Несколько минут я пролежал неподвижно. Горе, невыносимое горе свалилось на меня и я не в силах был его пережить. С трудом поднявшись, я отыскал бутылку коньяка, налил себе полный стакан, выпил, кажется, закусил чем-то. Стало немного легче. Как мне прожить несколько часов? Мучительно, невыносимо больно! Лучше бы я утонул там, на краю света! Какая страшная невыносимая почти физическая боль! Нет, я должен, должен её увидеть! Я должен с ней попрощаться. Надо лишь попросить чёрта, ведь у меня ещё три желания! А ведь Инга захочет попрощаться с Толей и Мишенькой, а ведь это ещё одно желание. Эх, да подумаешь, у меня ведь останется ещё одно. Кое - как, я провёл эту мучительно тяжёлую ночь. Утром, лишь только исполнилось семь часов, я пошёл к Толе. Он уже не спал, собирался на работу. Мишенька уже проснулся, хотя был ещё не одет, Сидел на кровати в трусах и маечке. Сиротинушка! В воздухе было что-то тяжёлое, гнетущее. Это смутное ощущение непоправимой беды. Боль, невыносимая боль засела в трёх мужских сердцах и мешала говорить. Мишеньке надо было в садик, Толе на работу, и только мне пришлось бы возвращаться в пустую квартиру к своему горю. Нет, не выдержу, пойду устраиваться на завод! Я выразил Толе свои соболезнования, от которых веяло пустотой и фальшью. Когда на сердце горе, такими ненужными и легковесными кажутся слова! Я сказал, что зайду вечером, есть важное дело. Не стал говорить, что предстоит важнейшее в их жизни свидание! Толе отдал пачку пятитысячных купюр. Он долго отказывался, но потом взял. Я какое-то время погулял по улице, а к открытию отдела кадров отправился на завод. День прошёл в беготне и хлопотах. На заводе меня хорошо знали, и моё возвращение ни у кого не вызывало удивления. Где- то около часа я вернулся домой. Завтра мне выходить на работу. Дождался Толю. Обрадовал его, что вскоре предстоит встреча с Ингой. Он не очень то и поверил. Я вернулся в свою квартиру и вызвал чёрта. Явился 916 й. Как я и думал, вызов души Инги на свидание с Толей и Мишей, и со мной потребует исполнения двух моих желаний. Чёрт с ними, у меня останется ещё одно желание. Можно было заказать одно свидание, н делить его с Толей и Мишенькой я не хотел. Несколько огорчило, что на каждое свидание отводится по полчаса. Впрочем, я и на пять минут был согласен. Хватило бы прошептать последнее прости.
Первое свидание было с Толей и Мишенькой. Эти минуты были особенно мучительны. Я не мог ничего делать и шатался по комнате, мучительно страдая от переживаний. Где-то рядом, совсем рядом была моя любимая. Время тянулось невыносимо долго. Прошло тридцать бесконечно долгих минут. Потом ещё пять, и ещё! Я вбежал на кухню и потребовал у чёрта исполнения своего желания, но прошло ещё две минуты, прежде чем Инга появилась передо мной. Я всматривался в бесконечно родное лицо. Печать невыносимого страдания застыла на нём, но когда Инга увидела меня, то нежная приветливая улыбка, словно луч солнышка в ненастный день, осветила его. Мы бросились в обьятия друг друга, и я с некоторым удивлением почуствовал, что её тело холодное, но никакой неприязни у меня это не вызвало. Я словно целовал любимую. вошедшую в комнату с морозной улицы. Я целовал её лицо, губы, глаза и где-то в глубине моего мозга засела мысль, что это в последний раз. Я смотрел в её милое. родное лицо. пытаясь навсегда запомнить бесконечно милые черты. У нас оставались считанные минуты, а так много надо было сказать друг другу.
- Как же так, почему?
Спрашивал я её о постигшей беде, а она отвечла неохотно.
- Ну, машина, грузовик старый, тормоза отказали, а я уже улицу стала переходить. Девушка за мной успела отскочить назад, я -нет. Больно очень было, но только одно мгновение. Очнулась я уже там... Наверху в общем... Нам об этом нельзя говорить! Запрещено! Впрочем, неважно всё это теперь. Жаль, что не вернусь я к вам больше. Хорошо, что простится с довелось.
Я всё смотрел в её лицо, стараясь запомнить мельчайшие детали. Глаза, эти бездонные, голубые глаза,с лёгкой косинкой, я больше их никогда не увижу! Этот маленький милый носик, этот лобик. эти щёчки, эти нежные пряди волос... Неужели всё это уйдёт от меня навсегда? Я всё время бросал взгляд на часы. Прошло четыре с половиной минуты. Вроде немного, а с другой стороны-бесконечно много и так мало у нас осталось времени. Инга просила меня заботится о Мише и Толе. Я обещал, что их не брошу. Вот парадокс! Ведь я соперник Толи и он должен бы меня ненавидеть. Я тоже не испытываю к нему приязни, хотя комплекс моей вины перед ним явно присутствует! Секунды бежали безвовзвратно. Осталось одиннадцать минут. Бесконечно долго и неимоверно быстро! Потом останется жизнь, остаток жизни, долгий, короткий ли бог весть! Мы вспоминали те недолгие драгоценные мгновения счастья, которые отпустила нам жизнь. В эти драгоценнейшие секунды мы были неимоверно, бесконечно счастливы, но не было на Земле более несчастных людей, ибо мы знали, что совсем скоро это кончится и мы расстаемся. Навсегда... Осталось меньше девяти минут, меньше половины срока. Мы вспоминали что-то, говорили невпопад и, порой, одновременно. Каждая мелочь казалась важной. Восемь минут... Как безжалостно время... Сколько можно сделать за восемь минут! За это время можно вывести спутник на орбиту. За это время луч света долетит от Солнца до Земли. За это время нейтрон проживёт половину своей короткой жизни. Осталось семь минут. Времени всё меньше. Шесть минут.Нам ещё столько нужно сказать друг другу. Пять минут... Остановись безжалостное время, потерпи! Четыре минуты. Инга начинает плакать. Мы говорим, порой одновременно. Три минуты. Кажется я тоже плачу, по моим щекам текут слёзы. Две минуты! Каким безжалостным может быть время! Пройдет меньше двух минут и мы расстанемся навсегда.Минута!! Осталась одна минута!!! Безжалостная секундная стрелка бежит по кругу последний раз. За полминуты до конца срока перед нами появился 916-й и сказал, что пора прощаться. Я взмолился:
- Я же недополучил двенадцать минут! Можно ещё продлить?
-Ладно, ещё две минуты, больше не могу. Заберу её без дополнительного оповещения. Прощайтесь!
Ах, добрый чёрт, ещё две минуты! Это так долго. Мы стояли с Ингой обнявшись и не тратили время на пустые слова. Лишь одно она сказала:
-Прощай, Миша! Прощай, навсегда!
Я ответил:
Прощай, любимая, Прощай, навек! Я так тебя люблю, Инга!
- И я!
Это были последние, произнесённые нами, слова. Ещё долго стояли мы обнявшись и молчали. Две минуты молчания оказались длиннее восемнадцати минут суетливой болтовни! Но всё проходит, и я почувствовал, что в одно мгновение Инга исчезла. Обессиленый множеством переживаний, потрясённый страшной потерей, я осел на пол и заплакал, нет зарыдал от безнадёжной безутешной утраты, от лютой тоски. Всё было кончено.
Не знаю, сколько я так просидел на полу, но невыносимая тоска, которая мучила-терзала мою душу, заставила меня прибегнуть к обычному народному средству, применяемому в подобных случаях. Я не в силах был переносить горе один и пошёл к Мише и Толе. Обстановка в их квартире была такой тоскливой! Горе и уныние казалось висели в воздухе. Чувствовалось, что оба мужика, большой и малый, недавно безутешно плакали. Мы молча обнялись с Толяном, и, вот чёрт, не выдержали, оба зарыдали. Мишенька тут же поддержал нашу компанию. Пришлось срочно заканчивать это мокрое дело и утешать маленького мужичка, лишившегося матери. Потом мы сидели с Толей, пили и поминали Ингу. Горе переносить легче вместе. Мне и правда немного полегчало.
На следующий день я отправился на завод. Здесь всё было родным и знакомым. Главное, люди, которых я знал, которые знали меня. Закружила меня хлопотливая суета будничных дел, притупила душевную боль. Я вновь взялся за перо. Стал писать эти записки, которые сейчас в ваших руках, мой читатель.Это здорово отвлекает от тяжёлых мыслей. Медленно-медленню затягивалась моя душевная рана. Порою онв охватывала мою душу холодной смертелбной тоской, но постепенно такие приступы случались всё реже и реже.
Как странно устроена наша жизнь! Течёт себе неспешно, неторопливо с холодной хлоотливой суетой будничных дел. Редко случаются какие-либо значительные перемены: окончание учебного заведения, женитьба, перемена работы, рождение детей, смерть близкого человека, собственная смерть. Круговорот событий в жизни заканчивается вполне предсказуемо: с роковой неизбежностью жизнь завершается смертью. Мне, как и всем людям на Эемле, только предстояла эта участь, скоро ли, долго ли мне её ждать, Бог весть. Всё же после гибели Инги, я впервые призадумался. о том, что нельзя ли каким-нибудь образом оказаться там же, где и она, то есть в раю. Я приходил к выводу, что практически это исключено. Моя продажа души дьяволу исключала такую возможность. Как говорят математики, вероятность такого развития событий исчезающе мала. Мой удел - ад. Лишь маленькая, крошечная вероятность изменения неизбежного. рокового развития событий заключалась в том, чтобы черти отменили этот дурацкий договор о продаже моей души. Пускай я подписал его, будучи в глубоком заблуждении, принимая его всего лишь за шутку, но ведь в дальнейшем, я охотно пользовался услугами своих рогатых приятелей, да ведь ещё их и спаивал! Нет! Нету мне прощения. Гореть мне в аду, или, что там у них, моих хвостатых друзей, для меня уготовано? Моя участь предрешена. Надо с этим смириться и спокойно прожить остаток своих дней. Кстати, надо ещё использовать, своё последнее желание, а то ведь оно может даром пропасть, если я не использую его до своей смерти.
Смутное, ещё не совсем осознанное стремление появилось у меня. Нельзя ли сделать так, чтобы я после смерти оказался в раю? Уж очень мне хотелось после своей смерти очутиться там же где и Инга. Я и раньше подумывал о возможности попасть в царство божие, но не видел практической возможности осуществления подобного желания, ведь я продал свою душу тому, кого называют врагом рода людского. Теперь я мечтал оказаться там же, где и Инга. Нет, не страшил меня ад, ведь я уже знал, что адские сковородки - это нелепые и глупые выдумки. Да и зачем чёрту подвергать жутким пыткам доставшиеся ему души, иными словами, пусть и косвенно, работать на Бога?! А вот построить царство Диавола на Земле, взамен Царства Божиего такое с диавольской точки зрения вполне возможно и осуществимо. Я уже знал, что в диавольских руках душ побольше, чем у Бога, пусть они и похуже. Это давно уже было заметно невооружённым глазом. Тех, кого мы раньше заклеймили страшным и презренным словом "пидорасы" (я сравнительно недавно узнал, что правильно это слово надо произносить "педераст"), в последнее время стали уважаемыми людьми. Существовавшую в советское время уголовную статью за подобного рода занятия давно отменили.На западе уже кое-где разрешили однопоплые браки. Мало того, терпимость к греху преподносится как положительное качесто человека. Это ли не зримое свидетельство приближающегося царства Сатаны? Впрочем, хорошо осознавая, что я не в силах чем-то изменить грядущее, хотя своими действиями, поступками, возможно, хоть в малой, в ничтожной степени способен повлиять на него, я всё думал, а почему ,бы не попробовать, хотя бы поытаться? Несмотря на то, что я довольно близко знался с чертями, особой симпатии я к ним не испытывал, хотя, справедливости ради, надо сказать, что и не испытывал к ним и особенной неприязни, скажем такой, какую испытывает большинство людей к крысам или змеям. Если неприязнь к змеям вполне объяснима тем, что, многие из них ядовиты, то крысы, а тем более, мыши не представляют такой угрозы, но, тем не менее, у человека вызывают резко отрицательное отношение., особенно у представительниц женского пола. Общаясь с чертями, я не раз убеждался, что это довольно безобидные существа, но где-то в глубине души неприязнь к ним всё же оставалась.
Я хорошо понимал, что отнюдь не черти заманили меня в кабалу, а я сам, своими руками, продал им душу. Пусть я сделал это не совсем осознано, но я ведь даже и не думал сопротивляться! А ведь я отнюдь не вопреки своей воле пошёл на это, причём охотно пользовался полученными у чёрта благами. Ведь я думал так, дескать ну будет у чёрта на одну, а именно, мою душу больше, ну что от этого изменится? Станет чёрт чуть-чуть сильнее, ну что в этом особенного, что в этом плохого? Нехорошо, конечно, быть пособником у врага рода людского, но вроде, не такой уж он опасный, тоже по своему хочет сделать людей счастливыми. Так я рассждал, всячески оправдывая себя, но в глубине души, я прекрасно понимал, что поступаю неправильно. Так самый гнусный серийный убийца, перед тем как надругаться над ребёнком, душит его, дабы дитё не увидело мерзости, и в этом находит себе оправдание!
У меня осталось одно единственное желание. Единственная возможность избежать его выполнения- это потребровать у чёрта выполнения желания из разряда выполнимых, но так, чтобы он сам отказался его выполнять. Честно говоря, я не видел возможности загадывания подобного желания. Уж очень тщательно подготовили рогатые свой договор, и не придерёшься. Выходит по всему придётся мне отправляться в ад! Не скажу, что я уж очень тяготился этим, ведь я не раз уже пользовался услугами чёрта, но чем дальше, тем больше чувствовал я какой-то дискомфорт.
Постепенно, душевная рана стала затягиваться. Радостным, счастливым событием стало рождение внука. Моя дочка стала мамой! У меня появилась подружка. Женщина моих лет. Мать двоих детей, вдовая. Оказалось, что мужчине моих лет, обзавестись подобной подругой жизни не так уж сложно, выбор довольно велик! Ну, что ж буду доживать свои года потихоньку. Придётся, очевидно, отдавать душу чёрту. Я ещё не знал, какой невероятный поворот готовит мне в жизни судьба!