Глава 14. Лютые волки
I
Святослав удачно припарковался у подъезда дома, где жила Анастасия Заозерова. Окинул взглядом мощный, построенный на века сталинский дом, нашел окна, относящиеся к квартире девушки, разглядел сквозь стекла белую тюль.
- Как думаешь, он там? – спросил задумчиво следователь.
- Узнаем, когда придем, - Полина тем временем деловито взяла с заднего сидения сумку, поделила пистолеты между собой и напарником, рассовала припасы патронов по карманам, отдала ружье и два ножа Святославу, третий нож сунула за пояс. Святослав с усмешкой наблюдал за ее действиями.
- Я не уверен, что это сработает, - сказал он, принимая у нее остро наточенные ножи.
- Ну и что? – она пожала плечами. – Главное, что мы попытаемся.
Управившись с оружием, следователи вышли из машины.
- Чувствую себя идиоткой, - произнесла Полина, пока он ставил «Москвич» на сигнализацию. – Охотники на демонов, твою мать.
- Надеюсь, мы делаем это в последний раз, - ответил Святослав, кивая.
Женщина была права. Со стороны они вправду выглядели забавно. Ножи, сунутые за пояса, пистолеты в кобурах, заряженное ружье, перевешенное через плечо. Вдобавок к этому на лицах не сползало наполовину испуганное, наполовину решительное выражение: поджимавшиеся, чуть дрожавшие губы и широко распахнутые глаза. Они были похожи на школьников, идущих сдавать трудный экзамен по нелюбимому, совершенно непонятному для них предмету.
Впрочем, почти так оно и было. Предстоявшую схватку вполне можно было ассоциировать с экзаменом. Только неизвестно, что будет после него… после того, как они провалят или сдадут его. Что за шаг будет сделан?
Следователи вошли в подъезд и поднялись по лестнице на третий этаж. В доме было прохладно, площадка освещалась тусклым светом продолговатых ламп, на голых зеленых стенах висели объявления и листовки с рекламой. Обстановка выглядела вполне обыденной для московского дома, и никакая мелочь не указывала на присутствие потусторонней силы. Осматриваясь, они осторожно подошли к железной двери квартиры.
- Вот и все, - прошептал Святослав, приподнимая руку и касаясь пальцем звонка. – Приготовься.
Полина кивнула.
Он нажал на кнопку. По ту сторону двери раздался звон.
Пришлось напряженно ждать несколько минут. Да и кто говорил, что им побегут открывать сразу? Но чем больше проходило времени, тем сильнее друзья себя накручивали. В тишине лестничной площадки слышались шаркающие шаги на верхних этажах и передвижение лифта. Весьма обыкновенные звуки для многоэтажного дома: то тут, то там что-то передвигается, тяжелое и неясное. И каждый раз, когда до уха доносилось чье-то неопределенное движение, они слегка вздрагивали, готовые куда-нибудь отскочить или броситься.
«Черта с два наш план сработает», - угрюмо подумал Святослав, чувствуя, как от волнения сердце начинает стучать быстрее. – «Кто мы и кто эта мразь. Он на многое способен, очень на многое!» Минуты истекали, а им все не открывали. «Может, Анастасии нет дома?» - пришло ему в голову. Если так, то все намного сложнее.
- Она там, - Полина словно прочитала его мысли. – Я слышу…
И точно. За дверью что-то шелестело.
«Ты готов?» - спросил себя Святослав. – «Готов?»
«Да», - ответило его внутреннее «я»
«Отлично. Тогда не медли».
«Я ощущаю его присутствие…. Он с ней!»
«Не дай ему причинить боль Поле».
«Пусть только попробует!»
Щелкнул замок, и железная дверь чуточку приоткрылась. Следователь, сжимая в руке пистолет, взял за ручку и потянул дверь на себя, полностью ее открывая.
Рядом раздался вздох Полины.
Они увидели его.
Тот, кого они принимали за иностранца, стоял в коридоре, обнаженный по пояс, в брюках. Одного взгляда на него хватило, чтобы оценить обстановку и принять решение. Взлохмаченные густые темные волосы, статная фигура, широкие плечи, едва заметный шрам на теле, бесстрастное выражение бледного лица… и черные глаза, внимательно взирающие на пришедших. Демон знал о том, что именно они звонили в дверь, но по его надменному и напоказ ленивому виду можно было сказать, что принимать их всерьез за врагов он не собирался.
И это взбесило следователя больше всего.
Любая секунда стоила на вес золота.
Они посмотрели друг на друга. Глаза в глаза, голубые в черные. Ни один мускул ни дрогнул на лице Святослава. Он, словно зверь, приготовился к прыжку.
- Кто там? – послышался знакомый женский голос издалека.
Одного мгновения, когда джинн слегка отвлекся от гостей на звук голоса девушки, хватило, чтобы Святослав влетел в квартиру и резко ударил ногой мужчине в живот. Джинн, сгорбившись, отскочил на кухню, располагавшуюся как раз напротив входа.
Не нужно было гадать, что предпринимать дальше. Святослав прекрасно сориентировался, в голове висел план, созданный за время поездки к этому дому.
Полина закрыла дверь и побежала искать Анастасию.
II
Святослав толкнул джинна дальше на кухню, заставив опуститься на услужливо отодвинутый стул, и, вытащив нож, по рукоятку воткнул его в ладонь врага, пригвоздив к поверхности деревянного стола. Разъяренное рычание, вылетевшее из разинутого рта «иностранца», свидетельствовало о причиненной боли, который тот испытал.
- Не уйдешь, сука, - Святослав, улыбнувшись, наставил дуло ружья на перекошенное от гнева и боли лицо мужчины. – Я предупреждал тебя!
- Тебе конец, щенок! – джинн обхватил пальцами другой руки торчавшую рукоятку, но вытаскивать из ладони не собирался. Понимал, что одно резкое движение – и его голову размозжит на части. Темно-багровая кровь растекалась по столу и капала на паркет пола.
Морщась, демон медленно менял обличие: черные глаза наливались красным светом, из-под губ высовывались отвратительно-желтые зубы, среди которых проглядывали и острые клыки.
- Это я уже видел, - произнес Святослав, внимательно наблюдая за изменениями. – А теперь говори, что ты сделал с Анастасией?
- Она моя, - джинн, словно успокоившись, отпустил рукоятку и откинулся на спинку стула. Он заранее чувствовал себя победителем этой схватки, но Святослав не мог позволить ему играть на своих чувствах. Приходилось быстро думать и быстро действовать.
- Посмотрим, - ответил следователь и, наведя дуло ружья на плечо джинна, нажал на курок.
Как давно ему хотелось использовать оружие против «иностранца»! И как давно хотелось услышать этот пронзительный, сковывающий душу крик, наполненный невообразимой боли. Теперь, когда демон оказался таким уязвимым, Святослав не задумывался ни на мгновение. Один лишь выстрел – и поток крови, хлестнувший из тела, брызнул на лица обоих, на стены, на пол, окрашивая в красные оттенки.
Джинн взвыл, прижал ладонь к ране. Пуля прошла навылет.
И этот вой, этот крик, хриплый, громкий, доносящийся из чрева живого существа, заставлял коченеть от невнятного, почти инстинктивного страха и впадать в ступор.
- Ты будешь вежливым, - с нажимом сказал Святослав, стараясь не обращать внимания на подкатившую к горлу тошноту от яркого запаха крови. – Или я убью тебя.
- Ты так думаешь? – проклокотал джинн, подняв голову и посмотрев в голубые, широко распахнутые глаза следователя.
И через секунду развоплотился.
Стул опустел за одно мгновение.
Все произошло очень быстро. Так быстро, что приходилось думать на скорости и принимать какие-то решения. Святослав не собирался церемониться с демоном, еще свежи были в памяти картины сегодняшних самоубийств, еще свежа была ярость на врага за то, что тот посмел проникнуть в квартиру Полины, лучшей подруги.
- Тварь! – прошептал Святослав, оглядываясь, держа ружье на прицеле. Он готов был выстрелить в любой момент. Он знал, что джинн еще здесь, в этом помещении. Где-то, где-то… совсем рядом. Так близко, что можно, наверное, дотянуться рукой. Но где именно? Прислушиваясь к каждому шороху, принюхиваясь к противному запаху, вызывающему желание побежать к толчку и отплеваться, Святослав смотрел во все стороны, прищуриваясь.
Что-то холодное капнуло на шею. Следователь провел по коже пальцем и посмотрел. Это была кровь.
«Он сверху!»
Ба-бах!
Святослав стремительно выстрелил.
Ответа не последовало. Промахнулся.
«Ну, и где ты теперь?»
- Ты думал, я ничего не знаю? – крикнул Святослав в пустоту. – Про тебя очень хорошо написано в Коране, подробно. Главное внимательно читать и не пропускать мелочи.
Ему никто не ответил.
- Пробрался в дом Поли, ночью, словно вор, и пытался ее убить. Ты только на это и способен, да? Наносить удары со спины? А вот так, лицом к лицу сразиться не хочешь?
Ба-бах!
Святослав выстрелил в сторону, где, как ему показалось, произошло движение воздуха.
Окровавленная невидимка свалилась на пол, не в силах больше парить.
- Ты поплатишься! – с хрипом выдохнул джинн, замазывая паркет багровой жижей.
Святослав опустился на колени, держась от невидимого существа на расстоянии, чье присутствие выдавали клокочущие звуки, рычание, смешанное с кашляньем, и кровоточащие ранения.
Джинн стал приобретать свой облик, и через мгновение перед следователем снова лежал мужчина. Мало что в нем осталось от человеческого. Багрово-черные глаза с вертикалями узких зрачков расширились, уши заострились и удлинились, выросшие когти на пальцах остервенело царапали паркет, бледность спадала с лица, цвет кожи приобрел темный оттенок. Поднявшись на ноги, Святослав отступил, вжился спиной в плиту и наблюдал за чудовищным обращением демона, принимавшим собственный облик. Кровь растекалась по полу, размазалась по плечу, по спине, которую оцарапала последняя пуля, ручьями стекала по широкой безволосой груди. Зажмурившись, джинн прислонил руки к своему страшному лицу и, вцепившись когтями в кожу, содрал ее с себя, будто ткань. Бледное человеческое лицо отстало от мяса, под ним обнаружилась неприятная склизкая зеленоватая жидкость, и когда джинн, отбросив сорванную кожу, провел ладонью по этой дряни, отряхивая ее с себя, Святослав с удивлением обнаружил еще одно лицо, на этот раз настоящее. Он не смог бы описать его словами. Но еще сложнее оказалось описать тот ужас, смешанный с отвращением, который он почувствовал при виде демонического лика. Горбоносое, с толстыми черными губами, прикрывавшими заостренные узкие желтые зубы, лицо было лишено всякой красоты. Большой лоб, голова, лишившаяся волос, стала лысым блестящим черепом, из которого с хрустом вылезли массивные рога. И без того большие глаза стали просто огромными, запавшими, глубокими, их цвет, раньше имевший черные и красноватые оттенки, превратился в настоящую площадь ада. Святослав видел в этих глазах живой огонь, исторгающийся из радужки, белки же были окровавлены, зрачки – узкими и черными. Кожа стала темной, полностью лишилась былой бледности. Изменился и рост существа. Монстр приобрел огромные размеры: расширились плечи, надулись икры и мускулы, удлинились пальцы. Он стал намного больше, намного сильнее….
С его трансформацией ручьи крови, растекшиеся по телу, превратились в тонкие струйки, рана в плече не могла больше причинять ему острую боль и мешать сражаться. Подняв голову и посмотрев в округлившиеся голубые глаза Святослава, джинн, растягивая черные губы в коварной улыбке, похожей на оскал, встал, вытянувшись во весь рост – в два с половиной метров.
- Аллах, - выдохнул следователь, запрокидывая голову наверх, чтобы смотреть на лицо врага.
И, не медля ни мгновения, направил на него ружье.
Требовалась секунда, чтобы выстрелить.
Но джинн оказался проворнее.
Один мощный удар – и ружье вылетело из рук Святослава, не успевшего ничего предпринять, и с треском упало в угол. На коже правой руки остались красные болезненные полосы от когтей, которые готовы были вот-вот закровоточить. Святослав проследил взглядом за любимым оружием. Отступать было некуда, джинн зажал его к плите.
С клокочущим звериным рыком демон схватил мужчину за горло и приподнял над полом, так что следователь завис в воздухе. «Главное не теряться», - произнес тот про себя и кулаком врезал по уродливому лицу. Но ничего не произошло. Джинн выдержал удар, даже не дернув головой.
«Твою мать!» - следователь быстро соображал, что делать. Опустил руку вниз, коснулся кобуры, обхватил пальцами пистолет и, вынув, быстро направил на висок демона. Однако тот резко выбил оружие, которое выскользнуло из пальцев. Джинн обхватил его кисть левой рукой, удерживая. Положение изменилось. Теперь перевес был на стороне врага. И Святослав понял это. Руки джинна были настолько сильными, что легко держали на весу тело взрослого человека. Когтистым пальцам стоило сжаться чуть сильнее, чтобы вонзиться в плоть и пустить кровь, лишив жизни.
- Тебе лучше было не связываться со мной, - прохрипел демон.
«Но попытаться стоило», - подумал Святослав, ища глазами способ защититься. Воздуха катастрофически не хватало, приходилось дышать прерывисто через рот.
- Ты, конечно, умрешь совсем не так, как твой учитель, - джинн наклонил голову набок, оценивая, как воспримет он слова. – Я уничтожил его, словно букашку. Это было легко.
- Что? – сердце Святослава пропустило удар. – Что ты сказал про… него?
Изумление, неожиданность, страх.
Он задел больную тему. Спокойно среагировать следователь не мог, тем более что слишком многое крылось под наглой ухмылкой и торжествующим взглядом огненных глаз.
- Константин Политковский, - ответил с расстановкой джинн, скалясь. – Убил семью Анастасии, а она убила его моими руками… уничтожила на месте… прямо там…
- Ты лжешь, сука! – потребовалось достаточно сил, чтобы выкрикнуть оскорбление.
- Ваши судьбы связаны…. Твой учитель пошел против того, во что верил, дал мотив Заозерову отправиться на Карпаты и отыскать альмандиновую лампу, а девушке – освободить меня и справедливо, но жестоко отомстить.… А твой долг – попытаться спасти ее. Я открою одну тайну: если тебе удастся спасти Анастасию, мир останется таким, каков он есть…. Если же нет, то все, что ты видишь и чувствуешь, исчезнет под знаменем новой эры и возвращением Люцифера.
Святослав хотел ответить, что не верит, что все это блеф, что Политковский не мог…. Или мог? Он помнил жесткие слова, помнил ненависть, кипящую в жилах старого сыщика…. Мог ли Политковский развязать трагическую катастрофу?
«Мог», - ответило знакомое внутреннее «я» Святослава. – «Ну конечно мог. Он был волком, хищником, и либо он охотился, либо…» Эта старая история, оставшаяся под завесой тайны. Константина Политковского за что-то отстранили от дел, это случилось уже после того, как Святослав из зеленого юнца вырос в молодого, жаждущего приключений следователя. Никто не говорил, почему так произошло. Но потом Политковский бесследно исчез. Не знали, где его искать, кому звонить, что делать. Он словно растворился. Святослав думал, что учитель попросту уехал далеко за границу, на какой-нибудь остров, или в Индию… неважно куда, но уехал.
«Она убила его моими руками… уничтожила на месте». Усмешка, презрение к щемящим человеческим чувствам, когда теряешь родное и понимаешь, что никогда не вернешь…. Еще несколько минут назад у Святослава была надежда, что учитель объявится, пусть через много лет, но вернется. «Уничтожила на месте…»
Святослав прекрасно понял, что это значит. Быть уничтоженным – не значит умереть и попасть на тот свет. Это значит перестать существовать. Оказаться в пустоте. Лишиться всего. Уйти в небытие.
«Он не заслужил этого»…
- Тварь…, - просипел следователь, чувствуя, как сильнее сжимаются толстые пальцы врага на его горле, как сильнее вонзаются острые когти в кожу. – Убью…
- Ты даже себя спасти не можешь, - поморщился джинн. – Что и говорить о твоем доблестном желании спасти другого человека!
- А ты? – раздался голос из коридора. – Ее ты спасешь, мразь?
***
- А ты? – Полина, держа ослабленную рыжеволосую девушку перед собой, прислоняла нож к ее горлу. – Ее ты спасешь, мразь?
Анастасия была прижата к следовательнице. Длинные взлохмаченные волосы ниспадали по плечам, прикрывали грудь, хрупкое стройное тело было замотано в белую длинную простыню.
Святослав, переведя взгляд на девушку, едва не вскрикнул. На мгновение ему показалось, что Полина обхватила утопленницу.
Анастасия была очень бледна. Бледна настолько, что казалось, будто из нее высосали все соки. Обескровленные пухлые губы были разжаты и приоткрывали передние зубки, зеленые глаза лишены всякого выражения, руки свободно висели. Она даже не пыталась сопротивляться, ее словно не трогал тот факт, что нож был приставлен к горлу и готов перерезать нить жизни. Вопросы о том, что с ней, застряли в голове, а через мгновение выскользнули под приходом других мыслей… «Да Полька блефует», - подумал Святослав. – «Хрен она убьет Заозерову».
И посмотрел в лицо коллеги, чтобы убедиться, прав ли.
Секунды хватило, чтобы осознать: Полина всерьез собиралась убить девушку. Строгое выражение лица, нахмуренные брови, искрящиеся ледяной ненавистью карие глаза, которые еще недавно выглядели так тепло и согревающе.
Он видел ее такой только на допросах каких-нибудь отморозков.
- Отпусти его, - скомандовала она, глядя на джинна.
Полина знала, что демон не станет жертвовать жизнью Анастасии. Только она могла вернуть ему свободу, только она могла разорвать его узы с проклятой волшебной лампой. И джинн это тоже прекрасно знал. И потому до сих пор не сделал ни шагу в их направлении.
- Ты не тронешь Анастасию, - послышался угрожающий хрип.
- Мне плевать на эту дуру, - женщина сильнее прижала лезвие к тонкой коже горла.
- Ты не сделаешь этого, - с нажимом ответил джинн.
Святослав заметил, что он потерял к нему интерес. И понял, что демон взят в оборот: рисковать тем – кто – освободил - его он не станет ни за что. Просто пытается еще что-то изменить, воздействовать словами, спасти положение.
- Эта маленькая стерва подставила миллионы ни в чем не повинных людей, - жестко произнесла Полина. – Думаешь, я пожалею ее? Я не пожалела собственную мать, так зачем мне эта сука, которая собиралась ради себя жертвовать и мной, и остальными?
- Ты не убийца, - проклокотал джинн. – Ты же не хочешь замарать себя таким грехом!
«Вот оно, проклятое слово «хочешь», - с тоской подумал Святослав, но предостеречь коллегу от необдуманного ответа не сумел, он и так едва дышал.
Однако Полина и без него не поддалась на провокацию.
- Не старайся меня одурачить, - сквозь зубы прошипела женщина.
Ее рот дернулся, губы разъехались в подобии того же звериного оскала, каков был только что на уродливом лике демона. Теперь Полина походила на хищную кошку, готовившуюся совершить главный прыжок и свалить с ног желанную добычу. Расчетливая ненависть, хлеставшая из ее карих прищуренных глаз, неприкрытая ярость, читавшаяся в выражении остроскулого лица, раскаленная злоба в душе и желание… животное желание совершить акт агрессии. В ее руке был зажат нож с широким блестящим лезвием, таким же смертоносным, как и когти древнего джинна. И в те минуты, пока этот нож располагался в ее руке, пока она чувствовала кожей рукоятку, желание пролить кровь только распалялось, становилось сильнее и свежее. И джинн сознавал, что любое неверное слово, подталкивавшее следовательницу к убийству, может привести к тому, что она действительно перережет горло Анастасии.
- Чего ты хочешь? – сдался демон, не выпуская Святослава из своей стальной хватки. Тот, вися над полом, чувствовал, что тело немеет, ног уже не ощущал.
- Я знаю, что ты мастер исполнять желания, - прошипела Полина. – Поэтому предлагаю обмен: эту девку на моего друга. Ты толкаешь его в коридор, а я ее – к тебе на кухню.
- Я читаю твои мысли об обмане, - прохрипел демон, скалясь. – У тебя не получится осуществить свой план.
- У тебя есть другой?
- Предлагаю тебе загадать желание.
- Черта с два.
Глухое утробное рычание заставило бы любого сжаться. Но Полина даже не дрогнула. Она была тверда в своем решении спасти друга. И, если представится возможность, убить Заозерову.
III
Полина решилась на этот шаг, потому что поняла: иного выхода нет.
Пока Святослав разбирался с джинном на кухне, она отыскала в квартире Анастасию.
Вид девушки потряс ее. Бледная, ослабевшая, безвольно осевшая на пол, закутавшаяся в простыню, обнаженная…. Первая мысль, возникшая в голове, была вопросом: «Он тебя изнасиловал?» Девушка подняла голову, невидяще взглянула на вошедшую следовательницу и отвернулась, прикрыв лицо длинными темно-рыжими волосами. Рядом с ней на полу лежала черная книжка с выгравированным названием «alter ego», и тонкая рука поглаживала обложку. Полина присела на корточки, коснулась плеча Анастасии, пытаясь сообразить, что случилось.
- Уходите, - прошептала девушка едва слышно.
- Я хочу тебе помочь, - ответила следовательница. – Сейчас я уведу тебя из квартиры.
- Где он? – спросила она.
- Джинн? На кухне. Святослав сейчас разберется с ним, не волнуйся.
- Разберется? – Анастасия вздрогнула и изумленно посмотрела на Полину. – Ваш коллега хочет его убить?
- Конечно, - кивнула Полина с уверенностью. – Мы спасем тебя. Ты в безопасности.
- Мне не нужна ваша помощь, - взгляд Анастасии стал туманным. – Мне никто не нужен. Только он, мой джинн.
- Что? – следовательница не верила своим ушам. – Что ты говоришь?
- Я дам ему свободу, и у вас появится новый бог, - продолжила между тем девушка. – А вы умрете, потому что не хотите подчиниться его воли, хотите ему навредить. У вас ничего не получится. Мой джинн сильнее вас всех.
- Ася! – женщина схватила ее за плечи и встряхнула. – Эта мразь хочет получить твою душу! Я пришла помочь тебе! Что он с тобой сделал? Он… он трогал тебя?
- Он любил меня, - Анастасия блаженно улыбнулась. – Любил, как мог. И мы были вместе… нам было хорошо. Он обещал подарить мне тысячелетнюю жизнь.
Девушка принялась раскачиваться из стороны в сторону. Ее голова откинулась, глаза вознеслись к потолку. Полина с ужасом наблюдала, как она медленно сходит с ума. Перевела взгляд на лежавшую на ковре книжицу, схватила ее и открыла. Это оказался дневник. Белые страницы в линеечку были исписаны неровным, искореженным почерком, что говорило о том, как обладатель дневника спешил. А спешил он сильно. Словно имел не так много времени, чтобы зафиксировать происходящие события и описать испытываемые чувства. Полина открыла страницы с последними записями.
«Ошибку понимаешь только тогда, когда есть с чем сравнивать. Мой джинн, которому я отдалась – не человек, не благородный рыцарь, не добрый сказочный персонаж. Его хриплый, рычащий, утробный голос, его черные мрачные глаза, налитые огнем и кровью – вся его сущность есть зло. И я приняла зло, приняла таким, какое оно есть, не убежала, не отказалась, не испугалась. А приняла», - прочитала Полина вслух.
Сердце неприятно сжалось. Такое впечатление, будто кипятком облили.
«Может, мне принять предложение джинна и остаться на Земле на срок, сравнимый разве что с многотысячелетней жизнью духа? Бог ни за что не предложит это человеку. Человек ведь считается никчемным, грязным, запятнанным существом, недостойным Его милости. И если получаешь плевки в свою сторону от Того, Кому молился, зачем молиться дальше, ведь можно перейти на другую сторону и реализовать все то, чего хотел, но при помощи иных сил».
С ума сойти. Анастасия что, отреклась от Господа ради него… этой сволочи?
- Нет, - Полина с неверием покачала головой. – Нет, нет, нет.
«Ведь наши души связаны, и все, что испытывает он, передается мне. Эту связь никто не мог разрушить, она была создана при помощи древней магии, высших сил. Освободивший демона из многовекового заточения и раб его воли. Три желания – и этот жестокий мир падет к ногам существа, которого люди ненавидели и боялись. Люди… но я тоже человек. И все равно не причисляю себя к остальным. Мне хорошо с ним. Джинн предложил мне быть с ним, и я, возможно, приму его дар».
Понимание истины стремительно снизошло до женщины. Анастасия была на стороне джинна! Анастасии не нужна их помощь! Она – отверженная! Ступившая на путь сатаны, принявшая дружбу с адским выродком, воссоединившаяся с ним в греховном экстазе, вступившая в противный природе союз…. Джинн собирался повергнуть мир в хаос, завладеть гигантским мегаполисом, где проживали сотни, тысячи, миллионы миллионов душ, а она обрекала все на смерть, кидала творение Бога в огонь злого духа, проклятого на целые тысячелетия.
Перед глазами Полины пронеслись отрывки: вот мать прижимает своего ребенка к груди и дает ему молоко, вот счастливый отец ведет на прогулку первенца, вот две школьницы с бантами в волосах раскачиваются на качелях и звонко смеются…. Это была жизнь в живом, настоящем ее проявлении, каждый день можно было видеть улыбки, можно было улыбаться самому.
И Полине было за что сражаться против того, кто вырывал души, доставлял невыносимую боль, пытался убить страхом. Никто и никогда, как ей казалось раньше, не пойдет за джинном. Это было невозможно в ее понимании.
Согласиться на сделку с ним – все равно что перечеркнуть целый мир.
- Сука! – вскричала Полина и, откинув дневник в сторону, с размаху влепила Анастасии затрещину. – Я и мой друг рискуют ради тебя жизнями, мы пришли за тобой, собирались спасти! А ты…
Девушка прижала руку к покрасневшей щеке, вздрогнув от внезапного яростного крика следовательницы. Взгляд зеленых глаз мигом прояснился, лишившись прежней туманной задумчивости и признаками сумасшествия.
Из кухни слышался громкий утробный крик демона. От этого звука хотелось спрятаться, зажать уши, убежать…. А потом внезапно закричал Святослав.
Весь страх ушел разом. Святослав…. В эту минуту для женщины ничего важнее не было, кроме него. И ослепляющая, леденящая душу ненависть ударила в висок, потекла по крови, охладила учащенно бьющееся сердце. Полина, поднявшись на ноги с колен, схватила Анастасию за волосы, заставляя встать, выхватила нож и приставила к ее горлу.
- А теперь слушай меня, - прошипела она, с раздражением глядя в широко распахнутые зеленые глаза. – Ты будешь молчать, а попробуешь вырваться – перережу глотку. Ясно? Там мой лучший друг, и если он погибнет, я убью тебя.
- Зачем ты это делаешь? – едва слышно пробормотала Анастасия. – Пожалуйста… лучше уйди.
- Ты не расслышала меня, дрянь? Я сказала, что убью тебя. И я уйду отсюда или со Славой, или с твоей отрезанной головой!
- Не надо…
- Мне было жаль тебя, когда я узнала, в какую историю ты угодила. Но теперь… теперь мне на тебя плевать. Идем! Посмотрим, как отреагирует твой дружок–выродок, когда я пущу тебе кровь!
Полина потащила девушку в коридор и оказалась перед порогом кухни.
Зрелище, которое она увидела, было пугающе - отвратительным.
Огромное лысое существо выглядело фантастически среди привычных взгляду предметов: плиты, деревянного стола, рукомойника и холодильника. Она пробежалась взглядом по выглядывавшим из черепа рогам, по мускулам рук и ног, по широким плечам. Невыносимо уродливый, неприятный, отталкивающий. Выродок. Никакими другими словами демона обозвать было нельзя.
- Ты даже себя спасти не можешь! – донесся до нее хриплый, клокочущий голос, обращенный к Святославу. Когтистая рука подняла над полом ее напарника и крепко держала. Тот, раскрыв рот, пытался дышать, его распахнутые голубые глаза слезились.
- Что и говорить о твоем доблестном желании спасти другого человека! – продолжил монстр, ухмыляясь.
- А ты? – выкрикнула Полина яростно. – Ее ты спасешь, мразь?
Демон повернул голову, и взгляды пересеклись. Огненно – черные, запавшие, огромные – такие, на которые трудно смотреть. Хотелось отвернуться, но в голове женщины зиждилась лишь одна, самая основная мысль – вытащить отсюда Славу.
Джинн играл словами, пару раз произнес свое проклятое волшебное «хочешь», но затем понял, что все это бесполезно. Полина ненавидела Анастасию и ненавидела его. Нож готов был приступить к действию, девушка не сопротивлялась, Святослав молча наблюдал за происходящим, надеясь на чудо. Все велось только к одному.
«У Анастасии, видимо, шок», - подумала следовательница, прищурившись, глядя в ужасные глаза демона. – «Он будет выжидать, он хочет, чтобы я отступила первая. Ну, нет. Посмотрим, что он скажет на это…»
Лезвие прошлось по небольшому участку светлой кожи, разрывая ее, хлынула свежая теплая кровь. Анастасия испуганно вскрикнула, посчитав, что ей режут горло. Полина улыбнулась. Этот жест должен был раззадорить разгневанного демона.
- Оставь ее! – прорычал он, переведя взгляд на текущую по шее девушки кровь. – Оставь ее.
- Отпусти. Моего. Друга, - жестко произнесла Полина.
Джинн ослабил хватку, опуская Святослава на пол. Мужчина схватился за плиту, не в силах выстоять на ногах, которые к тому времени затекли и болели. Его светлые кудрявые волосы липли к раскрасневшемуся лицу, из глаз вот-вот готовы были хлынуть непроизвольные слезы.
- Отдай мне ее! – демон протянул руку, указывая на бледную, почти мертвую Анастасию.
- Толкай. Его. В коридор, - расщепляя слова, ответила Полина.
Поджав свои толстые черные губы и поморщившись, джинн схватил приходившего в себя Святослава за шею и сильным движением отправил туда, где стояла Полина. Женщина отошла назад, пропуская падающего друга в коридор, затем повернулась к поджидавшему свою добычу демону.
- Ну! – прохрипел джинн. – Давай мне ее!
- Ага, - кивнула Полина. – Разбежался.
Разжала объятия, отпуская ослабевшую девушку, открыла входную дверь и толкнула Анастасию на лестничную площадку. Та осела на грязный пол, кутаясь в свою простыню, прикрывавшую обнаженное тело. Полина проследила за ней взглядом.
- Вы! – рычал демон. – Вы оба заплатите за это!
Святослав поднялся на ноги, откинул с лица мокрые кудри и, стараясь не упасть, вытащил из кобуры Полины пистолет. Направил его на дрожавшего от гнева демона.
«Вот сейчас все должно закончиться», - подумала женщина с некоторой долей облегчения.
- Прострели ему голову и сердце, - сказала она немного устало.
Тот кивнул и…
«Нажми на курок!»
Не успел.
Что-то на удивление сильное толкнуло Полину вбок и выбило пистолет из руки глотающего воздух следователя. Проскочила копна темно-рыжих, похожих на огонь, волос, и раздался мелодичный, живой голос:
- Я не дам им уничтожить тебя!
«Она одержима», - с ужасом подумала Полина, оставшись на месте, не осмеливаясь переступить порог.
Это выглядело нереально, и такого не мог ожидать никто. Анастасия, которая вот-вот сидела на полу лестничной площадки возле полосатого коврика, с абсолютным бессилием наблюдая, как следователи пытаются удержать в четырех стенах демона, внезапно преобразилась. В глазах – изумрудах блестел непонятный огонек, на бледном, почти белом лице зарделся болезненный румянец. Она заворожено смотрела в страшные полыхающие бордово-черные очи, не испытывая ни толики отвращения, протянула руки к его толстой шее, но он был слишком высок для ее объятий. Джинн обхватил ее стройную, кажущуюся миниатюрной рядом с его телом талию, его когтистые пальцы осторожно погрузились в растрепанные длинные волосы, стараясь ненароком не оцарапать кожу.
На миг, когда взгляды жавшейся к нему девушки и демона, принявшей ее, встретились, Полина заметила ласково-снисходительное выражение на его лице, не сделавшее, впрочем, даже на чуточку привлекательнее. Но было видно, что гротескное уродство, исходящее из глубин огненной души джинна и распространяющееся на его внешность, совершенно не трогает Анастасию. Она смотрела на него и считала, что это ее принц, ее гений, ее волшебник, а все остальное не имело никакого значения. И бросилась на помощь, когда Святослав собирался его пристрелить.
Эта сцена длилась недолго, не больше десяти – пятнадцати секунд, но за столь короткое время Полина подумала, что если бы не знала их, то приняла бы за влюбленных. Двух антиподных друг другу странных существ.
-Скоро все закончится, - прохрипел джинн, разжимая объятия и показывая Анастасии на застывших в дверях следователей. – Они не смогут мне помешать.
Анастасия кивнула, с блаженством на лице рассматривая демона.
- О, нет, - выдохнул Святослав, который только сейчас опомнился от увиденного.
Ему приходило утром в голову, что Анастасия могла пойти на сделку с чудовищем ради каких-то своих личных выгод, но чтобы она была с ним в прямом смысле этого слова…. В их союз не хотелось верить. Куда легче было воспринимать ее как жертву злого и жестокого монстра, которую нужно спасти.
***
Сегодня им пришлось превратиться в лютых волков. И каждый это делал по-разному, каждый – за что-то свое.
Полина пустила несколько капель крови девушке, сделав надрез на шее. И провела бы острым лезвием по тонкой коже дальше, если потребовалось. Она не совершала в жизни насильственных действий, но была на это вполне способна. Как и каждая женщина, готовая отстоять право на жизнь любимого человека. И не обязательно, чтобы этот любимый человек был ее мужчиной, достаточно крепких, основанных на чистом доверии и правды отношений с ним. Друг. Напарник. Тыл и защита, извечная поддержка, свет голубых глаз и ласковая, приводящая в чувство улыбка. Быть с ним – это быть собой. Привычно и приятно, без боли, без обид.
Святослав поднял оброненный пистолет, не зная, что делать теперь. Анастасия прикрыла собой существо, которое он ненавидел всем сердцем. Перед глазами лежали искалеченные трупы с разорванными грудями, обмазанными кровью, перед глазами летели вниз трое несчастных, подговоренные к смерти сильным гипнозом. Разве он мог не выстрелить и разве он не может сделать это снова, и на этот раз в последний? Но не ценой еще одной жизни. Он не мог допустить смерти Анастасии. Полина могла, а он – нет. Слишком много погибло и так.
Да еще Политковский…. Зачем?
***
- Стреляй, - сказала Полина, глядя на него жестким взглядом карих глаз.
- Нет, - Святослав покачал головой.
- Что значит нет?
- Нет.
- Если не станешь стрелять, - женщина прищурилась. – Я сама выстрелю.
Святослав перевел взгляд на свою коллегу.
- Нам нужна его голова, а не ее, - он кивнул на рыжеволосую девушку.
- Ты не представляешь себе, - зашипела Полина. – Кто она на самом деле!
- Она всего лишь человек.
- Она лгунья! Неверная! Предатель!
Женщина прокричала эти слова, задыхаясь от собственной ярости.
Следователь, не опуская пистолета, перевел взгляд на джинна.
Демон торжествующе улыбнулся.
- Ты не дорос до мести, - проклокотал он. – Еще молоко на губах не обсохло. Слабак.
- Убей его! – Полина кинулась было в сторону друга, чтобы отнять у него пистолет и прострелить сердце чудовищу самой, но Святослав с силой оттолкнул ее назад. Прицелился в голову джинну, но внезапно…
Что происходило дальше, никто из них не смог бы толком описать. Получивший несколькими секундами раньше свободу джинн, разъяренный, жаждущий крови как никогда, начал вытворять то, что любил, со своими врагами, стены комнаты не могли больше его удерживать. Раздался вскрик Анастасии, видимо, она попыталась удержать его от желания совершить акт насилия над следователями, но ее голос увяз в поднявшемся страшном гуле, от которого закладывало в ушах. В воздухе появился тяжелый запах дыма и… серы? Святослав прижал к себе растерявшуюся Полину, прикрыв собой. Пришлось зажать носы и стараться дышать через раз, чтобы не упасть в обморок. Воздух мигом пропитался отвратительным, непереносимым ядом, дым ел глаза, заставляя их слезиться, из-за чего тяжело было разглядеть, что происходит. В квартире померк весь свет, окна не показывали вид улицы, сгущающаяся тьма опускалась вниз с пололка, все стало как в тумане. Оглядывавшиеся следователи не видели ничего, сизый дым прикрывал обзор.
Откуда он взялся, спрашивать не приходилось.
Это была одна из тех устрашающих и смертельных иллюзий, которые мог создавать джинн. Как опытный фокусник, творец выдуманных миров, демон развлекался над оглушенными, растерянными врагами – людьми, потешаясь с их воображением.
Человек, если видит стену, упрется в нее, даже если этой стены на самом деле не существует. Сознание выдает информацию, и тело принимает то, что подкидывает разгоряченный мозг, даже если это все неверно. Так и рождаются галлюцинации.
И джинн активно пользовался своим мастерством в этой области.
Не было никакого дыма, не было и губительного запаха серы. Но, как бы Святослав ни старался понять суть происходящих явлений, он не мог побороть собственное сознание. Сражаться со своим упрямым организмом становилось бессмысленно. Он же не хочет, в самом деле, чтобы душа в результате проигранного сражения вылетела из тела и отправилась на небеса, на этот раз уже реальные.
- Идем, - он сильнее сжал плечо Полины, хватавшейся за него, словно за единственную соломинку, способную спасти, и повел ее к выходу, вон из квартиры.
Вывел ее на лестничную площадку и захлопнул входную дверь.
Снаружи было прохладно и свежо, из форточки лился яркий дневной свет, насыщенный игривыми теплыми лучами, которые падали на крашеные зеленые стены и серые бетонные полы. Святослав сделал несколько глубоких вдохов, приходя немного в себя, стараясь отогнать преследовавший его жуткий запах. Здесь, вне квартиры, насланный мираж потерял силу и растворился, отступив перед реальностью окружающих предметов: ламп на потолке, висевших листовок с рекламой доставки пиццы и предложениями провести Интернет.
Полина отдышалась, скинула с плеча заботливо сжимавшую руку друга и повернулась к железной двери, которую они предусмотрительно за собой закрыли, чтобы не распространить иллюзию.
- Что будем делать? – задумчиво спросил Святослав.
- Ты меня спрашиваешь? – Полина взглянула на него с неприкрытым раздражением.
- Надо что-то предпринять, только не знаю что. Обратно нам пока нельзя, - он рассеянно посмотрел в ее горевшие глаза, из которых, казалось, вот-вот полетят искры бушующей ярости. Но женщина была слишком встревожена за его жизнь, чтобы теперь на нем отыгрываться, выплескивая эмоции.
- Надо? – зло усмехнулась она, отворачиваясь, чтобы побороть одолевавший гнев. – Я скажу тебе, что надо было делать минуту назад! Пристрелить эту чокнутую и ее дружка!
- Да ты рехнулась, - выдохнул Святослав, качая головой. – Тебе мало тех смертей?
- Да ты что, ослеп? Она же с ним! Понимаешь, с ним! – женщина закричала, не выдержав.
В ее душе все кипело: злость на напарника за то, что тот не решился покончить со всем этим, досада на саму себя, обжигающая ненависть к монстру, который в очередной раз утер им нос, и полнейшее отсутствие жалости и понимания к Анастасии.
- И что? – Святослав пожал плечами. – Она зачарованна им. Ему ничего не стоит применить гипноз.
- Это не гипноз, Слава! Я видела ее дневник, когда вошла в комнату. В нем она описывала свои мысли, и они вполне ясные. Ясные, понимаешь? Заозерова отдает себе полный отчет в том, на что идет!
- Она хочет загадать три желания, - разочарованно произнес следователь. – Это так?
- Да.
- Чего еще я не знаю?
- Джинн предложил ей особый дар – тысячелетнюю жизнь.
- Она согласна его принять?
- Возможно.
- Боже! – Святослав обвел взглядом потолок.
- Убьем ее, - Полина схватила друга за плечи. – Убьем! Завершим это дело!
- Нет, - он стряхнул с себя вцепившиеся руки женщины. – Так нельзя.
- Нельзя? – она удивленно уставилась на него. – Как это нельзя? А ему можно? Ответь, ему можно?
- Ему тоже нельзя.
- Тогда какого…
- Поля, - он дотронулся до ее горячей щеки. – Послушай меня, и послушай очень внимательно. Ты говоришь того, чего на самом деле не желаешь. Я это вижу. Джинн прав в одном: ты не убийца.
- Но когда дело касается тысяч…! – вскрикнула Полина. – Лучше я лишу жизни одного человека, чем пожертвую целым городом!
- Но…
- Будут еще смерти, Славка! Джинн будет убивать дальше, и много! А Заозерова станет на все это смотреть и, быть может, аплодировать!
- Хватит! – громко ответил Святослав и добавил уже мягче. – Хватит. От атеизма до фанатизма путь недолог. Еще вчера ты отказывалась верить в Бога и демонов, а теперь собираешься во имя Господа совершать убийства.
- Но если надо…
- Кто говорил, что надо? Не этого мы хотим.
- Уничтожение демона – вот наша цель! Ты сам сказал!
- Да. Но не уничтожение Анастасии.
- Да все повязано на ней!
- Повязано. Но нельзя ее убивать. Не это нужно делать. Понимаешь?
Полина на мгновение прикрыла глаза. Сделала пару вздохов, стараясь расслабиться и сбавить напряжение, затем спокойно ответила:
- Хорошо. У тебя есть какой-нибудь план, хотя бы маленький?
- Нет, - сквозь зубы произнес Святослав. – Я знаю лишь то, что нам придется вернуться в эту квартиру, только чуть позже.
- Да, иначе мы точно там подохнем, - кивнула женщина. – Давай спустимся к машине что ли? Подышим свежим воздухом.
- И заодно решим, что делать.
Следователи бросили взгляд на железную дверь. Она, казалось бы, сливалась с шершавыми стенами и давала понять, что не впустит их, как бы они не дергали за ручку. Очередная иллюзия джинна, которую побороть нет никаких возможностей.
Святослав сжал челюсть, пытаясь воспротивиться желанию врезать ногой по двери.
Рядом что-то проскрипело, и, обернувшись на звук, друзья увидели, как из соседней квартиры выглядывает престарелая женщина, с жидкими серыми волосами и глубокими морщинами на лице.
- Что вы тут шумите! – прокряхтела она визгливо. – Я сейчас милицию вызову!
- Не требуется, - Полина вытащила свою «ксиву», сунула под крючковатый нос соседки и убрала обратно в карман.
- А-а, кхм, - пробурчала старуха и бросила напоследок. – Расшумелись тут.
Как только она скрылась у себя в квартире, следователи взглянули друг на друга.
- Идем вниз, - сказал Святослав, беря подругу за руку. – Воды попьем, освежимся.
IV
Они спустились к своему «Москвичу», дожидавшемуся их у подъезда. Полина села на располагавшуюся возле выхода желтую лавочку и вытянула ноги вперед, расслабившись, Святослав побежал в стоявший возле дома ларек с продуктами, на котором большими буквами красовалась вывеска «24 часа». Спустя минуту он вернулся с двумя бутылками газировки и устроился рядом с напарницей.
Ветерок приятно обдувал лицо. Клумба с цветами и ярко-зеленой травой выглядела фантастически на фоне серого бездушного асфальта и рядами автомобилей.
- Знаешь, а пули на него все-таки действуют, - улыбнулась Полина, прикладывая к губам горлышко и делая несколько глотков холодной воды.
- Да, не соврала книга, - глухо ответил Святослав.
- Только не помогло.
- Может, в другой раз поможет?
- Не знаю, - женщина пожала плечами. – Слушай, а может кого-то из наших подключим? Глеба, например.
- Да ну, - нахмурился следователь. – Чем меньше людей знает о джинне, тем лучше. Для всех.
- Нам нужна помощь. Вдвоем мы с ним не справимся. Ты же знаешь, я рассчитывала, что Анастасия будет с нами. А она… ну…
- Да. Но ты подумай, что мы скажем Глебу: «Привет, ты поможешь? Нам тут нужно одного демона уничтожить, при этом срочно!» Догадайся, что нам ответит друг.
- «Вы там чего пили?» - Полина изобразила голос опера. – «И меня не позвали?»
- А ты еще спрашиваешь.
- Просто у нас против джинна ничего нет.
- Знаю.
Некоторое время друзья посидели в молчании.
- Слав, - осторожно спросила Полина. – А что тебе говорил джинн? Там, на кухне?
- Да так, трепался, - Святослав поморщился. – Не хочу даже думать.
- Лучше скажи мне.
- Ну…, - он посмотрел на безоблачное синее небо, словно ища поддержки.
- Я заметила, что тебе стало больно от этого, - добавила Полина мрачно. – Я должна знать.
- Помнишь, я как-то рассказывал тебе о Константине Политковском?
- Ты был у него стажером, - ответила она.
- Он был моим учителем, наставником. Старый маразматик, больше всего на свете дорожил профессией и звездами. Грешил по-страшному, даже не знаю, сколько всего он наворотил в жизни. Но зато какой был сыщик! Лучший из всех. Всегда находил преступников. А потом… исчез. Говорили, что у него проблемы, что его вроде как могут лишить должности. Что-то он совершил, а что именно, один черт знает. А однажды Политковский просто бесследно пропал. Я до этого времени думал, что отсиживается в какой-нибудь стране… неважно, в какой. Но считал его живым. А сегодня узнал…
- Что?
- Что тогда, два года тому назад, когда погибли родители Заозеровой и исчез Политковский…
Полина смотрела на него, раскрыв рот.
- Догадалась?
- Нет. То есть… не уверена.
- Это он их убил. Понимаешь?
- Заозеровых?
- Да.
- Но… разве это возможно?
- Сложно поверить, не так ли? – Святослав горько усмехнулся. – Но я поверил джинну быстро.
- Он тебе все рассказал?
- Ну да, наверное, все, что счел нужным.
- Что стало с Политковским? – спросила Полина.
- Знаешь, я только теперь понял, что все сходится, - Святослав не обратил внимания на заданный вопрос. – Политковский убил Заозеровых, те умерли, девочка сошла с ума, Павел Заозеров уехал искать какие-то артефакты и нашел альмандиновую лампу. Анастасия подарила джинну свободу, выпустив из лампы…. Тут начались смерти, незакономерно, неестественно. Поначалу девушка пряталась, а вот теперь, когда нос к носу столкнулась с демоном, ее сумасшествие дало о себе знать.
- Так что стало с Политковским?
- Думаю, это было первое желание…, - продолжил он между тем. – Уничтожить убийцу своих родителей. Вот почему никаких следов Политковского или убийцы четы Заозеровых не было найдено на даче два года тому назад. Джинн перенес ее в прошлое, дал ей волю стереть преступника из мира, а затем вернул сюда. Политковского больше нет. Нигде и никогда.
- Не может быть, - выдохнула Полина. – Это…
- Чудовищно? Нереально? – безжалостно подсказал Святослав. – Я знаю.
- Зачем Политковский убил их?
- Он совершил что-то ужасное, такое, о чем знали Заозеровы. Как богатые и влиятельные люди, они могли лишить его самого дорогого – звезд, положения, должности. Он не хотел стать никем после… после целой жизни. Решился на убийство. Пришел, зарезал. А что потом? Потом все обернулось против него. Анастасия вынашивала свою ненависть к нему годы, и вот когда появилась возможность, когда в ее услужении оказался могущественный демон, способный на многое, она сделала свой первый шаг.
- Я… я не знаю, что тебе сказать, - тихо ответила Полина, с грустью посмотрев в голубые глаза друга.
- Не говори ничего. Мне просто надо свыкнуться с тем, что я узнал… и увидел.
- Ты любил его?
- Политковского? Да. Он был жестоким человеком, порочным, твердым, решительным, но обладал достаточным светом мудрости, чтобы наставлять на правильный путь и выбивать дурь из мозгов. Он часто рассуждал о границе, которая отделяет человека от тех, кого он презирает, о пути, с которого легко сбиться. Жаль, что сам он пренебрег своими словами и оступился. Жаль. Он ведь вполне понимал, что нельзя, а что можно.
- И что же это за граница?
- Граница жизни и смерти, - ответил задумчиво Святослав. – То, что делает нас теми, кто мы есть и то, что мы должны отвергать. Все очень сложно. Тогда я еще не понимал этого. Но сегодня я увидел эту границу.
- Да? Где же?
- В тебе.
Полина непонимающе на него взглянула.
- Ты не убийца, но ты готова была убить, - произнес он. – Любой человек может убить, но не каждому это нужно или можно делать. Тебе – нельзя. Ты охотник, и как охотник должна скакать на коне, следуя за добычей. А добыча – это хищник, поразивший невинных. Твоя задача – изловить хищника. Если ты поменяешь свою роль и станешь хищником, на тебя найдется охотник. На Политковского нашелся. Но он поплатился всем, я никому не желаю такой участи. Мне жаль его. Жаль до слез. Уничтожение, как переход в небытие, стирает существование напрочь, и нет ничего, что могло бы упоминать о нем. Ничего, кроме моей памяти. Если джинн убьет меня, от Политковского не останется даже этого.
- Странно ты все объясняешь, - вздохнула Полина. – Я видела систему по-другому.
- Извини, не могу объяснить лучше. Просто не хочу, чтобы ты перешла границу. Я сам боюсь перейти ее. Потерять самого себя – самое ужасное, что может произойти с человеком. Не знать, кто ты на самом деле – кошмар.
- Боишься, что я озверею?
- Озвереешь? А знаешь, когда я увидел тебя там… ты держала в руке нож… была так разгневана… Я не узнал тебя сразу. То есть, я знал, что это ты, но не видел тебя в тебе.
- Как это?
- Ты была похожа на волчицу. Или дикую кошку. Никогда раньше ты не была такой.
Полина не ответила.
- Нельзя становиться волками, - добавил Святослав. – Мы люди. Помни об этом.
***
Откуда-то сверху раздался странный звук, от которого следователи вздрогнули и резко вскочили с лавочки. Окно квартиры Заозеровой, выходившее в сторону двора, где размещались детская площадка и ряды припаркованных машин, разбилось, стекла вылетели и посыпались на асфальт.
- Что там происходит? – сдавленно спросила Полина.
Святослав на мгновение порадовался тому, что под окнами дома никто не ходил. Страшно было представить, что случилось бы с тем, кому на голову посыпались сотни острых осколков. На вопрос коллеги ответить он не успел.
Дымящийся черный вихрь, вырвавшийся из разбитого окна, полностью привлек его внимание. Крутящийся вокруг своей оси, длинный и широкий по размерам, этот вихрь отдаленно был похож на смерч, с тем лишь отличием, что настоящий смерч исходит с волнующихся небес на землю и сносит все со своего пути, а здесь, наоборот, поднимался к небу, которое совершенно бесстрастно приняло его в себя и заключило в глубокую синеву. Чернота, соединившаяся со спокойным холодным цветом неба, исчезала, всасываясь в него, со стремительностью растворялась. Прошло, наверное, полминуты, за которые магический вихрь потонул в вышине и не оставил за собой никаких следов, кроме разве что рассыпанных по асфальту осколков стекла.
- Он покинул квартиру, - догадался Святослав. – И забрал с собой ее.
- Куда он направился? – спросила пораженная Полина.
- Не знаю. Нам надо пойти и проверить. Может, мы что-нибудь найдем.
Следователи вернулись в подъезд, взбежали на третий этаж и остановились перед железной дверью, которая выглядела как обычно, без прежних признаков сверхъестественного. Святослав дернул за ручку, дверь открылась.
- Анастасия не заперла ее, - сказала Полина.
- Наверное, было не до этого.
Они осторожно вошли, оглядываясь по сторонам, прошлись по коридору и, разъединившись, отправились по разным комнатам.
В спальне Святослав никого не обнаружил. Он провел взглядом по разбросанной на мягком ковре одежде, по незаправленной постели с откинутым в сторону одеялом и мятой простыней, по треснувшему зеркалу с искаженным отражением и туалетному столику с расставленными баночками косметики и флаконами духов, и вдруг наткнулся на полотно и разложенные под ним ячейки с красками. Брезгливое отношение к неубранным вещам сменилось изумлением тому, что было изображено на полотне, которое сразу заметить в просторной и захламленной комнате не удалось.
Водные, небесные, земные и огненные цвета соединялись в бешеном ритме, создавая удивительно гармоничную, причудливую картину мира, где стихии встречались и начинали танцевать что-то быстрое и красивое. Изображение завораживало. Святослав, склонив голову набок, неотрывно смотрел на полотно, открыв рот. Танец стихий был нарисован чувственной рукой, с явным желанием и страстью к творчеству, совсем недавно, в воздухе ощущался запах краски. «Шедевр», - пришло ему в голову, но вслух произносить это слово не стал. Потрясающий пейзаж мироустройства, рожденный в измученном сознании медленно сходившей с ума девочки, поражал воображение. Сколько ярких цветов, сколько насыщенности и богатства, сколько живости было передано при помощи легких движений кистью.
- Слава, - позвал его голос из коридора.
- А? – откликнулся он, отворачиваясь от полотна и глядя на застывшую позади себя Полину. Женщина перевела взгляд с него на стоявшую в углу свежую картину, и ее блестящие карие глаза расширились.
- Это Анастасия рисовала, да? – спросил Святослав, кивая на пейзаж. – Я в шоке!
- Это еще не все, - Полина покачала головой. – Ты зайди в другую комнату.
- А что там?
- Увидишь.
Он вышел из спальни и попал во вторую комнату. «Ого!» - стало тем словом, которое возникло, когда следователь оказался в окружении десяток больших картин, расставленных и развешанных по всему периметру. Жаркие оттенки багрово-красного, глубинно-черного и холодные оттенки серебристо-серого и фантастически фиолетового играли, перебегая с одного полотна на другое. Подавляющая тьма, полыхающий огонь, полная луна, выглядывающая из-за ночных облаков, дремучие леса и высокие скалы, об которые разбивались морские пенящиеся волны, олицетворяли собой безнадежность, из которой, казалось, невозможно выбраться, одолевающее человека бессилие, наводняющие страхи, таящиеся в душе и выползающие подобно змее наружу только в период торжествующей грусти и особо мерзкого чувства одиночества и ненужности. Глядя на пейзажи, вертясь по кругу, Святослав не мог поверить, что все это – несомненно красивое, но страшное для человеческой души, - могла изобразить девятнадцатилетняя девушка, неопытная в жизни, еще ничего не знающая. Но, однако же, делающая свои выводы. Выводы жуткие, пугающие резкой темнотой, отчужденностью и остротой. Картины были такими шикарными, что не могли не породить впечатлений – смешанных, сбивающих с толку, - и, безусловно, не оставляли равнодушным.
- Потрясающе, не так ли? – сказала Полина, стоя в дверях, сложив руки на груди и не сводя глаз с напарника.
- Я еще… не видел… ничего подобного, - запинаясь и потирая затылок, ответил Святослав.
- У девочки талант. Я тоже удивилась, когда увидела ее работы.
- Знаешь, - произнес он задумчиво. – Когда Анастасия пришла к нам в отдел, я не мог отделаться от ощущения, сопровождавшее меня с тех пор, как я заглянул ей в глаза. Она показалась суицидницей, человеком, который вполне может покончить с собой.
- Ощущение не обмануло тебя. Только посмотри, что она рисует.
- По всей видимости, знакомство с джинном ее только обрадовало.
- Еще бы, - усмехнулась Полина. – Представь, сколько часов она провела, рисуя все это…. Сколько тьмы должно быть у человека в душе, чтобы он выплескивал ее на картины в течение двух лет, а после отдал бы себя в руки демону.
- Не могу это представить.
- Она сумасшедшая.
- Ну… возможно…, - Святослав неопределенно пожал плечами.
- А вот и ее дневник. Надо же, оставила, - Полина подошла к столику, вплотную придвинутому к узкому дивану, на котором, судя по отсутствию вмятин, давно никто не сидел, и взяла с него книгу в черном переплете.
- Дневник? – Святослав подошел и взглянул на обнаруженную находку.
- Alter ego, - прочитала женщина название, выведенное на обложке красным цветом. – «Второе я».
Полина открыла дневник и пролистала его. Записи, оставленные на бумаге, были сделаны черной, красной, синей ручкой, цвета беспорядочно менялись, то тут, то там виднелись аккуратные узоры. Книга оправдывала свое название, она была настоящим «вторым я» Анастасии, передавала все помыслы и чувства хозяйки. Девушка подробно описывала события, происходящие в ее жизни, причем делала это как будто с удовольствием. Святослав знал, что дневники ведут, как правило, одинокие люди или те, кто не могут довериться друзьям или близким. В своем дневнике Анастасия оставляла стихотворения, выписки из каких-то романов и философские высказывания, рисовала сердечки с крылышками и черные толстые кресты.
- Открой последнюю страницу, - сказал следователь, и Полина быстро отыскала запись, сделанную в конце.
- Что пишет?
- Почерк не разобрать, - ответила она. – Видимо, спешила.
- Дай, я посмотрю.
Святослав приблизил лист к глазам и, вглядываясь, начал читать:
«Они только что ушли. Джинн сумел прогнать их при помощи сотворенной иллюзии, которая едва не закончилась для них плачевно…. Он так изменился. Словно, как только сбросив человеческий облик, потерял и все то, что делало его похожим на людей. Стал жестким, даже по отношению ко мне. Велел мне идти одеваться, не сказав, зачем. Видимо, он куда-то собрался и хочет взять меня с собой. Но у меня не было планов куда-то с ним отправляться. Записываю это впопыхах, потому что джинну не нужно знать, что я веду дневник. Сейчас он на кухне, зализывает кровь. Следователи ранили его. Ему больно, но раны заживают быстро. Лучше бы он снова стал выглядеть, как мужчина. Таким он мне нравился. А теперь, когда я увидела его лицо, желчное, адское, непереносимо-отвратительное, все, что мне оставалось делать – это пытаться узнать его по глазам. Бледное лицо и темные густые волосы мне были ближе по душе, чем то дьявольское уродство, что представляет его суть. Надеюсь, я поступила правильно, не дав им убить джинна. Почему я начала сомневаться? Потому что, когда передо мной оказалась цветущая сильная женщина, Звягинцева, если не ошибаюсь, а потом, когда я заглянула в отражение и увидела себя, поняла то страшное, что не могла различить раньше. Я таю! Таю на глазах. Словно какой-то мерзкий червь поедает изнутри. Ничего не испытываю, ничего не желаю, а в отражении стоит мертвец, ведь белый, безжизненный, слабый. Я не была такой. С тех пор, как порог моего дома переступил джинн, что-то изменилось, что-то необыкновенное залезло в душу. Сперва оно казалось эйфорией, наслаждением, спокойствием, а теперь мне жутко при мысли, в кого превращусь завтра, если уже сегодня я как ходячий труп. Что делать? Джинн предлагает довериться ему, но после прихода следователей я будто очнулась. Та черноволосая женщина, Звягинцева, кричала на меня, называла сукой и приставила нож к горлу, а потом прижала к себе и потащила меня спасать своего напарника. Пока я так стояла, терпя касание холодного лезвия к коже и не сопротивляясь, слышала учащенное биение сердца этой женщины, чувствовала, как вздымается ее грудь, как горит тело. Эта женщина удивительно худая, плоская, но сколько энергии, сколько сил бурлит внутри нее. Она словно вулкан, то извергает лаву ярости, то, успокоившись, стоит смирно и как-то отстраненно. Странная она. Но мне захотелось перенять хоть немного ее энергии для себя.
Этот дневник я оставлю в комнате, где хранятся картины. Думаю, следователи вернутся и найдут его. Если будут читать, то пусть не сердятся. Я потерянный для Бога человек. Нет необходимости меня спасать. Я сама обрекла себя на то, что имею сейчас. Я избрала путь смерти».
- Это ужасно, - прошептал Святослав, когда дочитал последнюю запись.
- Ужасно, что она предала себя и всех нас?
- Ужасно, что сделал с ней джинн, - резко ответил он, повернувшись и посмотрев в лицо Полины, которая буравила его твердым взглядом карих глаз.
- Она сама сделала с собой все это!
- Тебе перечитать? – Святослав помахал дневником. – «Я не была такой. С тех пор, как порог моего дома переступил джинн, что-то изменилось, что-то необыкновенное залезло в душу». Понимаешь?
- Спишешь это на очередной гипноз?
- Спишу это на способность шайтана завоевывать людские сердца и отравлять души!
- Ну, ты так в этом отлично разбираешься, - съязвила Полина, прищурившись. – Конечно, во всем виноват демон. Это он залез к ней в дом, это он околдовал ее! Только знаешь, меня он почему-то не околдовал! И тебя тоже! Хочешь знать, почему у него это не вышло?
- Потому что мы с ним боремся.
- Нет, Слава. Я скажу тебе. Люди получают в жизни то, чего они заслуживают. Никто не виноват в том, что человек идиот! Если он не умеет различать белое и черное, если не видит разницу между водой и огнем, это не вина тех десятков, что погибли на этой неделе! Это не вина демона, разгуливающего по Москве, как интурист! Это вина человека! Никто не заставлял Заозерову уничтожать Политковского, никто не заставлял ее договариваться с выродком, никто не приставлял пистолет к ее затылку и повелевал спускаться в ад! Все, что с ней происходит, целиком и полностью ее вина! И ни окружающие, ни демон не виноваты!
- Пытаешься его оправдать?
- Я пытаюсь сказать тебе, что эта девка недостойна жалости и сочувствия! – прокричала Полина. – Она получает то, чего заслужила!
- И ты правда веришь, что девятнадцатилетняя талантливая девушка, поющая песни и рисующая потрясающие картины, достойна того, чтобы попасть в ад? – поднял в изумлении бровь Святослав. – Вспомни, что ты думала о ней, когда увидела впервые. Вспомни ее зеленые глаза, ее лицо. Милая, симпатичная, маленькая.
- Эти маленькие и симпатичные зачастую оказываются порядочными крысами!
- Но ты так не думала, когда Ася пришла в отдел!
- Так значит, теперь она Ася? – женщина уперла руки в бока.
- Ее так друзья называют.
- Мы ей не друзья!
- Она всего лишь Ася, - ответил Святослав. – Просто Ася, с которой случилось много плохого. Любой может оступиться. Но каждый должен иметь второй шанс.
- Второй шанс? – Полина усмехнулась. – Второй шанс?
- Да.
- А маньяк, изнасиловавший двадцать девственниц? Он имеет право на второй шанс?
- Поля, не вали все в кучу!
- Почему нет? Из-за того, что эта Ася открыла чертову лампу, погибло столько невинных людей. Она испытывает чувство вины? Отвечай, она испытывает чувство вины?
- Возможно.
- Возможно? Ты даже не знаешь этого! Никто не может знать, что творится в душе другого человека! В дневнике она может оправдываться как угодно, но дела обстоят с точностью наоборот! Она не жертва! Не жертва!
- Если не жертва, то кто?
Полина не сразу нашла, что сказать.
- Ты не знаешь, - произнес Святослав медленно. – Поэтому не имеешь права ее судить.
- Если не я, то кто? Может, ты?
- И не я.
- Да? Снова скажешь, пусть судит Бог?
- Бог всегда судит. Причем по достоинствам, и зачастую тем, о которых мы не догадываемся.
- Бог не живет на Земле! – Полина подошла к другу и заглянула в его голубые глаза. – Здесь нет Бога! Он там, далеко, и позвонить мы ему не можем!
- Не богохульствуй.
- А знаешь, - женщина протянула руку и провела ладонью по груди Святослава. – Я поверила в Него. Истинно поверила. Но это не помогает. Все равно чувствуешь себя одиноко, таким же беспомощным, как раньше. Как вчера.
- Ты просто слишком много на себя берешь, - ответил он, рассматривая ее остроскулое зардевшееся лицо. Локоны черных прямых волос вырвались из заправленного хвоста и падали на плечи. Полина была родной, и, что бы ни говорила сейчас, его отношение к ней не менялось. И прикосновение ее мягкой руки только подогревало то опьяняющее чувство доверия, что он всегда испытывал, когда женщина оказывалась слишком близко. Доверие. Тепло. Дружба.
Ему всегда было с ней хорошо.
- Это моя работа, - сказала Полина уже спокойнее. – Я разыскиваю тех, кто идет против законов общества. И неважно, кто это – человек или демон. Он будет найден. И я поступлю с ним так, как посчитаю нужным.
- Но не с девушкой, - заметил Святослав.
- А почему бы и нет? – взгляд карих глаз стал испытывающим.
- Я уже сказал…
- А может, все дело в том, что она тебе понравилась?
- Мне? Нет. Это здесь ни при чем.
- Вот как?
- Да.
- Тогда зачем ты ее защищаешь?
- Я…, - Святослав закатил глаза. – Слушай, я не защищаю ее.
- А что ты тогда делаешь?
- Я говорю только то, что думаю. Асю надо спасать.
- От кого? От ее дружка, с которым она охотно разделила постель?
- Спасать. От. Демона, - с расстановкой произнес он.
- А он ей угрожает?
- Нет. Но…
- Слава, - женщина натянуто улыбнулась. – Асе не нужна помощь. Ася так и написала в дневнике.
- Мало ли, что написано. Надо поступить по совести.
- То есть, помочь человеку, который принес мир в жертву джинну?
- Помочь человеку, попавшему в беду, - Святослав указал на черную книгу. – Ася в беде. И уже давно.
- Надо же, - Полина покачала головой. – А мне казалось, она развлекается со своим другом.
- Шайтан ей не друг.
- А кто тогда?
- Он ее обманывает.
- Чем? Своей службой? Услугами?
Святослав задумчиво обвел взглядом комнату.
- Когда джинн схватил меня, он стал что-то говорить о приходе Люцифера, - произнес следователь. – Я так и не понял, к чему он клонит.
- О, так у нашей Аси еще и Люцифер есть!
- Здесь что-то не так.
- Да?
- Думаю, три желания и свобода – это не все, чего жаждет джинн.
- Власти! – воскликнула Полина. – Он хочет власти над миром, неужели не ясно?
- А причем тут Люцифер?!
- Не знаю.
- Зачем ему говорить о том, что скоро появится Люцифер?
- Да это треп! Обыкновенный треп, чтобы отнять время и посмеяться!
- Не думаю.
- А ты меньше думай! У нас джинн по Москве гуляет, а мы здесь разглагольствуем о каких-то вещах!
- Ты меня совсем не слушаешь, - выдохнул Святослав, садясь на диван. – Нам нужна помощь, но явно не от людей. Люди не помогут. Никто не поверит нашим словам. Но вдвоем мы не поймаем демона.
- Жди, когда Бог соизволит спуститься с небес, - со злостью ответила Полина. – Может, он пошлет нам на помощь архангела?
- Должен быть какой-то выход.
- Ага, - кивнула она. – Единственный выход – это убить девчонку. Тогда не потребуется выполнять желания, и джинн никогда не обретет свободу.
- Убийство ради спасения? Нет, не годится.
- А что годится?
- Не знаю! Не знаю! – выкрикнул Святослав.
- Свою версию я выдвинула. Тебе решать, что делать.
- Если бы я знал что-то… если бы обладал какими-нибудь способностями…. Но в голову ничего не лезет, - он провел ладонями по лицу и взлохматил свои кудрявые золотистые волосы.
- Слав, - Полина присела рядом и положила руку ему на колено. – Бросать это дело нельзя. Но, может, мы рискнем и хоть раз в жизни превратимся в лютых волков, чтобы перегрызть горло врагу и спасти лес?
- Ася нам не враг, - быстро ответил он. – Так нельзя делать.
«Тогда, нам остается надеяться на чудо», - с грустью подумала Полина, кладя голову на напряженное плечо напарника и поглаживая его колено.
- Я люблю тебя, - прошептала женщина и добавила. – Друг.