В начале-середине девяностых прошлого века нашей семье жгуче не хватало денег. Мама уже второй год не могла найти работу по специальности, папиных же журналистских денег после конвертирования в рубли и выплаты каких-то там налогов едва хватало на пропитание нашей семье из четырёх человек. Том ходил в начальную школу и постоянно вырастал из той одежды, что ему покупали. Я же была совсем маленькой девочкой, постоянно болела и оттого слыла капризной.
Так было и в этом, 1993 году. Я валялась в кровати с очередной ангиной, когда в комнату влетел Томми, вернувшийся со школы. Растрёпанные, соломенного цвета волосы формировали на его голове нечто вроде скирды, впопыхах застёгнутая "не на ту пуговицу" курточка была перекошена. Ну, пацан и пацан, чему тут удивляться? Но апофеозом фееричного "прикида" стали... брюки, нижний край которых "возвышался" над туфлями мальчика на добрых пять сантиметров, демонстрируя окружающим бежевые носки.
Мама горестно всплеснула руками:
- Господи, Томка! На кого же ты у меня похож?!
- На тебя, мамочка! - тут же ответил Томас.
- Да я не в этом смысле, сынок, - пробормотала мама, не сводя взгляда с носочков сына. - Да-а, брючки бы надо, да деньги где взять?
На семейном совете, состоявшемся в тот же вечер, мамой было принято решение идти на работу "что-найду-то-и-подойдёт". Папа, конечно же, буйно возражал, не без оснований считая, что негоже врачу-хирургу "махать тряпкой", по его выражению. Но мама была непреклонна:
- Это ненадолго, Ларри, пока не найду работу по специальности. Молодому специалисту, только что получившему образование, очень не просто найти достойную работу с достойной оплатой, даже если ты с красным дипломом.
Так что вышла мама вскоре в недавно открытый клуб "Пилот" уборщицей.
Ночной клуб "Пилот", организованный, кажется, Олегом Табаковым в девяностых, был весьма популярен. Звёзды российских эстрады и рока почитали за честь отработать вечер-другой "у Табака на Пресне". Гонорары платили приличные, плюс ко всему стол "всё включено", собственная одноимённая программа по ТВ, в прямом эфире показывающая выступление гостей клуба - всё это приносило свои плоды в виде нескончаемого наплыва публики. Задачей моей мамы, в числе прочих женщин, наводить порядок три раза в неделю наутро после "рабочего" вечера. В сферу маминой ответственности входили и гостевые гримёрки, в которых гости-звёзды готовились к выступлению и расслаблялись после. И если перед выступлением всё выглядело чинно и пристойно, то то, что творилось в гримёрных на следующее утро, иначе как "тихим ужасом" мама не называла. Пустые бутылки от спиртного, использованные шприцы, разбитые стулья и зеркала, презервативы, полные спермы, чьи-то трусики, лифчики и чулки... в общем, работы у неё хватало. Правда, иногда маму поджидали и приятные сюрпризы. Дело всё в том, что с подачи Людмилы, женщины, отвечающей за организационные вопросы, в том числе и за уборку, в гримёрных сразу же появились этакие конвертики, сделанные из прочного картона. Они были приколоты к стене возле зеркал, и надписи на них недвусмысленно гласили: "Дорогой гость самого популярного клуба столицы! Чистоту в Вашей гримёрной поддерживает такая-то (вместо "такая-то" стояло имя такой-то)! Отплатите за комфорт добром!"
Большей частью эти конверты пустовали. Видимо, звёзды сцены не считали чистоту и убранство "своей" комнаты совершенной, а может быть, думали, что уборщицам достаточно и зарплаты. Некоторые же вообще находили прикольным вложить в такой конверт использованный шприц с остатками бурой жидкости, или презерватив, наполненный детородными выделениями. Вкупе с кучей говна, не смытого в унитазе. Вкупе с блевотиной, размазанной по полу. И только иногда в конверте появлялась банкнота. Чаще пятисотрублёвка. Реже - гораздо реже - десять-двадцать баксов. (В середине девяностых зарплаты россиян, особенно в столицах, измерялись миллионами. Существовала даже монета в сто рублей! Проезд в метро стоил порядка пятисот). И это был праздник...
В тот день настроение у мамы было препохабнейшее. Папа был в командировке, денег дома почти осталось. Собираясь на работу, мама бормотала себе под нос:
- Скоро, Настя, скоро это закончится! Надо только потерпеть, немножко потерпеть... Дети же не виноваты, что ты не можешь их одеть-обуть. А потому собирайся и иди "тряпкой махать", как Ларри говорит.
...Войдя в гримёрную, мама чисто по привычке, нежели с надеждой, сняла со стены конверт. Что-то тяжёлое перекатилось и звякнуло в нём. "Очередной сюрприз", - подумала мама, имея ввиду чью-то шутку: "Наверняка две монетки, рубликов на сто". Высыпав же содержимое конверта на ладонь, она обнаружила три игровых жетончика. Такие жетончики публика горстями проигрывала у "Одноруких бандитов", старых, ещё трёхдисковых автоматов, стоящих в фойе на первом этаже. Стоили такие жетоны по пятьдесят рублей за штуку, и из-за своей дешевизны шли нарасхват не только у публики, но и у залётных звёзд. Несмотря на регулярный перезвон жетончиков в монетоприёмниках, сопровождающий чей-то выигрыш, моя мама никогда не играла, считая игру на автомате тратой средств и времени. Внимательно рассмотрев конверт, она обнаружила в нём небольшой клочок бумаги, на котором зелёной ручкой неровным почерком было накорябано: "Мне не повезло! Отомсти за меня, дорогая!"
Волновалась ли она? Нет. Абсолютно спокойно мама подошла к троице игральных автоматов, мирно дремавших у дальней стены фойе в ожидании вечернего наплыва публики. Экраны всех трёх переливались сполохами ярких огней, одновременно завлекая в игру и немного пугая. Она снова подумала о том, что можно было бы купить на эти сто пятьдесят рублей, если обналичить жетоны. Жевательную резинку для Тома? Шарик "Чупа-чупса" для Йере? "Даже на билет на троллейбус не хватит", - прошептали беззвучно её красивые губы, а пальцы уже всунули жёлтый металлический кругляш в прорезь справа от экрана автомата. Рука, опустившая жетон, двинулась правее и неловким движением книзу дёрнула "руку" автомата. Диски бешенно закрутились, с едва слышными щелчками начали поочерёдно останавливаться, выплёвывая на экран картинки.
Вишенка. Семёрка. Лимон. Все три диска остановились, под ними на всю ширину экрана зажглась надпись "You're loser!"
Лузер и есть, прошептали неслышно её губы, а рука снова повторила проторённый уже маршрут. Диски пришли в движение, снова на экране одна за другой стали появляться изображения. И снова надпись по-английски: Лузер! В третий раз она уже не смотрела за процессом, не веря в удачу совершенно. Диски только начали своё вращение, а мама уже отвернулась и пошла в сторону гримёрных - время не стояло на месте, и работа должна быть выполнена вовремя. Шаг. Ещё шаг, а за ним - ещё... На четвёртом шагу музыка, отдалённо напоминающая туш, и звон сыпавшихся в лоток жетонов заставил её вздрогнуть и остановиться. Не веря в удачу, моя мамочка обернулась через плечо и увидела самое окончание золотого водопада. "Выиграла! Я выиграла!" - слетали с её губ слова радости. "Я отомстила за тебя, кто бы ты ни был", - вспомнились слова из записки на клочке бумажки. А кто же был вчера, кто? Мозг напрягался, но память совершенно изменила ей. Помнила с утра, когда шла на работу, помнила, когда входила в гримёрную, на этот раз культурную и не замызганную (если не брать в рассчёт батарею пустых пивных бутылок с этикетками "Grolsh", то и предъяаить-то особо нечего), помнила... Вспомнила! "Крематорий"! Да, "Крематорий", он самый!.. Она закрыла глаза, плюхнувшись в объятия мягкого синего кресла, стоявшего возле автомата. Выигранные жетоны приятно оттягивали её рабочий халат на один бок. "Сколько их там? Сколько?!" - подумалось маме. Собирая выпавшие жетоны с лотка, она их хватала пригоршнями, не считая - лишь бы быстрее, лишь бы никуда не делись, не пропали, не растворились, как растворяется соль и сода в чашке воды для полоскания горла - без остатка. Одна пригоршня, вторая, третья... и ещё чуть-чуть, довесок...
...Открыв глаза, моя мама огляделась по сторонам. Немного пыльная поверхность зеркала, гримировочный стол-трюмо, пустые бутылки из-под "Гролша"... она сидела на жёстком высоком стуле посреди гримёрной, и из глаз её уже катились слёзы...
...- Мам, ты почему плачешь? - голос Томаса слышался как бы издалека, как-будто пришедший откуда-то извне. Одной рукой он нежно гладил её воолосы, а другая пыталась разжать правый кулак матери, уже побелевший от сильного напряжения. - Мамочка, что там, что ты держишь?
Её рука разжалась, и на пол со звоном выпали три жёлтых металлических кружочка. Детские руки ловко подхватили их, поднесли поближе к лицу, чтобы рассмотреть.
- Ух ты, мам! Это же жетоны для "Бандитов", - взахлёб выкрикнул Томас и выбежал из гримёрной.
Через несколько минут до её слуха долетел нескончаемый звон падающих в лоток и на пол жетонов и радостный визг Томаса: "Джек-пот,мама! Мы выиграли!"
Огромное спасибо моим родителям за предоставление фактов из их личной жизни и непротивление их опубликованию (типа, All Rights Reserved)!