Жил был в лихие 90-е, в городе Медвежьегорске, среди серой человечьей массы, странный один жилец. Страшное чудовище двадцати девяти лет отроду, по имени Василий Мамонтов. Здоровьем Василий с детства был ох, как не обижен! А вот в голове пустота не приветная.
К десяти годам уже стало всем понятно, что Мамонтов причудлив в своих поступках и желаниях. Никого кроме голых дев он не желал. Ну, а причудлив был тем, что любил кормить голых дев из рук. Только благодаря этому факту своей биографии был он интересен и удостоен многочисленных, самых разных в контексте суждений.
Девы порой даже спорили меж собой. Причиной их споров всегда был ни кто иной, как женский угодник Мамонтов. Сказывалось то, как он доводил процедуру кормления до самого незабываемого адгазма.
Сердобольный он у меня, - говорила про своего возлюбленного Катенька. С голоду помереть не даст. И на том спасибо! А то, что чудовище, так это ж для мужчины не главное. Даже, можно сказать добавляет к нему интерес. Хороший он, одним словом! Только, разве ж я ему настолько приглядна, и подходящая для него кандидатура? - Знаю, есть много поклонниц кроме меня…
Катенька была на редкость скромна, послушна, беспристрастна к еде, покойна и одинока. Такую деву как она, легко было представить в объятиях Морфея. Но при этом Мамонтов должен ползать под её кроватью, и ни в коем случае не слизывать капли слёз с её лакомых пухленьких губ, опускаясь всё ниже...
Суженная Елизавета была баба крепкая, рослая, грудастая и, как в таких случаях обычно бывает, неказистая. Под стать Мамонтову. Добротой Елизавета отличалась несусветной. За такой бабой, метко подмечено, как за каменной стеной. Про своего милого думала она так… Мамонтёнок, моя вторая половинка! Может он об этом и не знает… да, знать ему такое не обязательно. Как он со мной обходится…! Как потчует…! Как припадает к моим французским булкам…! Как я его вчера чуть не удавила, словно котёнка собой…
В некрологе, давеча, из газеты узнала она про сестрёнку из женского монастыря «Большой лобок». Так та, шальная, мужика своего раздавила! Вот Елизаветик порезвиться-то и решила. Чем она хуже сестры из монастыря? Интерес её был попробовать какого это... удавить своим телом мужика! Прибегнув к метафизике, как крайней степени любви к своему ближнему. А Мамонтов правда чуть того на этого, едва не помер. И если бы не интенсивная нагрузка на лёгкие... и серия искусственных интимных вдохов-выдохов..., не было бы так отвратительно стыдно просыпаться по утру, жителям их доселе скучного городка.
Но признаться, чего было не отнять у Мамонтова, так это его врождённой привязанности к бабам. Даже, поговаривали, что маленький плут, до семи лет сосок материнской груди трепал с неистовым наслаждением. Покуда, вместо молока кисель не побёг.
Медвежьегорские доктора, в срочном порядке, собрав консилиум по такому случаю, открыли уникальное в медицине явление, и как у них докторов заведено, обозвали сие открытие термином: «феноменальная привязанность к молоку любимой женщины».
Довольные столь ценным вкладом в науку, эти самые доктора, только уже профессора, как шайка разбойников, только уже ряженные (был то праздник "день всех святых"), к ночи перекочевавшие в паб, отметили, что ФПкМЛЖ Мамонтова, равен ста процентам. Самый плюгавенький из них, в костюме скелета (он же "биг босс", свою знаменитую повязку на глаз, заполучил проводя опыты на кошках), с заумным видом провозгласил на латыни какое-то заклятие, понятный только избранным, то бишь профессорам, тост. Все дружным хором ликовали! Вытащили скелета "биг босса" из-за стола и стали его подбрасывать до потолка. Скелет кричал: "Поставьте меня на место". Пили до "поросячьего визга", говорили, а после, спорили о невероятном... в основном по поводу наступления регресса в медицине. Один доктор с тыквой за место башки, убеждал коллегу, что после пройденного курса лечения, его пациент способен слышать даже собачий свист... Но его оппонент, в зловещем наряде Фреди Крюгера (из Кошмара на ул. Вязов), отказывался ему верить. Профессор-скелет убеждал: "В лечении больных не должно наступать прогресса, иначе мы потеряем медицину, как науку!" А под утро, они били друг другу морды. И это называлось у них: "выходом эфирного гнева", или "релаксация-реанимация ". И всё было хорошо! Лихорадило в 90-е народец метафизической лихорадкой. Экономику страны развалили, и себя поскорей умертвить захотелось. Но с этим справились, конечно же, помогли доктора, добившиеся регресса в медицине... Отправляя прямо в МОРГи безнадёжных больных...
Из некролога: Василий и Елизавета Мамонтовы, вскоре после их свадьбы съели друг друга, во время бытовой ссоры на кухне. За их казус, чету дикарей прозвали медвежьегорскими «Сидом и Нэнси».
Конец