Предисловие
События, описываемые в этой книге, происходят в III веке нашей эры. Как же выглядел Европейский Мир в то далекое время? Огромная Римская империя, протянувшаяся от Атлантического океана до Персии и от Британии до раскаленных песков Сахары, трещала по швам. Враждебные племена то и дело вторгались в пределы империи. Римские легионы спешно перебрасывались из одной провинции в другую, чтобы отразить нападение противника. Но и внутри самой империи, этого гигантского рабовладельческого государства, вспыхивали восстания и зрели заговоры. Один за другим на трон всходили новые императоры, поддерживаемые воинами своих легионов. Погрязший в роскоши Рим был уже не в состоянии держать под своим контролем многочисленные народы, населявшие империю.
О предках современных славян известно немного. Западные славяне жили в бассейнах рек Вислы и Лабы, восточные – населяли среднее Приднепровье и берега реки Десны. Наряду с германскими племенами и кочевниками-сарматами цивилизованные римляне и греки вполне могли называть древних славян варварами и дикарями. Жили славяне родовыми общинами, пользовались железными орудиями труда и не имели письменности. Лишь позднее, после Великого переселения народов, славяне стали искусными воинами, но в III веке они еще были мирными пахарями, охотниками и скотоводами. С юго-востока поселения славян подвергались нападениям кочевников-сарматов. Скифы, совершавшие набеги с юга, отступали под натиском германских племен – готов. Постепенно готы заселили северное Причерноморье и вышли к границам Римской империи.
Это история славянского мальчика, волею судьбы вырванного из знакомого и привычного ему мира и заброшенного в неведомый и загадочный мир цивилизации древнего Рима…
Глава 1
Неяркий ласковый утренний лучик пробился сквозь густую листву высокого раскидистого дерева и осветил худощавую фигурку мальчика лет девяти. Удобно примостившись в развилке между толстыми сучьями и обхватив руками ствол, он крепко спал. Внезапно налетевший ветерок потрепал его белокурые волосы. Дерево зашелестело листвой. Солнечный луч медленно полз по испачканному грязью лицу и, наконец, осветил закрытые глаза. Мальчик застонал, замотал головой и проснулся. Жмурясь и хлопая сонными глазами, он огляделся, настороженно прислушался, потянулся, зевнул и стал неторопливо спускаться на землю. Вдруг висевшая у него на шее веревочка с нанизанной на ней небольшой деревянной фигуркой зацепилась за ветку и надавила не шею. Дернувшись всем телом, мальчик освободился из неожиданного плена, но тонкая веревочка лопнула, и деревянная фигурка полетела в траву. Испуганно вскрикнув, он спрыгнул вниз и, ползая на четвереньках, стал лихорадочно разыскивать свой амулет. Большеголовый деревянный человечек с бородой и усами, маленьким телом и маленькими ручками и ножками был очень дорог мальчику. Когда-то старый дед Святослав вырезал его из ветки ракиты и подарил мальчику. Он сказал, что теперь этот божок будет хранить и защищать своего хозяина от всех опасностей и невзгод. Мальчик перебрал руками все сухие листья во влажной от росы траве, в том самом месте, куда, как ему показалось, упал ракитовый божок, но амулета не было. Страх охватил его. Он огляделся, сел на землю и, прижавшись к стволу дерева, вдруг почувствовал себя маленьким и совершенно незащищенным. Горькие слезы катились по его щекам, падали вниз и застывали, словно крупные прозрачные росинки в изумрудной траве.
Наконец, выйдя из оцепенения, мальчик поднялся и, утирая рукавом слезы, медленно поплелся прочь. Случайно его взгляд наткнулся на черный бугорок земли под склонившейся к земле веткой куста, в стороне от того места, где он искал свой амулет. Прямо из-под зеленого листочка выглядывала деревянная головка с бородой и усами. Вытаращив от удивления глаза, мальчик на мгновение замер, а затем бросился под куст и, схватив амулет, радостно запрыгал. Он быстро продел веревочку сквозь отверстие в деревянной фигурке, завязал узелок, водрузил ее себе на шею и, позабыв обо всех своих невзгодах, бодро зашагал по тропе, протоптанной каким-то крупным зверем.
Скоро мальчик вышел к крутому откосу и остановился. Впереди, поблескивая в лучах утреннего солнца, широкая река несла свои спокойные воды на восток и там, вдали плавно поворачивала на юг. Маленький скиталец спустился вниз и, оставляя на светлом речном песке следы босых ног, подошел к самой воде и, зачерпнув ладонями, попил. Затем он умылся, сел на песок, достал из большого кармана своей длинной рубахи последний кусочек хлебной лепешки и, стараясь не уронить ни крошечки, быстро его съел. Порывшись в кармане, он нашел там еще несколько крошек, и отправил их в рот. Тут внимание мальчика привлекла огромная белая птица, вспорхнувшая с высокого дерева на противоположном берегу реки. Раскинув в стороны огромные крылья, она долго парила над водой. Чуть в стороне от того дерева на берегу вдруг появилось целое стадо огромных диких быков. Склонив свои тяжелые рогатые головы, они долго пили воду. Высоко в синем небе стремительно носились какие-то небольшие птички, оглашая окрестности громкими пронзительными криками. Словно завороженный, мальчик неподвижно сидел на песке, наблюдая за окружавшим его миром. Но вдруг лицо его сделалось печальным. Он потупил взор, и крупная прозрачная слеза медленно скатилась по его щеке и упала на речной песок. В памяти мальчика явственно всплыли события двухдневной давности. Той ужасной ночью на их новое, только что основанное поселение неожиданно напали кочевники. Дозорные подали тревожный сигнал, но было уже слишком поздно. С быстротой внезапно налетевшего урагана кочевники подожгли несколько хижин, походивших на большие шалаши, которые в одно мгновение запылали, словно гигантские костры. Дикие крики, истошные вопли, топот и ржание коней разбудили мальчика. Испуганно прижавшись к матери, он смотрел, как трое его старших братьев выскакивают из их небольшой хижины, прихватив с собой мечи, луки и колчаны со стрелами.
- Не бойся, Орлик, не бойся…, - шептала мать, прижимая сына к себе.
Полотняный полог хижины закрылся. Некоторое время они сидели почти в полной темноте, настороженно прислушиваясь к звону мечей, крикам и стонам сражающихся. Вдруг послышался приближающийся топот копыт. Полог хижины поднялся, и Орлик с матерью увидели в свете огня всадника с мечом. Его искаженное гримасой бородатое лицо вдруг просияло при виде желанной добычи. Повернув голову, он что-то громко крикнул на своем языке. Мать вдруг развязала полотняный мешок с испеченными днем хлебными лепешками и, вытащив несколько лепешек, сунула их в карман рубахи сына. Затем она быстро раздвинула колья с противоположной стороны хижины, протиснулась в образовавшееся отверстие и потянула сына за собой, который, держа в руках большой железный нож, уже готов был броситься на врага.
- Скорее, скорее, бежим, Орлик, - приговаривала мать.
Выбравшись из хижины, мальчик вдруг запнулся и выронил нож. Мать упала на колени и, лихорадочно пошарив руками в траве, нащупала деревянную рукоятку ножа. Вскочив на ноги, она схватила сына за руку, и они быстро побежали по траве, надеясь скрыться в темноте. Всадник, заметив, что его добыча ускользает, бросился в погоню. Тяжело дыша и с трудом поспевая за сыном, мать легонько подтолкнула его в спину и остановилась. Орлик еще какое-то время бежал, но, не услышав позади дыхания матери, обернулся.
- Мама! – заорал он. - Беги! Беги скорее, мама!
- Двоим нам не спастись! – успела крикнуть в ответ мать. – Беги один, Орлик! Спасайся, сынок!
Спрыгнувший с лошади всадник схватил мать за волосы. В тот же миг она резко развернулась и со всей силы вонзила нож кочевнику прямо в горло. Вдруг из-за горящих хижин показались еще два всадника. Один из них, вооруженный копьем, держал в руке догорающий факел. Очень быстро они настигли мать, стоявшую у бездыханного тела поверженного врага. Она осторожно повернула голову и бросила быстрый взгляд в темноту, туда, где в густой траве притаился ее сын. Тот, что был с факелом, наклонился и осветил безжизненное тело своего товарища. Затем он молча поднял копье и резким ударом пронзил мать. Чуть вскрикнув, она повалилась на землю…
Похолодев от ужаса, Орлик закрыл ладонями лицо и упал как подкошенный. Тело его затряслось, словно в лихорадке. Вдруг он вскочил и, не чуя под собой ног, что было сил, побежал прочь. Бежал он долго, не разбирая в темноте дороги, продираясь сквозь заросли высокой травы и кустарник. Запнувшись о корягу, мальчик кубарем скатился в овраг и, совершенно обессилив, растянулся на мягкой траве и затих…
Орлик утер набежавшие слезы. Настал уже третий день, как он остался один. Скитаясь по лесам и лугам, он заблудился. Закончилась еда. Орлик решил сегодня же попытаться разыскать то ужасное место, где погибла его мать. Быть может, кому-то из его братьев удалось уцелеть.
Потеря матери стала вторым серьезным испытанием для Фимы. Прошлым летом отец и два старших брата отправились на охоту и не вернулись. Погибли ли они в когтях диких зверей или пали, сраженные стрелами кочевников, так и осталось тайной. В то самое время с востока пришло воинственное племя кочевников. Непрошеные гости стали совершать опустошительные набеги на небольшие, плохо укрепленные и разрозненные поселения венедов, убивая и грабя их жителей. Эти трагические события вынудили совет нескольких соседних общин, принять решение покинуть насиженные места. Бывалые охотники утверждали, что там, где солнце прячется за горизонт, среди полноводных рек есть плодородные земли, густые леса, где полным-полно непуганого зверья, и нет никаких враждебных племен. Осенью венеды собрали урожай и, теснимые кочевниками, двинулись в далекий путь. Почти год они вели кочевой образ жизни. Испытывая всевозможные трудности и лишения, подвергаясь нападениям кочевников и неся большие потери, венеды упорно продвигались вперед.
Удрученный своими воспоминаниями, Орлик склонился над чистой речной водой и умылся. Вдруг его внимание привлекло какое-то движение в воде. Присмотревшись, он увидел крупную толстую рыбу, затем еще одну и еще. Рыбы лениво плыли вдоль берега, то и дело останавливались и подбирали со дна какую-то пищу. Мальчику много раз приходилось видеть, как взрослые ловили сетями рыбу. Он осторожно вошел в воду, решив загнать рыбу на мелководье, в песчаную заводь, находившуюся ниже по течению. Рыба, не замечая ловца, по-прежнему плыла вдоль берега. Орлик снял рубаху и опустил ее в воду. Улучив момент, он бросился вперед. Большинство рыб, казавшихся такими неповоротливыми, вдруг проявили невиданную прыть и устремились на глубину. Незадачливому рыбаку удалось загнать на мелководье лишь одну небольшую рыбку. Еще немало сил потратил мальчик, прежде чем накрыл скользкую добычу рубахой и выбросить ее на песок. Необычайно довольный собой, Орлик выбрался на берег, погладил рукой висевшего у него на шее деревянного человечка, надел оставленные на песке штаны, выжал из рубахи воду и повесил ее сушиться на ветку небольшого деревца. Размышляя над тем, как ему лучше добыть огонь, мальчик вдруг услышал негромкий всплеск и оглянулся. Увиденное поразило его настолько, что он замер на месте, раскрыв от удивления рот. По реке плыл корабль. Орлику приходилось видеть выдолбленные из толстого ствола дерева небольшие лодки, но такого огромного корабля сделанного из больших бревен, он не видел никогда. Девять или десять весел, торчавших из небольших прямоугольных отверстий вдоль борта, все разом плавно погружались в воду, перемещались назад, и вновь одновременно поднимались из воды. Загнутый кверху нос заканчивался огромной змеиной головой с раскрытой пастью. Посередине корабля возвышалась мачта с длинной поперечной перекладиной и свернутым парусом. Поверх борта висело несколько блестевших на солнце металлических щитов. В задней части корабля, у деревянного сооружения, похожего на небольшой домик, стояли три человека и оживленно разговаривали между собой. Двое из них имели длинные светлые волосы, третий же стоявший к берегу спиной, был темноволосым и, как показалось мальчику, очень походил на кочевника. Темноволосый громко рассмеялся, повернул голову, пробежал быстрым взглядом по берегу и вдруг увидел мальчика. Орлик хорошо рассмотрел его удивленное бородатое лицо; один глаз был закрыт черной повязкой, а на щеке виднелся большой шрам. Одноглазый резко повернулся и что-то громко крикнул. Вдруг все весла опустились в воду, и корабль стал поворачивать к берегу. С борта корабля спустили на веревках небольшую лодку. Одноглазый запрыгнул в нее, схватил весло и начал быстро грести к берегу. Одежда его была темного, почти черного цвета, расшитая тонким золотистым узором. На груди его ярко блестел большой металлический круг. На поясе, на золотистом ремне висел короткий меч в покрытых позолотой ножнах.
Когда лодка ткнулась носом в песок, Орлик все еще продолжал неподвижно сидеть с открытым ртом, удивленно рассматривая корабль и незнакомца в лодке. Вдруг он, словно выйдя из оцепенения, вскочил на ноги, схватил висевшую на дереве рубаху и быстро побежал к крутому береговому откосу. Намного опережая своего преследователя, Орлик проворно вскарабкался по склону и был уже почти наверху, когда большой ком земли предательски обрушился из-под ног, и он кубарем скатился вниз, прямо к ногам одноглазого. Тот дико захохотал, схватил оглушенного падением мальчика, связал ему руки и ноги, легко забросил его себе на плечо и понес к лодке.
Через несколько минут они уже были на корабле. Связанный Орлик лежал на деревянном помосте и испуганно рассматривал обступивших его людей, которые с любопытством смотрели на него, громко переговариваясь с одноглазым и посмеиваясь. Подошел высокий светловолосый человек в золотистом шлеме на голове, наклонился и вдруг больно схватил мальчика за волосы. Глядя ему прямо в глаза, со свирепым выражением на лице он спросил:
- Венед?
- Орлик! Орлик я! – завопил мальчик и заплакал от боли и обиды.
- Ор-лик? - повторил по слогам высокий в шлеме и громко захохотал. – Орлик!
Одноглазый сердито прикрикнул и оттолкнул его. Одноглазый вновь стал что-то говорить, указывая пальцем на мальчика. Светловолосые перестали смеяться и иногда отвечали ему, согласно кивая головой. Орлик, конечно же, не мог понять, о чем говорят эти люди, но он запомнил одно, часто повторяющееся в их разговоре слово – «Херсонес». Наконец, одноглазый замолчал, наклонился, подхватил мальчика и понес его к прямоугольному отверстию в деревянном настиле. Спустившись по ступенькам вниз, они оказались в нижнем помещении корабля. Здесь было довольно сумрачно. Дневной свет попадал только сквозь небольшие отверстия для весел, и Орлик не сразу рассмотрел сидевших здесь людей. Мальчик, поначалу решивший, что весла корабля чудесным образом двигались сами собой, был несколько разочарован, увидев сидевших на скамьях гребцов. Наклонив голову, чтобы не задеть низкий потолок, одноглазый прошел в носовую часть корабля. Затем он положил мальчика на пол, развязал ему руки и ноги, взял лежавшую в углу охапку соломы и бросил ее у борта, рядом с небольшим отверстием, сквозь которое проникал, пронзая полумрак, яркий солнечный луч. Одноглазый указал рукой на солому и что-то сердито сказал мальчику. Тот поспешно улегся на охапку соломы и, свернувшись калачиком, с опаской поглядел на одноглазого. Одноглазый удовлетворенно кивнул головой, что-то пробурчал себе под нос и удалился. Орлик с любопытством стал рассматривать гребцов. Подчиняясь звучным громким командам, доносившимся откуда-то сверху, они то ритмично работали веслами, то опускали их в воду и некоторое время отдыхали. Затем он прильнул к отверстию в борту и долго с интересом наблюдал за проплывавшими мимо берегами.
К полудню воды реки, несшие корабль слились с другой более широкой и полноводной рекой. По обоим ее берегам простиралась широкая зеленая равнина с рощицами высоких деревьев. Иногда деревья подступали к самому берегу, склонив свои гибкие ветви над самой водой. Однажды внимание Фимы привлекло небольшое поселение из нескольких деревянных хижин, обнесенных забором. Его жители высыпали на берег и с любопытством наблюдали за проплывавшим мимо кораблем.
К вечеру корабль пристал к берегу, и гребцам разрешили отдохнуть. На корабле остался один лишь высокий человек в золотистом шлеме. Зорко наблюдая за окружающей местностью, он вдруг громко крикнул, указывая рукой на берег ниже по течению. Несколько человек схватили луки со стрелами и побежали туда. Одноглазый взял веревку, один конец завязал на шее у Фимы, другой привязал к стволу небольшого дерева и, погрозив мальчику кулаком, ушел следом за ними. Вскоре Орлику стала ясна причина поднятой тревоги: к реке вышло стадо диких быков. Охотники вернулись с богатой добычей. На берегу запылали костры. Когда уже совсем стемнело, одноглазый принес Орлику небольшой кусок зажаренного на огне мяса. Проголодавшийся мальчик схватил мясо обеими руками и тут же его съел. Затем он лег на мягкую траву под деревцем и уснул.
Через несколько дней корабль вышел в еще более широкую реку. Изредка по берегам появлялись отдельные поселения. Некоторые из них были довольно большими, с множеством хижин и сложенных из бревен домов, крыши которых были крыты соломой. В таких случаях корабль приставал к берегу. Орлик наблюдал, как на берегу собирались люди. Они приносили несколько бревен и клали их так, чтобы прямо с берега можно было подняться на корабль. Несколько человек сгружали с корабля мешки с зерном. Затем одноглазый долго о чем-то спорил с жителями поселения. Наконец, договорившись, они приносили ему кувшины, наполненные какой-то жидкостью, металлические ножи, топоры, блестящие украшения и множество других разнообразных предметов, о назначении которых мальчик мог только догадываться.
Так прошло еще несколько дней. Тихим безветренным вечером корабль пристал к берегу у крупного поселения и Орлик вдруг понял, что путешествие его закончилось. Одноглазый бойко руководил выгрузкой с корабля товаров, которые укладывались на запряженные лошадьми телеги. Наконец, одноглазый уселся на одну из телег, посадил рядом Орлика, и они поехали в поселение. За телегой бежала шумная ватага местных ребятишек. На ходу они громко переговаривались между собой на непонятном Орлику языке и, указывая на него пальцем, громко смеялись. Нахмурившись, Орлик отвернулся, и уставился в сторону. Вдоль грязной и пыльной улочки тянулись небольшие, похожие на хижины, домики. Из проделанных в крыше отверстий вверх поднимались густые клубы дыма. Впереди, на невысоких холмах, возвышались богатые, крытые соломой, выложенные из камня и обмазанные глиной дома. Никогда в жизни мальчику не приходилось видеть таких больших каменных домов, и он с любопытством, не обращая никакого внимания на смеющихся детей, принялся рассматривать эти невиданные сооружения.
Телега въехала во двор окруженного забором большого деревянного дома и остановилась. У входа в дом стояла женщина в расшитом узорами красивом красном платье; в ушах ее сверкали большие золотые серьги. Она радостно вскрикнула и бросилась навстречу одноглазому. Пока они стояли и разговаривали, наблюдая, как разгружают привезенный товар, Орлик сидел на телеге и, потупив взор, вслушивался в их незнакомую речь. Указав рукой на мальчика, одноглазый что-то долго говорил женщине. До ушей мальчика вновь донеслось такое непонятное, но уже несколько раз слышимое им слово «Херсонес».
Во двор вбежал человек в кожаном шлеме, кожаной, без рукавов, рубахе и широких черных матерчатых штанах. Держа в руке плетку, он услужливо поклонился одноглазому. Одноглазый сказал ему несколько слов, указав рукой на мальчика, и прошел в дом. Человек в кожаном шлеме подошел к Орлику, потрепал его за волосы и с мерзкой презрительной улыбкой больно ткнул в спину. Едва не растянувшись в грязи, мальчик обернулся и сердито посмотрел на своего обидчика. Тот, замахнувшись плеткой, вытолкал Орлика со двора. Затем он заломил мальчику руки за спину, перевязал их веревкой и повел его по пыльной дороге.
Они прошли мимо холма, на котором строился большой каменный дом, и остановились у изгороди, сделанной из высоких, остро заточенных сверху кольев. Человек в кожаном шлеме открыл калитку и провел мальчика к нескольким, вырытым в земле землянкам. Заглянув в одну из них, он развязал Орлику руки и втолкнул его внутрь. Запнувшись обо что-то, мальчик растянулся на усыпанном соломой земляном полу. Орлик поднялся, стряхнул с себя солому и, оглядевшись, присел на корточки. Глаза мальчика еще не привыкли к темноте, и поначалу ему показалось, что здесь никого нет. Услышав шорох и легкий стон, Орлик вздрогнул и испуганно уставился в дальний, самый темный угол землянки. Присмотревшись, он заметил человека, лежавшего на куче соломы. Он был укрыт грязной, источавшей неприятный запах, шкурой. Человек снова застонал и вялым взмахом руки подозвал мальчика. Поборов страх, Орлик медленно подошел и, склонившись, стал с любопытством рассматривать лежащего человека. Его длинные растрепанные волосы были совершенно седыми; такими же седыми были усы и борода. Чуть приоткрытые глаза на худощавом, изможденном лице с минуту смотрели на мальчика. Потом человек что-то сказал слабым, чуть хрипловатым голосом. Орлик с недоумением пожал плечами и покачал головой. Человек приподнял руку, указывая куда-то в темный угол. Орлик повернул голову и увидел там большой широкий кувшин с водой. Мальчик зачерпнул воду лежавшей рядом с кувшином миской и принес ее больному. Тот с трудом приподнял голову, сделал несколько глотков и откинулся на солому с шумом вдыхая воздух. Ему заметно полегчало. Он пристально посмотрел на склонившегося над ним Орлика. Взгляд его остановился на ракитовом божке, выбившемся из-под рубахи мальчика. Вдруг глаза старика оживились; он медленно поднял руку, коснулся пальцами деревянного человечка, взглянул Орлику в глаза и слабым хрипловатым голосом спросил:
- Как… как имя твое?
Услышав родную речь, мальчик от удивления вытаращил глаза.
- Орлик… я Орлик, - пролепетал он.
- Орлик…, гм…, Орлик, - проговорил человек, и по его губам скользнуло подобие улыбки. – Мы с тобой, Орлик одного племени. Пять лет и пять зим я не слышал нашей речи… Теперь все мы рабы человека с одним глазом. Здешние люди называют себя готами. Но… но люди говорят, что человек с одним глазом не их племени. Он другого племени, того, что жило здесь очень давно, еще до прихода племени готов. Много лет назад, когда у него еще был цел второй глаз, он отправился в далекие земли, и через несколько лет вернулся на большой лодке с богатой добычей. Он часто уплывает на своей лодке, привозит много диковинных вещей и много рабов; однажды привез и меня… Тогда я был еще крепок и силен… Три лета назад он надолго пропал, а вернулся без глаза, но очень… очень богатым. Пожелал он, чтоб построили ему дом каменный, большой, такой, как видел он в далеком краю. Мы все… рабы, строим ему…
Не договорив, человек вдруг закашлялся, закрыл глаза, застонал и, откинув голову назад, замолчал. Затаив дыхание, боясь пошевелиться, Орлик смотрел в лицо своего соплеменника, ожидая, что тот вновь откроет глаза и продолжит свой рассказ.
Вдруг позади послышались приглушенные голоса. Орлик обернулся и увидел входивших в землянку людей. Он быстро сообразил, что это были вернувшиеся с работы рабы. Они посмотрели на мальчика, молча взяли пустые миски, лежавшие неподалеку от кувшина с водой и расселись на полу. Один из них зачерпнул в миску воды, подошел к больному и плеснул ему на губы. Седовласый человек вдруг пошевелил губами и открыл глаза. Он что-то сказал склонившемуся над ним рабу, и глаза его вновь закрылись. Раб посмотрел на Орлика и протянул ему пустую миску.
Скоро снаружи послышались громкие выкрики. Рабы один за другим выбегали из землянки и тут же возвращались с наполненной миской и небольшой лепешкой. Орлик так же получил свою порцию пахнувшей рыбой похлебки и засохшую лепешку.
После ужина рабы тут же улеглись спать. Посидев немного возле больного человека, Орлик тоже лег на ворох соломы и уснул.
На рассвете мальчика разбудили громкие голоса надсмотрщиков. В землянке уже никто не спал. Рабы со скорбными лицами стояли у подстилки, на которой лежал его соплеменник. Все молчали. Орлик вскочил на ноги и бросился к больному, но один из рабов отстранил его рукой, медленно приподнял шкуру и накрыл ею старика с головой. Внезапно мальчика пронзила ужасная мысль: он вдруг понял, что его соплеменника, единственного здесь человека, с кем бы он мог поговорить на родном языке, больше нет…
Грозный голос надсмотрщика приказал всем покинуть землянки, и рабы торопливо направились к выходу. Крепко сжав зубы и стараясь сдержать выступившие на глазах слезы, Орлик следом за рабами вышел на свежий воздух.
Глава 2
Орлик устало опустился на камень и, вытирая со лба пот, посмотрел на клонившееся к закату солнце. Прошло уже больше месяца с того дня, когда он стал пленником одноглазого. С рассвета и до заката мальчик таскал небольшие обработанные камни, из которых другие люди, такие же рабы, как и он, сооружали на холме большой каменный дом для своего господина. Орлик вдруг вспомнил мать, братьев, и вытер рукавом набежавшие слезы. Едва уловимый шорох за спиной заставил мальчика обернуться. Это был надсмотрщик, словно охотник, подкрадывающийся к зазевавшейся добыче. Его гибкая длинная палка уже готова была опуститься на хрупкую спину мальчика. Мгновенно среагировав, Орлик вскочил на ноги и стремглав бросился к куче камней. Надсмотрщик остановился, ухмыльнулся и погрозил ему вслед своей страшной палкой.
В сумерках рабочий день закончился, и рабов повели к своим землянкам. Они искоса поглядывали на одноглазого, который осматривал выполненную ими за день работу и, явно, пребывал в хорошем настроении. Поговорив с рабом, руководившим строительством, он подозвал одного из надсмотрщиков и что-то тихо ему сказал, указав рукой на Орлика. Измученный тяжелой работой, мальчик не обратил на этот жест никакого внимания. Когда он подошел к своей землянке надсмотрщик легонько ткнул его в спину палкой и приказал следовать за ним. Подчинившись приказу, мальчик поплелся за надсмотрщиком, с недоумением поглядывая ему в спину. То и дело оглядываясь на маленького пленника, тот привел его к деревянному дому одноглазого и, открыв ворота, пропустил во двор. Здесь его встретили двое рабов, и повели к покосившейся деревянной постройке, примостившейся позади дома. Внутри нее стоял большой закопченный металлический чан с нагретой водой. Рабы в один момент стянули с мальчика грязную, испачканную в земле и изодранную одежду, посадили его в чан с водой и принялись мыть. Затем его вытерли и одели во все чистое. Орлик потрогал пальцами свою новую чистую рубаху и вопросительно посмотрел на рабов. Один из них провел мальчика в небольшую комнатку с горевшей лучиной, усадил его за стол и подал миску с похлебкой, из которой торчал большой кусок мяса. Удивленный такому щедрому угощению Орлик недоверчиво покосился на раба и осторожно принялся за еду. Дождавшись, когда мальчик поставил на стол пустую миску и вытер губы, раб указал ему рукой на плетеную подстилку и жестом дал понять, что пора спать. Сильно уставший за день, Орлик улегся и мгновенно уснул.
Утром мальчика разбудили громкие голоса и ржанье лошадей. Он приподнял голову, протер глаза и огляделся. Кусок грубой ткани, закрывавшей вход в помещение, отогнулся и вошел раб. Он принес мальчику каши и молока. Когда Орлик уже почти доел кашу на улице раздался громкий голос одноглазого. Раб поспешно вскочил и потянул мальчика за руку к выходу. На ходу Орлик схватил кувшин с молоком, быстро сделал несколько больших глотков и, едва не уронив на пол, поставил его на стол. Выскочив на улицу, они обогнули дом и увидели выезжавшие из ворот повозки, груженные мешками и различной домашней утварью. Одноглазый запрыгнул на последнюю повозку, усадил рядом Орлика, и они поехали по пыльной дороге к реке.
Пока рабы загружали товар на корабль, мальчик стоял рядом с одноглазым. Предчувствие нового большого путешествия обрадовало его. Как только погрузка закончилась, одноглазый махнул рукой, давая понять Орлику, что тот может подняться на корабль.
Прильнув к отверстию в борту корабля и затаив от волнения дыхание, Орлик наблюдал, как медленно удаляется берег. Лицо его озарилось улыбкой. Он был рад покинуть это ненавистное ему поселение, в душе надеясь, что больше никогда сюда не вернется. Корабль направился вниз по течению реки.
Минуло несколько дней. Орлик с некоторым беспокойством замечал, что река становится все шире и шире, и берега неумолимо удаляются друг от друга. Однажды, проснувшись утром, Орлик приподнял голову и выглянул в окошечко. Сквозь клочья утреннего тумана просматривался берег, но был он настолько далеко, что рассмотреть там хоть что-нибудь было совершенно невозможно. Мальчик встал, потянулся, протирая глаза, подошел к такому же отверстию в противоположном борту, заглянул в него и остолбенел. Там берег был еще дальше.
«Почему река стала такой широкой? – испуганно спрашивал себя Орлик. – Куда же она течет?»
Мальчик вдруг вспомнил, как когда-то давно старый дед Светослав, сидя у костра, рассказывал детям, что где-то далеко, за горизонтом есть край земли.
«Если подойти слишком близко к краю, то можно упасть вниз, - вспоминал Орлик. – А что, если эта река течет к краю земли… Но ведь тогда… тогда наша большая лодка упадет…»
Похолодев от ужаса, мальчик уже готов был броситься вверх по лестнице и рассказать одноглазому о нависшей над ними опасностью, но мысль о том, что он не знает языка, на котором говорит одноглазый, остановила его. Один из гребцов, ближе других сидевший к мальчику, назвал его по имени, сказал еще что-то на своем языке и, кивнув головой в сторону отверстия в борту, рассмеялся. Орлик с недоумением уставился на него. Другие гребцы тоже заулыбались.
«Почему они смеются? – растерянно вопрошал себя он. – Что же делать…? Как же им рассказать про край земли?
От полной безысходности Орлик опустился на колени и прильнул к отверстию в борту.
Спустя некоторое время, мальчику показалось, что берега вновь стали сходиться. Немного успокоившись, он сел на пол, прижался к борту спиной и стал наблюдать за работой гребцов. Сверху донесся громкий зычный голос, послышался топот ног, какой-то непонятный шум. Орлик встал, подошел к лестнице, поставил ногу на ступеньку и остановился. Он вдруг вспомнил, что одноглазый запретил ему выходить наверх. Но там, наверху, происходило что-то интересное, чего он еще никогда не видел. Любопытство взяло верх, и Орлик осторожно поднялся по ступенькам и заглянул в прямоугольное отверстие. У мачты несколько человек пытались приладить между перекладинами большой лоскут серой ткани. Порыв ветра надул парусину и моряки, дружно тянувшие за веревки, подняли верхнюю косую перекладину к вершине мачты.
Зрелище развивающегося на ветру паруса настолько заворожило мальчика, что тот забыл обо всем на свете. Одноглазый, заметив выглядывавшую из отверстия в палубе белокурую шевелюру мальчика, неслышно подкрался и, ухватив за шиворот, вытащил его на палубу. На смерть перепуганный Орлик дико заорал и, закрыв руками лицо, упал ничком к ногам хозяина, моля о пощаде. Одноглазый выхватил из-за пояса плетку и стегнул ею мальчика по спине. Орлик взвыл от боли и, вздрогнув всем телом, затих, ожидая нового удара. Стоявший неподалеку человек в богатой, расшитой золотом одежде что-то сказал одноглазому и усмехнулся. Одноглазый хмыкнул, легонько пнул Орлика ногой и жестом дал понять, что тот может встать и подойти к борту. Мальчик поднялся, утер слезы и облокотился на борт, уставившись на темную мутноватую воду.
Орлик все еще продолжал шмыгать носом, когда человек в золоченой одежде заговорил с одноглазым указывая куда-то вдаль. Гонимый ветром корабль миновал гряду небольших песчаных, совершенно пустынных островков и вышел на морской простор. Широко раскрытыми глазами, в которых смешалось удивление, страх, любопытство, Орлик смотрел на бескрайнюю синюю равнину, простиравшуюся до самого горизонта, где она смыкалась с бледно-голубым небом. Этот удивительный, невиданный доселе, неведомый и таинственный мир, пропитанный морскими ароматами и пронизанный соленым ветром, словно околдовал мальчика. Затаив дыхание, он был не в силах оторвать свой взор от сине-зеленых, поблескивающих на солнце, волн, неторопливо кативших навстречу кораблю.
«Сколько воды…! – будто очнувшись ото сна, подумал Орлик. – Наверное, там, далеко, где вода доходит до самого неба, и есть край земли…»
Мальчик оглянулся на удаляющийся берег, и его вновь охватило чувство беспокойства. Он осторожно взглянул на одноглазого, но тот спокойно стоял у борта, всматриваясь в даль и негромко переговариваясь с человеком в золоченой одежде. Несколько раз в их разговоре проскакивало слово «Херсонес», и тогда Орлик навострив слух, вслушивался в их речь, пытаясь понять, о чем они говорят. Спокойствие окружавших его людей постепенно передалось мальчику, и он с интересом принялся рассматривать огромных белых птиц, паривших над сине-зеленой водой.
Корабль все дальше уходил в открытое море, и тонкая береговая полоска, освещенная предзакатным солнцем, становилась все уже и уже. Когда огненно-красный солнечный диск медленно скрылся за линией горизонта, озарив морскую равнину золотистым блеском, едва заметная полоска берега и вовсе растворилась в дымке. Надвигалась ночь. Моряки спустили парус; корабль резко замедлил ход и остановился, плавно покачиваясь на волнах. В серых сумерках, с опаской поглядывая на одноглазого, который, казалось, совсем забыл о маленьком пленнике, Орлик поспешно спустился вниз и улегся на свою подстилку.
Ночь прошла спокойно. С первыми лучами солнца гребцы налегли на весла, и корабль заскользил по зеркальной водной глади, подернутой утренним туманом. Стоял полный штиль.
Продрогший от ночной прохлады Орлик выбрался на верхнюю палубу. Солнце уже взошло, и он с наслаждением подставил свое лицо его теплым утренним лучам. Немного согревшись, мальчик огляделся. Куда ни глянь, всюду до самого горизонта простиралась морская равнина.
«Берега совсем не видно, - думал Орлик, озадаченно вертя головой. – Как же так…? Кругом одна вода… Где же теперь край земли?»
К полудню подул северо-западный ветер, и моряки подняли парус. Вид безбрежной водной пустыни скоро наскучил мальчику, и он, получив свою долю сушеного, солоноватого мяса, ржаных лепешек и кружку воды, спустился вниз.
Так прошло еще два дня. На четвертый день морского путешествия Орлик вдруг услышал какое-то оживление на верхней палубе. Выглянув в окошечко, он увидел одни лишь сине-зеленые волны. Но радостные возгласы продолжались, и Мальчик поднялся наверх. Западный ветер, надув парус, гнал корабль на восток. Перегнувшись через борт, Орлик посмотрел вперед, куда были устремлены взоры всех людей, находившихся на верхней палубе. К своему удивлению он увидел на горизонте, прямо по курсу корабля, едва уловимые серые очертания холмистых берегов.
Спустя некоторое время, когда на приближающемся берегу стали различимыми отдельные постройки, а зоркий глаз Орлика рассмотрел вдали возвышающиеся над другими большими каменными дома очертания громадного здания, одноглазый обернулся и радостно объявил:
- Херсонес!
Все находившиеся на палубе одновременно издали радостный вопль.
«Так вот что значит «Херсонес», - сообразил Орлик. – Одноглазый называет так это поселение. Стало быть, он раньше бывал здесь… Так вот почему он не боялся края земли!»
Одноглазый вдруг остановил свой взгляд на мальчике, и радость мгновенно исчезла с его лица. Он нахмурил брови и молча указал рукой на отверстие в палубе. Орлик поспешно спустился вниз и сразу же прильнул к окошечку, стараясь получше рассмотреть неведомое поселение.
Моряки спустили парус. Гребцы, подчиняясь командам одноглазого, направили корабль в бухту. В тот момент из бухты выходил огромный двухмачтовый корабль. Орлик с восхищением рассматривал его загнутый вверх нос с головой зубастого чудовища. Корма, так же загнутая вверх, напоминала хвост огромной змеи. Впереди корабля выступал вперед длинный конусообразный клин. Три ряда огромных, плавно перемещающихся весел, приводили корабль в движение. На нижних перекладинах его высоких мачт виднелись свернутые белые паруса. На верхней палубе, вдоль борта, стояло множество людей. Все они были в одинаковых, поблескивающих на солнце, металлических доспехах и шлемах.
Проводив взглядом чудо-корабль, Орлик увидел впереди большую, просторную бухту. У каменных причалов стояло несколько кораблей. В глубине бухты мальчик заметил еще один огромный корабль, как две капли воды походивший на тот, что вышел на морской простор. С него доносились громкие отрывистые команды и мерные, протяжные вскрики моряков: ухватившись за канаты, они дружно поднимали одну из мачт.
Все другие, находившиеся в бухте, корабли были значительно меньших размеров. На берегу кипела работа: с кораблей выгружали мешки, большие деревянные бочки, громадные глиняные кувшины, рыбу… Часть товара тут же складывали в запряженные лошадьми повозки, а часть заносили в каменные здания неподалеку от причалов. От корабля к кораблю ходил человек в красной накидке и громким голосом отдавал распоряжения. Заметив приближающийся корабль, он замахал руками и указал место для стоянки.
Как только борт корабля коснулся каменного причала, несколько моряков спрыгнули на берег и ловко привязали переброшенные с носа и кормы канаты к каменным тумбам. Человек в красной накидке обернулся и крикнул несколько слов стоявшим у каменного здания воинам в металлических шлемах. Все они были в легких металлических доспехах; на поясе у каждого висел в ножнах меч. Несколько воинов поспешно направились к прибывшему кораблю. Впереди шел высокий, почти на голову выше всех остальных, воин в начищенном до блеска золотистом шлеме. Выйдя на причал, он остановился, положил руку на рукоятку меча и, немного склонив голову на бок, пристальным взглядом осмотрел корабль. По переброшенному с корабля настилу к нему навстречу вышел человек в золоченой одежде. Несколько минут они негромко разговаривали, а затем в сопровождении двух воинов поднялись на корабль.
После тщательного осмотра привезенного товара, высокий воин остановился у прямоугольного отверстия в палубе и заглянул внутрь. С трудом протиснувшись в своих металлических доспехах сквозь узковатое для него отверстие, он присел на корточки и поправил сползающий на глаза шлем. Пробежав цепким взглядом по лицам гребцов, воин взглянул на Орлика. Под суровым тяжелым взглядом могучего великана мальчик сжался в комок и замер. Голосом, подобным раскатам грома, воин что-то спросил у него. Онемев от ужаса и вытаращив глаза, Орлик всматривался в угрюмое, со следами былых сражений, лицо воина, силясь понять, что тот спросил. Не получив ответа, гигант скривил губы, тяжело выдохнул воздух, вновь поправил шлем и медленно поднялся на палубу. Лишь только когда воины покинули корабль и удалились, перепуганный Орлик облегченно вздохнул.
Команда корабля принялась выгружать привезенный товар. Загруженная до верху мешками с зерном повозка тяжело отъехала от причала. Спустя некоторое время другая повозка привезла на причал бочонки с вином, большие, наполненные маслом, кувшины, корзины, закрытые темными кусками материи, несколько рулонов разноцветной ткани. Когда все это погрузили на корабль, одноглазый вывел Орлика на причал. В руках у него был небольшой кусок веревки, один конец которой он завязал на запястье правой руки мальчика, а вторым концом несколько раз обмотал кисть своей руки. Несколько раз дернув веревку и проверив надежность узла, одноглазый повел мальчика в город. После многодневного путешествия Орлик был рад сойти на твердую землю. С наслаждением вдыхая прогретый солнцем и пропитанный неведомыми ароматами воздух, он шел за своим господином по вымощенной камнем дороге и с интересом рассматривал невиданные каменные постройки. Навстречу попадались люди в странных одеждах: обернутый вокруг тела большой кусок ткани, один край которого был переброшен через плечо. Орлик оборачивался, любопытным взглядом смотрел вслед прошедшему мимо человеку, иногда запинался о неровности дороги и падал, больно ударяясь о камни. Одноглазый останавливался, недовольно ворчал, озираясь по сторонам, резко дергал за веревку, которая впивалась в руку мальчика, причиняя ему нестерпимую боль. Орлик негромко вскрикивал, поднимался на ноги, потирая ушибленное место, и вновь плелся за одноглазым, смахивая рукой набежавшие слезы.
Скоро они вышли на торговую площадь. Орлик даже раскрыл от удивления рот, рассматривая выставленные торговцами товары. Чего здесь только не было: кувшины всевозможных форм и размеров, домашняя утварь, разноцветные ткани, острые ножи, топоры, овощи, фрукты, живые куры и овцы, корзины с рыбой…
Будто разыскивая кого-то, одноглазый внимательно всматривался в лица торговцев. Орлик покорно плелся за ним. Наконец одноглазый остановился, недовольно скривил губы и с досадой смачно сплюнул на камни. Повернув голову, он уставился на толстого лысоватого торговца, жевавшего большую лепешку, и что-то у него спросил, указав на мальчика. Торговец перестал жевать, хитрым взглядом посмотрел на одноглазого, положил лепешку, вытер рукой губы и принялся осматривать мальчика с ног до головы. Он бесцеремонно взял Орлика за волосы, толстым крючковатым пальцем раскрыл его рот и осмотрел зубы. Мальчик негодующе вскрикнул, отпрянул назад и вырвался из цепких рук толстяка. Затем одноглазый и торговец некоторое время оживленно торговались, то и дело поглядывая на Орлика. Наконец торговец замолчал и с ехидной улыбкой достал откуда-то из многочисленных складок своего одеяния небольшой мешочек из темно-красной ткани, развязал золотистую тесемочку высыпал на ладонь несколько золотых монет и протянул их одноглазому. Тот пересчитал монеты, сердито взглянул на торговца и что-то ему сказал. Толстяк презрительно хмыкнул и отрицательно замотал головой. Орлик, внимательно наблюдавший за их разговором, заметил как лицо одноглазого побагровело от злости, а его рука опустилась на рукоятку висевшего на поясе меча. В один момент самодовольная улыбка исчезла с пухлого лица торговца. Зажав в кулаке свои деньги, он отступил назад и громко закричал писклявым голосом, обращаясь к стоявшим по соседству торговцам. Одноглазый резко развернулся и, дернув за веревку мальчика, отошел прочь.
Некоторое время они бесцельно слонялись между торговых рядов, рассматривая диковинные товары. Одноглазый остановился напротив зеленщика и что-то у него спросил, указав на Орлика. Зеленщик лишь пожал плечами. Орлик стоял напротив корзины, рассматривая странные крупные зеленые ягоды, гроздями лежавшие в ней. Одноглазый покосился на мальчика, достал несколько монеток, протянул их зеленщику и взял из корзины самую большую гроздь. Затем он оторвал нижнюю часть грозди и протянул ее Орлику. Тот недоверчиво посмотрел на одноглазого и осторожно взял в руку невиданные ягоды. Отщипнув одну ягоду, он положил ее себе в рот. Эти необыкновенные ягоды пришлись по вкусу мальчику. Ему даже показалось, что ничего более вкусного в своей жизни он никогда не ел.
Одноглазый переговорил еще с одним торговцем, который указал куда-то в дальнюю часть торговой площади. Они направились туда.
«Одноглазый хочет обменять меня на горсть блестящих металлических кругляшков…, - наконец догадался Орлик. – Это значит, у меня будет новый хозяин…».
По пути одноглазый остановился у торговца украшениями. Его внимание привлек расшитый золотом пояс.
«Вот бы остаться навсегда в этом дивном поселении, - подумал мальчик. – Но быть рабом… быть рабом я не хочу. Бежать…, надо бежать…».
Переговорив с торговцем, одноглазый взял понравившийся ему пояс, рассмотрел его со всех сторон и решил примерить. Веревка, державшая мальчика ему мешала, и он, бросив ее на землю, наступил на нее ногой. Примерив пояс, одноглазый повернулся к продавцу и стал отчаянно торговаться с ним. Орлик, насупив брови, наблюдал за своим хозяином. Под тяжестью нахлынувших мыслей он опустил глаза и вдруг заметил, что веревка выскользнула из-под ноги одноглазого. Мальчик осторожно потянул веревку на себя и, почувствовав, что он свободен, не раздумывая ни секунды, сломя голову побежал прочь. Одноглазый вскрикнул и, бросив пояс, кинулся за беглецом. Чувство свободы придало мальчику силы, и он проворно взбежал по небольшому склону и оказался на узкой улочке, вдоль которой стояли невысокие, похожие друг на друга каменные дома. Ища спасения, Орлик постучал в одну дверь, затем в другую. За дверью послышались шаги, и звонкий женский голос что-то спросил на незнакомом языке. Оглянувшись, мальчик увидел своего преследователя с искаженным от злости лицом и бросился бежать вдоль по улице. Впереди эта узкая улочка пересекалась с широкой, вымощенной гладким камнем, улицей; дома здесь были большие, богатые. Прохожие с опаской поглядывали на несущихся во всю прыть белокурого мальчика и бородатого одноглазого чужеземца; некоторые даже поспешно отскакивали к стенам домов. Обогнав высокую, темноволосую женщину в красивой, вышитой узорами одежде и следовавших за ней просто одетых девушек, несших в руках небольшие корзины, Орлик свернул на другую улицу и сразу же налетел на человека в белом одеянии. Тот разговаривал со знатным воином в дорогих доспехах, красном плаще, расшитом золотистым узором и красивом блестящем шлеме. За спиной этого воина стояли два простых солдата в легких шлемах и темных накидках. Внезапно из-за угла здания выскочил одноглазый и со всего маху налетел на одного из солдат, сбив его с ног. Падая, солдат толкнул своего командира, который от неожиданности потерял равновесие, но благодаря мгновенной реакции и ловкости бывалого воина, удержался на ногах и, выхватив меч, обернулся и сурово взглянул на распластавшегося на мостовой одноглазого. Какое-то мгновение они пристально смотрели друг на друга. Вдруг на их лицах одновременно появилось выражение удивления: они, несомненно, узнали друг друга. Испуганно вскрикнув, одноглазый мгновенно вскочил на ноги и побежал во всю прыть, скрывшись за углом. Знатный воин что-то крикнул своим солдатам, и те поспешно бросились в погоню за одноглазым. Затем он сказал несколько слов человеку в белом одеянии и последовал за солдатами. Все это время Орлик, окаменев от страха, стоял, прижавшись к человеку в белом одеянии. Человек в белом одеянии, уже далеко не молодой, с подернутыми сединой, аккуратно подстриженными вьющимися волосами и такой же округлой бородой, осторожно взял мальчика за плечи и с любопытством его оглядел. Орлик испуганно отшатнулся, прикрывая руками лицо, но, заметив умные добрые глаза, внимательно изучавшие его, немного успокоился. Незнакомец добродушно улыбнулся, отвязал завязанную на руке мальчика веревку, легонько потрепал его по русым волосам и что-то негромко спросил на незнакомом языке. Орлик непонимающе уставился на него.
- Я… я случайно вас толкнул. Он за мной гнался…, - вдруг выпалил мальчик.
Внимание человека в белом одеянии привлекла висевшая на шее мальчика веревочка с небольшим деревянным амулетом. Он осторожно взял рукой искусно сделанную фигурку большеголового бородатого человечка и с интересом ее осмотрел. Мальчик весь напрягся и, придерживая рукой веревочку, с опаской наблюдал за незнакомцем. Затем он негромко вскрикнул и, выхватив деревянную фигурку, быстро спрятал ее себе под рубаху.
С минуту незнакомец озадаченно смотрел на мальчика, задумчиво поглаживая рукой свою бороду. Затем он взял Орлика за руку и повел его по выложенной камнем широкой улице. Скоро они свернули на другую улицу, которая была немного уже, но дома по обе ее стороны были такими же большими и красивыми. В конце улицы мощеная камнем мостовая закончилась и перешла в узкую каменную дорожку, которая шла к берегу бухты. Они немного прошли по дорожке и поднялись на каменистый холмик. Впереди была видна бухта, где на сине-зеленой поверхности стояли корабли. Вдалеке, справа, громоздились массивные каменные сооружения, возле которых медленно передвигались едва различимые фигурки людей. Чуть дальше возвышалась круглая башня, на открытой верхней площадке которой стояли дозорные. От башни к бухте шла мощная каменная оборонительная стена. Мальчик заметил, как один из кораблей отошел от причала и, набирая скорость, направился к выходу из бухты. Каково же было его удивление, когда в этом корабле он узнал корабль одноглазого.
- Они… они уплывают! – взволнованно воскликнул Орлик и, указав пальцем на корабль, взглянул на человека в белом одеянии.
Тот вопросительно посмотрел на мальчика и перевел взгляд на удаляющийся корабль. На берегу, у причалов суетились какие-то люди. По отблескам их доспехов и шлемов можно было понять, что это были воины, несшие службу в порту. Скоро на причале появился небольшой отряд воинов, которые быстро взбежали по деревянному настилу на один из кораблей. Еще один отряд погрузился на стоявший рядом корабль, и оба корабля, быстро отчалив, направились в погоню за кораблем одноглазого.
Человек в белом одеянии жестом предложил Орлику пройти в порт. Мальчик, поняв его намерение, испуганно замотал головой. Человек улыбнулся, сказал несколько слов на незнакомом языке и неторопливо направился по каменной дорожке в сторону порта. Орлик постоял немного в нерешительности, посмотрел на силуэт удаляющегося корабля и, сорвавшись с места, быстро догнал человека в белом одеянии.
Когда они пришли в порт, корабль-беглец и его преследователи уже пропали из виду. У входа в каменное здание стоял тот самый знатный воин в красивом шлеме, которого одноглазый едва не сбил с ног. Увидев человека в белом одеянии, он подошел к нему и что-то долго и оживленно ему рассказывал. Орлик тем временем присел на каменную скамью напротив причала и принялся наблюдать, как моряки на корабле ремонтировали снасти.
Близился вечер. Солнце скрылось за нависшими над горизонтом серыми тучами. Наконец у входа в бухту показались два корабля, те, что преследовали корабль одноглазого. Как только они остановились у причала, по дощатому настилу на берег сбежал высокорослый воин, которого Орлик сразу же узнал, и направился к знатному воину. Тот выслушал его рассказ и сокрушенно покачал головой. Человек в белом одеянии только иронически усмехнулся. Скрестив на груди руки, он направился к Орлику, и, задумчиво посмотрев мальчику в глаза, взял его за руку и повел по выложенной камнем дорожке. Они вышли на одну из улиц города с глухими высокими каменными стенами домов, двери которых выходили на улицу. Навстречу попадались прохожие, многие из которых приветственно кивали человеку в белом одеянии. Он улыбался и так же кивал им в ответ.
Остановившись у одного из домов, человек в белом одеянии трижды постучал в дверь. Им открыла темноволосая, одетая в мешковатое темно-коричневое платье, женщина. Они прошли по узкому проходу и оказались в довольно просторном открытом внутреннем дворике, вымощенном гладкими и ровными прямоугольными камнями. В самом центре дворика стоял каменный столбик на котором, словно шляпка гриба, лежала каменная плита. На ее верхней стороне, совершенно ровной и отполированной до блеска, возвышалась желтоватая металлическая пластина странной формы. Она немного напоминала раскрытое крыло птицы, заостренным концом направленное вверх. Не поняв назначения этого загадочного сооружения, Орлик огляделся. Над головой синело небо с медленно ползущими белыми облаками. Впереди, справа и слева в каменных выбеленных стенах было несколько деревянных дверей. Внимание мальчика привлекли ровные прямоугольные окошечки над дверями, сквозь которые в помещения проникал дневной свет. Одна из дверей была распахнута, и Орлик увидел яркие всполохи огня очага. От ароматного запаха жареного мяса у него потекли слюнки. Из дверного проема показалась совсем молодая девушка, одетая точно так же, как и женщина, открывшая им дверь, и с удивлением уставилась на Орлика. Мальчик смущенно потупил взор. Человек в белом одеянии что-то объяснил женщине, и, открыв дверь, провел мальчика в довольно просторную комнату. Вдоль одной из стен во всю длину, одна над другой, протянулись несколько деревянных полок, разделенных вертикальными стойками. Любопытный взгляд Орлика пробежал по лежащим там закрученным в трубочки сверткам, тонким деревянным дощечкам, и множеству других, непонятных мальчику, предметов. В самом центре комнаты стоял массивный деревянный стол. С каждой стороны его стояли небольшие скамеечки. Человек в белом одеянии сел за стол и жестом пригласил Орлика присесть на скамеечку напротив него. Орлик нерешительно покосился на хозяина дома и присел на самый краюшек скамеечки. По губам человека в белом одеянии скользнула легкая улыбка.
Указательным пальцем он привлек внимание мальчика и, ткнув себя в грудь, дважды четко произнес:
- Антипатр. Антипатр.
Затем он указал пальцем на мальчика и вопросительно кивнул головой. Сообразив, что от него хотят, Орлик ткнул себя пальцем в грудь и сказал:
- Орлик.
- Орлик? – улыбнувшись, переспросил его новый знакомый.
Мальчик кивнул головой и, указав на него пальцем, попытался произнести:
- Антипа… Антипар… Антипарт…
- Ан-ти-патр! – четко по слогам произнес человек в белом одеянии.
- Ан-ти-патр! – повторил Орлик и, наверное, впервые за много дней улыбнулся.
Дверь открылась и в комнату вошла девушка, неся в руках поднос.
- Эвридика, - указав на нее рукой, сказал Антипатр.
- Эв-ри-ди-ка, – тихо повторил мальчик.
Антипатр обрадовано кивнул головой и что-то сказал девушке, назвав имя мальчика. Девушка бросила быстрый взгляд на Орлика, переставила на стол миски с похлебкой и большое блюдо с жареным мясом и удалилась.
Затем пришла женщина и принесла блюдо с гроздями зеленых ягод, тех, что пришлись по вкусу Орлику.
- Филомена, - указал на женщину Антипатр.
- Фило… Филомена! – выговорил Орлик.
Женщина с усмешкой посмотрела на мальчика и, поговорив с Антипатром, ушла.
Орлик жадными глазами уставился на расставленную перед ним еду, не решаясь притронутся к ней. Антипатр кивнул головой и жестом дал понять мальчику, что тот может приступать к еде. Словно голодный волчонок, набросившись на еду, Орлик очень быстро опустошил содержимое миски и начисто обглодал баранью косточку. Антипатр, внимательно наблюдавший за мальчиком, указал рукой на блюдо с гроздями крупных зеленых ягод, взял одну гроздь и протянул ее Орлику. Тот осторожно взял гроздь, отщипнул одну ягоду и положил себе в рот. Эти сочные сладкие ягоды сразу пришлись ему по вкусу. Еще никогда ему не приходилось пробовать ничего более вкусного.
Когда с едой было покончено, Антипатр крикнул Филомену, и она убрала со стола. Орлик вытер ладошкой губы и с любопытством уставился на хозяина дома. Он вдруг почувствовал, что может не опасаться этого человека с умными, добрыми, излучающими тепло, глазами, чем-то походившего на деда Светослава. В памяти мальчика вдруг всплыли воспоминания о тихих летних вечерах на берегу небольшой речушки, когда дед Светослав разводил костер и, собрав вокруг всех детишек общины, красивым сильным голосом рассказывал старинные предания и былины.
Антипатр поднялся, задумчиво походил по комнате, взял с полки несколько свитков и положил их на стол. Усевшись на скамеечку, он развернул один из них и долго смотрел на него. Орлик, любопытным взглядом следивший за хозяином дома, тихонько приподнялся со скамеечки и подавшись вперед, заглянул в развернутый свиток. Не увидев там ничего кроме каких-то черточек и закорючек, он медленно опустился на скамеечку. Почесав затылок, мальчик с озадаченным видом продолжал наблюдать за странными действиями Антипатра.
Развернув еще один свиток, Антипатр вдруг оживился, и с видом человека, обнаружившего наконец то, что искал, посмотрел мальчику в глаза и четко произнес одно за другим несколько слов. Приоткрыв рот и склонив голову на бок Орлик непонимающим взором смотрел на него. Ни одно из произнесенных Антипатром слов не было знакомо мальчику.
Антипатр задумчиво потрепал свою бороду, поднялся и взял с полки еще несколько свитков. Он аккуратно, один за другим, разворачивал их, раскладывал на столе и внимательно рассматривал.
Вечерело. В комнате стало темно. Антипатр крикнул Филомену. Она пришла с горящей лучиной и зажгла висевшие на стенах масляные лампы. Мягкий ровный свет осветил комнату. Орлику наскучило сидеть за столом и он, широко зевнув, потихоньку поднялся и стал рассматривать масляную лампу. Антипатр вдруг оторвался от развернутого свитка, взглянул на мальчика и произнес:
- Огонь…, огонь.
Орлик тут же обернулся, изумленно вскинул брови и, указывая на язычок пламени, сказал:
- Огонь! Это огонь!
Антипатр радостно улыбнулся, поднялся из-за стола и, выглянув за дверь, вновь позвал Филомену. Через минуту женщина пришла, держа в руках кружку с водой. Антипатр взял у нее кружку и, протянув ее мальчику, сказал:
- Во-да…, вода.
- Вода! Это вода! – поправил его Орлик и рассмеялся.
Он взял кружку и сделан несколько глотков.
- Вода! Вода! – повторил Антипатр и тоже рассмеялся.
С видом человека, которому удалось разгадать какую-то загадку, он, поглаживая бороду, прошелся по комнате, затем сел за стол и погрузился в свои мысли. Филомена, все это время стоявшая с совершенно равнодушным видом, что-то спросила у Антипатра, кивнув головой в сторону Орлика. Антипатр взглянул на Орлика и жестом дал понять мальчику, чтобы тот шел с Филоменой. Мальчик послушно вышел следом за женщиной во внутренний дворик.
«Чудной какой-то этот человек, - размышлял Орлик. – Сидит себе и смотрит на кусочки полотна… Как же он узнал как люди нашего племени называют огонь и воду? Может быть, он колдун!? Нет, не похож он на колдуна. Дед Светослав сказывал, что у колдуна длинная черная борода и он страшный…, а этот человек совсем не страшный».
Женщина открыла одну из дверей и они вошли в небольшую комнатку. Указав на застелянную куском материи подстилку, она молча удалилась. Оставшись один, Орлик огляделся: чистые белые стены, небольшое окошечко под самым потолком; напротив подстилки, у стены стоял столик и скамеечка.
«Чудно… Чудно живут здесь люди, - подумал Орлик. – Каменные дома… Если пойдет дождь, здесь всегда сухо и тепло… и грязи нет. Огонь такому дому не страшен…»
Почувствовав, как глаза его сами собой слипаются от усталости, Орлик повалился на мягкую подстилку.
«Теперь я раб этого человека? – уставившись в потолок, освещенный светом горящего во дворе факела, вдруг задал себе вопрос мальчик. – Но ведь рабы живут в грязных землянках, и хозяин никогда не сажает их за свой стол…».
Глаза его медленно закрылись, и он сладко засопел.