Из цикла "Толяныч Непотопляемый. Воевода"
Губерам первого ельцинского розлива посвящается!!!
Фрагмент
По чьей-то воле, может, и не божьей, областью вот уж сколько лет правил престарелый прокуратор Чумаятов*. Благодаря аббревиатуре ФИО (Д.А. Чумаятов – ДАЧ), еще в студенческие годы его прозвали «дачей». Что было даже не предвидением, а стопроцентным попаданием. К личной даче, этакому особнячку с башенками, бассейном и тренажерным залом, Чумаятов тянулся сызмальства – сразу, как усмотрел первую в своей жизни картинку с теремком. И заимел-таки! Сперва - в виде обкомовской дачи, потом – целую россыпь записанных на чужие фамилии коттеджей, спец-представительств и даже замков в готическом стиле…
Собственно, ельцинских ставленников звали по-разному. Сторонники первого гаранта: демократами, либералами, реформаторами. Народ и оппозиция: ельциноидами. Или подъЕБНутыми, в смысле – которые под Ельциным Б.Н., подчиненные ЕБНу и т.д. Ну, а если совсем ласково: ЕБНятами. Так и говорили: «подъЕБНутый чиновник», «губернский ЕБНенок»…
Странно, но к Чумаятову «губернатор» не прирос. И что такое губернатор? Банально, бездушно, плоско. Словечко вроде и модное, но дюже западное. Не та конъюнктура. Стратегически не та. Главе региона ловчее чего-нибудь эдаки посконно-сермяжное, ну, на худой конец, псово-саврасое. Что б, если уж приванивало, то по родному – лапотным, вековым…
И оно нашлося! Простое, как букашка, внезапное, как архимедова эврика, мощное, как нокаут Тайсона, острое, как укол Атоса...
А какова предыстория!
***
Как водится, новый глава областной администрации к дореволюционным титулам проникся враз и, главное, в нужное время – то есть где-то уже на самом издыхе 80-х. Поворот был как всегда крут и принципиален. То есть всю предшествующую эпоху верный ленинец Толяныч с пламенной непримиримостью князьев клеймил, а графьев громил не иначе, как захребетников и «кровопивцев трудяшшейся массы».
Запоздалая «белая косточка» порезалась у батюшки Димитрия Анатольевича аккурат на угарной волне топонимических переинчек городов, весей, улочек и прочих «коммунистических тупиков». Пожалуй, и не кость, а цельный «белый мосол», который скоблился, свербел, поднывал, не давая уёму совестливой натуре вечного тимуровца. Доколе, мол, будешь сам терпеть и душеньку мытарить, которой, собственно, нет и в то же время она есть?!
Ну, таки вот вам всем: абзац и амба! Однажды, будучи в торжественном подпитии по случаю пятисотлетия Чебурецка, Димитрий Анатольевич вдруг усёк, что город основал старинушка-воевода. Осев на днище памяти, весть уцепилась, прижилась.
Протрезвев же, вспомнил, а, вспомнив, так и замлел: князь, князь, боярин! Вот же оно! Самое то, чего не хватает достойному и много поратовавшему человеку. Последняя капля переполнила чашу разом вскипевшего аристократизма, и некий глас повелел: «Ты, бывший «комсюк» и секретарь горсовета, демократией мобилизованный, обязан не просто вылупнуться, но преподать урок России всей, понимашь».
И пока вчерашние подельники по компартии, назначенные подъЕБНутыми начальниками регионов, кучно и без напряга извилин переквалифицировались в главы администраций или, на крайняк, губеры, Димитрий Анатольевич выделился из серой их дружины. На особицу, творчески и без повторов.
Так в России рубежа тысячелетий возник первый и, даст Бог, единственный воевода. Воевода Чебурецкой земли!
К воеводе через время и через черточку «господарь» приклеился. Но то была, скорее, дань подростковому увлечению тупеньким мальчиком Гугуце из бессарабского мульт-фольклора. А у молдаван в ходу не князья, а господари. Ясен пень, в сложносочиненном гибриде «воевода-господарь» жизнеспособностью отличилась только первая половинка. «Господарь» отлип, как перхоть, хотя из казенных бумаг вытерся не скоро – году на 13-м воеводства.
И пошла писать губерния! Штатные герольдмейстеры запыхтели наперегонки, вынюхивая, выкапывая и приворовывая дворянские корни и гербы рода… Чумаятовых.
Только вот же чёрт, кровь воеводы голубеть никак не желала. Все портила родня. Причем по обеим линиям. Как на заказ, сплошь местечковые выходцы с фамильным окончанием на «бург», реже – «ич» или «ко». Верх родовитости средь пращуров Чумаятова выпал на долю маминой прабабки, купчихи, скрасившей планиду то ли лабазника, то ли конского барышника из Бердичева. Некий шанс сулил также саратовский дедушка по отцу – каптенармус лейб-гвардейского полка. Под стать званию и фамилия вышла: Лейбхамкес, для носителя в годы «Германской» просто убойная. В общем, афишировать все это или как-то там продвигать Чумаятов так и не расположился.
Наконец, сыскался предок из селькупов – малой сибирской народности. При царе к 53 годам этот не совсем европейский тип дослужился до ученика шамана, вице-шамана то есть. А сразу после Октябрьской заварухи он был официально задокументирован в чине ни много ни мало заведующего клубом звероводческого совхоза «Красный бурундук». Как говорится, карьерный рост, налицо! Чумаятов до сих пор в глубоком сомнении, стоит ли данным предком гордиться. С одной стороны оно, конечно, шаман! Вроде бы и знать. Родоплеменная и даже духовная. Но супротив Оболенских и Шереметевых куда? Азиатчина!
Ельцин к «боярской» примочке верного лизуна отнесся спокойно. Даже благодушно. Чем бы, мол, не тешился… Да и «гаранту» ли взбрыкивать против вельможных загогулин?
А уж этого добра у воеводы было пруд и маленькая лужа. Как сам сказывал: «Хватает у меня этих хоббей-лоббей». Давным-давно, еще в сенатскую бытность, Чумаятов слыл самым отчаянным лоббистом. Лоббировал все, что предлагалось и не предлагалось. Но больше как-то так с иностранным уклоном. Кем только не побывал, вот разве что протекционистом стать не привелось. За все 12 лет так и не успел. В чем винил – строго под шумок унитаза – Путина. Он, мол, и губеров из Совета Федерации разогнал, и Егорку турнул…
За годы воеводства Толяныч освоил не только большой теннис, он мастерски парашютировал с бортов подсобной авиации: вертолета и самолета бизнес-класса, оборудованных на придирчивый чумаятовский вкус. Бывало, и моржевал публично. Правда, злые языки снабдили его плавки чудодейственным аккумулятором для пахового подогрева. Опять же по спецзаказу.
С пугающей регулярностью Чумаятовым овладевали приступы отупения, отягощенные трактирным косноязычием. Такое случалось, когда он был НЕ в ударе и, тем более, в НЕмилости. Но как за отливом прилив, всякая опала сменялась фавором. За что и прозвали: Толяныч непотопляемый!
***
Супруженку свою Раису, для которой в общественном сознании бытовали одни свиноводческие аналоги, Чумаятов аккуратно пристроил в Государственную думу. На пост вице-спикера. Параллельно Раиса Лукинична курировала работу подфракции «Яблочный СПС».
В свое время супруги Чумаятовы засветились с ноу-хау на полиграфической ниве. Еще на самом взлете мужнина воеводства Раиса Лукинична оседлала главный издательский дом Чебурецка. А там кто-то ей возьми да подкинь идею. Мыслишка, в сущности, проще пряника: накануне выборов в Госдуму все новинки под рубрикой «Мировая классика» открывал упитанный портретик мадам Чумаятовой. Этим пиар-ходом было убито сразу два зайца. Раиса Лукинична и в Думу попала, и со страниц нетленки местного производства уже не выводилась. Да прописалась так там комфортно, что даже супруг заревновал: «Ну, ты, Рай, и села: перманентно и на постоянку. Клас-сика, право слово».
Выходит, к примеру, в Чебурецком издательском доме книжка Тургенева или там Сервантеса, а на форзаце скоромное фото ухмыляющейся воеводши с трогательным напутствием: «Дорогие чебурашки, для меня большая честь дарить вам счастье знакомства с Иваном Сааведрычем…» – и в том же духе. При этом портрет классика, как правило, скромно опускался. Да и далее по тексту его ФИО отсутствовали.
Попытайтесь представить теперь, сколь душещипательную символику навевала антология русских поэтов, посвященная женщинам. Победительный фас Раисы Лукиничны прямо с обложки как бы узаконивал авторскую неоспоримость заголовка: «Ты женщина и этим ты права».
Воевода скромнее был. Его сияющий пЕред услаждал исключительно взоры школьников и учителей – с кабинетных портретов, дневников и тетрадок. Куда реже печатались его посвящения и эпиграфы к учебникам по русскому языку, ботанике и астрономии…
Всяк, кто разглядит в сборно-соляночной галерее Чебурецка конкретные фигуры, - да пребудет в личном праве на персональную фантазию (глюк или бред). И упаси его боже распространять оные на умыслы, намеки и ассоциации автора. Отдельные поступки персонажей, взятые из жизни вообще, являются статистически обусловленными совпадениями и безнадежно случайными попаданиями. В связи с этим же, обвинения автора во лжи и вранье заведомо беспочвенны и легкомысленны, потому как, по тем же случайным законам, любому из описанных казусов найдется живой аналог из биографии вполне реального представителя современного политического или «культурного» бомонда…
2002
Продолжение следует:
2. Как Толяныч губернию чебурахнул - http://www.proza.ru/2011/06/09/765
Печаталось в художественно-публицистическом альманахе "Литературный факел", Москва, 2006.