Великий певец

Какой-же он тогда был дурак! Только теперь в сорок лет понял это. Когда ему было двадцать, то часто думал, как ему не повезло, и он не вовремя родился. На самом деле  родился как раз вовремя, не рано и не поздно. На десять лет раньше и просто спился бы после консерватории, разъезжая с концертами от какой-нибудь Пермской филармонии по полевым станам и санаториям. А, если бы родился на десять лет позже, то у его родителей с их копеечной зарплатой не хватило бы денег даже на билет до Москвы. И он  вместо учебы в консерватории сам работал бы  в своем сибирском селе на полевом стане механизатором и пел бы в сельском клубе, выпив предварительно бутылку водки. Или две. Он всегда мог много выпить и мало пьянел. Только мягчел или становился въедливым и агрессивным. По-разному. А он родился вовремя. Окончил консерваторию и оказался никому не нужен. Это был 1990. До гайдаровских реформ оставался еще год, а перестройка была в самом разгаре. Цены еще не отпустили и полтинник являлся хорошей суммой. Можно было зайти в кафе и нормально поесть и выпить. А заработать его было не проблемой. Тогда пели и играли везде. Все подземные переходы усыпаны музыкантами. А Арбат – певцами. И он там пел. Все говорили, что у него голос, как у Шаляпина. И хотя официальное искусство в то время оказалось к нему равнодушно, но народ оценил сразу. Люди стояли около него часами. Сколько  пел, столько и стояли. Мало кто уходил, только если  дела поджимали. Ну, и конечно, кидали денежку. Кто сколько мог. В основном по рублю, а некоторые по трешке. А одна женщина подошла, положила десятку и спросила, где Вас можно услышать? А он так небрежно ухмыльнулся и ответил, что нигде. И что в Москве нигде не дают ему петь. Она задумчиво посмотрела на него и сказала, что очень жаль.
Федор до сих пор помнит этот ее взгляд, хотя прошло двадцать лет. И свой ответ. И то, что именно  в этот миг  осознал, что сумеет покорить весь мир, и только после этого появится здесь, в Москве. Забавно, но именно так все  потом и случилось. Сначала  уехал к себе в Сибирь и начал выступать. Через пару лет его заметил американский импресарио. Первый  контракт на пять лет был просто грошовый и иногда даже  жалел, что по глупости его подписал. А иногда нет. Во-первых, он его закалил и заставил поумнеть. А во-вторых, тот импресарио тоже рисковал – Федор мог и не выстрелить. Но  выстрелил. Теперь уже многие всерьез сравнивали его с Федором Шаляпиным.  И даже обвиняли в жадности и крохоборстве, чем очень смешили Федора. Жадность. Если бы они знали, на что он тратит свои деньги. Но этого не знал никто. Это был его секрет, который он таил от всех, от родных и близких, и от любимой жены тоже. И только потом, много лет спустя он его открыл. Но не всем…И вам всем его знать пока рано…