Она

Дарья Панина
   Зиме оставалось еще пару дней, но вокруг уже царила сладкая радость начала апреля. Кристальный воздух, полный солнца и звонкого щебета, искрился на жестяных водостоках, сиял на полированных боках отмытых разом машин, путался в нежных беззащитных веточках. 

   Это было ее любимое время. Еще с детства. Предвкушение дня рождения мешалось со смутным волнением подступающего лета, наполняя радостным ожиданием и восторгом. Обычно. В этом году все было иначе. Запирая утром квартиру, она вдруг обнаружила, что раз за разом пытается повернуть в замке ключ от офиса, а пару дней назад забыла о встрече с подругами, хотя оценить новый ресторанчик они договорились еще мeсяц назад. В такие моменты она ужасно злилась на себя: в конце концов не шестнадцать же лет! К тому же она сама все решила. Не спешить, подумать, отдохнуть друг от друга, да и вообще... Что значит «вообще» она не знала, знала только, что все сделала правильно... тогда. Прошел, правда уже месяц... Месяц без его писем, звонков... Целых тридцать дней без его любви. Тогда в январе ей казалось, что месяц это ерунда, сущий пустяк, уж месяц-то она продержится и даже не заметит. Продержалась. Но Господи Боже, чего ей это стоило!...

   Выйдя из подъезда, нырнула в совершеннейшую весну. Согретый сухой асфальт звонко зацокал под новыми дизайнерскими шпильками, совершенно непредназначенными для вождения машины и надетыми исключительно для повышения уровня серотонина... Порывшись в сумке в поисках ключей, брошенных зачем-то на самое дно, решила пойти пешком. Недалеко, а небо и солнце хороши настолько, что даже салон машины кажется слишком темным и глухим...

   Нестерпимо сверкающие квадратики окон на светлой глади стен, стайка верещащих воробъев, вырывающих друг у друга хрустящую золотую горбушку, веселая малышня, идущая «парами» из детского сада... Она улыбнулась, а через секунду мир вдруг расплылся, задрожал, а глазам стало горячо и больно. Вся эта весенняя счастливая канитель происходила без нее. И птички, и дети, и дома — все участвовали в масштабном предлетнем торжестве, все, кроме нее! Она задрала лицо к небу, силясь не дать слезам пролиться, задышала часто-часто. 
 - Девушка! - услышала вдруг совсем рядом. Это же его голос!... Задохнувшись, почувствовала как ее разворачивает навстречу. Нет. Не он. Обычный прохожий. - Не расстраивайтесь вы так! Все образуется, вот увидите...
 - Да... конечно... спасибо... - волна мучительного разочарования, несла все дальше, не давая вздохнуть, обжигая легкие рвущимися наволю рыданиями. Дернуло же пешком прогуляться!

  Закусив губу, судорожно нашарила в сумке солнечные очки. Хватит. Представление окончено. Под пальцами вдруг скользнул гладкий прямоугольник. Чья это, и почему отдельно? «Александр Тихонов — директор по...» бла-бла-бла... Ну конечно, вчера после выставки она их с десяток из сумки вытрясла, а эта заблудилась между кошельком и косметичкой, чтобы сигналить ей теперь до боли знакомым и таким родным именем... Александр... Вгляделась — даже последние цифры номера совпадают. Может попробовать?... Ведь не просто же так ей без него так грустно, и плохо, и совсем-совсем одиноко, и вся эта ясная искристая весна начинающаяся без нее... нет, даже без них... Достав мобильник, она нашла «тот самый» номер. Губы сжались в прямую линию. Если не возьмет или недоступен, значит не судьба.
 - Здравствуй, родная, - щекотнул ухо любимый голос.