У дворничихи Оксаны вскочил прыщ. Неожиданно большой, «болючий», и колючий. Если совсем правильно и точно назвать место, которое поразил недуг, то скажем; прыщ вскочил в самом центре белоснежной довольно большой и крепкой правой ягодице. Ни сесть, ни встать, ни поработать и даже в туалет, ну никак. Очень больно, а ведь не пойдёшь начальнику не скажешь, не могу работать, прыщ у меня. В - первых не поверит, во - вторых, будешь настаивать, попросит показать, а показать это разврат, да и только. Настроение у Оксаны было хуже некуда.
Оксана с мужем Мишей приехала в Москву из села Зюзюкино пензенской области. В родном селе Оксана была видной молодухой, отличной дояркой, хорошей хозяйкой. Крепко и уверенно по своему женскому уму - разуму держала в руках немудрёное хозяйство и мужа Мишку. Любила мужика, но воли не давала. Ну что Бога гневить жили хорошо.
Беда пришла неожиданно, когда её совсем не ждали. Председатель колхоза Арсений Фёдорович мужчина серьёзный и довольно таки ещё молодой, около сорока пяти лет всего то"горел" на работе. Даже доярок на ферме не хватал за «сиськи» и «задницы», и пил в меру, только по праздникам. Жена сельская фельдшерица, дитё двенадцати лет живи да радуйся, но "Лукавый", со свиным хвостиком, рассудил по - собственному. За высокие надои молока Арсений Федорович получил, в каком, то агросеть холдинге путёвку на воды и что уж совсем удивительно абсолютно бесплатно. Но затем селу пришлось заплатить цену немалую. На водах в далёком курортном городе Пятигорске, Арсений Федорович повстречал и влюбился до беспамятства в соседку за обеденным столиком, Реву Семёновну с недоброй и загадочной для всех зюзюкицев фамилией - Гутермахер. Одно только бранное слово, в окончании фамилии, говорило смышленым от природы, зюзюкинцам о многом. Но любовь зла, и председатель возлюбил козлище. Вернулся в родное село Зюзюкино с молодой и чуждой всем без исключения зюзюкинцам, Ревой Семёновной.
Несмотря на плач и волчий вой безутешной родной жены,
- Арсюша родненький и куда же я пойду? - И как же дитё без тебя будет? - развелся немедленно.
Скоро на голову вместо кепки стал надевать белую из плотных кружев крошечную панамку. Зюзюкинцы стали недобро посмеиваться. У Ревки лифчик разодрал и носит. Дальше - больше. Арсений Федорович отпустил вскоре жидкие косицы по обе стороны ушей, и разговор с сельчанами теперь начинал всегда ласково с шалом алейшем, но заканчивал непременно грубо и надменно Зохен вей. А затем пришла и сама беда. Тайно, непонятно как, продал председатель крепко стоящее на ногах хозяйство, за пятьдесят тысяч каких - то долларов и сбежал вместе с Рёвкой, и как потом стало известно, четырьмя её детьми от предыдущих браков, в государство Израиль, где по слухам принял их веру. Процветавшее же село пустил по миру.
Оставшись без кола, без двора, проплакав сутки, Оксана твёрдо решила в Москву и точка. Там и России пуповина и жизнь богаче, слышала еще весной в райцентре, когда раз сдавала молоко.
Но пуповина России встретила неласково, доярки в столице не требовались. Ночёвка на вокзалах, тоже оказывается денег стоит и немалых с точки зрения экономных Зюзюкинцев. Милиция не стыдясь , брала по сто рубликов с носа за ночь. Возвращаться было некуда. И Оксана, разом решившись, пошла в дворники. Однокомнатную служебку дали в Южное Бутово. Дома высоченные; посмотришь, где там верхний этаж можно захлебнуться слюной. Потребовали; детей не заводить, а то работу потеряешь. Дали метлу, две лопаты, фартук, совок, зачем не понятно свисток, обозначили территорию, «рыкнули, чтоб мела чисто и вперед. Мишка, СЛАВА БОГУ, устроился на работу плотником на стройку. Руки у Мишки золотые взяли сразу и зарплата приличная не то, что в родном селе Зюзюкино. Оксана вся извелась, и не могла уснуть. Проклятый прыщ «зудел, нарывал, свербел, достал окончательно и правую ягодицу, и саму Оксану. Мишка уже сделал четыре робкие попытки склонить Оксану к близости, причём первую, предпринял, как только пришёл вчера с работы. Но безуспешно. Мишка сочувствовал жене, но не мог унять молодого любовного пыла. Накануне на работе Мишка изучил основательно четыре страницы книги любовь и искусство Кама Сутры, принёс плиточник Боря, и основательно, как всякий уважающий себя мужчина, освоил на практике три, а в теории четвёртую позицию досконально. Впереди было неосвоенное поле деятельности в двести шестьдесят четыре позиции. Жизнь будущая, обещала полную любовную обойму. Теория жаждала практики. В очередной раз он стал искать любви и сразу же наткнулся на болевшее место. Оксана пронзительно вскрикнула, решительно сказала:
-Нет больно,-
И нежно, но очень чувствительно «саданула» крепким кулачком бывшей доярки, Мишке, чуть ниже "хотелки".
Мишка протяжно охнул и отстал, да и желание прошло разом. Рассвело. Оксана, охнув, встала, намазала прыщ зелёнкой, залепила лейкопластырем бактерицидным, оделась, взяла метлу и пошла, подметать отведённую территорию. Мишка перевёл дыхание, сплюнул густо на пол, но затем вытер аккуратно тряпочкой, не то быть беде и поехал на работу на своей многострадальной Оке. Оксана в это время мела тротуары и проезжую часть. Собирала и отвозила мусор в контейнер.
Из третьего подъезда вышел, широко зевая, «буржуин» Геннадий Степанович, со своей собакой, росточком прямо с годовалую тёлку. Обожравшись, с вечера калорийного собачьего корма, собака жаждала облегчиться. Она не стала тратить время на поиски чахлой растительности на уже "обгаженных" газонах, а натужено выпучив глаза, «нагадила» огромную кучу прямо на асфальте, где только что подмела Оксана.
Оксана в сердцах крикнула:
- Ах ты сучка проклятая - И замахнулась метлой.
Геннадий Степанович даром, что моложе лет на пять ухмыльнулся и сказал:
- Ты собаку не сучи, не верёвка.-
Закостенев лицом, что с дворничихой разговаривать, свистнул собаку и скрылся в подъезде. Прекрасная в справедливом гневе и жестоко страдающая от нарывающего прыща, боль отдавала в ногу и поясницу, Оксана огляделась. Никого. Лишь дворник Ибрагим из солнечного Узбекистана пылил неподалёку, на своём участке. Проворно окунув метлу в ещё дымящуюся кучу, Оксана густо и художественно размазала «собачье» дерьмо по всему лобовому стеклу джипа, стоявшего рядом и принадлежащего Геннадию Степановичу. Отошла, сменила метлу на новую, совершенно успокоилась и продолжила работу.
Через час Геннадий Степанович вышел из подъезда к машине, сказав жене Ксюше, чтобы та, вышла минут через десять. Ксюша торопилась. Её ждали на семинаре головной фирмы, косметика - Мейбелин. У них там всё так строго опаздывать нельзя твердила Ксюша. Геннадий Степанович важно подошел к своему джипу, внедорожнику Туарег. И поначалу почувствовал, а потом и увидел картину маслом, как говорят в Одессе. Ранние жирные, зелёные и серые мухи, бились в любовном экстазе, стараясь отложить, как можно больше яиц в благоприятную среду. Геннадий Степанович поначалу потерял дар речи. Затем закрутил головой и как спринтер принявший допинг рванул к подметавшей Оксане. Пробежал пятьдесят метров за четыре секунды умудрялся при этом выкрикивать порву, уничтожу, убью, и даже обещал секс в будущем. Установил, новый мировой рекорд, в беге на короткие дистанции. К сожалению, не зарегистрированный легкоатлетической федерацией. Подбежав к Оксане, Геннадий Степанович задохнулся и открыл рот. Оксана ни ранее в Зюзюкино, ни тем более в Москве, на работе на грубость срываться не стала. А ясно громко и очень грамотно отправила, Геннадия Степановича на слово мир с тремя ошибками, повернулась чётко, как на Параде Победы и скромно продолжила работу.
- Засужу,- вдохнув воздуха, заорал Геннадий Степанович и бросился к Ибрагиму который, пылил метлой неподалёку.
- Видел, кто сделал? - и стал перед Ибрагимом, как сивка - бурка перед травой.
Из ноздрей сивки - бурки валил, несмотря на лето пар.
- Видел? - повторил вопрос Геннадий Степанович и вытащил тысячу рублей.
Ибрагим проглотил слюну (сумма была достаточно велика) подумал, помолчал. Но солидарность с дворниками всего мира перевесила жажду наживы. Ибрагим гордо с мягким андижанским акцентом ответил:
- Нет наша не видал,- И отвернувшись стал мести дальше.
Геннадий Степанович совершенно подавленный, как морально, так и физически вернулся к машине и стал трясущимися пальцами вести поиск службы эвакуации по сотовому телефону. Тут на свою беду выпорхнула из подъезда вся такая нарядная воздушная и красивая, словно райский мотылёк, Ксюша.
-Генчик не опоздала? - щебетала Ксюша беззаботно.
Генчик на её приветливые слова отреагировал неадекватно. Засвистел, как пожарная сирена, а затем словно бык на красную тряпку понёсся навстречу Ксюше.
-Сколько я могу ждать? - орал он.
- Я сказал десять, то будь десять, - чего десять и в куда десять, он не уточнял.
Затем выругался, цинично вспомнив недобрым словом маму Ксюши, и какую - то Оксану, может любовница мелькнуло в головке у Ксюши. Бросил дорогущий сотовый телефон оземь стал топтать его ногами. Ксюша обомлела и некрасиво обиделась.
- Геночка, да что с тобой,- пыталась по - хорошему исправить ситуацию Ксюша.
Но куда там. Геннадий Степанович, то семафорил сам себе руками, то трубил, словно слон в период брачного гона, то тыкал в сторону Ксюши мизинцем. Стыд и срам, одним словом на всё Бутово. Одна из старушек, сидящих на скамейке у песочницы, где лениво играли упитанные, краснощекие малыши,наклонилась к подружкам и негромко заявила:
- Полюбовница его пришла семью разрушать, а он её сердечный гонит.- и плюнула в сторону Ксюши.
Наоравшись до рвоты, Геннадий Степанович ушел, слегка пошатываясь, искать эвакуатор, пешком. Ксюша поехала на семинар на такси заплаканная и оскорблённая. Негодяй, ничтожный грязный человечишка, мерзавец, считает, что купил меня, как игрушку, как куклу, может творить со мной всё, что пожелает, как он посмел, как мог. Я ему покажу, я уйду, я уеду, я отомщу. "Недочеловек" - подытожила она и стала приводить себя в порядок, скоро на семинар и выглядеть надо было прилично. Но, под страшным словом, купил, как игрушку, крылась почти что истина. Сын старого парт - аппаратчика, Геннадий Степанович многому подучился у папеньки. Когда пришла пора подумать о семье, и здоровом безопасном сексе, для себя любимого, он и прикупил себе Ксюшу. Но впрочем, сделал официальное предложение и даже женился. Купил на своё имя, модный бутик в Москва - Сити. Великодушно разрешил Ксюше быть там директором. И даже распоряжаться по личному усмотрению доходами от продаж. Любил молодую жену.
Всё остальное: машина, квартира, две дачи, картина Шагала, богемский хрусталь, на двадцать четыре персоны, изготовленный в 1801 г., полный набор мебели эбенового дерева во всей пятикомнатной квартире. Три шубы Ксюши, а также кулон с «брюликами», свадебный, кольца всякие, включая обручальные, находились в личной и юридически чистой, собственности Геннадия Степановича. У Ксюши в собственности находились: бокал для чая, зонтик made in chine, но изготовленный для западных стран, три маминых ложки мельхиоровых, бюстик Сергея Есенина, бронзовый, и всё.
На семинар Ксюша успевала вполне. Впрочем, Ксюша с женским тактом лукавила, когда говорила о семинаре. Она торопилась в квартиру своего любовника и менеджера по совместительству - Карена. Молодого человека курчавого как Феб, чёрными, как смоль волосами, воловьими глазами с длиннющими ресницами, с фигурой и статью Тарзана. Мужа Геннадия Степановича. вечно занятого на своей противной работе, как говорила Ксюша Карену, устраиваясь на нём поудобней, ей катастрофически не хватало. Ей всегда хотелось необузданной ни рамками приличий, ни временем, большой чистой и очень долгой любви. Гены хватало лишь, Ксюша, ляг быстренько, повернись скоренько и через минуту, ну я пошел. Генчик был просто слабак.
Карен же доставлял Ксюше неземное сексуальное наслаждение, часами, не уставая совершенно. Поэтому на семинары к своему менеджеру, до сегодняшнего дня, Ксюша летела быстрокрылой ласточкой, но не сегодня. Сегодня Ксюшу достали по полной программе. При первой встрече, Карен, а он был по сути и призванию неглупым шалуном - альфонсом, пообещал купить Ксюше квартирку, для нечастых встреч, как шутил Карен. Обещание забылось сразу, но, совершенно случайно, всплыло сегодня, в головке у обиженной на весь белый свет Ксюше. Когда же он купит мне квартиру? Сколько я, порядочная женщина, могу ещё ждать этой квартиры? Сколько ещё мне заниматься любовью в постели, которая не остыла от тела его Агуши? Жену Карена звали Ануш, но Ксюша любила мило пошутить. Неправильно вставив ключ в замочную скважину; у Ксюши ключи были свои, (Дал Карен, ключей ему было не жалко) стала пытаться провернуть механизм замка. Но не тут - то было. Раздался, негромкий звук хрясть и замок заклинило. Ксюша поначалу робко скреблась в дверь, услышит и откроет Карен, но потом, разозлившись, стала стучаться чуть громче. То есть изо всех сил колотить в дверь, тонкой стальной шпилькой левой туфли, взяв туфлю в правую руку.
Первой на робкий стук Ксюши отозвалась соседка напротив. Вышла и с явным интересом уставилась на Ксюшу. В это время Карен крепко спал и словно чересчур крупный младенец раскатисто храпел. Затем соседка явно и нагло издеваясь, причём обращаясь на ты, заявила:
,- Если тебе Ануш надо, то она на работе,- А если Карена, то стучи громче, спит крепко.
Мерзко «лыбясь» добавила:
- Устал очень бедный.-
Скрестила руки,и стала ждать продолжения бесплатного спектакля. Наконец Карен сквозь пелену глубокого сна услышал ясно голосок Ксюши, и как был, в чём мать родила, подбежал к двери широко распахнул настежь, успел произнести:
- Проходи - замолчал.
Перед ним стояла взбёшенная Ксюша, с занесённой в правой руке туфлёй. Левее у своей двери виднелась соседка, которая с неподдельным интересом, внимательно рассматривала достоинство Карена. Карен хотел сгладить ситуацию и закончить это пикантное противостояние.
- Проходите, Ксюша",- повторил он, хотел назвать по отчеству, но вдруг от волнения забыл и добавил:
- Батьковна.-
Невинное отчество, Батьковна повергло Ксюшу в технический нокдаун. Она, уже не отдавая себе отчета, что говорит и что делает, продолжая стоять в дверях, скрежеща зубами выдала:
- Когда квартиру купишь, говори?-
Карен думал недолго и почти сразу ответил:
- Завтра куплю, проходите Ксюша.-
И опять, "засада", вновь добавил:
- Батьковна.-
- Вот завтра и приду извращенец, - откликнулась Ксюша.
Запустила в голову Карена сумочкой, расплакалась навзрыд, повернулась и ушла навсегда.
Карен, несмотря на крепкие, как манильский канат нервы, был испуган. Ведь до сих пор всё складывалось хорошо. Любовница дарила любовь. Работа, на которую не надо было ходить, приносила доход в пятнадцать тысяч рублей. Столько же давала жена, не может же мужчина быть без копейки. На милые сердцу булавки хватало, а далеко Карен не заглядывал. Жил по заповеди, будет день, будет пища. Вай Мэн охал Карен, что - то нехорошее будет. И он хитрый лис - альфонс не ошибся. Тем временем, сумка, запущенная в голову Карена и пролетевшая мимо головы, уютно пристроилась на вешалке и лезла в глаза, всем своим видом показывая; вот она я.
Но Карен её не замечал, он от пережитого волнения, жадно поглощал пищу из недр холодильника, причём практически всё подряд. А через двадцать минут приехала любимая жена Ануш, неохотно проинформированная о визите Ксюши доброй соседкой.
- Здравствуй Карен - жян дорогой,- зловеще произнесла Ануш,- Как без меня жил? не скучал? -
Карен всем видом выражал раскаяние, молчал, так глупо и бездарно, он прокололся в первый раз. Рушилась спокойная, сытая и чудесная жизнь. Карен был мужем Ануш скоро год. Ануш дочь газо - конденсатного магната и причем единственная, имела: шикарную квартиру на Ленинском проспекте, восьмую модель АУДИ перламутрового цвета, работу не пыльную, но очень денежную, ну в общем она имела всё что хотела. Год назад она захотела мужа и нашла на вечеринке земляков, но делиться им не собиралась, ни с кем.
Ануш медленно, медленно, разделась и стала перед Кареном. В отличии от воздушной хрупкой куколки Ксюши, Ануш олицетворяла плоть. Иссиня чёрные вьющиеся волосы, ниспадающие водопадом, белоснежное классическое лицо и тело юной армянки, груди налитые, слегка тяжеловатые, одна, около трёх килограммов, другая чуть больше, словно два тюленя белька робко касались друг дружку. Точёная талия переходила в крутые, ну очень крутые бёдра. Стакан воды поставь, не прольёшь, хвастал на мальчишниках бесстыжий Карен, правда, куда ставить не уточнял.
-Полюби меня, Карен- жян- попросила Ануш.
Карен, во второй раз за утро прокололся, сказал:
- Нет не хочу.-
- Почему не хочешь, дорогой,- сдавленным голосом, от еле сдерживаемого гнева, спросила Ануш - Меня все хотят, один ты не хочешь.-
И вдруг с криком - смотри негодяй подбежала к окну распахнула створки и высунувшись по пояс истерично закричала:
- Кто хочет?-
Через три секунды, снизу ответили согласием, два коренных москвича из Молдавии, ещё через пять, трое москвичей, эти непросто согласились, а просили сообщить не только код домофона но и номер квартиры. Настоящих москвичей видно сразу - за версту.
Опомнившись, Ануш вернулась, тихо, неслышно ступая босыми ногами, подошла к Карену и произнесла:
- Где она?-
Ануш имела в виду Ксюшу. Карен знал, что Ксюши нет, хотел ответить, никого нет, но тут увидел сумочку Ксюши на вешалке и обречённо выдохнул:
- Здесь.-
Ануш ринулась искать по квартире разлучницу. Перевернув все верх дном безрезультатно, вновь спросила:
- Где здесь?-
Карен указал на сумочку пальцем. Пролетев до вешалки по воздуху Ануш, тут же, устроила сумочке армянское харакири. Оторвала ручки, потом вырвала замок, высыпала содержимое между ног и стала пристально разглядывать.
В сумочке были: изящная косметичка, а ней набор настоящей французской косметики. Семь тысяч рублей, зарплата Карена за пол месяца в конверте, сто долларов США, кредитка, упаковка презервативов импортных, семь штук, каждый своего цвета, называемых радуга, записка написанная рукой Карена, приходи в десять, целую тебя в попку твой "Кареник", изящная пачка салфеток увлажняющих и всё. И тогда Ануш сделала то, что должна сделать настоящая армянская женщина, когда её против желания раздели, а потом отвергли. Ануш сказала:
- Пошел вон - И указала куда именно.
Карен понял сразу. И ушел вон, на работу к Ксюше, но там вон ему сказали час назад, уволив по собственному желанию без выходного пособия.
Ануш в поганейшем настроении, выпила почти бутылку армянского коньяка и поехала жаловаться папе. Оделась Ануш по случайной вполне понятной рассеянности, ну не очень. Не накрасилась изящно, платье надела на голое тело, не на гулянку едет, а к отцу родному и как была в домашних сексуальных тапочках с головами зайчиков на носках и пухлыми попками на пятках села и осторожно, как всегда, покатила по Москве.
Москва тут же притихла и сразу стала уступать дорогу. Ануш и раньше не утруждала себя правилами вождения, а тут с горя чуток выпив, стала рулить cовсем «НЕ "Алё». Машина то мчалась со средней разрешённой, сто двадцать -сто сорок километров в час. Стоят все что ли, мне мешают, злилась Ануш. То выскакивала на встречку и начинался полный понос на улицах, то ёрзала по тротуарам, там вроде свободней и машин не видно. Там где проезжала Ануш, Москва вставала то на дыбы, то на уши, а потом устала и объявила план перехват.
Разорались милицейские рации. Постовые, на стационарных постах, почувствовав добычу, забегали как ошпаренные. Поправили автоматы, с воронками на стволах, засвистали, как соловьи разбойники и кинулись ловить АУДИ 8 стекла затененные номер жу. На посту № 23 лейтенант Иваньков принял сообщение о АУДИ 8, перламутровой с № жу, бешено летящей и нарушающей правила движения в родной столице. Захотелось славы. А вдруг звёздочку на погоны добросят?. Иваньков раскатисто крикнул: "Смена в ружьё". Затем, осатанев от важности принятого им командирского решения, визгливо завопил:
- К бою.-
И от этого совсем ошалев добавил:
- Порвать, уничтожить, остановить.-
Сержант, устрашённый воплями начальника, потащил через дорогу цепь. На цепи бились пластмассовые блоки заграждения красно- белые. Второй сержант, побежал навстречу движению, размахивая жезлом вкруговую, как бы поезд останавливал. Старшина, неловко задевая брюхом, стены люнета из шлакоблоков развернул лёгкий пулемёт системы Дегтярёва в сторону предполагаемого нарушителя, забыв вставить ленту с патронами и снять с предохранителя. Назревал захват.
У поста № 23 образовался затор, и Ануш пришлось остановиться. Возьму сам преступника, бежал к АУДИ Иваньков, размахивая пистолетом. И слава вся мне. И как ловко я смену расставил. Лейтенант рванул рукоятку водительской двери и хотел, было рявкнуть сдавайся, а не то застрелю, но спёкся.
За рулём сидела прекрасная черноволосая молодая женщина, тяжелые литые груди, давно покинули тесный лиф платья, и прямо таки сами собой тянулись к Иванькову. Задравшееся платье не скрывало ничего.
- Военный жян, помоги проехать к папе тороплюсь, да.- нежно попросила Ануш и улыбнулась впервые за день.
Но российский офицер не поддался на чары. Ловким профессиональным приёмом, он схватил Ануш за талию и потащил из машины, при этом пистолет бросил под ноги. Ануш, не ожидавшая, приёмов кара-те от военного мальчика поддалась сразу и тяжело повисла на лейтенанте, крепко прижавшись к нему всем своим телом. Затем, почувствовав неладное, стала биться, как прекрасная сирена, вырываясь из рук. Иваньков продолжал упорно тащить Ануш, в служебку на ходу зачитывая её права. В пылу борьбы, совершенно случайно, переместил руки с талии на грудь. Втащил Ануш в служебку. Внезапно от пережитой борьбы и близости к Ануш, испытал, мощное облегчение. Разом выпустил девушку из объятий, сел, осторожно поёрзал на стуле и приступил к допросу. Ануш отвечать не стала, а наскоро одернув платье, отвернулась, засунула груди в платье, действие алкоголя от пережитого захвата понемногу улетучивалось, и попросила разрешения позвонить папе. Лейтенант великодушно разрешил.
- Папа меня в милицию забрали, - расплакалась Ануш.
- Вай Мэн"- удивился папа, - За что?-
- К тебе ехала, поговорить надо.- А я тут у них, как голая сижу.-
Папа сходу понял, надо выручать немедленно и попросил:
- Дай начальнику трубку дорогая.-
Ануш протянула её Иванькову.
- Номер поста скажи дорогой? - промурлыкал папа, голосом вурдалака из свежевырытой могилы, узнал и повесил трубку.
Тут же позвонил приятелю, продавцу мандаринов в буфете на киевском вокзале, тот позвонил другу из автобусного парка, тот помощнику депутата Госдумы, тот девице очень лёгкого поведения, но из высшего света, а та своему boy frend (у) - директору банка Альянс, а тот генералу ГАИ, который отмывал свои деньги, через банк Альянс.
Звонок оторвал генерала ГАИ от неотложных государственных дел. Генерал в это время смотрел порно мультики, про марсиан и венерианок и был в полном служебном восторге. А,ты, да, конечно, есть, как и полагается генералу, пророкотал он и набрал полковника.
-Что полковник хочешь на пенсию подполковником уйти?-
- Слушаю, товарищ генерал - вежливо отозвался полковник.
- Там наши орлы, - генерал поправился, - Твои тупицы, Ануш задержали.
-Отпусти немедленно, проводи. - Ты меня понял?-
- Так точно товарищ генерал,- отрапортовал полковник.
Полковник затребовал пост № 23 по громкой связи.
- Кто там у нас? - спросил он у дежурного майора. "
- «Литёха» Иваньков - отозвался мудрый майор. "
- Иваньков, отзовись, - раздался усиленный динамиком голос начальника.
- Я товарищ полковник - бодро отозвался лейтенант.
Он собирался по всей форме доложить, что опасный нарушитель пойман лично им, Иваньковым, и Москва может спать спокойно. И ещё; может быть привезти преступницу, лично, к товарищу полковнику в управление, но оживший динамик закукарекал словами позорными и обидными для комсостава, к тому же кругом уши подчинённых.
- Ты лейтенант хочешь до пенсии в лейтенантах проходить?- Устрою.-
- Ты у меня на земле Маточкин Шар перекрёстки разруливать будешь.-
- Ануш немедленно отпустить.- Проводить до места следования.- Извиниться. - об исполнении доложить лично.
Полковник даже не стал уточнять, понял ли его Иваньков и отключился.
Иваньков затосковал. Звёздочка очередная на погоны откладывалась на неопределённое время. Подчинённые прятали улыбки в мордатых ряшках, их пронесло стороной. Лейтенант извинился, сопроводил Ануш к отцу, вернулся на пост на попутках злой как собака, доложил начальнику лично, но тот не порадовался сердечно, а пролаял добро и всё. Вечерело. Лейтенант вышел на дорогу. Может ветерком обдует, легче станет. Сердце честного офицера попеременно топтали, то тоска, то глухая бессильная злоба. После фиаско с Ануш Иваньков жаждал сатисфакции.
Пристально, как филин в тайге, всматривался вдаль. Может случайно, будет проезжать мимо преступник, а то и сам вор в законе, а он Иваньков его и того, к ногтю. Неплохо и наркодиллера прищучить. Ничего что собаки нет, если старшина самогон за версту чует, то и наркотики сможет, только прикажи. Но кольцевая московская дорога была на удивление пустынной, ни машины, ни автобуса, ни души. Сахара, да только. А натренированное тело требовало действий. И тут глаз- радар лейтенанта разглядел искомый объект. Мирно и мерно тарахтя мотором, к посту № 23 приближалась машина типа ОКА. В Оке сидел Мишка. Он отработал честно, весь рабочий день, и даже заработал левачёк, установив строго в обеденный перерыв, дверь входную, тётке из соседнего заселяемого дома. Шесть сотен приятно оттягивали карман. Четвёртая, так и неизученная на практике позиция, иногда прямо таки таращилась перед взором и мешала безопасной езде. Может сегодня удастся, мечтал Мишка. Душа пела. На заднем сидении лежала красная роза в целофанке и бутылка водки, разрисованная сегодняшним штукатуром, а вчера художником Колей. Коля мило разрисовал этикетку бутылки черным фломастером. Нарисовал черепушку с костями и написал красивыми печатными буквами яд и ниже Зарин. Мишке понравилось. Оксанку напугаю.
Мишка подъезжал к посту № 23 Он уважал правила и свято соблюдал их даже в родном Зюзюкино, хотя гаишников, там отродясь, никто не видел, а тут сама Москва. В это же время судьба давала Иванькову шанс, и упустить его было нельзя.
- Смена в ружьё - снова завопил он.
- Вась ты "чо?- выглянул старшина.
- Смотри, опять от "полкана" схлопочешь,- но Иваньков кинулся сам, потащив за собой поперёк дороги тяжелый трак, с шипами- ёж.
Торопился отчаянно, вдруг злодей успеет проехать. Мишка неторопливо накатывал на пост, строго следуя дорожным знакам. Сорок в час, затем двадцать, а потом и пять в час всё как положено. Ока наехала на скорости пять километров в час передними колёсами на ежи. Шины выдали негромко дуплетом Ба- бах и ОКА остановилась. Услышав выстрелы, старшина в служебке завертелся волчком опрокинул себе на брюки чашку с горячим кофе дико заверещал, потом крикнул:
- К бою, нападение на пост.-
И все выскочили наружу. Иваньков уже стоял у Оки и размахивал пистолетом.
- Руки на капот, выйти из машины - рявкнул он.
От охватившего его возбуждения лейтенант перепутал последовательность команд, которые выкрикнул Мишке. Услышав руки на капот, Мишка честно попытался высунуть руки на капот, изнутри машины, не получилось. Услышав вторую часть команды, Мишка вышел и понурив голову, стал.
Набежала смена, ощетинившись автоматами.
- Из чего пальнул?"- спросил старшина.
Иваньков зачастил:
- Ехал со скоростью сто сорок километров в час, оказал сопротивление при задержании.-
Старшина окинул взглядом Оку с пробитыми шинами. Мишку выражавшего полную покорность родной милиции и снова спросил:
- Вася да что с тобой сегодня?-
И добавил:
- Не переживай ты так из - за той суки может, пронесёт - И сплюнул.
Но Иваньков уже доставал с заднего сидения злополучную бутылку. Прочитал, оцепенел и заявил к ужасу Мишки, да здесь каторгой пахнет. Машину на штраф стоянку, содержимое бутылки на экспертизу и далее выходила, несчастному Мишке, по протоколу, дорога в казённый дом, сроком от двух до пяти лет. Мишка подписал протокол, лейтенант, грозно сказал:
- Свободен пока", отпустил.
Домой Мишка добирался на перекладных долго и приехал в двадцать три часа. Мрачно выдавил из себя "Привет". Не поел «борщеца» с мясом, ни чайку со сгущёнкой не выпил ни чашки, а умылся и лёг молча на кровать. Как сказать? вертелось в голове. И вдруг решился.
- Машину у нас отобрали, Оксана - и сбивчиво рассказал, всё как было.
Оксана стала гладить Мишку по голове, как маленького мальчика, поцеловала нежно и чуть поёрзала правой ягодицей на краешке кровати. Прыщ не болел совсем, будто его никогда и не было. Рассосался - обрадовалась Оксана. И всего то, пластырь приложила. Оксана наклонилась к Мишке ещё раз и на ушко шепнула:
- Обойдётся, поверь.-
И деловито добавила:
- Ты Миша утром, мне что – то про четвёртую позицию рассказывал.-
Мишка ожил. А ведь и правда обойдётся, он же, ни в чём не виноват. Встал, засмеялся, подхватил жену на руки, покружив по комнате, понёс к кровати. Позиция № 4 оказалась интересной, даже очень, но после разбора, Мишка предложил некоторые усовершенствования. Оксана согласилась, и супруги до утра шлифовали четвёртую. А Мишка молодец, уже замахивался на пятую, правда, пока только в теории.
Счастье, согласие и любовь баюкали служебку дворницкую и двух спящих там людей. Им снились добрые сны.
Геннадий Степанович утром следующего дня получил обратно свою машину с мойки. Джип блестел натёртый воском. Лобовое стекло сверкало. Заплатил за услуги и эвакуатор десять тысяч рублей.
Ксюша, уволив Карена; в тот же день по совету подруги записалась в фитнес клуб и нашла себе потрясного инструктора - наставника. Геннадия Степановича простила легко.
Ануш, выгнав «изменщика», Карена, через день, улетела отдохнуть на остров Майору. Встретила там красивого переводчика португальца, тот уверял что он, чистых кровей португальский армянин, через каждое слово клялся мамой. Ануш он понравился.
Лейтенант Иваньков утром перед разводом порвал протокол строгой отчётности, составленный на Мишку. Заплатил за утерянный документ, майору, ядом жидким Зарин. Было стыдно за себя и за державу обидно.
Альфонс Карен, изгнанный Ануш и уволенный Ксюшей, живёт у приятеля в Подмосковье. И тоже надеется на лучшее. Верит, как молитве, словам отца из села Севан, что - у озера Севан.
- Вах Карен жян - говорил отец.
- Будешь хорошо кушать, мало работать, крепко спать и любить; хотя бы три часа подряд, то бедность тебе не грозит.-
- Я так думаю, - и поднимал указательный палец к небу.
СЛАВА БОГУ, что колючий, болючий прыщ на ягодице, вызвавший столько потрясений и бед у неплохих, в общем, то людей, рассосался вовремя.
И стало всем ЧИКИ - ПИКИ, что в вольном переводе с испанского языка на русский язык означает - хорошо.