В 2010 году на своей странице сайта проза.ру я поместил десять миниатюр о свердловской длинноволновой радиостанции дальнего привода самолётов на аэродром, о репертуаре этого радиомаяка и о мужестве тех операторов радиостанции, которые решились выпускать в эфир запрещенные песни и мелодии.
Здесь я весь десяток миниатюр представляю одним блоком для удобства скачивания.
SW - 1. Подайте мне
В далекие 50-е годы курсанты 13-й роты 4-го батальона Ульяновского военного училища связи купили вскладчину радиоприемник «Урал-47».
В тех местах хорошо прослушивался Свердловский радиомаяк. Дальний привод – так называется радиостанция, работающая на длинных волнах, и предназначенная для привода на аэродром самолетов с расстояния до 500 километров. Еще его называли радиомаяком или просто маяком. Маяк работал круглосуточно, заполняя эфир непрерывной музыкой. Периодически музыка прерывалась сигналом опознавания. Это были 2 буквы азбукой Морзе для маяка дальнего привода, или одна буква - для маяка ближнего привода.
Маяк передавал что попало, в том числе запрещенные джаз, песни Лещенко, Вертинского и других эмигрантов и пр.
Только спустя годы появилась на всесоюзном радиовещании музыкально-информационная программа «Маяк». Но по этому "Маяку" шли уже "разрешенные" песни и музыка.
Прослушивать аэродромные хулиганские Маяки курсантам не рекомендовалось. Но запретный плод сладок, и при каждой возможности мы слушали Маяк, а полюбившиеся песни записывали на магнитофон.
Песня американского безработного.
Ветер холодный заморозил меня,
Руки больные дрожат.
Пищи и крова я не видел три дня,
И не греет меня больше мой наряд.
Слышу я окрик модных дам и зевак:
Ну, что ты стоишь на пути?
Дай нам пройти!
Эй ты, чудак!
Я на вас гнул спину с детских лет,
Я надсаживал грудь.
Кончилась работа, хлеба нет,
Дайте мне хоть что-нибудь!
Я для вас страдал в смертном бою,
Смерть я видел в глаза.
Я для вас шагал в пешем строю,
Родины честь и краса!
Вы мне говорили: терпи солдат,
Храбрым воином будь!
Вы мне говорили, что я ваш брат…
Дайте мне хоть что-нибудь!
Через реки, горы и моря
Я прокладывал путь,
В будущее счастье верил я
Дайте мне хоть что-нибудь!
Кончилась работа, хлеба нет,
Кончилась работа, хлеба нет,
Кончилась работа, хлеба нет,
Дайте мне хоть что-нибудь!
Песня из репертуара Леонида Утёсова, но почему-то я её по радио раньше не слышал, а ведь в ту пору у нас были такие источники песен: радио, кино и грампластинки. Я не уверен, что это все слова.
SW - 2. Что мне делать?
Вот еще одна песня от «Свердловского маяка» 1957 года.
Это было в летний вечер на метро,
Эта встреча промелькнула, не вернулась.
На меня взглянула девушка хитро,
И чему-то на секунду улыбнулась.
Люди входят и выходят по пути,
Остановки объявляются негромко,
Я гляжу и глаз не в силах отвести
От этой незнакомки.
Что мне делать? Что мне делать?
Посоветуйте, пожалуйста.
Что мне делать? Что мне делать?
Посоветуйте, друзья.
Вот такие получаются дела:
Подойти и познакомиться неловко.
А она закрыла книжку и сошла
На четвертой, или пятой остановке.
Так зачем же улыбнулась так хитро,
Ту улыбку каждый день я вспоминаю.
Я ищу ее на станциях метро,
Но больше не встречаю.
Что мне делать? Что мне делать?
Посоветуйте, пожалуйста.
Что мне делать? Что мне делать?
Посоветуйте, друзья.
Эта песня мне запомнилась потому, что она была тогда же записана на магнитофон и мы включили её в концерт ротной художественной самодеятельности. Кто-то из курсантов её пел под аккомпонимент самодеятельного струнного оркестра (гитара и мандолина).
Вопросы к читателям те же: Кто знает автора стихов и композитора?
SW - 3. Besame Mucho
Однажды на маяке "SW" прозвучала эта песня на испанском языке и вскоре - два русскоязычных варианта.
Вот они:
1. Она.
Гордый мой, люди несмело
Мне говорят, что на свадьбу созвал ты гостей.
Гордый мой, как я сумела
Слезы сдержать и не выдать печали своей.
Помню, как сказку,
Я звездные, ясные,
Встречи, что в сердце берегу.
Слово прощальное,
Голос твой ласковый,
Помню, забыть я не смогу.
Гордый мой, словно чужая,
Завтра пройду я при встрече мимо тебя.
Гордый мой, ты не узнаешь,
Как я страдаю, сильнее, чем прежде, любя.
Помню, как сказку,
Я звездные, ясные,
Встречи, что в сердце берегу.
Слово прощальное,
Голос твой ласковый,
Помню, забыть я не смогу.
Гордый мой, люди несмело
Мне говорят, что навеки ты связан с другой.
Гордый мой, что же мне делать,
Если люблю я, люблю я тебя всей душой!
Помню, как сказку,
Я звездные, ясные,
Встречи, что в сердце берегу.
Слово прощальное,
Голос твой ласковый,
Помню, забыть я не смогу.
2. Он.
Целуй меня, целуй меня крепче,
Сегодня с тобою, а завтра уйду я с другой.
Любить меня ты можешь вечно,
Но никогда не удержишь меня ты с собой.
Слезы напрасны,
Мольбы – бесполезные,
Ты не волнуешь меня.
Ты не одна
Убиваешься, нежная,
Страстной любовью горя.
Целуй меня, целуй меня крепче,
Завтра уйду я, забыв поцелуи твои,
Любовь никогда, нигде, и не с нами не вечна.
Ночь лишь одну мы разделим с тобой на двоих.
Слезы напрасны,
Мольбы – бесполезные,
Ты не волнуешь меня.
Ты не одна
Убиваешься, нежная,
Страстной любовью горя.
Несмотря на то, что после записи на магнитофон в 1957 году мы эту песню разучили и исполняли на концертах художественной самодеятельности, сейчас, в 2010 году, я не уверен, что в точности запомнил слова и что, вообще не потерял часть куплетов.
Примечание: В Интернете есть другие варианты.
SW - 4. Ода "Москвичу"
Вот ещё одна песня от Свердловского маяка, прозвучавшая однажды ночью в зиму 1956\57 годов.
Прослушав магнитофонную запись, курсанты пустились в обсуждение упомянутых в песне автомобилей.
В песне было две мелодии, то есть мелодия звучания основного текста, как и его размерность, отличались от мелодии и размерности припева.
Кудрявая, безбрежная,
Огни кругом, огни,
Моя подруга нежная,
В глаза мои взгляни.
Да мне не надо ни ЗИМ, ни "Победу",
Обгонять не приходится мне.
Я весь город сегодня объеду,
И "Москвич" мне подходит вполне.
Несусь я вдоль по улицам,
Кругом моря огней,
И ветерок волнуется
Копной твоих кудрей.
Да мне не надо ни ЗИМ, ни "Победу",
Обгонять не приходится мне.
Я весь город сегодня объеду,
И "Москвич" мне подходит вполне.
Кто слышал эту песню, знает более точные слова, автора текста, композитора, отзовитесь!
SW - 5. Танго
Дежурный по училищу только что отметился и до утра беспокоить не будет.
Это потом, в далеком будущем, в 70-е годы, командование, проявляя свою беспомощность, введет институт "ответственных офицеров", которые будут мучить солдат бесконечными построениями и пересчитыванием голов, а после отбоя кимарить на стульях ленкомнат…
В 60-е, будучи лейтенантом, я от командира своей части слышал мудрые слова:
- Чтобы я после окончания рабочего дня не видел болтающихся по части офицеров. Солдат имеет право побыть какое-то время без того, чтобы над душой стоял офицер!
Действительно, если с умом подобраны сержанты - замкомвзвода и командиры отделений, - и с ними проведена соответствующая работа, то никаких самоволок, пьянок и драк не будет; а свою "великолепную семерку" командиру отделения пересчитывать не надо, и без того – на глазах…
Однако вернемся в ту самую ночь зимой 1956\57 года, когда дежурный по Ульяновскому военному училищу связи, убедившись, что в 13-й роте 4-го батальона порядок, прошествовал дальше.
В душе 18-20-летнего юноши, хоть и одетого в военную форму, удушающая романтическая волна поднимается из глубины своего существа в один момент хоть на лыжной прогулке, если меж деревьев мелькает соблазнительная девичья фигурка, хоть вот в такое время ночи, когда в ленкомнате выключен свет, твои товарищи в соседнем, спальном помещении казармы сладко спят, а из приемника доносятся звуки таинственного танго, лишь изредка прерываемого морзянкой дважды звучащей фразы "SW". Поскрипывает старенький магнитофон, - такое чудо, как это танго, жалко употреблять одному, хочется поделиться с товарищами.
Музыка играет долго и только под конец пьесы вдруг звучат задушевные слова:
Этот зал голубой,
С голубой колоннадой.
Под вечерней листвой
Огни струятся водопадом.
Этот зал голубой
С голубою листвою,
Где ты, милая, где ты?
Сердце бедное ждет.
В этом парке нашем старом
До рассвета бродят пары,
В этом зале нежно-голубом.
В этом зале я танцую,
Но по-прежнему тоскую
О тебе, о милом, дорогом.
Этот зал голубой
С голубою листвою,
Где ты, милая, где ты?
Сердце бедное ждет.
Согласитесь, друзья, 55 лет – достаточный срок, чтобы позабыть слова песни, которую слышал от Свердловского маяка. И совсем забыл бы, если иногда, наедине с собой, взяв гитару, не напевал эти слова под забытую мелодию. Буду рад, если кто-нибудь уточнит слова, назовет их автора и композитора музыки танго.
SW - 6. Гоп-стоп
Вспоминая репертуар маяка с позывным SW в ту зиму 1956\57 года, я и сейчас удивляюсь: неужели бдительные цензоры КГБ не догадывались, что тысячи людей могут слушать эти песни – достаточно пол-оборота отвертки…
Например, часто звучала песня «Здесь под небом чужим» на слова А.Жемчужникова – своеобразный гимн эмигрантов.
Я был молод и, хотя учился в военном училище, романтика «воровской песни», которой в детстве были подвержены все мальчишки, еще теплилась в моей пацаньей памяти. Наверное, поэтому мне запомнилась вот эта песня, , которая тоже была однажды записана на магнитофон "Яуза".
Возьмите, подведите коня мне вороного,
Дайте мне в руки уздцы.
Я сяду и поеду по Муромской дороге,
Туда, где проезжают купцы.
А там, на повороте, гоп-стоп – остановися,
Слезают три удалых молодца.
Купцов застопорили, червончики забрали,
Купцов похоронили навсегда.
А с этими червонцами поехали в Расею,
Чтобы роскошно пожить и погулять.
Червонцы прокутили, по трешнику схватили,
И пошли по новой в лагеря.
А там, в лагерях, гоп-стоп, не вертухайся,
Бери в руки сапу, лопату иль кирку.
А если вертухнешься, в трюм ты попадешься,
И навеки проклянешь свою судьбу.
Как и в предыдущих заметках по этой серии, я и здесь обращаюсь к читателям: если кто-нибудь помнит точные слова этой песни, отзовитесь!
SW - 7. Желтый домик
Эта песня полюбилась нашему ротному гитаристу.
Запомнил её и я. Хотя не ручаюсь, что дословно.
Желтый домик, словно бонбоньерка,
С палисадником японских роз.
В это год с военной канонерки,
С Балтики заброшен был матрос.
И матрос, усевшись на скамейке,
Изменил привычке в первый раз.
Неизвестно по какой причине,
А быть может ради карих глаз.
Перед ним красивая японка,
Напевала песню о любви.
А когда заканчивался вечер,
Они встали, обнялись, пошли.
Десять лет, как в сказке, пролетели,
А мальчонка рос и подрастал.
Глазки его серые блестели,
Он японку мамой называл.
И однажды он спросил: где папа?
Теребя в руках какой-то флаг.
И ему ответила японка:
Твой отец балтийский был моряк.
Желтый домик, словно бонбоньерка,
С палисадником японских роз.
В это год с военной канонерки,
С Балтики заброшен был матрос.
Эта песня от SW 1957 года – еще один вариант к перечисленным в
http://www.ngavan.ru/gan/a01/b91/c0000/d1166/ind.shtml
Помнится, то ли от маяка, то ли еще от кого, я слышал версию, что песня посвящена Менделееву. Якобы его сын, матрос, оставил в Японии женщину с сынишкой, и не хотел признавать отцовство, но дед до конца своих дней посылал той японке денежное пособие.
За достоверность не ручаюсь.
SW - 8. Сюзанна
Вот еще песенка от Свердловского маяка (SW)
зимы 1956\57 года.
Песенка передавалась несколько раз.
То ли она была исполнена в каком-то подпольном
салоне Свердловска, то ли просто понравилась
ребятам на маяке.
Шел солдат из Алабамы,
Шел солдат к себе домой,
До своей любимой мамы
И до девушки родной.
Эге-ге-гей, Сюзанна,
Любимая моя!
После долгих лет разлуки
Я вернусь в твои края.
И ручей там протекает,
И построен новый дом,
И собака громко лает
У Сюзанны под окном.
Эге-ге-гей, Сюзанна,
Любимая моя!
После долгих лет разлуки
Я вернусь в твои края.
Не ручей здесь, а клоака,
И разрушен старый дом,
И повешена собака
У Сюзанны под окном.
Эге-ге-гей, Сюзанна,
Любимая моя!
После долгих лет разлуки
Я вернусь в твои края.
Мелодия была задорной, но слишком быстрый темп
не позволил нам сделать песню строевой,
хоть мы и пытались.
Примечание: В Интернете есть другие варианты песни, например:
http://www.a-pesni.golosa.info/dvor/chelsoldat.htm
SW-9. Внучка из Нагасаки
Начиная серию «SW» (они в папке "SW - Свердловский маяк" на моей авторской странице), я хотел показать, как неизвестный мне коллектив смельчаков на приводной радиостанции Сведловского военного аэродрома по ночам зимы 1956/57 года передавал в эфир эмигрантские, зэковские, и прочие «легкомысленные» песенки.
В то время я учился в Ульяновском военном училище связи. Мы, курсанты 13-й роты 4-го батальона, купили вскладчину радиоприемник «Урал-47», откуда-то приобрели магнитофон «Яуза» и по ночам в ленкомнате при выключенном свете слушали, записывали на магнитофон, а впоследствии обсуждали, и даже использовали в концертах художественной самодеятельности некоторые из этих песенок.
В заметке «SW – 7. Желтый домик» я привел текст песенки о русском «балтийском» матросе, который имел в Японии любовную связь, в результате которой у японки родился мальчик.
Вместе со мной учился курсант Женя Томкевич. Он хорошо владел английским языком, так как его детство прошло в ленинградском морском порту, где он общался с моряками разных стран. В рассказах он упоминал какой-то «Интерклуб».
Песню «Желтый домик» Женя прокомментировал:
- Я слышал её раньше. Это песня о сыне Менделеева. Он был моряком и завел в Японии любовницу, у которой родился от него ребенок.
Мы не обсуждали эту занятную тему, но заметили, что действительно в песне говорится не просто о «русском» матросе, а конкретно о «балтийском».
Но Женя рассказал и такую подробность:
- Менделеев был очень порядочным человеком. Сын его женился по возвращении в Россию, и не хотел, чтобы его жена знала о той японке. Тогда Дмитрий Менделеев стал сам посылать деньги японке и своей внучке. Он помогал той японке до конца своей жизни.
Так мне эта легенда и запомнилась вместе с песней.
Никому из нас не приходила в голову мысль выяснять детали этой истории; у нас было много других забот.
Подошло лето, начались отпуска-каникулы. Я шустро владел пятью аккордами семиструнки и во время каникул в окружении одноклассников и подрастающих девчонок распевал песни от «Свердловского маяка». Потому они, эти песни, мне и запомнились.
Сейчас, подвигнутый вопросами читателей, я начал поиски в Интернете.
Во-первых, я обнаружил несколько вариантов этой песни про моряка и японку, а также детали: песня написана в 1922 году (композитор Юлий Хайт и поэт Владимир Агатов); в песне речь об английском матросе и сама песня называется «Чайный домик». Нашел и штук пять вариантов. Все они, как и запомнившийся «мой» вариант, примитивны по смыслу и не блещут поэтикой, но такими недостатками грешили многие песни подобного шансона («В далеких странах юга», «Как в нашу гавань», «Я брожу по Уругваю», «Там, где обезьяны хавают бананы», песни, приведенные мною в серии «SW», и т.п.).
А как же дело обстоит с легендой о сыне Менделеева и его романе с японкой?
Есть!
Вот передо мною статья «Нашлась японская внучка Дмитрия Менделеева. Архивы». Статью представила Любовь Стрельникова на странице «НАУКА. Известия».
http://www.inauka.ru/science/article40467.html
Статья интересна сама по себе, и я здесь не стану её пересказывать. Желающие могут пройти по ссылке и прочесть.
Замечу лишь то, что касается моей темы.
Статья Стрельниковой написана в октябре 2004 года. В ней говорится, что японский ученый профессор Токийского Технологического института Масанори Кадзи «на этой неделе» в РХТУ прочел лекцию «Ветка сакуры в генеалогическим древе Менделеева». В этой лекции он указал, что нашел в архивах письма японки из Нагасаки по имени Така Хидэсима, адресованные сыну Менделеева Владимиру и самому Михаилу Менделееву. В этих письмах подтверждается упомянутая выше легенда. Только Така Хидэсима родила не мальчика, а девочку, и назвала её Офудзи. Письма написаны в 1893-94 году. Масанори Кадзи занялся исследованием и определил, что Владимир и японская девушка согласно японским законам зарегистрировали временный «контрактный» брак на период с 12 апреля по 10 мая 1892 года. Офудзи родилась 28 января 1893 года. В письме Михаилу Менделееву Така Хидэсима пишет, что дочка начала ходить.
Итак, судя по статье Л.Стрельниковой, японский ученый - Масанори Кадзи сделал «сенсационное» открытие уже в XXI веке.
Но я-то эту историю помню с 1957 года! А с 1893 её знали и передавали из поколения в поколение русские моряки Балтики. И кто знает, каким был на самом деле изначальный текст стихотворения Агатова?
Значит, в среде российских моряков легенда все эти годы жила. Поэтому и в песне Хайта-Агатова, которую пели в кубриках русских кораблей, моряк из английского превратился в русского балтийского, как и должно соответствовать истории любви Владимира Менделеева и его «контрактной» японской жены Така Хидэсимы.
SW-10. Девушка из Нагасаки
В статьях SW-7 и SW-9 я писал о песне "Желтый домик", которая возможно, была посвящена любви сына ученого Дмитрия Ивановича Менделеева и японской девушки.
Казалось бы, исследование истории песни о девушке из Нагасаки окончательно завершено указанием на авторство и дату: композитор Юлий Хайт и поэт Владимир Агатов, 1922 год.
Но вот, в рецензии под моей статьей Марина Бродская дает ссылку на ресурс
http://a-pesni.golosa.info/dvor/deviznagasaki.htm
На этот раз речь о песне "Девушка из Нагасаки". Опять – Нагасаки?
Приведу дословно цитату из упомянутой статьи:
" Текст написан в конце 20-х годов поэтессой Верой Инбер на музыку Поля Марселя"
И дальше: "Песня была популярна среди уголовников наряду с множеством других произведений «морской романтики»".
И, наконец: " Песня про девушку из Нагасаки посвящена Александру Михайлову. Кто таков, мне неизвестно."
В статье есть только одна ссылка на источник: " С фонограммы Киры Смирновой, CD «В нашу гавань заходили корабли: Кира Смирнова», «Восток», 2001."
Итак, мы имеем две совершенно разные песни, в каждой из которых упоминаются и авторы стихов и композиторы. Общими являются: японский порт Нагасаки, матрос-европеец, который приехал-уехал, и годы написания обеих песен.
Однако, есть еще нечто общее в истории появления этих песен.
Это – политика Японии.
Порт Нагасаки в конце 19-го века был единственным местом, где матросы с иноземных судов могли выходить на землю. Для этого был создан целый городок с магазинами, тавернами и пр. Но заводить бордели японцы полагали не этичным и не выгодным делом. Пришельцы могли оставить после себя болезни и… детей. Очевидно, с контрацепцией в 19 веке в Японии были проблемы.
Чтобы завести любовницу, иностранец должен вступить с девушкой во временный брак. За этим процессом строго следила портовая полиция.
Вот теперь можно с иностранца требовать деньги на содержание ребенка, или на лечение…
Не исключено, что сожительство в течение одного-двух месяцев могло привести и к возникновению более стойкого чувства – любви. И тогда отец мог стремиться посетить Нагасаки еще и еще. Трагедия любви порождает поэзию, песни.
Что касается ученого Менделеева и его сына, то здесь фишка – не бросить тень на национальное достояние. И уж если сам Дмитрий Менделеев взял на себя заботу о внучке, то ему слава вдвойне!