В КИНО-повести рассказано, что происходит в жизни с людьми, когда они живут без Бога в сердце и без настоящих духовных наставников, которые болеют за душу человека, за его НАСТОЯЩЕЕ И будущее. Как трагично складывается порой жизнь у наших детей в современной России!
Немного отступления. Назад в будущее. Это комментарий десять лет спустя.
Сейчас ситуация в России-2020 года вообще за гранью. Опущу вопрос с изменением конституции. Сейчас есть очень важный, другой.
В погоне за какими алмазами власть допустила проникновение пандемии и посадила всю страну на ужасный карантин с совершенно неоправданными ограничениями!
Даже во времена чумы и холеры в 20 веке такого не могло быть... В Корее, например, успели перекрыть границу и быстро локализовали всё, что касается источников заражения. У нас, как всегда, всё свалили на народ. Сами власть держащие вряд ли страдают, хотя у них контактов заграницей побольше, чем у простых граждан! Депутаты с мигалками не расстаются и по сей день, а теперь будут получать по случаю "конца света" лишние льготы. Виват,король, виват? Или король умер, да здравствует король? Или "А король то голый". Выбирайте по своим понятиям. А мы дома сидим, почти не жужжим, читаем и размышляем о судьбах Родины, а не того государства, которому мы оказались, по большому счету, не нужны.
"Василий, почему у людей всё не так, почему всё иначе?" (Любовь и голуби)
Глава 1.
Поздняя осень в Крыму. Ноябрьское солнце. Заброшенный сад вокруг старого особняка. Очертания аллеи ведут к особняку, давно стоявшему на пригорке без ремонта. Входные двери с облупленной тёмной краской со скрипом открываются. На крыльце появляется пожилая женщина в белом халате, всматривается вдаль. Это главный врач Мария Ивановна.
Мария Ивановна:
ВАСЯ! ТЫ ГДЕ?
Вася, мальчик лет двенадцати, одетый разношерстно из посылок гуманитарной помощи, стоит среди кустов шиповника с редкими тёмно-красными ягодами. Взгляд его провожает в небе птичью стаю. В руках он держит обтрёпанный блокнотик и огрызок карандаша. Опустив голову, что-то торопливо записывает.
"Василёк! ”- доносится эхом до него.
Вася:
Иду, Марь-Ивановна...
Мальчик подбегает к ней, она берёт его озябшие руки в свои.
Мария Ивановна:
- Опять витал в облаках, так и простудиться недолго.
Вася (смеётся):
- А небо сегодня безоблачное!
Мария Ивановна ( с грустью):
- Значит, витал в безоблачном небе.
Двери особняка закрываются за ними, наглухо отсекая внешний мир. Тускло освещённые коридоры ведут мимо столовой залы и физиотерапевтического кабинета к деревянной лестнице, поднимающейся на второй этаж, где расположились две палаты, сестринская, кабинет главного и единственного врача этой больницы Марии Ивановны.
Мария Ивановна и Вася идут в кабинет врача. В кабинете Мария Ивановна, помогает мальчику снять куртку.
Мария Ивановна
- Давай-ка, дружок, подключайся, у меня много работы, а тут ещё картотеку надо привести в порядок.
Она идет к шкафу, перекладывает стопку документов на стол. Это папки со старыми историями болезни.
Вася садится, и пока ему готовят фронт работ, декламирует вслух:
"Я только нерв, но обнажённый, развесив пелену антенн, холодным ветром обожённый, улавливаю боль..."
Мария Ивановна оторопела, но взяв себя в руки, спокойно положила перед ним стопку карточек.
Мария Ивановна:
- ОХ, НЕ ДОВЕДЁТ ТЕБЯ ДО ДОБРА ЭТА СТРАСТЬ. РАСКЛАДЫВАЙ-КА ВОТ ЭТО ПО ДАТАМ.((вернулась за новой стопкой) А ВОТ это по алфавиту.
Вася(улыбается):
- Ох, не доведёт...
Мария Ивановна:
- ВАСЯ, А ТЫ МАТЬ СВОЮ ПОМНИШЬ?
Вася
- ПОМНЮ. СПАСИБО ВАМ, ЧТО НЕ БРОСИЛИ МЕНЯ. А МАМКУ МНЕ ЖАЛКО, ГДЕ ВОТ ОНА? ТАК и НЕ ПРИШЛА, КАК ОБЕЩАЛА.
Мария Ивановна
- НЕ ХОТЕЛА ТЕБЕ ПОКА ГОВОРИТЬ, НО ТЫ, ВИЖУ, ВЫРОС УЖЕ...ЕЁ БОЛЬШЕ НЕТ, ТЕЛО ОПОЗНАЛИ СОСЕДИ.
Вася с грустью покачал головой.
Мария Ивановна:
- НЕ ПЕРЕЖИВАЙ СИЛЬНО, ОНА ВЕДЬ КОГДА ТЕБЯ ПРИВЕЛА К НАМ, БЫЛА УЖЕ СОВСЕМ ПЛОХА, А ЛЕЧИТЬСЯ ОТКАЗАЛАСЬ.
За Васильком в палате числилось место, но формально. Последнее время он проживал в комнате Марии Ивановны. Вот и сейчас, повозившись немного с историями болезни, он отправился в комнату "готовить школьные уроки на завтра".
Из комнаты Василька до Марии Ивановны донеслись звуки музыки Моцарта. Музыка в лечебных целях широко применялась врачом. Но сейчас это было явно ни к чему. Мария Ивановна вошла в комнату, играл магнитофон, Вася сидел у окна и смотрел в сад.
Мария Ивановна:
- Что же ты не занимаешься математикой?
Вася вяло повернул голову, в руках у него опять блокнот и карандаш.
Вася:
- Да сделаю я уроки, сделаю. Вы не волнуйтесь, Марь Ивановна, сейчас немного подумаю и сделаю.
Он принялся с чувством что-то записывать в свой блокнот.
Врач не стала мешать мальчику, вышла из кабинета. А Вася продолжал смотреть в окно и что-то записывать.
За больничными огородами, за садом, за небольшой рощей, уже почти сбросившей жёлтый и багряный наряд на землю, который ковром расстилался под редкими деревьями, серой лентой извивалась река. А за рекой на горизонте, маячил город, когда-то шумный , теперь напоминающий призрак. Вася быстро снова записал что-то в блокнот.
В кабинет врача вошла старшая медсестра. За ней влетел больной Колкин и, тараща глаза, закричал: "Где он?Где он!”
Мария Ивановна попыталась успокоить пациента, взять его за руку, но он шарахнулся в сторону и опять закричал.
Колкин:
- Не подходите ко мне! Разве вы не видите, я вооружен! (он спрятал руку в карман, как будто нащупывал пистолет) Я должен найти его и убить. Иначе убьют меня!
Мария Ивановна (медсестре Вере)
- Вера,помоги мне...
Вера усадила больного на кушетку и как могла, держала его. Мария Ивановна нажала кнопку вызова. Вошёл санитар, он помог медсетре закутать больного в смирительную рубашку, вместе они поволокли его в палату. Мария Ивановна устало опустилась на стул и принялась писать новое назначение . В проёме дверей появился Василёк, он улыбался и смотрел на Марию Ивановну испуганно. Она подняла глаза. Врач посмотрела на симпатичного и сообразительного подростка-сироту с нескрываемой любовью. Эта женщина, обречённая профессией на сдержанность, сама лишённая семейного тепла и уюта, всё больше и больше привязывалась к чужому ребёнку.
На следующий день Василёк возвращался из школы, он шел по аллее больницы, мужская часть пациентов под наблюдением санитара занималась уборкой. Все, включая санитара, копошились с лопатами и граблями. Только больной Пчёлкин стоял ближе к дорожке в задумчивости, приподняв подбородок кверху и плотно сжав губы. Не меняя позы заговорил с Васильком.
Пчелкин:
- Молодой человек, надеюсь вам известно, что я назначил вас сегодня своим помощником.
(Вася неопределённо повёл плечами и замедлил шаг)
Я вам выдам одну тайну...
(Пчёлкин приложил палец к губам, сделал таинственную мину)
Сегодня я намерен подписать указ о присоединении к Европейскому Союзу. Знаете, не хотелось бы с первого дня нашего членства в ЕС иметь международный скандал. А он назревает.
Вася:
- Не надо нервничать, господин Президент, всё будет отлично. Думаю, что с Колкиным поступят уважительно.
Пчелкин:
- Вы правильно заметили, молодой человек, работа у меня нервная...я повёл свой народ в рай, и нет мне покоя ни днём, ни ночью.
Вася ( с интонацией главврача Марии Ивановны ) :
- Будем надеяться, с божьей помощью Вам всё удастся ...
Вася пошел дальше , не оглядываясь, а пациент нашел нового слушателя в лице санитара, который слегка подтолкнул его к лопате, погрозив пальцем, и Пчелкин начал послушно окапывать куст.
В вестибюле особняка психбольницы, куда вошел Вася, пациентки елозили швабрами по затертому полу, а старшая медсестра прыгала, как козочка, с табуретки на табуретку, сметая с верхов паутину. Это была ежемесячная генеральная уборка больницы.
Мария Ивановна тоже занималась уборкой своего кабинета. Вася вошел в кабинет, снял куртку-ветровку и принялся было помогать ей, составляя цветочные горшки с подоконника на пол, но она остановила его.
Мария Ивановна:
- Нет, дружок, тебе следует для начала пообедать, а уж потом всё остальное.
Задумчивый Василёк повеселел, направился по лестнице, где тоже суетились больные с тряпками и щётками, на первый этаж в столовую. Там его встретила повариха Люба, она была как и весь младший персонал больницы, из близлежащего села , куда Вася ходил в школу. Дородная Люба разложила перед мальчиком на столе без скатерти обед и села рядом. Василёк ел, а бездетная тетя Люба смотрела на него во все глаза.
Люба:
- Ешь, Василёк, ешь мой хороший. И добавки тебе оставила. А в кого же ты такой кареглазый?
Вася (Смеется):
- Васильки синие, и у меня глаза синие, тетя Люба.
Люба:
- Да? Дай-ка поближе рассмотрю. Правда, синие. Может, оставишь эту "дурку", переедешь ко мне? Муж у меня добрый, обижать не будет.
Вася:
- Не могу! Как же я брошу Марь Ивановну...
Люба:
- Сколько же в тебе жалости к людям! На этот сч ты не волнуйся, будешь в гости к ней приходить...я же не против.
Здесь их разговор прервали две пациентки пожилого возраста. Устав от физической работы, они принялись громко кричать и выяснять, кто главный в стране:одна орала " президент - самый главный!" Другая" Да, пошла ты со своим президентом, премьер главнее!" Но, забыв в одно мгновение о предмете спора, принялись обсуждать новость о конце света, который вот-вот должен наступить. В результате они сошлись на том, что надо больше есть бананов.
"Тот, кто ест бананы, будет непременно спасен!"
Тётя Люба прислушалась к разговору больных, тяжело вздохнула, перевела взгляд с пациенток на мальчика. Василёк допил компот.
Вася:
- Спасибо, тетя Люба. Всё очень вкусно. Я подумаю, может, перееду к Вам.
Вася вошёл в кабинет, Мария Ивановна громко выговаривала кому-то в телефонную трубку.
Он тихо прошел и встал у окна.
Мария Ивановна:
- Разве вам не известна наша специализация? (слушает) Да, ситуация сложная. Мой штат? ...(после паузы) ...у меня в смене один санитар, и на моем теле уже куча синяков ! Так что миленький, Иван Петрович, уж проследите, чтоб буйных к нам не везли, пожалуйста. Ой, спасибо!...И Вам всего доброго.
Вечером Вася увязался за Марией Ивановной на обход. На втором этаже приглушенно звучала инструментальная музыка , действующая успокаивающе на пациентов, готовящихся ко сну. В мужской палате больной Балякин, увидев врача, подскочил на постели.
Балякин:
- Прошу немедленной доставки МОЕЙ ПЕРСОНЫ в парламент!
Мария Ивановна(спокойно):
- Зачем вам в парламент, голубчик?
Балякин:
- Как? Я же депутат! НЕ надо глупых вопросов. Парламент ждет меня,
разрешите сегодня закончить писать доклад... Только я знаю, как окупить выплачиваемые государством пособия по безработице.
Мария Ивановна( заинтересованно)
- И как же?
Балякин( посмотрел на врача с некоторым недоверием):
- А вы не выдадите тайну?
Мария Ивановна:
- Ну, как же, голубчик, я выдам Вашу тайну, если я и в парламенте-то не бываю. Вот и не знала, что Вы депутат.
Балякин (гордо)
- То-то! Так вот, безработных надо заставить отрабатывать выплачиваемые им пособия. Ведь смотрите: улицы и дворы в городах не убираются, дороги везде требуют ремонта, кладбища и те - в запущенном состоянии....
Мария Ивановна(устало):
- Вы знаете, товарищ депутат, то, о чем вы говорите, уже имело место в нашей истории. Попрошу и Вам принесут книгу по истории, вы её внимательно прочтете и затем попробуете подвести итог. Хорошо? Ведь вас могут спросить об этом в парламенте, и вы должны знать ответ.
(Мария Ивановна тихо и настойчиво обратилась к медсестре)
Вера, запишите - У Балякина "сверхценная идея ". Книгу обеспечьте утром. А сейчас - укол реланиума и спать. Силы надо беречь.
Балякин (укладываясь на бок, приспустил пижаму для укола, а затем уже лег после того, как медсестра Вера вколола реланиум, лицом на сложенные ладошки и закрыл глаза)
- Как Вы правильно сказали! Мария Ивановна... Сверхценная идея!
Мария Ивановна с Васильком тем временем подошла уже к больному Глушко, рыжему мужчине средних лет с нагловатым взглядом.
Глушко(доктору):
- Хочешь настоящую сверхценную идею? Недорого возьму. Советую как опытный олигарх начинающему профессору. Заведи футбольный клуб, и не откладывай дело в долгий ящик.
Мария Ивановна:
- Вы полагаете, это сегодня приносит хорошую прибыль?
Глушко:
- Это лучший способ отмывания бабла!
Вася(из-за спины Марии Ивановны):
- Чего?
Глушко:
- Чего-чего, не вмешивайся, ребёнок. Деньги отмывают, говорю, вот чего.
Мария Ивановна
- Каких денег?
Глушко (оживился)
- Ну, ты даешь, начальник... Тех, что ты делаешь здесь на списке А.
Мария Ивановна ( на ухо больному)
- А с чего вы решили, что я торгую препаратами? И не кричите, испугаете соседа.
Глушко:(шепотом)
- А чего бы ты сидела здесь? Ты же не дура. Меня не проведешь!
Мария Ивановна( тоже шепотом):
- Может, я и воспользовалась бы вашим предложением. Да вот незадача, контроль строгий... (подмигнула медсестре) Вера, покажете завтра больному Глушко книгу учёта прихода и расхода медикаментов.А сейчас укол - и спать.
Тут к Марии Ивановне подскочил маленький плешивый человечек по фамилии Сотник и затараторил.
Сотник:
Не слушайте его, доктор... Он уже не олигарх. Все его деньги давно у меня. Я их добыл в честной борьбе, он проигрался до нитки. Вот, посмотрите!
Сотник достал из карманов больничной курточки нарезанные листочки бумаги, связанные круглыми резинками, как банковские пачки.
Мария Ивановна:
- Милый друг, сейчас поздно, я Вас завтра выслушаю, отдыхайте...Вера, удвой дозу успокоительного обоим. Как бы тут в погоне за миллионами не развезло сердешных на приступ.
Вера ставит по очереди уколы Глушко и Сотнику.
Пчёлкин не обращал на происходящее в палате ни малейшего внимания. Он сидел на кровати, полностью погружённый в себя, выставив перед собой руки, как рак клешни, и бормотал под нос.
Пчелкин:
- Всё нормально, всё замечательно. Промышленность работает, экономика на подъеме, инвестиции на подходе... Тысячи, миллионы ...новых рабочих мест. Мой народ- моя гордость.
Больной Колкин уже мирно сопел в своем углу.
В палате женщин состояло по списку несколько больше пациенток, чем мужчин - семь. И выглядели они, благодаря двум пациенткам, находящимся в кратковременном светлом периоде, более организованными. Как только Мария Ивановна вошла в палату, женщины выстроились в шеренгу, за исключением больной Кузиной, пребывающей в глубокой депрессии на подоконнике. Больная, неврастеничка Лапина, женщина средних лет, вручила врачу Марии Ивановне с порога депешу. А другая - Курочкина (ей около 40 лет, алкоголичка) пояснила устным заявлением.
Курочкина:
- Мы долго думали и пришли к выводу, что здесь ущемляют наши права. Мы этого не потерпим, Мария Ивановна, так и знайте.
Мария Ивановна:
- Ну что же, давайте почитаю вашу ноту протеста.
Мария Ивановна взяла бумагу и здесь же вслух прочитала: "Мы требуем восстановить наше право на общение с внешним миром и установить в нашей палате телевизор. Если наше требование не будет удовлетворено, мы оставляем за собой право обратиться в выше стоящие инстанции и даже в ООН”.
Курочкина:
- Я понимаю, что ООН - это чересчур. Но на этом настаивала Дудукина. А поскольку требование коллективное, то и её мнение учли.
Мария Ивановна:
- Вы серьезно полагаете, что телевидение дает человеку общение с внешним миром?
Курочкина:
- Не знаю, как кому, а мне просто необходимы новости:что, где и насколько подорожало.
Лохматые пациентки,Травина и Соломатина(те, что спорили в фойе на уборке, хором закричали наперебой, Вася тем временем с интересом ловил каждое слово)
- А нам необходимо узнать своевременно, когда наступит конец света!
Дудукина(помешанная на пластических операциях, самая молодая из всех):
- А сериалы, а шоу! Новости с подиумов... достижения салонов красоты... Я тоже хочу быть красивой!
Лапина:
- А то ваша музыка уже в печенках сидит...
Лапина была не убедительна, её не поддержали, осеклась.
Мария Ивановна:
- Хорошо. Я поставлю вам телевизор. С одним условием. И хочу, чтобы вы знали, что именно телевидение зомбирует. Надеюсь, расшифровывать не надо, все грамотные, как я погляжу.
Курочкина:
МариИванна...Ну, как же, а?Мы же родились с телевидением и выросли под него, чего уж нам будет-то... "Зажигай, а то проиграешь!"
В медкабинете на втором этаже врач и медсестра составляют план "на завтра".
Мария Ивановна (Вере шутливо):
- Ну и времена пошли, хоть бы один циклоид из женской карточки, для души психиатра. Так нет же, если не мотивированная агрессия, так невоспитанность и банальное упрямство. Я вам скажу честно, Верочка, очень поглупел женский контингент. Раньше сверхценными были несколько другие идеи, в космонавтки всё больше метили, Индирой Ганди у моей мамы одна больная была, а теперь... и говорить не хочется...
Вера:
- Так с телевизором-то, что делать?
Мария Ивановна:
- Как что? Ты же не хочешь, чтобы к нам нагрянула инспекция ООН? Придется уступить...
Вера:
- Я серьезно, Мария Ивановна.
Мария Ивановна:
- И я серьезно. Придется некоторое время выносить телевизор в комнату отдыха... новости, мода...сериалы, пусть успокоятся. Но не больше двух часов в день, и конечно, после ужина. (Васе, который крутился в кабинете) Василёк, ты мне помогать в этом деле будешь? Следить, чтоб не нарушали ?
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...