Пыльный космос и обморок в кафешке.
Посвящаю Линь.
День стоял необычайно жаркий и тихий. Все вокруг словно замолкло, погребенное под солнечным зноем. Небо было чистым - ни единого облачка. Время от времени проносился порыв ветра, наполняя все вокруг легким, чуть слышным, шуршанием деревьев. В эти минуты казалось, что деревья стонут от жары.
Я сидел в кафешке около окна и пил клубничный молочный коктейль. Было многолюдно - не один я пришел сюда, в кондиционируемую прохладу, чтобы спастись от избытка солнечной радиации. Люди о чем-то переговаривались, создавая монотонный гул, похожий на жужжание пчелиного улья. Из спрятанных где-то в декоре потолка динамиков раздавался электронный попс - музыка, заполняющая пустоту, но не дающая ничего душе. Ее главная задача - чтобы ничто не раздражало, но и тихо не было.
Я не знал, что мне делать. Моя жизнь - полностью бессмысленная штука. Никакого занятия, никакой работы, никакого хобби - никаких желаний. И я сижу за столиком и бездумно грызу пластиковую трубочку, не желая больше глотать смесь из молока и химических ароматизаторов.
У меня немного болела спина. Меня это раздражало,но как-то фоново. Каждый месяц несколько дней подряд у меня что-то болит, а потом вдруг проходит, причем без каких-либо видимых причин. Просто иллюзия мозга.
И вдруг моя переносица почувствовала взгляд. Я поднял глаза. Из-за стекла прямо в мои зрачки смотрел красивый парень лет двадцати пяти. Смотрел и не моргал, смотрел и не шевелился. Это немного пугало.
На самом деле, я знал, что он не мог меня видеть. Стекло было затемненным, а значит, зеркальным снаружи - он смотрелся в собственное отражение. Но все-таки меня не покидало ощущение, что он уставился прямо на меня.
Что меня удивляло больше всего - так это то, что он сидел на улице, за одним из довольно массивных деревянных столиков, поставленых перед входом в кафе. Сейчас там не было никого. Термометр, который показывает +36 является мягким намеком на то, что чем сидеть на солнцепеке, лучше пройти в кондиционируемое помещение.
Парень пил чай. Причем, похоже, горячий чай (мне показалось, или из стоящей перед ним чашки шел пар), у него на голове не было никакой кепки и его мелированные в рыжий и красный длинные, нарочито растрепанные с большим количеством воска и лака, волосы словно призывали: "Солнечный удар, а ну-ка иди сюда". Большие, сверкающие на солнце зеленые глаза юноши были густо подведены черным карандашом, причем косметика совсем не расплылась, да и вообще, похоже, что на его лице не было ни капельки пота. И это при том, что он был одет в джинсы! (как у него яйца не сварились просто).
Поглазев на него таким макаром несколько минут, я пресытился этим занятием и вернулся к своему молочному коктейлю, пытаясь вспомнить, о чем я думал до того, как отвлекся. Однако ощущение взгляда мешало мне сосредоточиться.
Чтобы переключиться, я стал обдирать черный лак с ногтей, однако меня не оставляло ощущение, что какой-то невидимый снайпер водит лазерной мушкой по моему лицу. Минут через десять я снова поднял голову. Парень продолжал смотреть в мои глаза, сидя во все той же позе. Готов поспорить, что он даже не мигнул ни разу за все это время.
Я взял в руки пластиковый стаканчик с остатками молочного коктейля, натянул на голову джинсовую кепку с надписью "Happy 1969" и отправился к выходу.
- До свидания, приходите еще, - робо-словами с робо-улыбкой попрощалось со мной девочка-блондинка в дурацкой униформе. Сенсорные двери разъехались передо мной, словно шлюз в открытый космос. Ощущая себя как минимум Нилом Армстронгом я открыл вторую - уже классическую стеклянную дверь. В лицо мне бросился удушливый жаркий ветер, точно из парилки в бане, только пахнущий пылью. Я почувствовал, как на висках выступает пот.
Сразу стало безумно тихо, царство кастрированной музыки и жужжания разговоров осталось позади. Только шум ветра, да редкие крики птиц. Странная галюцинация порождала ощущение, что солнечный свет гудит, точно люминисценная лампа. Я зашел за угол и сразу увидел его. Он, как вы уже наверное догадались, сидел и все так же тупо пялился в стекло, как раз туда, где сидел я. Вот только там меня уже не было. Я подошел и сел за его столик. Он не обратил на это никакого внимания.
Я поглядел на стекло. И впрямь - зеркало да и только. Можно смутно различить какие-то силуэты по ту сторону, но ярче всего - наши с ним отражения, немного затемненные, с чуть приглушенными цветами, но резкие и отчетливые. Это гипнотизировало. Словно смотришь на два пласта реальности сразу. С одной стороны видишь себя с глупой напряженной рожей и растекшимся от жары макияжем, а с другой - тени людей, принадлежащих к царству кондиционера.
Черз несколько минут я прервал молчание:
- Не жарко тебе? - спросил я. Голос прозвучал каким-то чужим, как-то снаружи.
- Нет, - ответил он красивым низким голосым, совсем не сочетающимся с его девчачьей внешностью, - Жара - это просто когда молекулы бегают немного быстрее.
- Ну да, - ответил я, - я тоже всегда думаю о вселенной, когда на улице жарче чем плюс тридцать.
Он улыбнулся. А я обратил внимание на его кожу. Она было абсолютно нечеловеческой - в ней не было ни единого изьяна, ни прыщика, ни покраснелости, ни царапинки, ни морщинки. Белая и гладкая без всяких тональных кремов, абсолютно не загорелая и нетронутая.
- Мир кончается, - сказал он, все еще не поворачиваясь ко мне, а глядя на мое отражение в стекле.
- Типа конец света? - переспросил я.
- В этом духе, - ответил он.
И вдруг внезапно налетевший порыв удушливого ветра, словно подтверждая его бесстрастные слова зашумел в кронах деревьев и заскрипел крышей соседнего дома.
Мне почему-то стало холодно. Нет, то есть мне было душно и я весь вспотел, но по спине пробежали какие-то холодные мурашки, словно порыв подкожного ветерка.
- И как же это случится? - спросил я с иронией в голосе, - потоп, ураган, цунами, вулкан, метеорит?
- Никак, - ответил он, - он просто кончиться сегодня вечером и никто не заметит.Это часто бывает. Почти каждый месяц.
- А что же будет? - спросил я.
- Будет новый мир, похожий на этот, - ответил он.
- Печалька, - констатировал я и замолчал.
- Иди внутрь, - сказал он, - к ним.
- Не хочу, - ответил я.
- Ты мне мешаешь...
Я встал, посмотрелся в последний раз в стекло и отправился обратно в свой космический корабль. Открытый космос недовольно шелестел астероидами несущихся по улице полителеновых пакетов и бросал в лицо звездную пыль, смешанную с окурками.
Я снова сел на свое место, которое, к счастью, еще никто не занял, и довольно откинулся на нем, невольно наслаждаясь искусственной прохладой. Я даже зажмурил глаза и несколько минут рассматриал мельтешение черных звездочек под сомкнутыми веками - иллюзии зрительного нерва.
Первым делом, когда я наконец-то разлепил свои очи, я, разумеется, взглянул в окно, чтобы проверить, пялится или нет на меня это чокнутое создание.
То ли я перегрелся на солнце, то ли все законы оптики решили уйти в отставку, однако я увидел собственное отражение. И это при том, что внутренняя сторона стекла ни капли не зеркалила. Я сидел и смотрел в свои глаза. Долго-долго.
У меня начала кружиться голова, но я не отрывал глаз от своих глаз. И тот я, за стеклом, продожал смотреть на меня, не моргая. Наконец, он встал, улыбнулся мне и, повернувшись спиной, стал уходить куда-то все дальше и дальше. Все закружилось у меня в голове, подступал обморок. Я не уловил момента, в который я скользнул в небытие, однако помню, что видел там, в обмороке, какие-то странные яркие картинки.
Я очнулся буквально через несколько секунд. Стекло вернуло свою прозрачность. Я посидел немного, унимая головокружение, а потом поднялся и купил еще один молочный коктейль. В колонках по-прежнему играл попс, чуть слышно гудели кондиционеры, люди ели химическую еду и их разговоры сливались в единое жужжание. На улице беззвучно качались деревья. На следующий день жара ушла и моя спина перестала болеть.
Святослав Леонтьев.