Сетка.
Часть 1.
Капрал Гроховский скептично оглядел сопровождавших. Оба толстых детектива отморозились довольно натурально, уткнули носы в планшеты и Гроховский перевел взгляд на юнца, который сегодня, вопреки всяким желаниям капрала, был прикомандирован для прохождения практического зачета в, так сказать, полевых условиях.
Учить молодняк Гроховскому было не впервой, да и, по большому счету, в охоту - но именно сегодня ушастый додик был категорически не к месту. И это нервировало капрала.
Нервность главного передавалась остальным копам. Толстяки знали, что обычно следует, когда у Гроховского подобное настроение.
Пареньку – рост карьеры. Удачно, пожалуй, вот так - начать трудовой путь с оперативной облавы под руководством капрала Гроховского. А простым инспекторам комитета по борьбе с дисгармонией – писанина и бесконечные беседы с аттестационной комиссией.
Рейтинг обоих достиг категориального предела, дальше им расти было некуда - какие бы подвиги во благо человечества тут, во главе с Гроховским, ни олицетворяли.
- Ладно, хрен с… короче… Договорюсь потом, с куратором… - Подтвердил наихудшие надежды капрал и повернулся к молодому спиной.
Практикант съежился еще больше. Романтичный настрой первого боевого полицейского рейда в жизни будущего борца за справедливость затух, ситуация курсанту положительно не нравилась, в первую очередь непонятностью.
- Ну, Смитский, как думаешь? – Капрал не мигая буравил блеклыми глазами детектива, не давая тому никакого шанса на дальнейшее безучастие.
- Да здесь она… Куда ей деваться… - Смитский захлопнул планшет вчетверо и засунул пластинку в потайной карман на рукаве. – Как минимум одна нода тута… Или мы за двумя?
Капрал хмыкнул. Точно, как минимум одна есть. Гроховский подошел к краю панорамной площадки и принялся разглядывать шумный вал студенческого люду, которым кипел гектар площади нулевого этажа Политехнического Европейского Университета.
Тысяч тридцать человек, не меньше. Значит две-три ноды. Скорее две. Поймать удастся одну. Гроховский быстро потер ладони, словно попытался воспламенить собственную кожу трением.
К людишкам внизу он испытывал чистую рафинированную злость. Никакой ненависти, никаких прочих неуставных чувств. Только злость, как кристалл государственного мышления.
Потому что миссия, которая предстояла троим государственным служащим засекреченного ранга и одному нулевому – имела именно государственное значение, и важность ее для всего общества сложно переоценить.
Жаль, что оценить могут лишь сведущие, а таких немного.
К нынешнему времени, к двухсотлетию подписания Декларации Объединения народов Земли, борьба с дисбалансирующими транзакциями в общесоциальной структуре – стала именно тем острием, от реализации которого зависел весь дальнейший исторический прогресс.
Факторов, вызывающих дисбаланс в тонко настроенной системе взаимосвязей двадцати миллиардов человеков – достаточно много. Но столь грязных, деструктивных и аморальных, как ноды – пожалуй, больше нет… корень зла, рождающий мрак…
- Ну вот… Поток модулирован… Модуляция неявная... но для суда заключение получится... – Второй толстяк, Гленфильский, избегал прямого взгляда на капрала. Тот мог поклясться, что никогда не видел глаз малословной груды сала дольше пары секунд.
- Суд – это правильно. – Гроховский повернулся на подпружиненных каблуках. – Начнем, пожалуй… Молодому – сидеть здесь, остальные за мной.
Оба детектива поднялись медленно, одновременно и с синхронным кряхтением. Юнец побагровел. Он глотнул воздух, пропихнул пузырь в горло судорожными рывками и вскочил на ноги, едва не подпрыгнув.
- Сэр, я обязан пройти зачет!.. – Он твердо посмотрел на капрала.
Оба детектива шустренько отодвинули туши шагов на семь в сторону выхода из диспетчерской.
Капрал остановился с полшага и покачался на чудо-каблуках.
- Я же сказал, что решу с твоим куратором... Кстати, раз соображаешь туго - поставлю отметку, переаттестацию пройдешь. Тупые нам здесь не нужны.
Юнец захлебнулся на вдохе.
- Сэр, я прекрасно понял, что вы имели в виду! Я напоминаю вам, что, как гражданин, имею право на обучение, согласно своим статусным баллам. Я не хочу имитировать собственное обучение и требую полноценной практики! – Паренек был бледен до потери колора, но щеки его пылали, как два спелых яблока, отчего салага казался еще более юным, вопреки обманчивой анатомической строевой форме курсанта.
Капрал постоял секунду, потом быстро развернулся и в три жадных шага испарился из диспетчерской. Толстяки синхронно пожали плечами и шустренько потянулись следом за вожаком.
Гроховский размашисто несся вниз по пологому пандусу, прыгая по шагу вместо двух человеческих, и обдумывал ситуацию. Возражение подчиненного входило в ту категорию ситуаций, когда в ответ должна быть применена максимальная степень репрессий. С другой стороны – юнец прав.
Толстые инспекторы едва поспевали за скачущим капралом, обливались потом, но больше демонстрировать лень не рисковали. Операция началась, и у капрала сейчас были неограниченные полномочия.
Только так. Иначе борьба с нодами была бы невозможной. Это зараза, натуральная болезнь, которая поражает людей, совершенно не понимающих, что творят на самом деле. Глупые юнцы, с затуманенными гормональной бурей мозгами наносят обществу вред, в столь неимоверных масштабах, что неограниченные полномочия – наименьшее возможное к применению в борьбе с врагом.
Гроховский спрятался за колонной, уносящейся в непросматриваемую высь, и принялся следить за лицами спешащих студентов. Кто же из вас, суки… кто…
Кто-то один, или двое, из этих засранцев, законно пришедших за знаниями, мечтающих о будущем – являются хитрожопыми вражинами. Они возомнили, что смогут всех обмануть. И еще они думают, что поступают вполне хорошо и даже правильно, потому что они избранные, а остальные – идиоты. Те остальные, на чьих трудах, сволочи, паразитируют.
Копы прислонили к колонне жирные спины и заходились ходуном в попытках дышать после бодрящей пробежки. Капрал резанул их презрительным прищуром и уставился на практиканта, словно рассчитывал, что тот останется в диспетчерской.
- Будешь мешать, поставлю черную отметку. Сделай так, чтобы я тебя и не видел. Смитский… - Капрал наклонил голову к соответствующему жирдяю, - … под твой контроль… Так… Почему не начинают, су…
Договорить капралу не дал мелодичный сигнал, столь тонко модулированный, что, казалось, проникает в самую душу, отчего тут же свело зубы. Двигаться становилось все трудней и трудней, каждое активное движение сопровождалось нарастающим мышечным зудом. Замереть неподвижно на месте – единственно комфортное состояние.
- Внимание! – Приятный женский голос гулко отдавался в каждой клеточке, каждого тела, оказавшегося под колпаком контролирующего поля. – Фаза контроля один. Оставайтесь на местах. Оставайтесь на местах. Контролирующее поле будет усилено в десять раз. Оставайтесь без движения. Не двигайтесь. Избегайте лишних движений, они чреваты серьезными травмами мышечных тканей. Внимание. Фаза контроля два, поле усилено…
Тысячи человек замерли на том месте, где их застала проверка. Стандартная процедура, которой каждый подвергается по пять-десять раз на дню, в разных точках каждодневного маршрута.
А как иначе контролировать, обеспечивать безопасность громады людей, которых уже втрое больше, чем считали предельно возможным для Земли в двадцатом веке?
Вся жизнь современного человека должна быть подчинена важной задаче – гармоничному сосуществованию в оковах ставшей тесной планеты. Иначе все достижения предков – полная занятость, полнодоступная медицина, справедливое образование и социальное равновесие – растают в момент, как дым, и мы снова скатимся к мракобесию, которым болели всю свою историю, до подписания Декларации Объединения.
Комитет по борьбе с дисгармоничными транзакциями стоит на страже счастья. Не больше, не меньше.
Гроховский отделился от колонны и пошагал сквозь замершие фигуры, словно это была какая-нибудь роща, а не скованные контролем граждане.
Практикант медленно перевел взгляд и уставился в удалявшуюся спину. Тяжело дышать. Не удастся даже поморщить нос быстрее, чем позволит контролирующее поле десятого уровня.
Чуть нарушишь предел, или из-за нервного тика дернется щека и получите - зуд в том месте, которым нарушил, мгновенно достигает практически болевого предела.
Почему контроль не действует на капрала?! Поле должно действовать на всех.
Гроховский прошивал частокол скованных столбняком тел, вглядывался в лица. Держалку отключат через две минуты, нужно успеть переместиться в сектор.
Он видит меня. Темно серый строевой костюм комитетчика, идущего сквозь толпу – сигнал бедствия.
Он видит. И он дернется.
Молокососы не знают достоверно, какие методы для их обнаружения использует комитет. Дезинформация по нелегальным виртуальным тусовкам медленно пропитывает информационное пространство много лет и уже почти все верят, что комитет просвечивает толпу лучами, вычисляющими запрещенное устройство чуть ли не со ста метров.
Поэтому он дернется. Он поймет, что началась облава – и ему нужно будет срочно затерминировать ноду. Остановить идущий сквозь подонка трафик нелегальной информации.
Вот тогда он готов. Гроховский знал, что успеет увидеть. А жирдяи засекут гаденыша аппаратурой.
Конец первой части.