I
Большая Белая Рыба сидела за рулём старенького Ситроена, который медленно продвигался вперёд, отчаянно подпрыгивая на каждой кочке неровной дороги. Трясло немилосердно. На переднем сиденье валялась початая пачка Kent’a, на заднем – пластиковая бутылка с водой. Из шуршащей магнитолы, с трудом, но весьма настойчиво, прорывался голос Робби.
«Tyrant – capturer of humanity! Tyrant – conqueror of all!*» - похрипывал-повизгивал Робби, и Большая Белая Рыба подпевала ему, мурлыча мелодию себе под нос. Её голову покрывала огромная соломенная шляпа, подчёркивающая своей бледностью яркость её изумрудных глаз.
Внезапно у перекрёстка показался полицейский. Улыбаясь широкой монголоидной улыбкой, он потряс толстенькой ручкой, что вынудило Большую Белую Рыбу свернуть на обочину и остановиться.
«Чайник раскосый!» - с досадой подумала она и вежливо произнесла, открывая дверь:
- Чем обязана?
- Куда держите путь, сударыня? – вопросом на вопрос ответил блюститель порядка.
- В Шао-Линь.
- В Шао-Линь? Очень хорошо. Покажите, пожалуйста, ваш pass, - попросил он, нарочно растягивая последнее слово на английский манер.
- К сожалению, я не могу этого сделать. Видите ли, я – животное, и у нас такого понятия как паспорт, а уж тем более pass, не существует. Мы идентифицируем друг друга по запаху.
- Извольте не валять дурака! – нахмурился полицейский. – По запаху я идентифицирую только то, что от вас зверски пасёт селедкой – и это всё. А если вы – животное, вы должны были попросить у своих хозяев разрешение на управление транспортным средством и ветеринарную карту.
- Но у меня нет хозяев, - поспешила оправдаться Большая Белая Рыба.
- Тогда вы обязаны иметь при себе свидетельство о рождении…
- Но у меня нет родителей.
- Хм. Ну какие-то же родители у вас были. Невозможно жить и не быть кем-то рождённым.
- Говорят, мой папа, - задумчиво сказала Большая Белая Рыба, - умер от передозы углекислого газа, когда тусовался в кругу аквалангистов. А моя мать, кажется, вообще была убеждённой хиппи, и её абсолютно не пекло, где плавает икра, которую она метала. Однако, я не знаю, насколько эти сведения верны.
- Очень-очень жаль, - покачал головой полицейский, будто и правда сокрушался о несчастной судьбе путешественницы. – И всё-таки мне придётся задержать вас в участке до установления личности.
Большая Белая Рыба со вздохом выплыла из машины и последовала за блюстителем порядка, нервно выкуривая одну сигарету за другой.
В участке их встретил точно такой же полицейский, с узкими глазами и маленькими ладонями.
- Инспектор по делам бесхозных животных водного происхождения, Чунг Ли, - отрекомендовался раскосый толстяк за столом.
- Ммм… Рыба, - ответила задержанная. – Просто рыба, - добавила она.
- Я приглашаю вас нырнуть, так сказать, в камеру, - отвратительно улыбаясь, изрёк Чунг Ли. – Мы сейчас же займёмся поиском по базам данных, чтобы не задерживать вас надолго.
Большая Белая Рыба покорилась со стоической гордостью.
- Какой недоделанный аквариум! - презрительно фыркнула она, устраиваясь на лавке за решеткой. Открыв пачку, она обнаружила, что в ней осталось всего лишь две сигареты.
- Жизнь не удалась, - подумала Большая Белая Рыба, закуривая.
II
На следующий день Чунг Ли с блестящей как начищенный самовар рожей зашёл в камеру.
- С прискорбием сообщаю вам, - обратился он к Большой Белой Рыбе, весь сияя от огорчения и сострадания, - поиск по базам данных не дал результатов. Мы всё ещё находимся в неведении относительно вашего социального статуса. Вы уверены, что у вас не осталось родни?
- Если у меня и осталась родня, то вся она эмигрировала к берегам Южной Америки во время Первой Акульей революции. Лишь я вышла на берег.
- Очень-очень жаль, - покачал головой Чунг Ли, словно пародирую вчерашнюю речь своего сослуживца. Вся его наружность прямо заискрилась глубокой грустью. – Ну что ж, мы покопаемся ещё, и завтра я извещу вас.
Завтра приползло медленно и неохотно, цепляясь краями за вчера, похожее на него удручающей скукой. Похож на вчерашнего был и завтрашний Чунг Ли: такой же мерзкий и отвратительный в своём плохо скрываемом злорадном наслаждении ситуацией.
- Я вынужден расстроить вас, - улыбнулся инспектор. – Вы признаны 'бесхозным водным животным'. С тяжёлым сердцем пришлось нам присвоить этот нелёгкий статус вашей исключительной личности. Горько сокрушаясь, зачитываю вам положение закона №144.5: «Все бесхозные водные животные, без документов перемещающиеся по территории страны, а также совершающие финансовые операции типа покупки сигарет, считаются нелегалами, и при поимке оных нарушителей правоохранительными органами, предаются смертной казни, зависящей от их съедобности, и ко всему прочему всё их движимое и недвижимое имущество изымается правоохранительными органами в пользу государства». В связи с этим положением я хотел бы попросить вас предоставить нам сведения о вашей съедобности или отсутствии таковой. Как не грустно мне делать это, но закон есть закон.
Изумрудные глаза Большой Белой Рыбы излучали открытое и совершенно определённое презрение. Они будто говорили: «Плевала я морской капустой в вас и на ваши законы; вы устанавливаете исключения, а я – правила, следовательно, я сильнее, и горите вы огнём в акульей пасти!»
- Скорее съедобна, чем нет, - наконец выдавила из себя рыба. – Однако, несварение вы несомненно получите.
- Ничего, мы прокипятим вас хорошенько во избежание недоразумений, - любезно поделился своими планами Чунг Ли. – Невыносимо тяжко расставаться с вами, а всё-таки я так люблю устраивать себе рыбные дни! Бывает, сидишь в конторе, и в тарелке всё рис и рис, и тут на горизонте солнцем из-за туч выплывает варёный осётр… Кстати, - вдруг спохватился он. – Не желаете ли чего перед казнью? Можете себе не отказывать.
- Принесите мне пачку Kent'a, - резко произнесла Большая Белая Рыба в надежде укуриться в усмерть.
- Извините, в наличии имеется только Marlboro, - ухмыльнулся инспектор, доставая нераспечатанную пачку сигарет из потного кармана рубашки. – Курите на здоровье! – он встал и вышел.
Большая Белая Рыба брезгливо открыла Marlboro и схватила сигарету дрожащими плавниками.
III
Во второй половине дня Чунг Ли повёл Большую Белую Рыбу в последний путь. Она шла, слегка шатаясь от головокружения, и вся её фигура от верхнего плавника до кончика хвоста была наполнена всепоглощающим квиетизмом**, или ихтиохондрией, как она сама называла это состояние. Жирный силуэт инспектора, торжественное лицо его напарника, стремянка, приставленная к плите и возвышавшаяся над кастрюлей с кипящей водой – всё потонуло в квиетическом равнодушии, в предсмертной апатии.
Словно в тумане взошла Большая Белая Рыба на ступеньки стремянки, ведущей к раскалённому эшафоту, и в последний миг она поняла, что никогда не рождалась и не умирала, что она была всегда, и что сейчас, прыгнув в пекло кастрюли, она станет шире жизни и уйдёт в вечность. Её тело столкнули в кипяток, но она осталась парить над местом своей казни, живая и счастливая. Она опустилась в кастрюлю, не чувствую жара воды эфирной оболочкой, она встретила изумрудные глаза своего мёртвого тела, полные гордого осознания собственной значимости для бытия.
- Интересно, этот идиот не забудет положить соли? – подумала Большая Белая Рыба, пролетая у головы Чунга Ли, сосредоточенно помешивающего варево.
Внезапно её потянуло куда-то в сторону, будто утаскивая в неведомую бездну. И она отдалась этому движению без страха и сожаления.
IV
Большая Белая Рыба оказалась в обстановке, очевидно, имитирующей заседание суда. Она стояла у кафедры, перед ней возвышался стол с судьями, похожими на пухлых китайских божков, за её спиной сидели какие-то бестелесные сущности с прозрачными руками; они шелестели бумагами и рылись в корреспонденции.
- Только не говорите мне, что вы будете взвешивать на весах моё сердце и перо, а затем скормите меня крокодилоголовому монстру***, - громко произнесла Большая Белая Рыба.
Ей никто не ответил. Лишь один из судей окинул её уничтожающим взглядом.
- Также смотрел на меня однажды мой знакомый, карась-музыкант Лио. Помнится, я разозлилась и сказала ему что-то вроде: «Да чтоб твою гитару термиты пожрали!». Но он смотрел так, исключительно потому, что понятия не имел, кто такие термиты…
- Молчать! – рявкнул судья посередине, оборвав её речь. – Неужели это она? – шепнул он своему соседу.
- Да, это она, - кивнул собеседник.
- Итак, - громогласно начал главный судья, отчеканивая каждое слово. – В момент своей смерти ты смогла отделиться от физического тела и сформировать тело астральное. Твой случай исключителен, ибо только мастера йоги и дзэна способны к этому, а ты, насколько нам известно, не занималась при жизни подобными вещами. Значит, ты отмечена знаком свыше. Однако, чтобы мы признали тебя равной, ты должна ещё многому научиться. Характеристики астрального тела помогут тебе перемещаться, не ограничивая себя рамками времени и пространства. Сейчас мы отправим тебя в Шао-Линь. Там ты познаешь глубокие истины и в дальнейшем сможешь питать знанием уже своих учеников. Ступай и наследуй царство истины!
- О-бал-деть! – сказала Большая Белая Рыба.
Так она стала посвященной…
*с англ. «Тиран – захватчик человечества! Тиран – завоеватель всего!». Старенькая песня Judas Priest.
** «квиетизм» в просторечном толковании – попросту «пофигизм».
***знаменитый египетский миф о загробной жизни. На весах боги взвешивали перо и человеческое сердце, и если сердце перевешивало, человека скармливали чудовищу, льву с головой крокодила.