Контрабандистки

               


Поезд стоял. В полусонном вагоне было почти тихо, но вот из тамбура стали раздаваться не то стоны, не то всхлипы – Давай Людок, давай! Где это чертово пятое купе? – дородная тетка поторапливала свою уставшую, издерганную, более молодую спутницу. Поезд стоял. Петропавловск. Казахстан – чужая страна. А впереди граница, таможня. Вот ее-то и боялись товарки, обычные челнухи провинциального разлива.
Мотались они до Бишкека и обратно, через всю казахию, до небольшого поселочка в глубинке Сибири. Нужда гоняла. Работы в поселке никакой, мужики на отхожих промыслах, кто по удачливее и умехи, все прочие по домам да в запоях. Из - за этого бедным бабам доля такая – челночить, шмутки возить.
Возили, продавали, налоги платили, мусорам и бандитам платили, меднадзорцам платили, теперь вот таможенникам платить заставлять стали. Да ладно бы по разуму – дорого и много - по полной, нет, всех под одну гребешку. Вот и тряслись и трясутся  тысячи таких Людок, Манек, Танек.
Впихнулись новенькие в наше купе, чуть не плачут, проводницу умоляют сказать - мол, сели не в Петропавловске, а в Петухово или Макушино, билеты у них от этих станций Российских. А та упирается – мол, контролеры, мол, комиссии – деньги выдавливает. Ничего. Утряслись, устроились, поехали.
До Исилькуля без остановок, стук да стук, разговорились, чаю попили, спать бы надо, но не спиться, все квохчут, да кудахчут – что да как, как да чего, даже надоедать стали. Сосед не выдержал, заворчал – угомонитесь наконец-то, доедем, задержат, тогда и стонать будете. А сейчас-то чего? Подействовало, улеглись. Но по-глупому, без спального белья, в одежде, однако проводница, деваха тертая и ушлая, принесла сама комплекты белья, убедила, что правдоподобнее будет. Застелили, устроились, еще поканючили малость, задремали.
Докатили до Исилькуля, встали, стоим. С полчаса никого не было, но все же постучали. По хозяйски ввалился здоровый мужичара. Наметанным  глазом скользнул по лежащим, по полкам, больших, приметных сумок не обнаружил и, заскучав, спросил – Залазил кто-нибудь в Петропавловске? – получив дружный отрицательный ответ, что-то буркнул про себя, якобы попрощался и двинулся в следующее купе.
Минут через десять поехали дальше. Челночухи наши взбодрились, появилась бутылка какого-то напитка, не то казахского, не то киргизского, крепкого и вонючего. Плеснув себе по кружкам, предложили и нам с соседом. Чокнулись с нами за удачный пронос, выпили и начали отсчитывать купюры проводнице, за покрыв. Младшая, отложив пять сотен, оставшуюся пачечку, уже тонкую, спрятала на грудях и понесла мзду вагоноуважаемой.
Закон мы нарушили дружно, и с легкостью. Они своей «контрабандой», мы покрывательством, проводница вымогательством, но угрызений совести ни кто из нас не испытывал. А бабенок мне жалко.