Как в гробу усы шевелились
В одной деревне умер старый дед. Погоревала бабка, погоревала, да что тут поделаешь, нужно хоронить старика. Помыли покойники, обрядили во все новое и положили в гроб.
Собрались в последнюю ночь перед похоронами возле тела покойного родственники и сидят горюют. А родственников-то всего ничего: бабка да внучек Василек десяти лет. Бабка причитает, крестится, а Василек молча сидит. Часам к двенадцати ночи у бабки стали сильно глаза слипаться, в сон её потянуло, и она предложила оставшуюся часть ночи по очереди возле гроба сидеть.
-Пойду, - говорит, - я, внучек, посплю часок, а потом ты, ягодка моя, отдохнешь.
Остался Василек один у гроба. В углу свечка горит, дед в гробу лежит. Сидел так Василек, сколько не знает, вдруг ему показалось, что у деда усы зашевелились. Василек пошире глаза раскрыл и стал пристальней смотреть на лицо покойника. Нет, вроде все нормально. Пошел в кухню воды испить, жарко что-то стало, приходит – и вздрогнул от страха: у деда с одной ноги ботинок снят, галстук распущен и пуговицы на рубахе расстегнуты.
Василек глазам своим не поверил, огляделся вокруг, никого нет. Руки у него от страха трясутся, но все-таки обул деда внучок, застегнул пуговицы, галстук подтянул, взглянул на лицо покойника и видит, дед как будто улыбается ему. Страшно стало Васильку, хотел бабку позвать, да потом взял себя в руки, отмахнулся от страшных мыслей и продолжает сидеть возле мертвеца. Неотрывно смотрит и смотрит на деда внук, и опять что-то неладное ему почудилось. Вроде как щеки у покойника розоветь стали, да нет, не может быть, это, наверное, от горящей свечи блики пламени на бледном лице деда отражаются.
Затаил дыхание мальчуган, сидит не шелохнется. А тут вдруг храп на всю избу, да так неожиданно и громко, что Василек чуть не упал с табуретки. Неужели дед захрапел? Прислушался – отлегло от сердца, это бабка за стенкой во сне храпит. Вон как спит, стены ходуном ходят. Василек снова взглянул на деда и видит, щеки-то правда румянцем налились, губы порозовели. Протер внук свои глаза, не может же быть такого! И вдруг дед рукой слегка шевельнул, а потом ещё и ещё! Тут у Василька сердце так громко забилось, голова закружилась, сидит внук, от страха шевельнуться боится. А дед руку свою выше и выше поднимает, к голове своей её тянет, словно бороду и усы разгладить хочет.
Кинулся Василек к бабке, стал тормошить её:
-Баба, баба! Дед шевелиться стал! Иди быстрее к нему!
Бабка спросонья ничего в толк не возьмет, встала, подошла к покойному, ничего такого не заметила и говорит внуку:
- Иди, ягодка моя, поспи, я посижу до утра одна.
Успокоился Василек и прилег за стенкой на диванчике.
Сидит теперь бабка возле покойного, молитвы без конца читает с закрытыми глазами да крестится Господу богу. Открывает глаза после очередной молитвы и видит: дед ногами сучит, трет одну об другую, будто хочет ботинки снять. Теперь бабке нехорошо стало, а дед ещё и ремень принялся расстегивать. Подумала бабка со страху, что, может быть, ему ботинки жмут –и он их сдергивает с ног и что, может быть, ремень туго затянут, но потом перекрестилась, смекнула, что дело неладное, и решила внучка за фельдшером послать.
Разбудила Василька:
- Иди скорее за фельдшером, зови его к нам, дед в гробу раздеваться начинает.
Василек мигом подскочил и помчался среди ночи за фельдшером. Долго его упрашивал, тот идти не хотел, говорил, что все это выдумки, но Василек слезно его просил – и фельдшер все-таки пошел.
Пришли они и видят: дед действительно ботинки снял, ремень распустил и лежит на боку, руку под голову заложил.
Бабка рядом сидит, без конца крестится и валерьянку принимает. Увидел такую картину фельдшер, почесал затылок и говорит:
- Редкий случай, летаргия у вашего деда, дайте-ка сюда маленькое зеркальце.
Дали ему в руки маленькое зеркальце, приставил он его ко рту деда, оно через некоторое время испаринкой легкой покрылось.
Фельдшер говорит бабке:
- Поторопились вы немного с похоронами, давайте раздевайте деда своего, перетаскивайте из гроба в постель, а гроб подальше уберите, чтоб не обидеть человека.
- Да как такое может быть? – стала удивляться старуха. – Мы ведь похороны на завтра назначили, могилу на кладбище вырыли.
- Ничего, ничего, - успокоил бабку фельдшер, - значит, не время еще. Пусть спит в летаргическом сне, а когда проснется, тогда решайте с ним все вопросы.
Утром все жители деревни потянулись на похороны деда. Приходят и узнают новость необыкновенную, что дед вовсе не умер, а спит, и по этой причине похороны отодвигаются на неопределенное время. Люди топтались в нерешительности: уходить как-то неловко, решили обмыть радостную новость, сели все за стол, устроили пир горой, ели и пили за здравие деда. Через десять дней дед проснулся и прожил ещё десять лет.