Глава 3
Шло время. Казалось, что судьба, выплеснув на мальчика столько горя, лишений и страданий, наконец-то смилостивилась над ним. В доме Антипатра у него была своя комната, он всегда был накормлен, одет и обут. Хозяин дома - известный и уважаемый человек в городе - заведовал школой, в которой обучались дети знатных и состоятельных людей Херсонеса. Антипатр, или просто «учитель», как многие его здесь называли, обладал обширными познаниями в области математики, географии, истории, культуры и искусства многих народов огромной Римской империи, знал Римское право, кроме своего родного греческого языка свободно говорил на латинском, арамейском и финикийском языках. Родившийся в далекой греческой провинции, в молодости он получил прекрасное образование в Афинах, а потом много лет проработал учителем в разных городах Римской империи. Чуть более десяти лет назад римская администрация направила его в Херсонес по просьбе местной аристократии.
Каждое утро, очень рано, Антипатр уходил из дома и возвращался обычно к пяти часам вечера, к тому времени, когда жители Херсонеса, как и многие другие народы, перенявшие обычаи Рима, садились обедать. Целыми днями Орлик находился в обществе молчаливой и строгой Филомены и ее дочери Эвридики, которая не в пример своей матери была очень болтливой и веселой девушкой. Когда-то они обе были рабынями; Антипатр выкупил их у торговца, а затем даровал им свободу. Но Филомене с маленьким ребенком на руках идти было некуда, и она осталась в доме Антипатра вести хозяйство.
Вслушиваясь в непрерывный поток непонятной речи, лившийся из уст Эвридики, Орлик стал выделять из него отдельные звуки, которые складывались в слова и постепенно начинали приобретать вполне определенный смысл. Мальчик старательно запоминал названия предметов домашнего обихода, названия овощей, фруктов, домашних животных. Когда же он пытался их повторять, а часто с первого раза это у него не получалось, Эвридика закатывалась звонким смехом. Орлик сердился и старался в таких случаях избегать ее общества. Когда же его словарный запас пополнился настолько, что стал неудержимо прорываться наружу, требуя немедленного применения, он вдруг громко и четко сказал Эвридике, собиравшейся разводить огонь в очаге:
- Орлик хочет делать огонь сам!
Вытаращив на мальчика глаза, Эвридика так и застыла на месте с открытым ртом. Затем она всплеснула руками и завопила:
- Мама! Мама! Наш мальчик заговорил! – она была в полном восторге.
Филомена заглянула в открытую дверь и, с серьезным видом посмотрела на мальчика.
- Орлик хочет делать огонь сам, - повторил он.
- Ты умеешь разводить огонь? – спросила Филомена.
- Да, да! – закивал мальчик, радуясь тому, что теперь он мог составлять из слов чужеземного языка небольшие и вполне понятные фразы. – Орлик умеешь разводить огонь!
Эвридика даже взвизгнула от радости и захлопала в ладоши, с умилением глядя на мальчика.
- Хорошо, разжигай, - согласно кивнула головой Филомена и ушла.
Орлик взял металлический прут, порылся в золе, нашел несколько небольших красных угольков. Потом он ловко срезал ножом полоску сухой коры с полена, положил ее на угольки, подул, и тут же язычок пламени побежал по сухой коре. Брошенные в огонь сухие ветки запылали ярким пламенем и мальчик, довольный своей работой, посмотрел на Эвридику. Одобрительно улыбаясь, девушка потрепала его рукой по голове и поставила на огонь металлический лист, политый оливковым маслом. Затем она принялась раскладывать на него нарезанную кусочками рыбу, при это не умолкая ни на минуту.
Когда Антипатр вернулся домой, Эвридика, сразу же сообщила ему радостную новость:
- Учитель! Учитель! Наш мальчик заговорил!
- Гм…, любопытно…, - с неподдельным интересом произнес Антипатр и взглянул на Орлика, который с некоторым смущением опустив глаза, стоял за спиной Эвридики.
Эвридика обернулась и, подтолкнув его вперед, попросила:
- Ну, говори! Скажи, что ты делал сегодня!
- Сегодня…, - сбивчиво начал мальчик, переминаясь с ноги на ногу, - сегодня Орлик делал огонь.
- В очаге, - добавила Эвридика.
- Сегодня Орлик делал огонь в очаге, - уверенно повторил мальчик.
- А что еще…, еще что мы делали? – настойчиво вопрошала девушка.
- Орлик и Эвридика…, мы жарили рыбу на огне, - четко произнес он.
- Вот, видите! – переполненная радостью Эвридика указала рукой на мальчика.
- Да…, любопытно, очень любопытно…, - задумчиво пробормотал Антипатр, поглаживая рукой бороду.
Его слова, конечно же, не относились к содержанию произнесенных мальчиком фраз. Учитель был приятно удивлен тем, что мальчик начал самостоятельно складывать из греческих слов понятные фразы.
- Как я и предполагал, этот представитель дикого северного племени наделен неплохими способностями, - продолжал размышлять Антипатр, пристально глядя на Орлика.
Не поняв ни единого слова, мальчик удивленно посмотрел на Эвридику. Задержав свой взгляд на лице учителя, девушка так же удивленно пожала плечами.
- Пожалуй…, из тебя будет толк, - сказал учитель, обращаясь к мальчику. – Вот только… имя твое, Орлик…
-Да, я Орлик, - ткнул себя ладонью в грудь мальчик.
- С таким именем тебе очень трудно будет жить в этом, неизвестном для тебя мире. Теперь я буду называть тебя Деметриос.
- Де-ме-триос? – медленно повторил мальчик. – Теперь мое имя Деметриос?
- Да, теперь твое имя Деметриос, - кивнул головой учитель. – Это имя эллинское.
После обеда, в предзакатный час, Антипатр пригласил мальчика в свою комнату. Он попытался определить глубину его словарного запаса, снова и снова просил составить ту или иную фразу, добиваясь правильного ее построения и четкого произнесения слов. С того дня такие занятия стали ежедневными. Результат превзошел все ожидания Антипатра: через несколько месяцев мальчик совершенно свободно стал говорить по-гречески. Теперь он мог вести продолжительные беседы на самые разнообразные темы, будь то рыбная ловля, сбор урожая или строительство каменного дома.
Однажды Антипатр попросил Деметриоса рассказать о том, как жил он в своем родном краю. Внимательно слушая мальчика, учитель взял с полки один из свернутых свитков, развернул его, взял острую палочку, макнул ее в черную жидкость и стал быстро вырисовывать на листе ровные ряды каких то непонятных знаков. Озадаченно поглядывая на учителя, мальчик продолжал свой рассказ. Иногда Антипатр просил повторить название того или иного предмета на его родном языке и тут же что-то быстро записывал на своем листе. Вспомнив мать, отца, братьев мальчик вдруг замолчал. На его глазах выступили слезы, и он торопливо смахнул их рукой. Оторвавшись от своего листа, учитель взглянул на мальчика, который, стесняясь своих слез, прикрыл ладонью глаза, и, сообразив, что причиняет ему своими расспросами боль, быстро перевел разговор на другую тему.
- Много лет назад один человек путешествовал по морю, на берегах которого стоит наш город. Мы, эллины, называем это море Понт Эвксинский. Достигнув самых северных его берегов, путешественник оказался в землях скифских. От скифов-кочевников он узнал, что далеко на севере живут племена крепких и сильных светловолосых людей, называемых венедами. Я думаю, Деметриос, что ты из этого племени.
Сделав многозначительную паузу, Антипатр встал, порылся на полке и извлек оттуда большой и довольно потрепанный на вид свиток.
- Сейчас… сейчас я зачитаю тебе, что говорится в сочинениях историков о северных берегах Понта Эвксинского, - сказал он, бережно разворачивая свиток.
Зачитав небольшой фрагмент текста, Антипатр вдруг заметил, что мальчик, утерев слезы, совсем его не слушает, а во все глаза рассматривает лежавший на каменном столе свиток.
- Учитель… учитель, как вы это делаете?! Как этот кусочек материи заставляет вас говорить? Но почему мой рот молчит, когда я смотрю на него. Это магия?
- Гм…, да, да, конечно же…, грамота неведома твоему племени, - несколько опешив, пробормотал Антипатр.
- Грамота? – удивленно переспросил мальчик. – Что такое грамота?
- Грамота ничего общего не имеет с магией, - улыбнулся Антипатр, присаживаясь на скамеечку. – Посмотри, Деметриос на этот свиток. Это не ткань, а пергамент – кожа особой выделки. Здесь написано множество непонятных тебе знаков. В давние времена люди заметили, что слова состоят из отдельных звуков. Они придумали обозначать каждый звук определенной буквой. Так появилась грамота. Человек, знающий буквы, может записать на пергаменте свои мысли. Другой человек может развернуть пергаментный свиток и прочитать мысли того человека. Здесь нет никакой магии, Деметриос. Посмотри на эти полки. Я собрал целую библиотеку пергаментных свитков, в которых записана лишь небольшая часть знаний накопленных человечеством за многие сотни лет. В одних свитках можно прочитать, как жили люди пятьсот, или даже тысячу лет назад, в других записаны рассказы мореплавателей, повидавших далекие заморские земли…
Потрясенный этим новым открытием, мальчик во все глаза смотрел на учителя.
- И этими самыми… буквами… можно написать любое слово? – с некоторой долей сомнения уточнил мальчик.
- Да, любое, - кивнул Антипатр и усмехнулся. – Вот смотри.
Он поднялся, достал с полки плоскую деревянную дощечку, смазанную воском, и положил ее на каменный стол. Затем он взял заостренную деревянную палочку и, процарапывая слой воска, большими красивыми буквами что-то написал по-гречески.
- Я написал твое имя, Деметриос, - сказал учитель, положив дощечку перед мальчиком. – Теперь любой, обученный грамоте, человек сможет его прочесть.
Мальчик долго рассматривал надпись, и на губах его появилась довольная улыбка. Он взял палочку и попробовал ниже повторить написанное слово, но неприученные к такой тонкой работе пальцы не слушались, и надпись не получилась. Разочарованно поджав губы, Деметриос спросил:
- Учитель, а я смогу научиться писать буквы и читать пергаментные свитки?
- Обучение грамоте трудное занятие. Оно займет много времени и потребует старания и упорства.
- Вы научите меня грамоте, учитель? – с надеждой спросил мальчик.
- Подрасти еще немного, - ответил учитель, поглаживая рукой бороду. – Через несколько месяцев ко мне в школу придут новые ученики, и тогда я попробую обучить тебя. А сейчас… уже поздно, иди спать.
Мальчик неохотно поднялся со скамеечки. Антипатр аккуратно свернул свитки и, положив их на полку, добавил:
- Меня очень занимает вопрос, насколько быстро сможет обучиться грамоте выходец из дикого северного племени в сравнении со своими сверстниками из семей богатых аристократов.
Не поняв смысл сказанного, мальчик покосился на учителя, почесал затылок и вышел из комнаты.
Было уже совсем темно. Неяркий свет масляной лампы, висевшей на стене, освещал лишь небольшую часть внутреннего дворика. Мальчик остановился, поднял голову и уставился на большие яркие звезды, мерцавшие на черном небосводе. С легким скрипом отворилась боковая дверь, и оттуда появилась Эвридика, держа в руках корзину.
- А-а, ты еще не спишь? – ее усталое лицо расплылось в улыбке.
- Мы долго говорили с учителем, - ответил мальчик.
- Голова нашего учителя наполнена знаниями, как моя корзина луковицами, - сказала девушка, поставив корзину на камни. - Он очень мудрый человек.
- Эвридика, а ты знаешь грамоту? – спросил Деметриос.
- Грамоту?! Не-ет! – рассмеялась она. – Зачем мне знать грамоту?
- Как! – удивился мальчик. - Разве тебе не хочется знать буквы и составлять из них слова?
- Чтобы варить похлебку или разделывать рыбу, мне не нужна никакая грамота. Правда…, я все же, наверное, должна научиться считать монетки, чтобы торговцы на базаре меня не обманывали. Как ты думаешь?
Деметриос растерянно пожал плечами, не зная, что ответить.
- Эвридика! – раздался недовольный голос Филомены. – Где ты ходишь? Неси скорее лук!
- Да иду я, мама, иду! – отозвалась девушка и, подхватив корзину, поспешила на зов матери. – А ты обязательно учи грамоту! Когда вырастешь, станешь таким же мудрым, как наш учитель!
Проводив девушку взглядом, мальчик постоял еще немного, размышляя над ее словами, посмотрел на звезды и отправился спать.
Следующим вечером Деметриос рассказал учителю о своей жизни в поселении одноглазого. Тот внимательно слушал его и иногда что-то быстро записывал на листе пергамента. Когда мальчик закончил свой рассказ, Антипатр встал, прошелся по комнате, задумчиво покачивая головой и, остановившись напротив мальчика, сказал:
- Судя по твоему рассказу, река, на берегу которой находится поселение одноглазого человека, называется Борисфен. По Борисфену ваш корабль вышел на простор Понта Эвксинского и через несколько дней достиг Херсонеса.
Мальчик неуверенно кивнул головой, вспоминая тот день, когда он впервые ступил на землю Херсонеса, и спросил:
- Учитель, а почему одноглазый привез меня сюда? Он хотел обменять меня на блестящие монетки?
- Вероятно, он ранее бывал здесь и хорошо знал, что за молодого крепкого светловолосого раба можно получить большие деньги, - предположил Антипатр.
Деметриос вдруг вздрогнул. С минуту он молчал, а затем вскочил и, умоляюще глядя в глаза Антипатра, произнес:
- Учитель… учитель! Ведь вы не отдадите меня за блестящие монетки…? Я не хочу быть рабом…! Я хочу учить грамоту…
Мальчик всхлипнул и, опустив глаза, быстро вытер рукавом катившуюся по щеке слезу.
- Ну…, что ты… что ты, - неожиданно смутился Антипатр. – Я не собираюсь тебя продавать, Деметриос. Ты не мой раб. Ты… ты мой гость. Я надеюсь, что ты станешь хорошим учеником.
- Да… да! – ухватив учителя за руку, воскликнул мальчик. – Спасибо, учитель, спасибо!
Антипатр улыбнулся, покачал головой и легонько похлопал мальчика по плечу.
- Я могу тебе рассказать, Деметриос, почему твой бывший хозяин, одноглазый, как ты его называешь, так поспешно сбежал из нашего города, - с хитрой улыбкой сказал учитель.
- Почему?! – удивленно вытаращил глаза мальчик.
- Ты помнишь того воина в красном плаще, которого едва не сбил с ног одноглазый?
- Да, помню. У него на голове был красивый шлем.
- Этого воина зовут Марк Марцеллин. В то время он был представителем римской администрации, военным трибуном, командовал римскими войсками, находившимися тогда в Херсонесе. Я знал Марка много лет назад, когда он был еще мальчиком. Я обучал его грамоте, географии, истории… Повзрослев, он отправился на войну. Лишь несколько лет назад мы случайно встретились здесь, в Херсонесе. Марк сразу же узнал своего старого учителя…,- поддавшись внезапно нахлынувшим воспоминаниям, Антипатр улыбнулся и замолчал.
- А как же… как же одноглазый, - с нетерпением осторожно напомнил мальчик.
- Да-да…, гм…, одноглазый…, я немного отвлекся…, - рассеянно проговорил учитель и взглянул на мальчика, который во все глаза смотрел на него, ожидая продолжения рассказа.
- Произошло это несколько лет назад во Внутреннем море. Марк Марцеллин находился на одном из кораблей, перевозившем римских легионеров из Африки в Мезию. Однажды разыгралась страшная буря, длившаяся два дня и две ночи. Корабли потеряли друг друга из виду. Когда буря стихла, корабль Марка Марцеллина вошел в тихую бухту небольшого острова. Измученные бурей легионеры сошли на берег. Гористый остров со скудной растительностью и множеством пещер показался им совершенно необитаемым. Близилась ночь. Марк решил заночевать на острове, а наутро продолжить плавание. Чувствуя себя в полной безопасности, легионеры, после двух бессонных ночей, улеглись на берегу и тут же заснули. Среди ночи Марк неожиданно проснулся от странного шума. Затаившись, он прислушался. Приглушенный вскрик и легкий звон металла о камень заставили его насторожиться, но в кромешной тьме ничего нельзя было рассмотреть. Вдруг из-за тучи вышла луна, и в ее бледном свете всего в нескольких шагах от Марка метнулись несколько темных фигур с мечами в руках. Марк поднял тревогу. Несколько воинов вскочили и бросились к своему командиру, но большая часть легионеров оставалась лежать на камнях. Обнажив мечи и закрывшись щитами, они заняли круговую оборону и отбили атаку врага. Немного отступив и отрезав путь к кораблю, неведомый враг стал забрасывать обороняющихся легионеров камнями. На корабле вдруг вспыхнуло несколько ярких факелов, и послышался громкий сигнал тревоги. Корабль медленно отошел подальше от берега. При свете луны Марк со своим малочисленным отрядом отступил вверх по склону к пещере. На рассвете, когда первые лучи восходящего солнца осветили остров, Марк увидел ужасную картину: весь берег был усеян безжизненными телами его воинов. Среди них ходили темные фигуры врагов и собирали мечи, копья, доспехи и шлемы. На середине бухты стоял корабль. Вдруг из-за нагромождения камней появились несколько человек, вооруженных мечами и подошли почти вплотную к каменному укреплению, которое соорудили легионеры у входа в пещеру. Вперед вышел темноволосый бородатый человек в перепачканной кровью одежде. Он предложил римлянам сдаться и пообещал пропустить их на корабль, если они сложат свое оружие. Еще он пожелал, чтобы с корабля доставили на берег весь арсенал оружия и золотые монеты. Марк понял, что перед ним стоит предводитель шайки морских разбойников, пиратов. Этот остров служил их прибежищем и одновременно ловушкой для проходивших мимо кораблей. Скрываясь от непогоды или для пополнения запасов воды корабли безбоязненно заходили в спокойную бухту острова, казавшегося совершенно необитаемым. Под покровом ночи разбойники выходили из своих пещер и нападали на спящих мореплавателей. Перебив большую часть команды, они овладевали кораблем и захватывали весь его груз. Оставшихся в живых мореплавателей пираты захватывали в качестве рабов. Храбрый и бывалый воин, командир когорты легиона Марк Марцеллин с негодованием отверг наглые требования разбойников. Предложив римлянам еще подумать, их предводитель удалился. Марк, готовясь к обороне, отправил одного из воинов обследовать пещеру. Вернувшись, тот сообщил радостную весть. В глубине пещеры ему удалось обнаружить засыпанный камнями выход наверх. Тем временем, пираты разжигали огромный костер неподалеку от входа в пещеру, чтобы его дымом выкурить легионеров из пещеры. Легионеры осторожно разобрали камни в глубине пещеры и выбрались наружу. Они побежали вдоль крутого склона, подавая условные знаки на корабль. Скоро их заметили, и от корабля отошла лодка. Она направлялась к тому месту берега, куда по откосу спускались легионеры. Пираты, заметив беглецов, с дикими криками бросились вдоль берега им наперерез. Марк и его воины, находясь уже на самом берегу, отразили первую атаку разбойников. Пираты, в несколько раз превосходя по численности небольшой отряд легионеров, стали забрасывать их копьями и камнями. Когда лодка была уже совсем близко, разбойники вновь бросились в атаку. В жестокой схватке Марк скрестил свой меч с мечом их предводителя. Тот оказался умелым и ловким воином. Они бились один на один, ничуть не уступая друг другу. Наконец, Марк резким неожиданным ударом своего меча рассек противнику глаз. Тот упал на колени, прикрыв рукой рану. Кровь ручьем стекала по его лицу на камни. Несколько пиратов оттеснили Марка к самой воде, не дав ему добить своего предводителя. Потеряв в том бою двух воинов, легионеры взобрались в лодку и добрались до корабля. Как ты, Фимос, наверно уже догадался, предводителем шайки пиратов был твой бывший хозяин. Так он стал одноглазым. Марк Марцеллин навсегда запомнил лицо этого разбойника и пометил его несмываемой меткой. Это невероятно, но по воле богов через несколько лет они вновь столкнулись лицом к лицу на улице Херсонеса.
- Он сбежал? – взволнованно спросил мальчик.
- Да, его корабль ушел от преследования, - с сожалением ответил Антипатр. – Очень жаль, что не удалось схватить этого разбойника.
- Учитель…, вы… вы рассказывали так, будто видели все своими глазами.
- Марк Марцелин хороший рассказчик, - улыбнулся Антипатр. – Я всего лишь передал его слова, разумеется…, немного скрасив свой рассказ.
- Учитель… учитель, а где сейчас Марк Марцеллин? – спросил мальчик. – Он живет в Херсонесе?
- Я и сам не знаю, где находится сейчас Марк Марцеллин. Да и жив ли он…, - с грустью в голосе ответил Антипатр. – Вскоре после того дня, когда ты оказался в Херсонесе, военный корабль доставил Марку послание от римского наместника в Мезии. Там говорилось, что все римские войска должны немедленно покинуть Херсонес. Дикие племена варваров осаждали северные границы Римской империи, и вероятно, Марк Марцеллин, прибыв в Мезию, тут же вместе со своими воинами отправился на поля сражений. Перед тем как взойти на корабль, он подошел ко мне, своему учителю, и мы простились, быть может, уже навсегда…
Антипатр вздохнул и, отвернувшись от мальчика, тайком смахнул набежавшую слезу.
- Учитель…, а римляне… они кто? Что такое Римская империя? Далеко ли от Херсонеса Мезия…? – из уст любопытного мальчика один за другим посыпались вопросы.
- Твоя любознательность похвальна и не часто встречается среди твоих сверстников, - с явным удовольствием произнес Антипатр. – Великий город Рим основан был более тысячи лет назад. В те далекие времена на берегах Внутреннего моря властвовали предки жителей моей родины – эллины. Несколько сот лет спустя македонский царь Александр Великий предпринял победоносный поход на восток и, покорив множество народов, стал могущественнейшим правителем эллинского мира. Но продолжалось так не долго. После смерти Александра Великого, умершего в самом расцвете своих сил, империя распалась. И тогда вожди римлян повели своих воинов в завоевательные походы. Они покорили земли эллинов и многих других народов, населявших берега Внутреннего моря. Все эти земли римляне стали называть своими провинциями, каждая из которых управлялась наместником римского императора. Так возникла Римская империя. Римляне говорят на своем, латинском, языке, но язык эллинов, на котором говорили и писали свои труды древние ученые и философы не растворился под натиском новой, римской, культуры. До сих пор в римском обществе только тот считается образованным человеком, кто владеет языком эллинов. Этот язык стал языком науки, – учитель замолчал, погладил рукой свою бороду и взглянул на Деметриоса, припоминая, о чем еще его спрашивал мальчик. - А Мезия…, Верхняя Мезия так же, как и Нижняя Мезия, являются провинциями Римской империи. Военный трибун Марк Марцеллин был представителем наместника Нижней Мезии, находящейся на западном берегу Понта Эвксинского, там, где великая река Истр впадает в его воды. Если плыть на корабле прямо на запад, то через два или три дня достигнешь берегов мезийских.
- Учитель, а Херсонес… тоже Римская империя?
- Нет, Херсонес основали приплывшие на своих кораблях эллины шесть, а может быть и семь столетий назад. За эти долгие годы произошло множество событий. Бывали времена, когда город процветал и жил в полном благоденствии, но случалось и так, что кочевники-скифы совершали набеги на город, и жителям Херсонеса приходилось обороняться. Однажды несметные полчища скифов настолько плотно осадили город, что херсонесцы были вынуждены попросить помощи у могущественного и неподвластного Риму царя Понтийского царства Митридата VI Евпатора. Царь направил на помощь Херсонесу большое войско под командованием Диофанта, которое полностью разгромило кочевников. Но, защитившись от нападения скифов, Херсонес потерял свою самостоятельность и вместе с Боспорским царством, лежащим на востоке, был включен в состав Понтийского царства. Спустя несколько десятков лет, Рим в кровопролитной войне разгромил Понтийское царство. Величайший римский император Юлий Цезарь даровал Херсонесу свободу. Но свобода эта имела определенные границы: ее условием стало размещение римских войск в Херсонесе.
Антипатр внимательно посмотрел на мальчика, который с сосредоточенным видом взирал на своего учителя, силясь запомнить и понять все услышанное, порой такое непонятное, а иногда и еще недоступное для понимания ребенка, жившего совсем в другом мире и лишь недавно научившегося говорить по-гречески.
- Закончим на сегодня, - сказал учитель и по его губам скользнула легкая улыбка. – Ты должен отдохнуть и осмыслить сказанное мной.
- Да, да…, но… учитель, я очень хочу знать…, - неуверенно проговорил мальчик, - далеко ли от Рима… край земли?
- Край земли? – несколько опешив, переспросил Антипатр. – Видишь ли, Деметриос … никакого края земли нет.
- Как же… как же нет?! – в полном изумлении воскликнул мальчик.
- Гм…, когда ты научишься читать и писать, я расскажу тебе, как устроен наш мир, - улыбнулся учитель.
Было уже совсем темно, когда мальчик пришел в свою комнатку и улегся на мягкую подстилку. Он еще долго не мог заснуть, ворочался с боку на бок, а его возбужденное воображение рисовало ему живописные картины из рассказа учителя.
С наступлением весны Деметриоса все больше и больше стал привлекать мир, лежавший за каменными стенами дома Антипатра. До сих пор он редко покидал пределы дома. Дождливой промозглой зимой, когда с моря дул холодный пронизывающий ветер, у мальчика не было никакого желания покидать теплый дом. Но когда прекратились зимние дожди и ласковое солнце прогрело сырой воздух, когда фруктовые деревья усыпались белыми и розовыми цветами, а виноградная лоза стала набирать силу, мальчик часто с тоской стал смотреть на пролетавшие по небу белые облака.
Как-то раз Филомена и Эвридика, отправившись на базар, взяли с собой мальчика. Радостно вышагивая по гладким камням и держа в руках пустую корзину, он разглядывал высившиеся вдоль улицы дома и провожал взглядом прохожих. Сделав несколько покупок на базаре, они завернули к рыбной лавке. Хозяин лавки, темноволосый бородатый крепыш по имени Никос бойко руководил рабами, выгружавшими из повозки корзины со свежей рыбой, только что доставленной из порта. Заметив Филомену, он приветственно взмахнул рукой и громким басистым голосом воскликнул:
- Рад видеть тебя, Филомена! Заходите, заходите! У меня, как всегда, самая свежая рыба в Херсонесе! Одна из моих шхун вернулась с богатым уловом.
- Да ниспошлет тебе Посейдон богатую добычу и в будущем! – улыбнувшись, ответила женщина. – Трудно пройти мимо твоей лавки, Никос!
- А это и есть тот самый мальчишка, которому дал приют в своем доме учитель? - указав на Деметриоса, поинтересовался Никос.
- Да, это он, - кивнула Филомена.
Несколько смущенный вниманием незнакомых ему людей Деметриос принялся разглядывать лежавшую на прилавке огромную плоскую рыбину с большим выпученным глазом.
Вдруг из-за широкого каменного прилавка, уставленного корзинами с рыбой, показалась вихрастая темноволосая голова мальчика лет двенадцати. Его любопытные карие глаза принялись бесцеремонно разглядывать Деметриоса.
- Здравствуй, Дио! - радостно воскликнула Эвридика.
- Здравствуй, Эвридика, - сказал темноволосый мальчик. – А этот ваш… чужеземец…, он что, совсем не умеет говорить?
- Умеет, - уверенно ответила девушка. – Совсем недавно он заговорил на нашем языке.
- А он раб или свободный человек?
- Я не раб, я гость учителя. Меня зовут Орлик…, ой, нет… Деметриос.
- Так велел называть его учитель, - пояснила Эвридика.
- А меня зовут Дионис, - добродушно улыбнувшись, сказал темноволосый мальчик. – Но отец часто называет меня просто Дио. А это правда, что ты плавал на корабле и сбежал от морских разбойников?
- Да…, правда, - кивнув головой, тихо ответил и глаза его погрустнели.
- Вот здорово! – восхищенно произнес Дионис и даже прищелкнул языком. – А у моего отца целых три рыболовных шхуны, но я еще ни разу не плавал по морю…
- Подрасти сначала, - рассмеялась Эвридика.
- Скоро отец собирается к берегам Мезии и может быть возьмет меня с собой, - понизив голос, сообщил Дионис. – Я совсем недавно узнал: оказывается в Мезии живет мой дядя, старший брат моего отца! Много лет назад он стал солдатом римского легиона и уехал на войну. Вчера пришел корабль из Мезии, и отцу передали послание от брата…
- Это хорошо, что твой дядя нашелся, - вздохнув, сказала Эвредика, и на какое-то мгновение улыбка сошла с ее лица, а глаза сделались печальными.
Расплатившись с хозяином лавки, Филомена окликнула Эвридику и Деметриоса.
- Всегда рад снабдить нашего уважаемого учителя самой свежей и самой вкусной рыбой, - благодарил за покупку Никос. - Приходите к нам еще!
- И ты, Деметриос, тоже приходи, - сказал на прощание Дионис. – Я часто бываю здесь и помогаю отцу. Поговорим с тобой о море.
Деметриос кивнул головой и, взяв в руки корзину с рыбой, поспешил следом за Филоменой и ее дочерью. Когда они вышли на мощеную камнем улицу, Эвридика отстала на несколько шагов от матери и, обернувшись к Деметриосу, тихо сказала:
- Этот мальчик, Дионис… ему очень тяжело. Год назад умерла его мать. Она попала под холодный дождь, заболела и умерла. Когда мы ходим за рыбой, я всегда стараюсь поговорить с ним, как-то развлечь. Если ты с ним подружишься, я буду очень рада. Он хороший мальчик…
С тех пор всякий раз, когда Филомена и Эвридика отправлялись на базар, Деметриос шел вместе с ними и, непременно, навещал своего нового знакомого.
Однажды, в середине лета, большинство херсонесцев собрались на главной площади города у храма Девы Парфенос, верховной богини и покровительницы Херсонеса. Выслушав страстную речь главного жреца, люди простерли руки к небу, умоляя богов ниспослать им богатый урожай и оградить город от невзгод. В полдень церемония прервалась на время полуденной жары, но затем, когда жара стала спадать, горожане вновь вышли на улицы и направились к храмам, воспевая и прославляя могучих богов.
Антипатр отправился прогуляться и пригласил с собой Деметриоса. Они вышли к храму Девы Парфенос, а затем пошли по главной улице в сторону моря. Деметриос, еще никогда не бывавший в этой части города, с интересом рассматривал массивные каменные арочные ворота, находившиеся в конце улицы, за которыми синело море. Пройдя сквозь арку, они вышли на широкую, вымощенною большими каменными плитами, площадь на самом берегу моря. Вдруг Деметриос услышал, как кто-то окликнул его по имени и, обернувшись, увидел Диониса.
- Деметриос, я собираюсь искупаться в море, - сказал Дионис. Ты хочешь пойти со мной?
- Я… я не знаю…, - неуверенно произнес тот, поглядывая на учителя. – Учитель, это Дионис, сын торговца рыбой Никоса.
Узнав учителя, Дионис, немного смутившись, отвесил легкий поклон и сказал:
- Здравствуйте, учитель! Может быть, вы отпустите Деметриоса со мной искупаться в море.
- Я еще никогда не купался в море, учитель, - тихо сказал Деметриос.
- Хорошо, - улыбнулся Антипатр, - бегите, купайтесь. Но только помни, Деметриос, море может быть коварно. Будь осторожен и возвращайся домой до наступления темноты.
- Не беспокойтесь, учитель, я присмотрю за ним, - заверил его Дионис.
Мальчишки радостно запрыгали по камням и побежали вдоль берега.
- Ты умеешь плавать? – спросил Дионис.
- Да…, немного…, - неуверенно ответил Деметриос. – Отец учил меня плавать в речке, но только… давно это было.
- А я уже хорошо плаваю, - сказал Дионис, останавливаясь на большом плоском камне у крутого берегового откоса на берегу крошечного морского залива в форме полумесяца. – Обычно я здесь купаюсь.
Сбросив одежду, мальчики подошли к кромке воды. Дионис быстро забежал в воду и поплыл. Деметриос немного помедлил и, осторожно ступая по гладким мелким камням, останавливаясь перед каждой набегающей зеленоватой волной, медленно вошел в чистую прозрачную воду.
- Плыви сюда! - кричал Дионис. - Не бойся, здесь не глубоко!
Постояв немного и, наконец, решившись, Деметриос вытянул руки, подался вперед всем телом и поплыл. Энергично работая руками и ногами, он проплыл несколько метров, но набежавшая волна захлестнула ему лицо. Деметриос закашлялся, быстро встал на каменистое дно и вытер руками лицо. Вдруг губы его скривились, и он удивленно воскликнул:
- Вода-то соленая, Дио!
- Да, соленая! – засмеялся Дионис. – Ты что, не знал?
- Нет! – в полном изумлении замотал головой Деметриос и, зачерпнув ладонями воду, еще раз попробовал ее на вкус.
- Отец мне говорил, что если эту воду пить каждый день, то можно сильно заболеть, - сказал Дионис.
Это новое открытие настолько потрясло мальчика, что он некоторое время, словно остолбенев, стоял по пояс в воде и, покачиваясь от набегающих волн, рассматривал прозрачную зеленоватую воду.
- Ай! – вдруг громко вскрикнул он и, замахав руками, запрыгал на одной ноге. – Меня кто-то укусил за ногу!
- Не бойся! – усмехнувшись, крикнул Дионис. – Это крабы! Их здесь полно!
Чуть ли не до самого захода солнца приятели плавали, ныряли, ловили крабов и доставали со дна красивые ракушки…
В сумерках, когда почти совсем стемнело, Деметриос, веселый и очень довольный, вернулся домой. Весь вечер он с восторгом рассказывал учителю о своем первом морском купании, о море и его невиданных и удивительных обитателях.
Продолжение следует