Неоновый снегопад

Кузиманза Дд
Кузиманза Д Д
Неоновый снегопад

  Думаю, что любовь попросту слепа и глуха. И чем сильнее она, тем трагичнее.
  Раз уж существует необходимость любить, не является ли она необходимостью смерти? Ведь когда любишь... если любишь... потому что любишь, то часть тебя умирает. Да-да, перестаёшь существовать для мира в целом и для каждого человека в отдельности. Начинаешь существовать для кого-то единственного. Исключительно для него.
  Но ведь испытывать любовь, которая всё прощает, это крайний мазохизм, разве не так? А может быть, даже душевная болезнь, запустив которую, получишь серьёзное нарушение сознания.
  Приставляю пистолет к виску...
   
  Прядки её коротких чёрных волос словно подскакивали на макушке и над ушами, когда их трепал ветер, врываясь в окно автомобиля. Хлопья первого снега склеивали пряди волос в черный серпантин. Я попросил её, чтобы подняла стекло, она скосила на меня лукавый карий глаз:
  - Тебе холодно? А мне возле тебя нет!
  Остановились на светофоре в центре города, в самом центре снегопада. Вдали мигают неоновые огни.
  Неоновый снегопад.
  Снежная дискотека.
  Не видно звёзд.
  О чём это я? Какие звёзды? Городские огни освещают то, что в снегопад остаётся от неба над нами.
  Ночь и снег в городе. Багровые блики освещают её бледное лицо. Надо же, она красива. Я и не знал, что она такая красавица! Бледная красота, вырванная мною из адской пасти. Как демоница - что-то в ней от неукротимой дикости, скрытой под маской стоического спокойствия.
  Окно она так и не закрыла. Уютно кутается в тёплое чёрное пальто и улыбается, когда хлопьям снега удаётся поцеловать её губы. Я смотрю на неё, хотя надо бы следить за дорогой. Зачем? Время вдруг остановило свой безумный бег.
  На её лицо падает оранжевый свет, потом заливает его мертвенная зелень. Включаю первую, и медленно двигаемся вперед. Мне уже не мешает холод и снег. Она что-то говорит?
  Нет, послышалось, долго едем в молчании. Потом я не отвечаю ей, а она несколько раз уже спрашивает меня о чём-то этим своим бесшумным шёпотом. Слышу её дыхание, но не слышу слов, голос тонет в огнях и метели.
  - Останови здесь. - Вот теперь её голос теряет цвет, и я его слышу.
  Подчиняюсь. Её лицо покрывается саваном грусти. Не смотрит на меня, только на неоновый снегопад.
  Мне хочется наклониться. Обнять её так, как делал это когда-то. Шепнуть на ухо: "Ничего, малыш. Это ничего. Это правда, ничего".
  Мне хочется, но не сделаю этого. Потому что я упрямый сукин сын. И к тому же мне нечего ей сказать. Не хочу уже и смотреть на неё. Эта её печаль... Ноль искренности.
  Но, в конце концов, чего я ожидал. Всегда такая была. Предприимчивая стерва. Она-то знала, как правильно солгать! Так что эта грусть не может быть правдой. Даже верить не хочу, что могла бы ею быть. С другой стороны...
  - Я тебе не изменяю, дурачок, - говорит шёпотом.
  - Спишь с тем дьяволовым отродьем. Это не измена? - я произношу слова спокойно, а вдали мигают и мельтешат огни города. Из снегопада над нами возникает бигборд с рекламой стрип-бара. Очень кстати. А моделька совершенно не симпатичная. Хотя я на неё не смотрю. На кого? На модельку?
  - Не сплю с ним, - упрямится она, приглаживая ладонями растрепанные волосы. Надо же, покрасила ногти зелёным лаком, знает, что я это люблю.
  - Да... На сон у тебя с ним времени нет, - сообщаю зло, и в её лукавых глазах блестят первые слёзы. Ненастоящие слёзы. Ненавидимые слёзы. Но всё же... слёзы.
  - Это было раз! Только один раз и давно. Я была пьяна...
  - Опять закладываешь!
  - Я после клиники! - Нервничает. Дрожат ладони. Машинально ищет по карманам сигареты. Не находит их. - Как это я закладываю?
  - Начнёшь пить и вернёшься к своим дьяволам. - Говорю бесстрастно, но затем смеюсь. - Знаю тебя. dd>  Да. Я тебя знаю. Отлично знаю, какая ты. Знаю, что ты сильная. Не поддашься. Не будешь пить никогда. Верю в тебя.
  - Ты сам дьявол, - словно швыряет под ребро нож. Хорошо уравновешенный и наточенный нож.
  - Ведьма, - отвечаю выстрелом в упор.
  Молчим.
  - Когда ведьма летала с тобой, то было хорошо, да? - опять косит лукавым глазом и смеётся. Не знаю, с чего вдруг этот смех. Не хочу отвечать. Ясно, что было хорошо. Потому что летала со мной и только со мной. Теперь же вали к тому, с кем "один раз" и остальные.
  Но... Не ведьма, а любила меня. Со мной. Разве не было в этом чего-то...
  - Всегда была ведьмой.
  - А ты никогда не сможешь стать дьяволовым отродьем, - кричит она так, что голос у неё стразу хрипнет. - Ни дьяволом, ни бесом, ни...
  - И прекрасно. - Я хочу, чтобы за мной было последнее слово? Могу хотеть сколько угодно.
  - И отлично! - все последние слова её. Ладно. Пропустим даму вперёд. Пусть поговорит. И так нет желания слушать.
  Но слушаю её всегда. Даже когда не говорит ничего. Ожидаю, когда скажет что-то своими чудными губами. Что угодно.
  А она плачет. Не осталось у неё уже ничего, кроме этих безнадёжных всхлипов. Макияж смывается солёными струйками слёз вместе с лукавством. Во мне что-то плачет тоже, но она уже на тротуаре. Вижу в зеркало такси. Она открывает дверцу и садится. Уезжает. Вот так просто я остаюсь сам. Совсем один на свете. Какое глупое и неразумное чувство. Это, конечно, из-за неонового снегопада.
  Наконец-то закрываю окно с её стороны. Исчезла. Как будто никогда её здесь не было. Только запах её духов, моего подарка - вещественное доказательство её существования.
  Вдруг вспомнил. Это её шепот на светофоре.
  - Ты знаешь, как быстро падает снег? По прогнозу со скоростью пяти метров в секунду.
  С такой скоростью удаляюсь от неё, наши души всё дальше друг от друга. Глупая любовь. Нерациональное чувство. Из-за выпитого всё плывёт перед глазами, пистолет в моих руках дрожит. Стреляй, романтический дурачок!
  Это жизнь... Осечка...

13.01.2010