«Дом построили для всех».
«Маленькой ёлочке
Холодно зимой,
Из лесу ёлочку
Взяли мы домой.
Встанем под ёлочкой
В дружный хоровод.
Весело, весело
Встретим Новый год!»
Отзвенел «утренник» в детском саду, и моё «снежинистое» платье и ватную корону с блёстками из разбитых ёлочных игрушек положили в шкаф. Мальчишки тоже отплясали свои школьные «утренники». Начались каникулы, и ребята гоняли в своих «гагах» с самодельными клюшками по бугристому дворовому льду.
Я в первый раз в жизни встала на коньки! Мама купила мне «снегурки» с коричневыми кожаными ботинками. Я каталась как … «телёнок на льду». Когда дворовые ребята переставали играть в хоккей, девчонки, наконец-то, могли тоже «показать класс». Ну, некоторые девчонки… К которым я не относилась. А вредные мальчишки то «ножку подставляли» нам, то толкали. Братья всегда заступались за меня. Тем, кто мешал мне каракатицей ползать по ледяной «стиральной доске», доставалось крепко. Только Алёшка и Гришка имели полное право толкаться со мной.
А дома по вечерам шла во всю подготовка к Новому году. На столе, застеленном старыми газетами, высились стопки картона и цветной бумаги, мягкие флакончики канцелярского клея валялись тут и там вперемежку с ножницами, к которым прилипли яркие обрезки. Вся семья резала, клеила, перебрасывалась шутками, былями и небылицами.
Уже были готовы разноцветные, слегка кособокие «фонари», бумажные «цепи» длинной змеёй свернулись на дальнем конце стола, «звёзды» всевозможных размеров с кривоватыми «лучами» высились горкой меж картонных обрывков.
Самое приятное – это заворачивать в золотую и серебряную фольгу орехи и продевать нитки через фантики конфет. Конфеты!.. Они такие, такие… Что могут и не «дожить» до Нового года! Поэтому взрослые зорко следили за нездоровым конфетным азартом нашей «троицы».
Иногда за столом я так и засыпала, и мама уносила меня спящую в кровать.
А ёлка наша всегда была большая и колюче-пахучая! Она стояла в ведре с песком в углу. Я частенько подходила к ней и откусывала «иголки». Дедушка, замечая это, смеялся: «Смотри, всю не съешь!»
А ещё можно было забраться под самые нижние ветви, пока нет игрушек, и «посекретничать». Мальчишки редко меня брали туда с собой. Тогда я одна залезала под ёлку и «секретничала» там с куклой, пока Алёшка и Гришка, хохоча во всё горло, не вытаскивали меня за ногу.
А потом наступал особый вечер, когда мы наряжали нашу «красавицу». Кто-то из взрослых вставал на табурет, а остальные подавали ему «самоделки» и настоящие игрушки. Настоящих было не так много, поэтому младшему поколению не всегда доверяли их даже подержать. Тётя Ира говорила, что у нас руки-крюки, и нам лишь бы всё бить. А вот и неправда! Просто игрушки скользкие…
И вот 31 декабря! Да ещё и выходной! «Готовка» началась ещё вчера, а сегодня перешла в решающую стадию.
К вечеру мы, Алёшка, Гришка и я, «отмЫкались» на улице, а взрослые всё пожарили-попарили, попекли, подремонтировали, что вдруг перестало работать, и подкрутили на всякий случай то, что ещё работало. Дядя Валера откатал меня на закорках, а ребят под мышками. Бабушка втихую сунула нам по пирожку. Дедушка проверил иллюминацию. Возбуждение нарастало.
Раньше, когда мы были совсем маленькими, подарки попадали в наши нетерпеливые руки только утром 1-го января. Но теперь подарочно-поздравительный период приходился на вечер 31-го декабря прямо перед праздничным ужином, который порой затягивался до глубокой ночи.
Немного взволнованные взрослые выпроводили нас на кухню, а сами, шушукаясь, прошли в Большую комнату, оставив на страже бабулю, следить за нами и пирожками. Мы же с мальчишками прятали за спинами, в вспотевших руках, свои незатейливые поделки. Я шуршала альбомными листами, на каждом из которых было нарисовано по огромной вазе с маленьким цветком. На цветок, как всегда, не хватило места. У Гришки были вертушки из жести, которые он ежеминутно ронял, а потом опять прятал за спину. А Алёшка цепко держал стопочку вырезанных лобзиком и ярко раскрашенных снеговиков.
В коридоре и зале погас свет. Мы трое, подталкивая друг друга, затаив дыхание, пробрались в комнату… И раз! Зажглась ёлка! А под ней пакеты! С подарками! Но сначала… Сначала надо заслужить их! Взрослые встали полукругом и посмеиваются. А мы из кожи лезем!
Я дрожащим голосом, страшно смущаясь, тоненько спела «Мать Россия моя». Алёшка, заикаясь, прочитал маленький отрывок из длиннющего стихотворения «Сын артиллериста», а хитрый Гришка, почему-то глотая последние слоги, промычал «В лесу родилась ёлочка». Все захлопали в ладоши и засмеялись.
А затем… Затем подарки! Для всех, друг для друга, друг через друга, друг после друга!.. У меня маленькая стиральная машинка, прямо, как настоящая и… книга. На тёмно-бордовой обложке крот в очках сидит на кресле-качалке и читает. Я разбираю по слогам: «Дом по-стро-или для всех». Ребята уже рядом.
- Читать будем вместе.
Я киваю.
После обильного ужина, «чоканья», тостов, чая и всевозможных пирогов, мы с ребятами уселись под лампой и … чуть не подрались!
- Тётя Наташа-а-а!.. Ма-ам!.. Моя!.. Ты не умеешь!!.. – шесть рук цепко держат одну книгу.
- Иду, – мама села в кресло, спокойно отобрала книгу. – Прочитаю сама, если не будете орать.
- Да-а-а! Только «разными» голосами! – мы уселись в кружок. Мама хорошо читала за разных героев по-разному.
И она начала читать. Стихи Эммы Мошковской.
«По дороге шли мы
И шли мысли,
Впереди на два шага.
И сказали мы «Ага!
Мы обгоним мысли,
Хоть один раз в жизни…»
«…Был прогульщик на прогулке.
Ничего не ел с утра.
Но прогуливал буфетчик
И гуляли повара…»
«Я частенько собираюсь, уж давненько собираюсь
Сочинение кончать, даже новое начать!
Собираюсь обучиться языкам каким-нибудь.
Собираюсь в путь пуститься,
Соберусь, и – сразу в путь!...»
Мы хохотали, задирали ноги, и «тыкали» друг другу: «Ну, вот это точно ты!..»
Тётя Ира, подперев щёку рукой, беззвучно смеялась, украдкой глядя на нас. Дядя Валера и дедушка о чём-то тихо переговаривались. Бабушка в сотый раз настойчиво предлагала всем чаю.
Перед тем, как нырнуть в постель, я долго рассматривала замороженное окно. Так я никогда не нарисую! Глаза слипались. Сквозь филигранную белую роспись тёмная ночь помаргивала тысячами искристых глаз. Видно, тоже хотела спать… А мой дом, высокий, в пять этажей, ещё не спал, праздновал. Его тоже построили для всех. Для всех нас.