Сяранджам, кладя одну копейку на ладонь ребенка, сильно cжала его пальцы.
- На, возьми, но только не теряй! – предупредила она мальчика.
Когда мальчуган, прихватив с собой чашу, зашагал в сторону калитки, Сяранджам, задерживая его в очередной раз, поручила:
- Не теряй! А то, ей – богу, в теле одного живого места не оставлю.
Ребёнок, сжав в руке копейку и той же рукой ковыряясь в носу, захлопал глазами и ничего не произнося, обернулся и отправился в путь.
В улице царил веселье: народ, закрывая свои лавки, возвращался домой. Темнело. Ребенок, натыкаясь то на одного, то на другого человека, не переставая, двигался. Иногда останавливался, глядел на мужчин, задумывался и ускорял шаги.
После недолгой ходьбы, он опять приостановился: над его головой пронеслась летучая мышь. Иногда исчезая, она внезапно появлялась и порою даже парила прямо у него под носом: как будто ей хотелось с ним поиграть.
Поведение летучей мыши очень заинтриговала ребенка. Он, заулыбался и посмотрел на него с большой радостью и восторгом.
Вдруг ребёнка словно ужалила змея: он начал крутиться на месте и начал что – то искать. Внимательно всматриваясь в свою ладонь, обшарил карманы, но копейку словно ветерком сдуло.
Ребёнок хныча решил вернуться домой. Мгла покрыла всю окрестность: еле – еле дойдя до калитки, он замешкал. Не хватило смелости зайти в дом: ужасно боялся отцовского кулака и маменькина щепотка.
Приседая в углу двери, он начал втихомолку плакать. До того расплакался, что от усталости, сам не замечая, погрузился в сон.
Через некоторое время, содрогнулся от оплеухи, который пришелся прямо по его уху: над его головой стоял отец ребенка - Мешеди Имамкули.
Увидев отца, ребенок еще дольше забился в угол и прихватил обеими руками голову. А Мешеди Имамкули, с силой притащив его из угла, начал его пороть по мягкому месту.
- Уже как час отправил тебя за кефиром, а от тебя как след простыл. – в необузданном гневе закричал он. – Чем же мне плов кушать?
Грешный ребенок даже не решался рыдать. Он, почувствовав, как его колотят, только хныкал, и то на время, а затем снова притихал. И глядя на отца умоляющим взглядом, маленькими ручонками пытался себя защитить от его побоев. Он, распахнув калитку, втиснул себя в дворик, и увидев мать, набросился к ней за помощью.
Сяранджам, тоже одарив его оплеухой и гоня прочь, заорала:
- Чтоб провалиться тебе на этой земле! Как час отправился за кефиром, а от него ни слуху, ни духу.
А затем, несколько раз щипнув сына, осведомилась:
- Послушай, а где же кефир?
На что ребенок еще громче разрыдался. Слезы раскаяния катились по его щеке. Прижавшись маленьким сердечком к ногам матери, он отчаянно искал в ней защиту.
В ответ на это, Сяранджам оставив синяк на теле ребенка, в очередной раз спросила:
- А где же кефир?
Ребенку ничего не оставалась, как признаться в потери копейки. И снова его одарили родители оплеухой и пощечиной. Они, колотя его повсюду, приволокли его в дом. Здесь его как надо допросили.
- Чтоб лишиться тебе жизни, - предав анафеме своего ребенка, обрушилась на него мать, - хотя бы вспомни, была ли копейка на твоей руке, когда ты выходил на улицу?
На этот вопрос ребенок решительно ответил.
- Была.
- Тогда как же он мог потеряться?
Но мальчик оказался бессильным перед этим вопросом. Сяранджам, переждав несколько секунд, тотчас же схватила его лицо и сжала его изо всех сил. В глазах ребенка снова появились слезы. В тот же миг Мешеди Имамкули, надев на голову папаху, накричал на жену.
- Ты тоже хороша, дай ему хотя бы вспомнить, где этот щенок потерял копейку. Послушай, а может, около калитки поссорился с ребятами и не заметил, как оно выпало?
- Нет! – ребенок отрицательно покачал головой.
Отец еще больше озлобился:
- Чтоб лишиться тебе света дневного!
На этот раз с вопросом к нему обратилась мать:
- А может, дети вырвали его из твоих рук?
- Нет!
- Чтоб заразиться тебе черной оспой!
¤¤¤
Улицу осветили лампой. Сяранджам, укутываясь в двухслойную чадру и проведя ребенка по всей улице, не преставая, спрашивала:
- А здесь у тебя на руке была копейка или нет?
А когда ребенок колебался с ответом, она, ударив его по голове, посылала в него проклятие…