Раз…
Народ зашумел, поспешая занять свои места…
Два…
Галдёж наконец-то начал затихать. Потускнела хрустальная люстра, висящая под потолком.…
Три…
Свет в зале померк окончательно и занавес с тихим шорохом поднялся. В глаза ударил ослепительный свет...
Люди на сцене, со слепящими улыбками. В их взглядах читается небольшое волнение, смешанное с предвкушением. И разнообразные музыкальные инструменты, созданные для того, чтобы творить, блестят в свете прожекторов.
Наконец-то на сцене показался дирижер, в строгом чёрном фраке - зал тут же разразился аплодисментами - он коротко, деловито кивнул зрителям и обернулся лицом к оркестру. Стук дирижерской палочки о пюпитр. От волнения перехватывает дыхание.
И полилась музыка, мягкая и чистая, как капельки росы. Григ, «Утро».
И музыка зашептала. Тихо, но настойчиво: Вставайте. Вставайте. Время жизни. Пора забот. Солнце уже пустило на землю свои благодатные лучи, даря миру новые краски. Запела птица, и лес ненадолго замер, чтобы насладиться её прекрасным голоском. Только стая ласточек стремительно кружила высоко в небесах. И почему-то кажется, что кроны деревьев исполняют мелодию жизни, подпевая прячущейся в чащобе птице.
Утро. Великое утро. Ты пришло, вновь пробудив всех к жизни. И вот уже мотив подхватывают все лесные жители, восхваляя солнце и его благодатное тепло…
В груди кольнуло. Новый аккорд, сначала тихий, но с каждым разом всё громче. Громче…
Накатило, нахлынуло, унося тебя за собою. Горячим клубком нарастает тревога. Ты не знаешь, что делать. Твоё сознание улетает, уноситься вдаль. Сердце бьется в груди.
Оно плачет.
Молит!
Всё настойчивей прося у кого-то покоя и счастья...
Горе.
Ты мечешься и бегаешь из стороны в сторону. И вдруг накатит, нахлынет печаль. Заблестят, заструятся по щекам слёзы. Забытье иногда так прекрасно - как сказка. И вспоминается старый дневник твоей бабушки…
Тебя нет, и я не знаю что делать. Мысли, чувства. Никогда бы не подумала, что не смогу больше тебя увидеть, поговорить, высказаться. И остались только воспоминания - выжженные, высушенные горем. Но столь же яркие как тогда…
Как было бы прекрасно, чтобы они никогда не угасали.
А помнишь тот зимний вечер. Мы сидели у камина, а язычки пламени лениво лизали сухие поленья, даря комнате свет и тепло. Домашний уют жил в этом небольшом доме. По этим комнатам весело бегали сначала наши дети, а потом и внуки.
Мне было так прекрасно с тобой. Я каждый день говорила, что люблю тебя. Но ты мне почему-то не верил…
Музыка затихает, и я распахиваю глаза. Меня так увлекло это видение. Наплыв чувств, подаренный Рахманиновым. И тут:
Полёт.
Тихий.
Убаюкивающий.
Музыка стремится прямо в сердце. В горле появляется тугой комок. И кто-то поёт. Как ангел. Как сказочная нимфа.
Ты летишь словно птица, лавируя между облаками. Пушистые тучи клубятся как дым.
Густой и приторно-сладкий дым воспоминаний.
А в тишине рассветного неба тихий голос всё продолжает петь.
И мольба - тихая, обречённая заставляет твои глаза увлажниться. Ведь вера этого голоса, этой прекрасной мелодии в то, что такого просто не может произойти. Что ей помогут, спасут - выходит за границы сознания.
Это просьба – шепотом, молчанием. Но всей душой.
Это «Аве Мария»…