К написанию данного рассказа меня подтолкнуло желание познакомить молодое поколение читателей с тем Гершеле Острополером, о котором рассказывали друг другу евреи пару столетий тому назад. Если и есть в этом рассказе что-либо придуманное, то не мною. Я только пересказываю то, что узнал из книг и от других. Как говорится, за что купил за то и продаю. Я позволил себе всего лишь объединить вместе пересказанные здесь истории.
Итак, если кто не знает, скажу, что фольклорный герой Гершеле Острополер был по профессии шойхетом (резником), но из-за нужды был вынужден играть роль придворного шута при дворе у равина Боруха Тульчинского из Меджибожа и поэтому называемого также равом Борухом Меджибожским. Этот равин был внуком великого Бешта (Исраэля бен Элиэзера Баал Шем Това), основателя течения в иудаизме, известного как хасидизм. Не удивляйтесь, у прославленных цадиков (праведников) были свои придворные и даже свои шуты. Так вот, задача Гершеле, как шута, заключалась в том, чтобы своими остротами развлекать ребе в периоды, когда тот впадал в меланхолию, а также всех гостей ребе во время застолий.
Давно уже среди постоянных гостей за столом рава Боруха Меджибожского ходили слухи о том, что Герш из местечка Острополье, придворный шут многоуважаемого равина, помимо того занятия, ради которого его собственно и держат - а именно, обязанности развлекать самого ребе и его гостей - позволяет себе наглые шуточки за спиной прославленного своей мудростью ребе. Например, жалкий шут Герш Острополер, пользуясь своим внешним сходством с самим равом Борухом, при длительных отлучках почтенного равина (а ни для кого не было секретом, что уважаемый знаток и толкователь священных книг страдал несварением желудка и поэтому вынужден был долгое время проводить в кабинете задумчивости)... Короче - жалкий шут имеет привычку напяливать на себя капоту и ермолку мудрого и справедливого ребе, усаживаться в его кресло и таким образом в чужом образе (иными словами – под видом самого равина) ведет прием посетителей.
Правда, одно обстоятельство заставляло рава Боруха Меджибожского сомневаться в этом – то, что наглый плут и самозванец ни разу не совершил ни одной ошибки. А уж если бы слуга в самом деле давал советы от имени хозяина, то должен был бы совершить какую-нибудь ошибку. И тогда бы все сразу же всплыло наружу и немедленно стало известно раву Боруху.
Тем не менее, берегущегося и сам Всевидящий бережет. Поэтому внук великого Бешта решил устроить Гершу неожиданную проверку. Демонстративно запасшись изрядным куском бумаги, равин отправился туда, куда даже царь ходит пешком.
Не подозревавший подвоха Гершеле Острополер немедленно пробрался в комнату, в которой ребе принимал просителей, водрузил себе на голову ермолку ребе, облачился в капоту ребе и начал вести прием страждущих и жаждущих. А ребе тем временем незаметно покинул туалет, прошел в свою спальню, слегка приоткрыл дверь из спальни в комнату, где происходил прием, и стал подслушивать, устроившись за портьерой.
Первым вошел богатый арендатор, степенно уселся на стуле напротив Гершеле и сказал:
- Многоуважаемый реб Борух! Моя жена смертельно больна. Спасите ей жизнь, и я вас как следует отблагодарю!
Произнеся эти слова, арендатор торжественно положил на стол 10 рублей задатка. Гершеле небрежно сунул деньги в задний карман брюк и с умным видом изрек:
- Хорошо, постараюсь спасти ей жизнь. Позови сюда твою жену.
- Это невозможно. Она осталась в селе, в котором мы живем.
- Почему?
- Как почему? Чтобы посторонние мужчины не видели ее лица!
- Это похвально, достопочтенный, что ты охраняешь свою жену от лишних взглядов чужих мужчин. Но как же я смогу ее вылечить, даже не видя лица заболевшей? Я уже не говорю о необходимости лечить, не видя тела, в котором прячется недуг.
- Я знал, что из-за необходимости заочного лечения у вас могут возникнуть трудности, о ученый рав, и готов помочь в их преодолении.
Арендатор полез в бумажнил и положил на стол еще 20 рублей - на непредвиденные трудности.
Гершеле и эти деньги небрежно положил в свой карман. Затем попросил:
- Рассказывай, в чем состоит болезнь твоей уважаемой супруги!
- Она ничего не хочет есть! Ни холодца, ни борща, ни жаркого! Ни пирожков с мясом, ни ватрушек с творогом, ни кнейделах с бульоном! Не пьет ни компота, ни киселя, ни чая с вареньем!
Гершеле слушал, с умным видом покачивал головой, и время от времени вставлял слова:
- Да, сложный случай...
или:
- Очень сложный случай...
- Совсем спала с лица, бедняжка... Я уже не говорю о фигуре, – окончил свой рассказ заботливый муж.
- А барскую еду вы не пробовали ей давать, достопочтеннейший?
- Еще как пробовали! И черную икру, и красную икру... И белугу, и севрюгу. Даже устриц есть не желает!
Гершеле в раздумье прошелся по комнате:
- Да, исключительно тяжелый случай... Именно такая редкая болезнь была описана в священных книгах. Подобный случай произошел в Вавилоне с женой царя Ахалвероша. И знаете чем ее вылечили? Сеном! Обычным сеном! Запоминайте рецепт, уважаемый! Немедленно прекратите давать вашей жене разносолы! Пусть ест три раза в день только сено. И запивает только водой! Лучше всего кипяченной. Ни чая, ни киселя, ни компота! Думаю, что дней через десять, от-силы через две недели, ваша жена выздоровеет.
- Дай вам бог здоровья, дорогой раби Борух. До свидания!
- До свидания. И пригласите, пожалуйста, следующего.
Вошли сразу двое: местечковый маклер и деревенский мужик. Оба приехали из соседнего уезда, чтобы прославленный цадик решил их спор.
- Слушаю тебя, - говорит Гершеле мужику. – Что привело вас сюда?
- Много наслышались о вашей праведности и мудрости, уважаемый господин, и поэтому просим разобраться во всем по справедливости.
- Рассказывай первым, - приказывает мнимый равин мужику.
- Я продал ему в кредит три мешка ржи, а теперь хочу получить от него деньги за рожь.
- Да я никакой ржи и в глаза не видел, - перебил маклер мужика.
- Не мешай! Дойдет и до тебя очередь говорить, - прервал его Гершеле.
Он подумал немного и приказал мужику повторить свой рассказ, дотошно вникая в подробности: сколько земли тот засадил рожью, каков был урожай, где и как они встретились с покупателем, сколько он просил за мешок, сколько предлагал покупатель, на какой цене сторговались, на чьей телеге перевезли зерно из сарая продавца в сарай покупателя. Мужик обстоятельно ответил на все вопросы.
Герш Острополер понял, что мужик говорит правду, и обратился к маклеру:
- Теперь ты рассказывай.
Едва маклер начал свой рассказ, как Гершеле произнес на древнееврейском:
- Стойте на своем!
- Само собой, - ответил маклер, тоже на древнееврейском. – Что я дурак?
На это Гершеле говорит маклеру на украинском языке:
- Если ты не дурак, то отдай человеку то, что ему причитается, и не позорься! Все поняли? Ступайте!
- Все, - ответили оба посетителя и вышли из комнаты, низко кланяясь.
``Как держится и решает спор этот самозванец. Ну прямо царь Соломон мудрый,’’ – с завистью и злобой подумал цадик.
После маклера и мужика в комнату ворвался крупный мужчина с кнутом в руках:
- Здравствуйте, уважаемый ребе, - заговорил он. - Я занимаюсь конским извозом. Ребе, я долго ждать не могу, мне еще надо далеко ехать... Ответьте мне только на один вопрос: имею ли я по закону право взять разведенную?
- Нет уж. Сначала ты ответь мне, - подражая раву Боруху, строго спросил Гершеле. - Что значит ``занимаюсь конским извозом’’? Ты сам извозчик или нанимаешь других извозчиков, чтобы они работали у тебя?
- Я балагула, то есть сам работаю извозчиком и хочу знать, имею ли я по закону право взять разведенную?
- Имеешь, - не задумываясь, ответил Гершеле.
- Даже, если я коен?
- Я уже сказал, что можешь. Даже, если ты коен.
- Дай вам Бог долгих лет жизни, ребе.
- Не стоит благодарности.
- Еще как стоит. Мне все говорят, раз я коен, то по закону брать разведенную не имею права. А вы разобрались во всем и быстро разрешили. И главное - по закону. Спасибо большое, я побежал. Лошади застоялись...
Ребу Боруху было трудно выслушивать, как его шут лечит больную заочно, да к тому же кладет в свой карман деньги, которые ему, ребе, положены, как этот лицедей изображает третейского судью. Но желание посрамить зарвавшегося острослова было так велико, что он сдерживался. Теперь, услышав, как наглый служка, от его имени разрешил коену взять разведенную, реб Борух не мог промолчать. И почтенный равин выскочил из-за портьеры:
- Что ты себе позволяешь? - закричал он. - Разве ты не знаешь, что евреи из числа коенов предназначены нести службу в Иерусалимском храме, что Тора запрещает им жениться на разведенных женщинах. А ты, наглец, разрешаешь! Немедленно возврати балагулу назад!
Гершеле хотел все объяснить, но мудрый равин отказался его слушать:
- Немедленно возврати назад балагулу! Пока он не уехал.
Гершеле снял с себя капоту ребе и побежал за балагулой.
- В чем дело, ребе? - спросил, входя, недовольный извозчик. - Мне ведь ехать далеко ...
- Ты хочешь взять разведенную? – вскипая, закричал реб Борух.
- Хочу!
- И что ты, негодяй, будешь с ней делать?
- Ничего. Довезу ее до Деражни, как обещал, и там высажу.
- Ладно, ступай! - и внук великого Бешта, обессиленный, опустился в кресло.
Спустя немного времени рав Борух оправился от пережитого напряжения и велел Гершеле посмотреть, не дожидается ли кто-либо у него приема.
Гершеле вышел и вскоре вернулся:
- Там дожидается вашего ответа одна женщина. Поскольку, будучи благочестивой, она не смеет сама предстать перед очами такого святого человека, как вы, то просила меня передать вам записку. Вот ее записка.
- Кто эта женщина?
- Неизвестно. То ли замужняя женщина, то ли разведенная. Ее муж уже несколько лет как поехал на заработки, и с тех пор у нее нет о муже никаких известий.
- И чего она хочет от меня?
- Того же, что и в прошлом году. Сказать, вернется ли он к ней обратно или нет.
- А что я сказал ей в прошлом году?
- То же, что в позапрошлом.
- А что я сказал ей в позапрошлом году?
- Пусть ждет и надеется. Муж к ней вернется.
- Вот и передай ей тоже самое и сейчас.
- Не надо зря обещать, ребе. Он к ней не вернется.
- Да как ты смеешь перечить мне, внуку самого Бешта? - вскричал рав Борух, которого другие цадики за его властный и неуживчивый характер называли сварливым цадиком.
- О внук великого Бешта, я смею высказать иное с вашим мнение, потому что вы видели только ее записки, а я видел саму женщину!
Гершеле вышел, чтобы передать несчасной женщине предсказание мудрого праведника. При этом он позволил себе сообщить ей и свое мнение. Но она пропустила мнение Гершеле мимо ушей. И неудивительно – каждый слышит только то, что хочет услышать.
Когда шут возвратился, реб Борух потребовал у шута объяснений по поводу лечения, которое тот приписал жене арендатора:
- Почему ты, паскудник, не нашел для дщери Израилевой лучшего средства, чем сено? Словно она корова. Да еще посмел присвоить деньги, которые ее муж предназначал для меня,
- Ну это все проще паренной репы. Если ее кормят самыми вкусными и изысканными блюдами, а она ничего не ест, то скажите мне, ребе, разве она не корова? А раз она корова, то чем же еще, кроме сена, ее прикажете кормить?
- А как ты, наглец, оправдаешься за те деньги, которые бессовестно прикарманил?
- Ребе, я ждал этот вопрос. И вот что вам скажу. Половина денег, полученных мною от арендатора в качестве аванса, несомненно принадлежит вам, и я готов немедленно отдать вам, рав Борух, эту половину. Но тогда вам тоже придется отдать мне половину тех денег, которые арендатор привезет сюда после выздоровления его жены. А это во много раз больше полученного мною аванса.
- Ты уверен, что лечение ей, действительно, поможет?
- Вне всякого сомнения! Так что решайте: или мы честно делим между собой поровну и тот гонорар, что арендатор дал мне, и тот, что арендатор даст вам, или каждый из нас берет себе только те деньги, которые он получил или еще получит от арендатора. Как вы решите, так тому и быть!
- А если я решу, что мне положены все деньги: и те, которые уже заплатил арендатор, и те, которые он мне еще заплатит?
- А вы не боитесь, что тогда арендатору может случайно стать известно, кто из нас двоих лечил его жену?
- Наглец! Голодранец! Шантажист! Ты дождешься, что однажды я прикажу своим придворным сбросить тебя с крыльца!
- Не делайте этого, раби! Заклинаю вас! Ради вас самих не делайте этого, раби!
- Почему же?
- Потому, что тогда вы войдете в историю не как великий праведник, а как сумасброд, виновный в гибели народного героя Гершеле Острополера.
... Через десять дней арендатор снова приехал в Меджибож. Он сообщил раву Боруху, что назначенное мудрым равином лечение пошло его жене впрок, и, будучи благодарен за исцеление, щедро, как и обещал, расплатился с чудесным лекарем. О том, как реб Борух и его шут поделили гонорар, ни в одной книге не сказано.
Что касается дальнейшей судьбы самого Острополера, то и тут нет полной ясности. Считается, что за насмешки над цадиком придворные равина Боруха Меджибожского сбросили Гершеле Острополера с крыльца, после чего Гершеле скончался. Но вот нестыковка: Гершеле умер в 1811 году, а рав Борух в 1810 году. Получается, что в 1811 году равин Борух Тульчинский (Меджибожский) уже не мог отдать такой приказ. Но ведь возможен и другой вариант: почтенный равин все же отдал приказ сбросить острослова с лестницы, но великий остроумец скончался не сразу, а сначала долго болел? Так это или нет, но еще сто лет тому назад вам могли бы показать на еврейском кладбище в Меджибоже могилу великого острослова и пересмешника Гершеле Острополера.
Дорогой читатель! В книге*, которую вот уже много лет я пишу, и которую, возможно, ты сейчас держишь в руках, утверждается, что Гершеле не умер, а продолжает жить, принося радость своему народу и оказывая помощь людям, и в ХХ-ом, и ХХI-ом столетиях. Автор надеется, что, рассмотрев все приведенные в этой книге доказательства, ты согласишься с ним.
- - -
* Тех, кто заинтересуется содержанием этой книги, изданной тиражом 10 экз., приглашаю прочесть на моей странице на сайте proza.ru рассказы, входящие в раздел "Рассказы о Гершеле Острополере".