УТРО.
Выходят из сеновала. Иван:
- Хорошо-то как, Данилушко!
Данила, старательно сворачивая самокрутку из распробованного дедова самосада:
- Угу...(Облизывает край газетной бумажки, раскуривает завершенное творение), - А Макар сам где?
Иван:
- Всю ночь на крылечке сидел грустный, о Фее вздыхал да квасок свой попивал. Под утро прибежал радостный Старшой с букетиком, ушли куда-то...-немного подумав, - Оно и может и к лучшему? Не люблю прощаний. Пока хозяюшка не проснулась, давай-ка мы брат, и мы с тобой в дорожку... Эх! Уходить даже жаль. Справное у деда тут хозяйство- Миксаниха вон " жадинку " заместо пресса-центрифуги наладила, возле " жарки " грибы сушит да мясо вялит... Всему Макар обустройство найдет... Оставь-ка , Данилушко, чертежи Яблочной Машины Дарьи- Старшой всё в них заглядывал, авось и сам попробует здесь соорудить. Сердце у него чистое- думаю, получится... Ладно, бери свой мешок, и пойдем, пока солнышко не разжарилось.
... Открывается дверь сторожки, выбегает заспанная Миксаниха, лопочет что-то, понять можно только " Макара " да " ждать нада "
Данила виновато пожимает плечами, извини, мол, хозяюшка, но идти нужно. Миксаниха требовательно дергает его за рукав и убегает в сторожку. Через некоторое время появляется с большущим пакетом,пахнущим пирожками, сует его в руки Ивану, приподнявшись на цыпочки, стремительно клюёт-целует в щеку, поворачивается к Даниле, повторяет своё прощание, заливается пунцовым и вновь бежит в сторожку...
MOOD: жизнь продолжается
Сижу в сторожке, немного грустно... На укрытом вязанной скатеркой столе- редкое в наших местах баловство, остатки сувенирного "Кутузова", каковой достаю из шкапа только по великим праздникам. Сегодня- разве праздник? Печаль- отмечаю или отметаю? Разбавляю терпким душу или душУ в ней горькое? Поднимаю тюльпан " снифтера ", покачиваю- маслянистые капли стекают по выпуклому вниз... Поставил в центр кружевного цветка, смочил в коньяке палец- и по бесконечности ободка. Бокал затягивает унылую песню- вроде как соглашается со мной...
...Миксаниха, до этого старательно орудовавшая иголкой в уголке, прекращает своё рукоделье, подходит ко мне, садится рядом на лавку и тихо, просительно кладет свою точеную ручку мне на плечо. Немного выждала- и голову туда-же пытается примостить. Неудобно бедной- тянется из всех сил. Решительно, одним глотком выпиваю бесценное, встаю из-за стола и подхватываю милую на руки. Глазенки сразу засветились счастьем- пискнула что-то, улыбается, изумительные свои ямочки на щечках миру явила. Нежно целую в носик-пуговку- зарделась от радости. На секунду прикасается ладошкой к небритой моей щеке- и вот опять этот сгусток неуемной деятельности требует отпустить- " Нада...". Ну никак русский учить не хочет. Хотя, ежели разобраться, оно и к лучшему- не болтающая попусту подруга- драгоценней любого артефакта.
Мелькнула молнией- и уже на пороге: " Тарто-о-ой!!! " Вижу в окошко- бежит от колодца наш бюрер, перебирает короткими ножками... Появился на пороге, щерится радостно ( недавно вроде только научился, а уже и странно думать как-то, что он мутант- улыбка, не ухмылка, человеческая на мордочке умного мопса... Ну не может быть у монстров такой лукавинки в глубоких морщинках вкруг бездонных печальных глаз...).
Миксаниха его в угол тащит, тряпку какую-то в руки сует и смотрит выжидательно. Вон оно дело в чем! Пчелка моя тельник дареный где нужно обрезала, ушила по нескладной бюрерской фигуре, а то низом всё по земле волокался, пыль подметал, да рукавами своими Пьеро напоминал ...
Старшой чуть не колесом по хате от счастья, хламиду свою сбросил, гордость флота натянул - и вновь во двор.
Выхожу на крылечко папироской горло подрать.
Старшой павлином вышагивает, картонку, Данилой ( интересно, как и где они сейчас?) оставленную, в руках держит. Эх, чую, придеться струмент свой с чердака доставать-вострить... Запала ему в душу идея с Яблочной Машиной. Интересно, а как он свою назовёт?