Был тихий августовский день. На улице стояла осенняя безветренная погода. Я подходил к местному дому культуры, где у меня была назначена встреча с подругой. Ну, да, встреча. Свидание – звучит как-то слишком однозначно. А у нас с Иркой была назначена встреча. Пока я шёл к ДК, думал о разных пустяках, таких как облака, пушистыми хлопьями разбросанные по небу. В детстве я мечтал потрогать облака, какие они на ощупь. Мне казалось (наверное, сказывалось влияние сказок и мультфильмов), что облака пушистые и ощутимые как вата. Пусть даже на них нельзя посидеть, свесив ноги, но прикоснуться уж точно можно. А потом я повзрослел, и этот вопрос сам по себе отпал. Хотя всё равно любуюсь красотой облаков. А ещё я думал тогда о подруге. Такая смешная девчонка: всегда в яркой жёлтой майке или толстовке, с кожаным напульсником, с цепью на шее и браслетом-цепочкой на левой руке, с шипастым ремнём и кучей безделушек на ключах от квартиры. А волосы у неё тогда были неясного цвета: толи светлые, толи рыжие, толи пепельно-каштановые – вобщем сивые какие-то. А мне всегда нравились жгучие брюнетки. Но не это главное в девушках! Нет, не душа, как скажут сейчас язвительные стервочки. В каждой девушке есть какая-то особая маленькая сморщенная частичка коричневатого цвета. Это изюминка. А вовсе не то, что подумали пошляки. Так вот в Ирке эта изюминка определённо есть. Слушает тяжёлую музыку, говорит громко, не задумываясь надолго, энергичная, весёлая, с искоркой в глазах – да много чего у неё есть. Ведь почему-то я обратил на неё внимание с первой нашей встречи.
По пути к месту встречи я зашёл в магазинчик за бутылочкой «Колы». Обожаю «Колу», зная, что вредная гадость, что «чудово мие посуд», что фигово отстирывается от скатерти... Но, всё равно люблю. Особенно холодную. Вот её я и купил тогда. Пришла эсэмэска от Ирки: «я немного задержусь, не скучай». Ну, ладно, подумал я. В это время заморосил лёгкий тёплый дождь. Я стоял под крышей и смотрел, как серый пыльный асфальт становится в крапинку, а потом и вовсе чернеет от влаги. Люди шли по улице и даже не старались укрываться от дождя. Лишь изредка заходили под навес остановки или в ближайшие магазинчики.
А я стоял и смотрел на капот машины, стоявшей возле ДК. Поверхность капота не успела остыть, и поэтому вода, падавшая на неё, превращалась в лёгкий пар. Ветерок забавлялся с паром, сначала прибивая его к капоту, а потом взбивая причудливыми завитками вверх. Волны дымки закручивались в спирали, сплетались в призрачные косички и отрывались от поверхности капота, растворяясь в воздухе. Я смотрел и любовался этой неожиданной красотой, позабыв и про закончившийся дождь, и про подругу, и про лимонад. Словно я сам играл с этими призрачными ленточками, заплетая и разрывая их.
Дождь закончился. Подошёл хозяин машины и завёл её. Какое-то время он подождал, а потом неспешно уехал. На асфальте осталось светлое пятно сухого асфальта. Я бросил последний взгляд в сторону серого квадрата и отвёл взгляд, потеряв к нему всякий интерес. Тут на горизонте показалась подруга. И тогда я подумал, как же давно мы не виделись. Такая же задорная, такая же беспечная... и с новой «фенькой», свисающей с ремня. Она подошла ко мне, улыбаясь своей лёгкой искристой улыбкой, и начала объяснять, что её задержали домашние дела, что она торопилась… Но я прервал её, приобнимая за плечи, и радостно сказал: «Привет!»….