотрит вниз, а рука, красная от крови, снимает темный бархат маски. Моя лучшая роль сыграна, мне не осталось уже ничего. Я хочу к тебе. Неужели я так много желал все эти года? А время смеялось над нами, смеется и сейчас. Жестокое. Я завещал твой дом и деньги театру Ля Фениче, где мы так и не побывали с тобой, вместе. Не было нашей ночной прогулки по старым улочкам Милана, моего веселого и беззаботного смеха, тепла моих рук для тебя, несъеденное мороженое одно на двоих. Я люблю пломбир, ты ведь помнишь. А нашего кота я назвал Пепел. Ему идет. Пепел нашего будущего, пепел моих надежд. Я отдал его дочке твоего охранника. Пепел будет помнить и хранить все. Я все еще вижу твои глаза, такие живые. Забери меня с собой. Я всего лишь хочу быть рядом. Прости меня за то, что я потерял наше время.
Разве кто-нибудь может понять и объять эту боль? Разве что-нибудь сможет ее унять? Разве когда-нибудь люди поймут? Только через ад, только через страданья. Я смотрю вниз на этих людей полных злобы, негодования, полных… сухого автоматизма закона. Поймать, запрятать в тюрьму, психушку, и я смеюсь, запрокинув голову назад, я не улыбаюсь, но смеюсь, отчаянно до сорванных связок, я смеюсь. Я не ваш. Легко я взлетаю с железных перил, ловя взгляд первого из полицейских, добравшихся до меня, его ужас и я посылаю ему воздушный поцелуй. Премьера удалась. Я падаю. Мне кажется, я чувствую твои крепкие руки.
Ты же рядом, ты же любишь…
Время не мой друг.