*** Подготовка к космическим полётам
Прошел январь. После новогодних праздников мы с Надеждой никуда не выходили. Нам было без разницы, есть ли хлеб, нет ли его, есть ли что поесть, нет ли. Мы были молодоженами. Январь был нашим медовым месяцем. Мы решили весь месяц провести дома. Конечно же, мы могли куда – нибудь улететь. В дом отдыха или в санаторий. Мы решили остаться дома. Конечно, было что покушать, ходили и в магазины. Мы, если хотели, то ели на кухне. Если хотели, то шли в ресторан.
Как-то в один из воскресных дней Настя спросила Надежду:
- Мама, почему вы не хотите куда – нибудь слетать и отдохнуть?
- Куда, Настенька?
- Например, в санаторий или дом отдыха или, на родину Владимира Александровича.
- На родину Владимира? Володя, пожалуй, стоит подумать.
- А что, Надя, полетели в Забайкалье? Покажу тебе, где я родился, - узнаешь климат Забайкалья, посмотришь Байкал, станцию Оловянная. Посмотрим оловянные рудники, где отбывали каторгу декабристы. Ты помнишь о декабристах? Пусть наше путешествие будет свадебным.
- Я никогда не была в свадебном путешествии. А декабристы? Нет, не слышала. А кто это был?
- Когда-то Францией правил император Наполеон. Дважды он нападал на Россию и дважды терпел поражение. Интересно то, что после нашей победы возвратившиеся дворяне под влиянием условий жизни людей за границей, заразились бациллой вольнодумства. Они захотел жить в республи-канском государстве. Офицеры и генералы организовали тайные общества, Южное и Северное, и поставили задачу свергнуть монархизм, то есть царя. 25 декабря они вышли на Сенатскую площадь. Однако, народ не поддержал декабристов.
- Почему?
- Да, потому, что дворяне в отличие от русских историков считали, что Россия - это государство без народа. Дескать, народ сам по себе, а российское государство само по себе.
- Разве государство без народа является государством?
- Конечно, нет, но… почему нет? Министр финансов Кудрин после массовых выступлений пенсио-неров во время отмены льгот заявил, что интересы народа расходятся с интересами государства. Это было в начале двадцать первого века.
- Ну и ну! Вот это правители!
Однажды у нас появился Володя Бондаренко:
- Батя, посмотри в окно.
- А что там?
- Да, посмотри!
Я глянул и спросил:
- Ты аппарат сменил?
- Да не сменил я. Это, батя, тебе выделили, а меня попросили перегнать к тебе. Так что учись, осваивай, пока в медовом месяце, вози молодую жену по странам мира. А сейчас отправь меня в Нижний.
- Служебный?
- Нет. Сказали подарок от ВКС. Тренируйся. Попросили напомнить, что скоро начинаем изучение нового аппарата.
- Спасибо, Володя, что пригнал мыслеплан. А мы тут размышляли, как будем проводить медовый месяц, никуда не собирались. Даже по магазинам ходим редко. Наши дети настоятельно рекомен-дуют где-нибудь отдохнуть. Настя с Сергеем предложили слетать в Забайкалье. Вот и решили слетать на мою родину, в Забайкалье. Заодно посмотреть места, где когда-то мне приходилось жить, в Амурскую область, в город Белогорск, Благовещенск.
После проводов Володи Бондаренко сели мы с Надеждой за стол, я развернул карту России:
- Давай-ка, Наденька, наметим план нашего путешествия. Бери бумагу и пиши.
Целый час мы планировали путешествие. После долгих споров мы пришли к единому плану.
- Володенька, тут на полгода.
- Ничего, сейчас что! Раньше было, чтобы облететь все намеченные места потребовалась бы куча денег, да целый год. А сейчас что? Минуты лёта и мы в Забайкалье. Захотел в тайгу, так это ерунда. Выбрали в тайге поляну, посадили мыслеплан и ходи себе вокруг мыслеплана, собирай грибы, ягоды. Захотел порыбачить, половить тайменя, пожалуйста, выбирай таёжную речку и лови. Понимаешь, Наденька, я давно, ещё в те годы, когда был ещё живым, хотел…
- Как будто ты мёртвый?
- Ну, тогда, когда ещё…
- Поняла, поняла.
- Я хотел проехать по всем тем местам, где родился, где рос и мужал, где становился хорошим человеком, избавляясь от пороков. Тебе будет интересно посмотреть мои места.
- Володя, когда Ириша поймала твою мыслеинформацию во время того полёта, ты помнишь его, мне подумалось, не посмотреть бы твой полёт в натуре. Давай посмотрим?
- Предложение хорошее. Мне самому интересно посмотреть, как я управился со штопором. Есть ещё предложение. В одном из полётов с молодым лётчиком у нас проявился дефект. При включении автопилота возник дефект, который привёл к перекладке руля высоты и, истребитель под тяжестью и тяги двигателей устремился к земле. Ещё бы минуту и от нас остались бы мешки с костями. Но… что-то помогло самолёту выправится, и выйти из пике. Когда мы приземлились, то вместо фюзеляжа нам представилась гофрированная труба. Тогда мне показалось, что кто-то помог мне выправить руль высоты и вывести истребитель в горизонтальный полёт. Мне кажется, что этот кто-то был за бортом.
На следующий день, улетели в Забайкалье. Несмотря на зиму, мы облетали Забайкалье вдоль и поперёк. Побывали в Чите, но остановиться решили в Домне, в гостинице. Из Домны совершали челночные полёты по разъездам. Спускались в рудники, где отбывали каторгу декабристы. 10 января мы прибыли на станцию Оловянная. Её я помню деревянной. Почти посредине станции проходили железнодорожные пути от Карымской до Забайкальска. Реку Онон пересекал железнодорожный мост. В 31 веке он сохранился, как старинная реликвия. Сейчас осталась ветка, по которой старинный тепловоз тащил старинные вагоны. Управляли железной дорогой дети. Они были её хозяевами. На правом берегу Онона расположился огромный исторический музей – парк, в котором были собраны старинные дома, в каких когда-то проживали люди, паровозы, тепловозы и электровозы. Забайкальцы помнят о прошлом своей родины, они всегда были железнодорожниками. На той стороне, севернее бывшей железной дороги, проходила главная улица. Когда-то это была обычная укатанная дорога. Она поднималась в гору и уходила дальше к оловянным рудникам. Сейчас широкая дорога с твёрдым покрытием, от которой отходили малые дороги. Забайкалье всегда считалось степной полосой. Деревья никогда не росли, я не говорю о плодовых деревьях Единственно, что росло, так это тополь, да и то, когда его высаживали. Сейчас дороги ограждались тротуарами, вдоль которых росли сибирские плодовые деревья. Дома представляли собой обычные дома, в каких жили люди других регионов, добротные деревянные или каменные. Нигде я не увидел труб котельных, от которых когда-то отапливались дома. Раньше, в той жизни, почти в каждом доме были печи, топливом которых был уголь, дров не было, если только на растопку. Вместе с тёплым воздухом из труб выпадала сажа, и к весне земля покрывалась тёмным слоем сажи. Сейчас улицы были чистые. Станция Оловянная размещалась в котловине между сопками. Почти целый день мы потратили на знакомство с городом, который сохранил название Оловянная. Пешком мы вышли на дорогу, уходящую на север и проходящую через рудник, в котором когда-то добывали оловянистую руду.
Слетали мы и на бывший 111 разъезд. На месте нашего небольшого посёлка финских домиков вырос большой посёлок, который соединился со железнодорожной станцией и центральной частью разъезда. Близость крупнейшего месторождения бурых углей, которые после незначительной переработки шли на удобрение, образовали в крупный город. Речку Переплюиху перегородили, родники расчистили, и речка превратилась в большое озеро, на берегах которого отдыхали жители города Степь. Расширенная и облагороженная зона стала зоной отдыха горожан..
- Эх, Наденька, было бы сейчас лето, показал бы Байкал, помыли бы ноги в холодных водах, половили бы омуль. Ты знаешь, какая замечательная рыба! Когда ел жареный омуль, думал, курица. А солёный омуль? Да, ещё с душком!
- В чём же дело? Дело поправимое. Попросим Василия и поживём недельку в прошлом времени, летом.
- А это возможно?
- Попытка – не пытка. Погоди, сейчас попробую.
Надежда быстро связалась с Василием:
- Вася, это я. Знаешь, у нас такая дикая мысль возникла, даже сказать немного страшновато.
- Говори, Надежда Сергеевна, уж так и быть, постараюсь помочь. Говори, в чём дело.
- Случайно экспериментальных разработок микроспектрометра, чтобы хотя бы месяца на полгода в лето уйти, нет?
- Зачем экспериментальных? Есть, готовые, для будущих полётов. Костюмы привезёт испытатель Сергиенко Герасим Степанович. Заодно обучит Вас им пользоваться. Всё равно когда-то придётся изучать. Сегодня же будет у Вас. Вы где разместились?
- В Домне, около Читы.
- Герасим найдёт Вас.
- Спасибо, Вася! Ждём.
- Надюша, почему машину времени вы называете сперктрокомом?
- Наверное, потому, что так её назвали раньше, и мы привыкли.
- Давай-ка чайком побалуем Герасима, по забайкальски.
- Как это, по забайкальски?
- Сейчас узнаешь.
Я пошёл к администратору, Валентине Сергеевне Черных:
- Валентина Сергеевна, всё хотел спросить Вас. Вы, случайно, не гуранка? Извините, хотел спросить, местных корней?
- Да, гуранка. Сколько помню себя, все наши родственники всегда жили в Оловянной.
- Тогда мне повезло встретить родственницу моей школьной подруги, Вали Черных.
- Что Вы хотели, Владимир Александрович?
- Хотел попросить два самовара?
- Зачем, Владимир Александрович, два?
- Как же? Разве Вы не знаете, что коренные забайкальцы всегда пили зелёный чай с молоком, пока хватало сил. Один самовар на столе, а другой заливают и ставят на печь. Из первого пили чай, а второй готовился к чаепитию.
- Да, да, я забыла, что Вы домнинский, наш забайкальский. Сейчас принесу в номер.
Пока я ходил в ресторан за конфетами и пряниками, Надя вскипятила один самовар и поставила его на стол, залила второй, и поставила кипятиться. Выйдя из ресторана, я свернул к выходу. Смотрю - на входе в вестибюль появился мужчина с двумя большими сумками. Я подошёл и спросил:
- Герасим Степанович?
- Так точно, Владимир Александрович. Как отдыхается?
- Отлично Герасим.
- Зовите меня просто, Гера.
- Хорошо. Давай-ка, Гера, пойдём чайку попьём. Может чего покрепче, вроде нашего лимонада или коньячка?
- Нет, нет, спасибо. Мне нельзя. Завтра серьёзные дела ждут.
Мы прошли в номер. Герасим вытащил из сумки два скафандра, ярко-оранжевого цвета, лёгкие. Пока он доставал скафандры, я из второй сумки вытащил два лептонных микродвигателя, которые весили около килограмма. Чуть позже я расскажу о скафандре.
В отличие от того скафандра, в котором мне предстоит десантироваться с корабля во время подготовки к полёту, этот был немного усовершенствован и имел два дополнения – это микроспект-роком и экран, который позволял стать невидимым для посторонних глаз. Кроме того, имелись механические руки, которые могли намертво “приклеиться”, когда появлялась такая необходимость.
- Вот и пришли, Гера. Здесь мы временно остановились. Последний раз я был в Домне в 1946 году. Мало что я помню. С Надеждой Сергеевной обошли Домну, и многие места я вспомнил. Например, Ингоду. Удивительно, река мало изменилась. Такая же полноводная. Правда, берега немного сместились. Часа через два Герман Сергеевич нас покинул.
Должен сказать, что космонавты у населения не вызывали восторженного удивления, а вот на меня смотрели, как на ископаемое. Клиенты гостиницы сначала подходили ко мне и трогали за рукав, улыбаясь при этом:
- Владимир Александрович, это правда, что Вы из двадцатого века? Или это шутка?
- Правда, правда, - смеялся я, - можете пощупать.
- Что Вас, Владимир Александрович, привело к нам? – Они добросовестно щупали меня, гладили по рукам, лицу, думали, что я приведение или что-то вроде ископаемого, - и, правда, настоящий!
- Захотелось малую родину посмотреть и Надежду Сергеевну поводить по местам, по которым когда-то бегали мои ноги.
- Домна сильно изменилась?
- Конечно. Прошло очень много лет. Вы сходите в музей. Я оставил рисунок того места, где стоял наш рубленый двухэтажный деревянный дом. Школа, тоже деревянная, рядом небольшой каменный дом офицеров, потом две сходящиеся почти под прямым углом дороги – одна вела через переезд к авиарембазе, другая мимо школы и дома офицеров в неведомые в те годы мне края. За школой, домом офицеров и зданиями протекала Ингода. Директор музея поднял архив. Оказывается, что многое я помню.
- Владимир Александрович, Вы не хотите рассказать нам о своём времени, как Вы жили, что ваших людей интересовало?
- В историческом музее мы уже обговорили такую лекцию, а Надежда Сергеевна расскажет о будущей космической медицине, а постараюсь рассказать о моих годах и моём времени.
- Надя, иди, готовься, а я зайду к администратору и договорюсь о продлении номера на пару недель.
Когда я вошёл в номер, Надежда стояла со скафандром в руках и смотрела на меня.
- Милая девушка, позвольте мне помочь вам.
- Будьте любезны, помогите, пожалуйста, зачехлиться! – Надя понимала шутку и юмор.
- С удовольствием!
Шлемофоны мы не стали надевать, они болтались у нас за спиной.
- Пошли, Надя, - и я вышел на балкон.
- Володя, ты куда?
- Чего выходить на улицу, можно и с балкона. От меня не отставать. Дай-ка мне свой фал.
По моей команде мы плавно оторвались от балконного пола и медленно поплыли в сторону Байкала, одновременно набирая высоту и уходя в прошлое время. Автоматический штурман проложил курс на Байкал, а спектроком – в прошлое время. Собственно спектроком совмещал в себе машину времени и электромагнитный двигатель. Наконец, под нами оказался Байкал.
- Надя, ты когда-нибудь была на Байкале?
- Нет, никогда, недосуг было, Володенька.
- А я был, но только проездом. На Иркутском море пришлось один раз искупаться. Такая холодная вода, что аж, я - ца сводит. Мы же выберем место с тёплой водой.
- Сейчас июль. Интересно, что это за река, над которой мы зависли?
Я сверился по карте.
- Это Селенга. А вон и отдыхающие. Вперёд, Надюша.
Пока мы, не торопясь, пролетали над Байкалом, я рассказывал историю Байкала, что было известно мне.
- Самое глубокое место в восточной части, около острова Ольхон. Раньше считалось 1637 метров. Впоследствие точными измерениями определена глубина в 1941 метр. Береговая линия Байкала изменяется за сравнительно небольшой период времени на десятки километров. Но что интересно в него впадает 336 рек, а вытекает одна – Ангара. Но интереснее – это пресная вода, а обитают в нём морские животные – это нерпа и тюлень. Уровень зеркала Байкала одинаков с уровнем Северного ледовитого океана. Существует гипотеза, что Байкал подземным сообщением связан с ним, что, якобы, находили обломки судов, погибших в Северном ледовитом океане.
- Надо будет по интернету почитать о Байкале.
Мы выбрали небольшой береговой участок с небольшой группой молодых людей. Так мы попали в середину самого жаркого месяца, в июль 3008 года, на берег Байкала. Когда мы оказались на берегу, снимая скафандр и улыбаясь, сказал Надежде:
- Извините, девушка. Можно с Вами познакомится?
Надя недоумённо подняла на меня свои обворожительные глаза, но тут же включилась в игру:
- Извините, не поняла?
- Ну, как же мы с Вами ещё не знакомы. Так можно познакомиться?
- Можно, конечно, можно.
- Скажите, милая девушка, как Вас зовут?
- Надя, а Вас? – подыграла мне Надя.
- Меня Владимиром.
- Почему вы сказали, что мы ещё не знакомы?
- Мы познакомимся только через несколько месяцев. Сейчас я как бы, вроде ещё мёртвый. Можно я Вас поцелую?
- Какой Вы шустрый, сразу и целоваться!
Мы рассмеялись. И, не обращая внимания на отдыхающих, обнялись и крепко поцеловались.
- Володенька, ты так волнуешь меня, что я не могу сдержать себя. Очень хочу тебя!
Я прижал Надю к себе, провёл руками по спине, бёдрам, опустил руки ниже поясницы и прижал к себе. Надя застонала:
- Шалунишка ты, Володька!
- Отвлекись пока, Надя. Давай-ка, омуля половим. Хорошо Герасим привёз удочки. Видишь, рядом с нами рыбаки уже говятся омуль запускать в котёл. Схожу к ним за наживкой.
Я подошёл к молодым людям:
- Молодые люди, извините великодушно, случайно у вас нет наживки. Хотим омулька половить, да вот про наживку забыли.
- А Вы присоединяйтесь к нам.
- Хотелось бы половить.
- Но у Вас, как мы разглядели, нет ни котелка, ни ложек, ни тарелок. В чём будете уху варить?
- И верно.
- Присоединяйтесь! А на счёт половить, вот удочки, специально на омуля, вот наживка, вот сачок. Ловите. Что наловите, засолите. Свою жену угостите. Пожалуйста, составьте нам компанию, - молодые люди окружили меня.
Глядя на образовавшуюся группу людей, к нам подходили другие отдыхающие.
- Мы не знаем, но нам кажется, что Вы очень интересные люди.
- Почему Вам кажется?
- Ну, как же? Вы внезапно появились, да ещё в скафандрах, в каких летают космонавты. Нам думается, что Вы или волшебники, или инопланетяне.
- Нет, ребятки, мы появились из будущего времени, пока ещё из января 3009 года. А вообще-то я из позапрошлого тысячелетия, двадцатого века, из 1997 года, - сказал я ребятам и махнул рукой Надежде, - Надя, иди к нам. Нас приглашают молодые люди.
- Вы шутите? Нет, это правда, что вы из позапрошлого тысячелетия? Из двадцатого века?
- Правда, правда.
Мы познакомились.
- Видишь, Наденька, какие симпатичные молодые люди. Забайкальцы всегда были гостеприимными. Вы знаете, ребята, что всегда было в почёте у забайкальцев?
- Владимир Александрович, неужели Вы пришли к нам из двадцатого века?
- Не пришли, а привели вот эти товарищи, - ответил я, показывая на Надежду Сергеевну, - это, благодаря этому милому человеку, оказался здесь. Правда, я ещё не знаю, как, но, надеюсь, что она расскажет и вам, и мне. Расскажешь, Наденька?
- Расскажу, Володенька! Обязательно расскажу.
- Надежда Сергеевна, это правда?
- Правда, ребята. Сейчас наука стоит перед такими событиями, что порой трудно поверить. Мы с Владимиром Александровичем завидуем Вам, Вашей молодости. Вы будете жить в будущем, сами будете участвовать в сотворении будущего для себя и для людей!
- Владимир Александрович? К кому забайкальцы всегда были благосклонны?
- К тому, кто за один присест съедал целого барана.
- Не может быть, - сказала одна девушка.
- Нет. Так было. Я читала в одной исторической книжке, что был такой обычай, - ответила другая.
- Лично я не видел, чтобы человек съедал целого барана, но слышал от тех, кто видел. Этот обед длился целых шесть часов. Потом этот человек не ел неделю, только пил воду. А вообще-то гостеприимство моих земляков, забайкальцев, я наблюдал в детстве.
- А где вы родились?
- В Домне, мой папа был военным и ремонтировал самолёты.
- В Домне никакого завода нет.
- Сейчас нет, а тогда, очень давно, перед Великой войной и после неё был. На том месте сейчас космодром.
Несколько часов мы провели с молодыми людьми. Они помогли посолить наловленный омуль, упаковали его. Мы поблагодарили ребят за гостеприимство, надели скафандры и отправились в Амурскую область. Погуляли в городе Белогорске, в Благовещенске и к концу второй недели мы возвратились в Домну. Ничего знакомого ни в Белогорске, ни в Благовещенске, кроме российского берега, я не увидел.
- Наденька, теперь наш путь лежит в Даурию, где я служил в авиации. Уж больно мне хочется посмотреть мой полёт с Николаем Ивановичем, когда я чудом спасся от смерти.
- Это какой полёт? Тот самый? Ты не рассказывал мне.
- Тот самый. Ты видела его, когда принимали мыслеинформацию. Тогда я сдавал моему инструк-тору, Николаю Ивановичу, зачёт перед переводом. Пришлось выводить самолёт из штопора и сажать его с мёртвым двигателем.
- А что такое штопор? Это им открывают бутылку вина? – шутливо спросила Надежда.
- Нет, Наденька. Это полет неуправляемого самолёта, который, как осенний лист, падает с дерева. Мне хочется посмотреть, правильно ли я сработал тогда.
- Полетели! Мне тоже хочется посмотреть. Может быть, ты ещё что-нибудь хочешь посмотреть?
- Хочу, но пока не скажу, что. Но… Надя, сообщи в центр, что задержимся на сутки.
Долго не раздумывая, мы вновь надели скафандры, настроили спектроком на 1964 год и отправились в прошлое время. Я точно настроил время, и мы оказались над тем местом, где самолёт перевернулся через спину и вошёл в штопор.
Я держал Надю за руку и показал ей МиГ-15:
- Смотри, Надя, сейчас он перевернётся и войдёт в штопор!
- Это ты там, в кабине, сидишь?
Мы подлетели так близко, что легко можно было узнать лица лётчиков. В первой кабине сидел я.
- Ты во второй кабине, Володя?
- Нет в первой.
- А кто во второй? И почему его не видать.
Мы подлетели так близко, что я хорошо рассмотрел самого себя.
- Неужели я был таким спокойным?
Только я не увидел лица Николая Ивановича. Он лежал грудью на правой руке, а левая – свисала вниз. Видимо, сорвалась и перевела ручку управления двигателем на исходное положения и тем самым выключила двигатель.
- Я так и думал, Надя. Николай Иванович хотел ввести мне вводную, да не успел. Почувствовал боль в сердце, руки потянулись к сердцу унять боль, а пальцы разжать не смог. К тому же и штурвал потянул на себя. Вот и получилось кабрирование, переворот через спину самолёта.
- Почему двигатель замолчал?
- Ты хотела сказать, заглох? Видимо, дефект сработал. Комиссия определила его.
Мы проследили полёт до конца и, проводив Николая Ивановича и вертолёт в госпиталь, ушли в прошлое время, когда меня назначили командиром эскадрильи. Плавно уводя время, мы оказались около самолёта МиГ – 19, тоже спарки Он летел вниз в пике, под углом 70 градусов, с огромной скоростью. Мне стало страшно. В передней кабине увидел старшего лейтенанта Захарова, во второй себя.
- Володенька, они сейчас разобьются! – Закричала Надя, - помоги им!
Я сам думал, что же сделать? Решение пришло внезапно.
- Надя, жди меня здесь, никуда не улетай, чтобы ты не увидела.
С огромной скоростью, равной скорости МиГ – 19, я подлетел под передний кок самолёта, выпустил механическую руку-захват, мёртвой сцепкой уцепился за корпус самолёта и постепенно увеличивал свою скорость полёта под углом 90 о вверх, заставил самолёт поднять передний кок. Потом, плавно меняя угол наклона вверх, вывел самолёт в горизонтальный полёт. Когда лётчик понял, что самолёт в горизонтальном полёте, он, что было сил, старался удержать его в этом режиме. Огромная сила инер-ции продолжала тянуть меня за самолётом. Это стоило огромного напряжения, от чего потемнело в глазах. Плавно приблизился к кабине лётчика, постучал по бронестеклу, показал на тумблер автопилота, чтобы он его выключил.
- Володька, выключи автопилот и перейди на ручное управление, - мысленно скомандовал ему, - понял, что произошло?
Наверное, он услышал меня – он закивал головой. Лётчик смотрел на меня, словно на привидение и, не понимая, что произошло. Я стучал по стеклу кулаком и показывал на автопилот. Убедившись, что лётчик понял меня и выключил автопилот, я помахал рукой и отвалил от самолёта. Однако я услышал голос лётчика:
- Эй, человек, большое спасибо за помощь! Как Вас понять? Как Вы оказались за бортом, что это за скафандры такие? Мы так похожи, случайно не двойники?
- Сейчас не до объяснений, управляй полётом. Меня зовут, как и тебя. Счастливого полёта!
- Володенька, а если бы самолёт тебя убил? Я всё слышала, слышала, о чём вы говорили.
- Ну, не убил же. Полетели к моему финскому домику.
- Я не думала, что ты такой смелый и решительный!
- Сейчас посмотришь, каким я был в молодости.
Вводя поправку времени, мы оказались летним вечером, когда мы с Диной перед киносеансом в Доме офицеров зашли в школу узнать, когда начнутся выпускные экзамены.
- Это твоя жена…? Дина?
- А что, не нравится тебе?
- Что ты говоришь? Ты, Володенька, не хочешь сказать, что мы с Диной очень похожи? Ещё тогда я подумала….
- Похожи, ещё как похожи. Только вот глаза твои другие. Я сейчас подумал, почему ты так знако-мой показалась тогда, когда впервые увидел тебя, возвратясь с того света.
- Эх, ты! - Надя хлопнула меня по нижней части, что ниже спины. – Ты даже не представляешь, какая красавица твоя жена!
- Почему не представляю? Ещё как представляю. Ладно, полетели домой.
- Познакомь меня с ней!
- Ты что, Надя? Что подумает Дина? И как я буду представляться самому себе?
- Проблема, какая! Давай подумаем и представимся. Впрочем, почему я сама не имею права познакомиться с… собой, из прошлой жизни?
- Откуда ты это взяла?
- Евгений Сергеевич ещё тогда сказал.
- Хорошо, подумаем и представимся.
Мы отлетели на расстояние двести метров в сторону сопок на зады финского посёлка, Надежда сняла скафандр, а я, закрывшись экраном, перенёс Надежду и опустил перед молодым лейтенантом и его женой метров за пятьдесят.
Надежда пошла навстречу молодой паре.
- Здравствуйте. Извините, Дина Ивановна, мы случайно с Вами не родственники? Уж больно похожи мы!
- Нет! У меня был брат, он умер во время войны. Сестры не было. Как ваша фамилия?
- Акопян – Бондаренко. Мне так хочется познакомиться с Вами!
- Вы где живёте?
- Пока нигде, думаем остановиься в гостинице.
- Пойдёмте с нами в кино? После киносеанса пойдём к нам. Только сначала мы зайдём в школу, я хочу поступать в медицинское училище, надо узнать, когда начнутся выпускные экзамены.
- Пойдёмте.
Когда Дина вошла в школу, Надежда сказала:
- Так вот ты какой, Володя!
- Какой?
- Симпатичный, можно даже сказать, что красивый. Я тебя знаю много, много старшим. Таким ты себя даже представить не можешь. Многое знаю о тебе. Хочешь, я многое про тебя расскажу?
- Зачем? Так не интересно будет жить.
- Хочешь, я расскажу про твои скорые полёты, из которых с честью выйдешь и благополучно посадишь самолёты.
Знаками Надежда показала мне, чтобы я отдал свой скафандр. Я подошёл к ним. Скорее не подошёл, а шёл, не касаясь ногами поверхности земли.
- Привет, тёзка, как получаются взлёты-посадки?
- Нормально… получаются.
- Доложил комэску, Тимофею Титовичу, о последнем полёте?
- Нет. Что я мог доложить, что какой-то человек в космическом скафандре, в абсолютно непохожем на скафандр Гагарина, помог вывести самолёт из пике? Да, меня бы в дурдом отправили. Кстати, откуда вы знаете Тимофея Титовича?
- Он был моим командиром эскадрильи, потом командиром полка. Ну и молодец, что не доложил.
Я подал свой скафандр Владимиру, а Надежда взяла свой. Она, не торопясь, облачилась в скафандр и попросила примерить мой. Сначала он отнекивался, но потом для интереса, как сказал Надежде, примерил.
- А теперь я покажу тебе кое-что интересное. Извини, что говорю тебе “ты”. Во-первых, я женщина, во-вторых, на очень много лет старше тебя. Но после полёта ты всё забудешь,… может быть, что-то останется.
За время, когда Дина была в школе, Надежда вместе со старлеем улетели. Вскоре они вернулись. Я – то знал, что такое вскоре. Надежда что-то хотела ещё сказать, но тут вышла Дина. После сеанса Надя, тепло попращавшись с Диной и мной, молодым лейтенантом, пошла, якобы, в гостиницу. Надежду я ждал в скверике перед домом офицеров.
Дина тепло взяла за руку Надежду:
- Пойдемте к нам. Посмотрите, как живут молодые офицеры.
- Хорошо, пойдёмте. – Надя позвала меня, и я присоединился к ним.
Я ещё не забыл квартиру, в которой мы жили в Даурии. Как гости мы вошли первыми. Слева от входной двери стояла трёхсотлитровая крашенная серой краской металлическая бочка, в которой мы держали питьевую воду. Рядом с бочкой стоял кухонный стол. Напротив стола плита, отапливая которую, мы обогревали квартиру, готовили пищу, грели воду для стирки. Между кухонным столом и плитой стоял самодельный умывальник из обычной солдатской тумбочки, верх которого я снял, и вместо него поставил подобие раковины из дюралевого обтекателя. Небольшую кухоньку мы отгородили ситцевой цветастой занавеской от комнаты. Справа от занавески стоял стол около окна и напротив стола железная солдатская кровать. Напротив входной двери из маленькой комнатки размещалась ещё одна дверь, которая вела в нашу спальню. Всю мебель мы приобрели в КЭЧ и стоила эта мебель где-то около ста рублей по дореформенному курсу.
- Небогато вы живёте, - сказал Надя, обращаясь к Дине.
- А куда нам хорошая мебель? Может жить нам в этих условиях недолго.
- Это что такое? – спросила Надя, показывая рукой на круглую стиральную машину.
- Стиральная машина, мы купили её у одного офицера, который демобилизовался по болезни. Да и квартиру заняли его.
- Стиральная машина – это хорошо, особенной, когда у вас родится ребёнок. Кого вы ждёте?
- Мы не знаем, но, наверное, будет девочка.
- У Вас будет Танечка.
- А откуда Вы знаете?
- Мы, Дина, много чего о Вас знаем.
Дина с интересом посмотрела на Надежду Сергеевну.
Пока Надя разговаривала с Диной, я, молодой лейтенант, вскипятил чай и пригласил гостей, то есть себя и Надю отужинать. После лёгкого ужина мы встали из-за стола и поблагодарили молодых хозяев.
- Спасибо, Дина, мы пойдём. Вашему Володе завтра рано утром на полёты, уже поздно. Скоро ему предстоит серьёзный полёт с проверяющим. Полёт будет очень сложный и тяжёлый, как и сегодняшний…. Володя, не переживай за полёт, всё пройдёт очень хорошо! Но будь готов ко всему. Мы с Надеждой Сергеевой подстрахуем тебя. А ночлег нам не нужен. Мы хотели познакомиться с Вами. До свидание и будьте счастливы. Сохраните себя друг для друга. У вас всё будет хорошо.
Хозяева проводили нас, а мы надели скафандры и улетели в Домну… в 1945 год. По памяти я узнал свой двухэтажный, деревянный двухподъездный дом. Во втором подъезде в квартире № 12 мы тогда жили.
- Смотри, Надя, видишь, каким же я был тогда. В этом году война закончилась. Видишь, солдаты возвращаются с войны.
Наконец, я увидел папу, который возвращался на велосипеде с работы. Потом мы увидели мальчишку, выбежавшего из нашего подъезда:
- Папа, папа, покатай меня.
Надя посмотрела на меня:
- Володя, ты никак плачешь? Какой же ты сопливый был? Батюшки!
- Плачу, Надя. В 1997 году я похоронил папу, закрыл ему глаза. Может быть, потому я оказался в вашем времени.
- А маму не хочешь посмотреь?
- Хочу увидеть, какой она была молодой.
Закрывшись экраном, зашёл на кухню. На кухне за своими кухонными столами готовили ужин мама и наша соседка, тётя Валя Семейко. На глазах появились слёзы, я всхлипнул. В горле у меня появился комок. Мама и тётя Валя посмотрели на то место, где я стоял.
- Показалось, - произнесла мама. Отец сейчас придёт, - Вовка, иди, встречай папу.
Слёзы текли по моим щекам.
- Володенька, не плачь, что сделаешь?
Я успокоился, вытер слёзы руками, как в детстве, и сказал:
- Надя, я приглашаю тебя в Осинки за грибами.
- Ты не хочешь побыть подольше, вспомнить детство?
- Я всё-всё помню, боюсь, расплачусь. Полетели в Осинки за грибами.
- А корзинки?
- А пакеты? – в тон ответил я.
Так мы оказались в том месте, где Ур вернулся в свое время.
- Смотри, Наденька, отсюда, с этого места Ур вернулся в ваше время. Видишь, сколько белых грибов на этом месте растёт? Собирай.
Мы набрали большой целлофановый пакет, спрятали его в специальную сумку, приторённую к скафандру и вернулись домой.
В гостинице на станции Домна приготовили ужин, нажарили белых грибов, собрали хороший стол и, поставили на стол несколько бутылок хорошего вина, пригласили работников гостиницы на наши проводы.
Посвежевшие и отдохнувшие, мы вернулись домой. Детей и внуков дома не было. Сергей и Настя работали, а ребятишки находились в детском садике. Перед тем, как вернуться в 3009 год, я выставил спектроком на 2951 год, когда Надежде исполнилось девять лет. Мы оказались в комнате, где её папа разбирал первую Надину операцию. За столом сидели её папа, мама и дедушка с бабушкой. Надя смотрела, широко раскрыв глаза и… плакала. Постепенно мы проследили Надину жизнь, от возраста девятилетнего ребёнка до окончания медицинской академии. Хотел, было вернуться в 3009 год, но передумали, и мы молча просмотрели всю Надину жизнь до момента организации Академии времени, АСВЭ.
- Вот теперь я познакомился с тобой изнутри, - сказал я Наде, когда мы вернулись домой, – знаешь, голова от такого огромного количества информации разболелась. Надюша, иди ко мне. Да и у тебя, наверное, тоже. Иди, полечимся. От тебя такая тёплая волна исходит. Она волнует меня, иди, я хочу тебя целовать!
- Володька, шалун ты мой! Это от тебя теплая волна, волна любви исходит. Она меня тоже волнует, я тоже очень хочу тебя! – Надежда, торопливо раздеваясь и бросив все незаконченные дела, устремилась ко мне.
Я залюбовался Надей, залюбовался ее точеной фигуркой. Узкие плечи, в меру широкий таз. По девичьи красивые груди, крепкие, упругие и хорошо развитые мышцы тела дополняли прелесть Надиной фигуры. Я любил гладить тело Нади. Оно было плотным, тренированным. Покрытое не трясущимся жирком, а плотное, мускулистое. И, тем не менее, по девичьи красивым. Мышцы размягчались, кожа становилась более эластичной, а мои пальцы пронизывала теплота, когда я гладил тело Надежды. Пальцы вибрировали, и их приятно покалывало.
- Наденька, ты что-нибудь чувствуешь, когда я поглаживаю тебя?
- Володенька, я осязаю тебя, чувствую твою любовь. Я теряюсь, как неопытная, молоденькая девоч-ка. Я не понимаю себя, я могу только хотеть тебя, владеть тобой, отдаваясь без остатка, чтобы не чувствовать себя. Или чувствовать себя на каком-то не понятном небе. Понимаешь, Володенька, я не могу это объяснить. Это можно только чувствовать! Это можно только…. Я не знаю, как это объяснить!
- А ты не ревнуешь меня?
- К кому? Во-первых, настоящая любовь никогда не допускает ревности. Ревность – это пережиток первобытного чувства, когда один желает обладать другим, испытывать чувство собственника, не считаясь с желанием партнера. Это не любовь, это животный инстинкт полового влечения. Это – одна из подделок любви. А настоящая любовь – это святое чувство, дающее счастье, полноценную жизнь, наполненную глубоким и, если хочешь, государственным содержанием!
- Есть один древнеиндийский афоризм, который гласит: “Не влюбляйтесь в женщин – женщины презирают влюблённых. Сходитесь лишь с теми женщинами, что сами влюблены, и избегайте равнодушных”.
- Это опять-таки одна из подделок. Любовь – это счастье! А счастлив не тот, кто кому-то кажется, а тот, кто таким себя чувствует.
- Милая моя Наденька, моя Надюша, любовь моя! Как понимаю тебя! Я тоже не могу обьяснить, что происходит с нами. Неужели, рожденные в разные тысячелетия, мы созданы друг для друга? Как это можно объяснить? Подожди-ка, так ведь ты и есть моя жена Дина, которая воскресла, спустя тысячелетие?
- Конечно!
Я прижал Надежду к себе. Она застонала и…, мы потерялись. В себя мы пришли, когда часы показали два часа ночи. Пока Надя принимала душ, я вскипятил чайник, заварил душистой, успокаивающей заваркой, приготовил чашки и стал ожидать Надю. Надя вышла из ванной комнаты в теплом халате, с повязанной полотенцем головой, как это умеют делать только женщины.
- Какой ты молодец! Володенька, ты научился читать мысли?
- Нет. Просто знаю тебя. Мне хочется делать…, всегда делать только приятное. Вот и все. Попьем чаю и пойдем спать. Но… знаешь, Надюша, боюсь, что мы не уснем.
- Нет, Володенька, только спать. Тебе завтра, нет уже сегодня, предстоит много сделать.
Мы уснули сразу, как только наши головы оказались на подушках. В семь часов утра, ровно в семь, будто нас кто-то разбудил, одновременно открыли глаза.
- Спасибо тебе, Наденька!
- За что?
- За тебя, милая, за тебя. - Я очень нежно и ласково поцеловал её.
- Три, четыре, - скомандовала Надя, и мы дружно соскочили с кровати, надели спортивную одежду и выбежали на улицу.
Раскрасневшиеся после пробежки и утренних упражнений, мы вернулись домой, полные здоровья и счастливых минут от взаимного присутствия, и вскоре были готовы к завтраку. В Надиных руках все спорилось и совершалось, словно вместо неё делал кто-то другой. Она такая умница, мой академик! Даже перед собой я гордился моей Надей.
- Наденька, как мы теперь будем отправляться, и возвращаться домой? Раньше на твоем мыслепла-
не, а сейчас?
- На твоем. Тренируйся, милый, тренируйся. Тебе это полезно! Без тебя одна домой не хочу. Хочу только с тобой. Я буду ждать тебя. Так до конца января мы и прожили. За два с небольшим месяца я самостоятельно налетал около шестисот часов. Такое количество часов раньше я мог налетать в течение почти полугода.