Страх … Такое короткое слово … Не разделить его, не разбить на части … Всего четыре согласных и одна гласная … Согласные как шипение … Шипение опасного, жестокого врага … Порой ты и не видишь его, но чувствуешь неминуемое приближение … А гласная … она словно оборванный крик … Крик оборванный ударом … а может страх уже на столько силен, что даже вскрикнуть уже не хватает сил … или просто не хватает в легких воздуха, что бы закричать … Вот и остаешься наедине с довольным шипением и эхом своего оборванного стона …
Первый день я кричала. Кричала от боли, унижения и страха что это никогда не закончится, или закончится именно здесь и сейчас. Но никакого прока кроме остроты ощущений для моего мучителя, в моих криках не было … И через пару дней я просто сжимала зубы и терпела все, что ОН со мной творил … только когда за ним захлопывалась дверь я позволяла себе отпустить всю свою боль и начинала кричать и почти по звериному выть, погружаясь с головой в свою боль и ужас. Обессиленная, я забывалась хоть на какое-то время беспокойным снов, и даже там порой я снова оказывалась в его руках … Просыпаясь с криком, я как загнанное животное забивалась в угол и часами смотрела на запертую дверь, в ожидании что она вот-вот снова распахнется и мои самые жуткие сны снова шагнут в реальность.
Через неделю я перестала плакать после его ухода … А что плакать, если это самая огромная радость? Мной наигрались, пресытились на какое-то время и у меня есть несколько часов на отдых. Так зачем тратить эти почти счастливые моменты на какие-то слезы? Нет … совсем не за чем … Я поднималась, заставляла свое тело двигаться. Медленно, сжимая зубы от каждого болезненного движения, я доводила свое тело до ванны и заставляла стоять под обжигающими струями воды. Горячий душ хоть как-то снимал напряжение с разбитого, истерзанного тела, вымывшись и хоть как-то создав иллюзию частоты, я падала на свой матрас и, изгнав из головы все мысли до одной, забывалась сном.
Я старалась не думать ни о чем и никогда … Я больше не думала о доме … Слишком больно это стало для меня … От мыслей о семье, я снова становилась слабой хнычущей в углу девчонкой … а я уже ей не была … Я не знаю кем я стала … Я сама себя перестала узнавать … Из маленького зеркальца в ванной на меня смотрела незнакомка и когда я пыталась заглянуть в ее глаза, то быстро отворачивалась … То что там поселилось было словно не отсюда … было порождением страха, боли … И я совсем не была уверена, что хочу знакомится с тем, что смотрела на меня с той стороны … Когда приходил ОН я вообще переносила себя куда-то по ту сторону … я была лишь зрителем … Когда смотришь фильм и становится страшно, ты отворачиваешься, но это именно то, что я не могла сделать … мне приходилась смотреть все до конца, каждую сцену, в самых мельчайших подробностях … Но я справлялась … Я уже почти не плакала, не кричала, только иногда не выдерживала и издавала какие-то звуки, порой даже не узнавая при этом свой голос …
Человек может привыкнуть ко всему … Но я не хотела привыкать … Поэтому я иногда предпринимала попытки бороться, а не послушно выполнять требуемое от меня … Я начинала драться, кусаться, отбиваться всем своим изможденным, измученным, но не сломленным организмом … И платила за свою дерзость … Но даже валяясь сломанной куклой на измятых простынях и не находя сил даже на то что бы завернуться в одеяло, не говоря уже о том что бы встать, я чувствовала себя победителем в этой маленькой битве, а значит и война не была еще проиграна …
ОН, словно чувствую, что мне нужно на что-то отвлекаться, чтобы не сойти с ума в четырех стенах, начал приносить мне журналы и какие-то дешевенькие книжки. Я, не любившая никогда женские гламурные издания, прочитывала их от корки до корки, почти заучивая наизусть. Я даже сама начала что-то писать на полях мягких изданий, найденным в ванной огрызком карандаша. То это были какие-то стихи, полные нежности и девичьих надежд, то короткие истории о счастливом детстве … то просто обещания неизвестно кому стать сильной и смелой, если мне только позволят выжить и выбраться отсюда …
АД … Еще одно короткое и емкое слово … Всего две буквы, а сколько всего они в себе заключают … Раньше, АД был для меня всего лишь словом, а теперь я совершенно точно могла его описать … АД – это бесконечной повторение одного и того же дня твоей жизни, повторение одного и того же сценария за исключением мелких деталей … АД – это знание, что сегодня ты снова испытаешь, все самое страшно, что когда-либо с тобой происходило и тебе никуда от этого не деться … АД – это ожидание … ожидание шагов за дверью … ожидание скрипа открываемой двери … ожидание тени вошедшего, которая накроет тебя с головой … может быть в этот раз навсегда … НАКОНЕЦ навсегда? …
Потом ОН вдруг пропал … Еду и воду мне стали приносить охранники … Вернее, я их про себя называла охраной, а так это были те отморозки, что схватили меня на улице и привезли сюда … сюда в дом к своему Хозяину … Он хотел стать Хозяином и для меня, но ничего кроме тела подчинить все же не мог … по крайней мере мне хотелось в это верить …
ЕГО не было уже третий день, но сегодня охрана не скучала. Наверное, был какой-то праздник, а может одуревшие от свалившейся на них свободы, и введу отсутствия уже привычного контроля, мужчины решили отметить это дело. Судя по все усиливавшемуся за дверью шуму – сначала телевизор набирал обороты, потом его успешно стали заглушать голоса и смех, веселье стремительно набирало обороты. Но скоро одного алкоголя стало не достаточно для загула …
Дверь резко распахнулась, и пьяная компания ввалилась в мою уже обжитую тюрьму. Мужчины громко смеялись и глупо, грязно шутили. Самый здоровый из них пошел ко мне … Бежать было некуда … Я забилась в угол и с такой силой вжалась в стену что еще усилие и я наверное оставила бы на ней отпечаток своего тела. Мужчина прошел ко мне прямо по матрасу и, не добро ухмыляясь, ухватил меня за волосы и намотав их на кулак, резко дернул вверх. Я автоматически вцепилась в его руку, но поделать ничего не могла и мне, как марионетке, пришлось следовать движениям его рук. Он вытащил меня из комнаты и кинул на пол помещения, где судя по всему они проводили время во время своих дежурств. Я тут же пробежалась по помещению взглядом – большой телевизор на стене, огромный диван и пара кресел, небольшой столик уставленный разными закусками и шеренгой бутылок разной степени наполненности. В другой ситуации я бы назвала эту комнату даже уютной, но стоящие вокруг меня мужчины одним выражением своих лиц гарантировали, что мне тут совсем не понравится. Казалось бы, за прошедшие дни, недели, а … чем черт не шутит, моя жизнь давно превратилась в сплошной День Сурка … может и месяцы, я испытала все, что только может вообразить себе тот, кому дозволено все. Но сейчас, заглянув в их лица, я поняла, что все пережитое, может показаться мне цветочками по сравнению с тем, что ждало меня здесь и сейчас. Я бросилась к двери, хотя и понимала, что даже, если доберусь до нее, мне это ничего не даст. Один из мужчин перехватил меня за талию, развернул почти оторвав от пола и толкнул к одному из своих друзей. Я больно врезалась в мужчину, а он провел липкими мерзкими руками по моему телу и снова как игрушку перебросил в руки другого компаньона. Словно мячик в какой-то безумной, дикой игре я летала по комнате, иногда врезаясь в стены, иногда падая на пол к ногам мучителей, иногда оказываясь на диване, с которого стремилась сбежать, сползти, как можно скорее, пока игра не перешла в другое русло. Забава не пощадила и выставленную на столике посуду, несколько бутылок свалилось, но разбился лишь высокий стакан из тонкого стекла. Как зачарованная я уставилась на узкий острый осколок … а потом уверенно сжала его в руке. Взглянув на огромных мужчин с ухмылками стоящих надо мной, я поняла, что против них я бессильна … а если обращу против них свое неказистое оружие, то добьюсь только одного – разозлю … а злые они могут гораздо лучше меня найти применение, как моему осколку, так и всем остальным предметам в этой комнате. У меня не осталось выбора … У меня остался лишь один путь …
Я зажала осколок локтем, а потом как можно сильнее вдавив в кожу, резко выдернула …
Было совсем не больно … Может адреналин в крови зашкалил, а может за последнее время мой болевой порог изменился, но я как зачарованная смотрела на струйку крови побежавшую по руке и совеем не чувствовала боли и даже страх куда-то улетучился … или спрятался … забился в темный уголок … сейчас мне было не до него … время боятся прошло … Я полоснула стеклом по запястью, потом еще раз чуть выше … Перехватит по удобнее, липкими от крови пальцами, осколок стакана, я провела им вдоль по руке от сгиба локтя до самого запястья и только тут смотрящие на меня как завороженные мужчины наконец очнулись. Здоровяк подскочил ко мне и со всей силы ударил по лицу так, что я упала навзничь, выронив свое оружие. Другой уже помчался в ванную за полотенцами и бинтами, а третий судорожно пытался дозвониться до Хозяина. Лужа крови подомной, кажется, увеличивалась с неимоверной скоростью, и паника на лицах мужчин становилась все более отчетливой. Похоже, убивать меня приказа не было, и дать самой умереть тоже. Я поймала себя на мысли, что улыбаюсь … так злорадно, с ненавистью улыбаюсь … улыбаюсь потому, что очень надеюсь, что за всю мою кровь залившую пол им еще предстоит расплатится … и не думаю, что при «разговоре» с ними Хозяин станет себе хоть в чем-то отказывать.
ОН, наверное, был, где-то не очень далеко, потому, что приехал очень быстро … Меня немного стало подташнивать и кружилась голова, но сознание еще оставалось четким, а значит, времени прошло не так много, хотя крови я уже потеряла не мало. Обмотав мою пораненную руку еще одним полотенцем и завернув меня саму в сорванный с дивана плед, Он отнес меня в машину. Взвизгнув, как грубо пришпоренная лошадка, машина сорвалась с места и полетела на предельной скорости в сторону больницы. ОН гнал как сумасшедший, но каждую минуту дотрагивался до меня, заставлял говорить с ним, запрещал закрывать глаза. Я смотрела в окно на пролетающие мима машины, деревья, домики и словно летела куда-то и, лишь его требовательный голос выдергивал меня из тьмы, в которую я медленно погружалась. Мне почти хотелось наплевать на все и просто закрыть глаза, все на миг, что бы всего лишь передохнуть … но чувствовала, что могу просто не найти сил открыть их вновь.
ОН так резко затормозил у приемного покоя скорой, что машину закрутило на месте и, ее нос уткнулся в цветочную вазу у входа в больницу. Он поднял меня как пушинку и понес по гулким коридорам, куда-то в сторону все усиливающегося запаха дезинфекторов. Сознание начало покидать меня, но его шепот словно вгрызался в мой мозг …
- Я тебя отпускаю … Отпускаю потому, что ты теперь на всегда моя … Ты моя собственность … Я отпуская, но ты сама приползешь назад … Приползешь ко мне … Ты будешь умолять взять тебя назад … Ты моя … Ты моя СОБСТВЕННОСТЬ …
Он положил меня на каталку и подошедшей медсестре объяснил, что его соседка с собой покончить пыталась … несчастная любовь и все такое … но он сделал доброе дело и совсем не хочет за него отгрести неприятностей и поэтому просит не говорить о его участии в этом деле … а зелененькая купюра, перекочевавшая в карманчик халатика, думаю, окончательно убедила ее в искренности слов обаятельного «спасителя». Он попрощался с сестричкой и, еще раз взглянув в мою сторону, удалился … и чем дальше он становился от меня, тем сильнее становилось ощущение облегчение … и гуще тьма … Прежде чем окончательно сдаться накрывающему меня беспамятству, я четко поняла одно – я больше никогда не хочу быть чьей-то собственностью. Я не буду ни в чьей власти никогда и не за что. Я больше никогда не буду беззащитной и безвольной. Я стану сильной, научусь себя защищать, защищать всеми возможными способами. Я всегда сама буду управлять своей жизнью. Я не вещь! Я принадлежу только себе! Будет так и только так! Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ БУДУ ЕГО СОБСТВЕННОСТЬЮ … НИКОГДА …