На всех российских флотах, в свободное от службы время служивый морской люд играет в две популярных игры – нарды и преферанс. Нарды или по-другому «шешбеш» есть на каждом военном корабле. Но если в нарды играют все – офицеры, мичманы и матросы, то преферанс – чисто офицерская игра.
- Каждый порядочный офицер флота обязан уметь играть в преферанс, - говорил нам наш начальник курсантской практики капитан 2 ранга Петровский, - и я вас научу этой науке.
Петровский служил на Тихоокеанском флоте флагманским химиком бригады противолодочных кораблей, а потом, каким-то непостижимым образом, попал на престижное место преподавателя кафедры химического факультета нашего училища.
И если он не очень разбирался в тонкостях курса физической и коллоидной химии, который ему достался, то науку преферанса, изученную и отшлифованную в течение многих лет корабельной жизни, Петровский знал в совершенстве.
Наша практика проходила в «химдыме» в городе Лиепая, тогда еще советской республике Латвия. В увольнение нас не пускали после случая избиения одного из курсантов. На наших бескозырках было написано «КВВМКУ им. С.М.Кирова». Все прибалты фамилию Киров связывают с крейсером «Киров», который во время войны расстрелял из главных калибров, оккупированный фашистами, Таллин – столицу Эстонии.
Всеобщая ненависть к советскому крейсеру автоматически была перенесена на ни чём не виноватого Сергея Мироновича, к тому времени ушедшего в мир иной. Золотая надпись на наших «бесках» местных раздражала.
- Балбес! - шлепал картами по уху очередного ученика Петровский. – Чего ты под игрока тузом ходишь? Наиграл ему, дубина, марьяж! Сколько я могу вас учить? Под игрока – с семака, под вистующего - с тузующей!
Днём мы изучали различную колёсную технику оборудованную для дегазации, дезактивации и дезинфекции войск, а вечером учились премудростям преферанса.
Надо сказать, что наш начальник практики обладал недюжинным терпением и педагогическим талантом. Практически все, кто пожелал, в том числе и я, к концу практики играли с Петровским почти наравне.
На пятом курсе в марте я попал на стажировку в Петропавловск – Камчатский. Корабли в Авачинской бухте стояли вмерзшие в толстый лед по ватерлинию. О выходе в море не было и речи.
Корабельные офицеры с опухшими от сна и безделья рожами неприкаянно слонялись из каюты в каюту.
- Химик, ты в преф играешь? – безнадёжно спросил меня длинный, с унылым лицом старлей.
- Да, так, немного понимаю, - скромно ответил я, - под игрока - с семака, под вистующего с тузующей…
- Хода нет, ходи с бубей, нету хода - не вистуй ! - обрадовано продолжил старший лейтенант. – Сегодня же вечерком пульку сообразим, найди еще курсанта, который разбирается в преферансе.
Нашел я к вечеру стажёра – курсанта Витю из СВВМИУ.
Севастополец, по его словам, неплохо играл в преф.
С длинным старлеем вечером в нашу каюту зашел еще один старший лейтенант. Старлеи были тёзками. Оба Сани.
- На деньги не играем, - сразу же заявили мы «камчадалам», - это вы тут двойную зарплату получаете, а у нас курсантские 15 рублей в месяц. Тем более, вы в преферансе асы.
- Ну, хоть полкопеечки за вистик, - заныли Сани, - игра без интереса, это не игра.
Договорились играть на деньги. Условия старлеи предложили вполне нас с Витей устраивающие: тот, кто больше всех проигрывает, берёт «поросят» - две полиэтиленовые десятилитровые канистры и идёт через Авачинскую бухту по льду на ту сторону.
Там около жестяно-баночной фабрики располагался пивной киоск.
Проигравший наполняет «поросят» пивом и возвращается на корабль.
Деньги на пиво в любом случае дают старшие лейтенанты.
Надежды на «дежурные ноги» у Саньков не оправдались. В большинстве случаев они оказывались гонцами и, чертыхаясь, приносили нам «салагам» отличное камчатское «жигулёвское» пиво.
Не попал я по распределению на Камчатку, а то бы еще с ними поиграл.
Отказался дивизионный химик, на чьей должности я стажировался, от перевода на Запад, потому, что в мае того же года государство надбавило еще 240 рублей к офицерскому жалованию.
Это все равно, что сейчас бы к нынешней зарплате добавить минимум 20 тысяч.
Поэтому начал я свою службу на береговой базе ракетных и торпедных катеров во Владивостоке. Конечно- же, на бербазе преферанс процветал. Играли все.
Обязательно приглашали финансиста Петю Дубова, который, выпив «шила», любил играть «мизера» втёмную на «тройной бомбе».
Обычно Петя получал «паровоз» из нескольких взяток и проигрывал больше ста рублей.
Судя по всему, денежки у него водились. Что он там крутил с деньгами в те советские времена, мне и доныне не известно. Сейчас, наверное, эти дела узаконены. Вон, банки наживаются же на непомерных процентах от кредитов.
- Мужики, по четверному хватит? – спрашивал Дубов и тут же раздавал долги.
Все дружно ехали ужинать в ближайший «офицерский» ресторан «Зеркальный». На 25 рублей можно было сходить в ресторан два раза.
А вообще- то в преферанс мы играли не из-за выигрыша. Какой там выигрыш или проигрыш – 5-8 рублей максимум. Игра успокаивала, отвлекала от службы. Она была предвкушением нашего вечернего общения. Особенно на казарменном положении, которое тогда часто практиковалось. Домой-то всё равно не пойдёшь.
Традиционно доставались из загашников «шишки» - бортовой катерный паёк. Открывались баночки со шпиком и колбасным фаршем, входящим в состав «шишки», разводился спирт «фифти-фифти».
Сидящий на прикупе готовил бутербродики и разливал «шило».
За удачно сыгранный мизер все дружно выпивали стоя и вне очереди.
За «паровоз» тоже.
Национальные особенности флотского офицерского преферанса в советское время.