Деревянная история

               
               

   Жило-было Дерево.  Росло оно на большой поляне. Поляна располагалась на огромном острове, а остров – посреди могучей реки. Река гордо двигалась с южных вершин через полконтинента,  мимоходом прорезала   наш город, осчастливив собой две его части, и не спеша удалялась в холод и тундру к снежному северному океану.
      Стояло Дерево одно-одинёшенько зимой и летом, а все остальные деревья были от него так далеко, что их голоса к нему едва доносились.
      Но Дереву не было скучно.
      Над ним проплывали облака и рассказывали ему о дальних странах. Под ним вырастала трава и шептала  ему о своих  тайнах. А весной в его ветвях вили гнёзда птицы, выводили птенцов, и те так горланили и ссорились между собой, что было совсем, совсем не до скуки.
      А иногда к Дереву приходили люди. Обычно они появлялись издалека, с того края поляны, где из    гулкого леса тянулась через поляну змейка-дорога. Люди шли или бежали по  ней и иногда сворачивали к Дереву.
    Эти люди бывали трех видов. Одни просто сидели или лежали под  Деревом, о чем-то думали, и если они это делали, прислонясь к стволу, то Дерево считало, что оно вправе слушать их мысли, и  по мере своих возможностей помогало им. Ведь как известно,  деревья умеют помогать людям. Если, конечно, захотят.
    Другие люди что-то   делали под Деревом, что им самим казалось очень приятным, но от чего всем,  живущим на поляне, было  очень нехорошо.  А когда  эти люди уходили, они  оставляли после себя  Плохую Память.
     Третьи люди приходили после вторых и устраняли Плохую Память.
И Дерево невольно  симпатизировало  первым, любило третьих, а вторых  боялось, а если уж честно сказать, то даже иногда и ненавидело.
     И это его очень смущало, потому что известно же, что деревья и созданы для того, чтобы  любить. А у этого Дерева любить  - не всегда получалось.
- Ты не право, - говорили ему Облака, - всех надо любить одинаково. Посмотри, - мы одинаково льем дождь на всех.
            -Неправда, - отвечало Дерево, - в пустыне вас не дождёшься.
           - Ну, это потому, что... – Облака не знали, почему их пустыня к себе не пускает.
           - Ты не право, - говорило ему Солнце, - смотри на меня: - я освещаю всех одинаково.
- Неправда, - отвечало Дерево, - в Заполярье тебя не дождёшься.
          Солнце умолкало: оно не знало, почему Заполярье по полгода от него прячется.
          - У каждого своя правда, – не к месту вставлял Ветер, легкомысленно витая рядом.

     А однажды случился такой случай.
     Стояла уже не совсем ранняя осень. Листья еще не все облетели, но и те, что остались, говорили только о поре. «Пора в путь... Пора собираться... Нам пора... Пришла пора... Пора   лететь...» и всё такое прочее в том же духе. Вроде бы листья и были частью  Дерева, но как наступала осень, они,  эти его части, эти его неразумные дети, которые так радовались весной и так веселились летом, просто начинали сходить с ума. Их одолевала жажда дальних странствий, каких-то необыкновенных полетов, они становились просто неуправляемыми, и один за другим, а то и целой ватагой, срывались с насиженных мест и улетали с родных веток, а Дерево ничего не могло с этим поделать.
      Так вот, стояла как раз такая пора серо-бурого цвета, когда уже  много листьев улетело со своих мест, и Дереву от этого было грустно  и хотелось уснуть и не просыпаться до самой весны, пока не народятся новые листья, усидчивые   и веселые.
     Именно в такое время к Дереву пришла Девушка. Дерево её заметило  издалека, когда она еще только появилась из посеревшего леса. Оно сразу ощутило в ней какую-то странность, объяснить которую не могло;  и пока Девушка шла, оно следило за ней, пытаясь эту странность ее разгадать.
     И вот Девушка подошла к самому стволу нашего Дерева и остановилась. Она была вся какая-то встрепанная и помятая. Черное пальтецо ее трепетало на ветру, а над поднятыми плечами трепыхались  растрепанные волосы. Молча стояла она лицом к стволу и смотрела на кору.  Руки она держала в карманах.
    «Что это с ней?», недоумевало полусонное Дерево. А Девушка вынула из кармана руку, медленно её подняла  и стала гладить раны Дерева. И тогда Дерево её вспомнило.
    Она была из тех, кого оно не любило.
    Эта девушка приходила к нему прошлым летом. Причем не одна, а с парнем. Они что-то пили и ели. И оставили под Деревом много Плохой Памяти. Но самое плохое -  прежде, чем уйти, парень вытащил что-то из кармана, твердое и колючее, и стал резать этим чем-то прямо по живому Дереву.  Дереву тогда было очень больно. Оно чуть не  плакало и очень просило парня не делать этого, а девушку, - остановить своего друга. Но они не вняли его мольбам, а Девушка даже смеялась. Они так и  ушли, очень довольные друг другом.
      Раны у Дерева сильно болели, но потом пришел один из тех, кого Дерево любило, и  замазал порезы  какой-то своей специальной утешительной мазью.
      А вот теперь этой девушке самой было больно. И как только она коснулась ствола, Дерево не только вспомнило её, но и узнало причину ее боли.
    Вы же знаете, - так всегда  бывает у деревьев: они думают о тебе, думают - и ничего не могут понять, а  стоит к ним прикоснуться, как тут же  им становится про тебя все  понятно.
    Девушке было больно из-за того, что тот парень, который был с ней прошлым летом, теперь  с ней быть не хотел.
     «Как хорошо, - подумало дерево, - а то бы опять меня резать стал...»
     Но Девушка, однако, так не считала. Ей без этого парня  было так плохо, что она не хотела жить. Мало того, она собиралась уничтожить себя, и сделать это хотела прямо сейчас, возле Дерева, где  прошлым летом тот парень нацарапал на Дереве важные для неё слова. 
   Для своей цели она даже принесла с собой целую пачку каких-то мелких кружочков, которыми собиралась  сейчас отравить свое тело. Что такое «отравить», Дерево знало, об этом много рассказывали семена, залетавшие на остров из города.
     «Этого еще не хватало!»- подумало Дерево и закричало изо всех своих сил:
     - Эй, все сюда! Помогите! На помощь!
Всё вокруг встрепенулось,  заговорило:
     - Ну, - сказало Солнце, - тут уж ничего не поделаешь. Таков её выбор. Хочет травиться, пусть травится. Она  меня  никогда не ценила. Всё с этого парня  глаз не сводила. Ограниченная женщина.  Но так и быть, ради тебя, мое Дерево, я освещу все вокруг. Пусть посмотрит напоследок на мир, хотя всё равно ж ничего не поймет,  вот в чём жалость-то...
     Солнце даже вздохнуло от огорчения и скомандовало:
     -  Эй, Ветер, ну-ка сдуй облака!
     -  Хочет травиться, пусть травится, - ответил Ветер. - Она меня никогда не любила. Бывало, дуешь, стараешься, а она всё лишь на этого парня смотрит. Глупая девчонка. Но так и быть, я сдую облака исключительно для тебя, Солнце моё.
     - Хочет травиться, пусть травится, - сказали Облака. - Она на нас никогда не смотрела. Всё на этого, своего. Только  им и любовалась, будто мы хуже... Но так и быть, мы напоследок покажем своё умение, построим воздушные замки или еще что-нибудь этакое сотворим, но только исключительно ради Вас, сэр Ветер.
     И ветер перестал трепать девушке волосы и пальто, поднялся под облака и подул на них. Облака распузырились, закурчавились, разлетелись,  солнце высунулось, и всё вокруг заплясало, запело, стало показывать, как могло, свою красоту и умение.
     - Эй, - закричала птица. – Хочешь умереть, - умирай, но хоть посмотри на меня напоследок, гляди, как хорош мой полет.
    - Эй, - прошелестела трава, - хочешь умереть, - умирай, но посмотри на меня напоследок. Помнишь, как ты мне навредила тогда? А я ожила,  и весной опять буду зеленой.
    - Эй, - отовсюду окликали Девушку, - Посмотри на  нас, разве мы не стоим того, чтобы ради нас жить?
      Но Девушка стояла, опустив голову, и ничего не замечала. Потому что всё в ней было заполнено тем парнем так плотно, что для  остальных  места  уже не оставалось.
     И все потихоньку отвернулись от неё и занялись своими делами. Ведь кому охота выступать всяко-разно, когда оценить это некому?
    И только Дерево продолжало жалеть Девушку. Если б она ещё хоть немного подержала свои руки  на коре, оно бы смогло забрать ее боль, но она больше не гладила надпись. Она засунула руки в карманы и там теребила пачку с беленькими смертельными кружочками. 
    Вот она достала ее, открыла...
    - Ветер! - отчаянно закричало Дерево, - помоги!
    - Да ладно тебе, не переживай, - сказал Ветер, с любопытством заглядывая в девушкин пакетик. - Ну уж если ты так хочешь...
    И он вдруг так сильно дунул, что огромная ветка от дерева отломилась и с треском упала Девушке на руку.
    - А-а-а! – закричала девушка, выронила смертоносную пачку, схватилась за сломанную руку и  побежала прочь с острова, плача и причитая, скорее - домой,  к маме; а может - в больницу; кто ее знает, куда она побежала; главное, она бежала от смерти в жизнь, от одной боли к другой.
   - Спасибо, - сказало Дерево.
   - Не за что, -  ответил Ветер. - Смотри, не пожалей о содеянном.
   Но Дерево его уже плохо слышало: оно почему-то быстро теряло сознание.
  «Наверное, погружается   в зимнюю спячку» - подумал Ветер, не дождавшись ответа на свою остроумную фразу.
    Наступила зима.     И минула зима.
    Наступила весна.  И прошла весна.
        Настало лето, и только тогда на верхушке Дерева появилось немного листочков. Ему нелегко стало их выпускать, у него почему-то на это не было сил.   
     Ветер в кустах шелестел:
    - Дерево само тогда сломало себе ветку, не так уж и сильно я дунул. У меня и разбега-то не было. Само себе учудило. А я тут вообще ни при чем.
- Вот ненормальное... -  вздыхали кусты.


   Год от года Дереву всё трудней  и труднее   становилось  вбирать в себя из Земли соки. Они почему-то уходили мимо,  почва казалась холодной, и кончики корней стали мёрзнуть. Холод пробирался всё выше, а сверху к нему спускался жар от раскаленного Солнца. Он все больше обжигал верхушку.
    Однажды мимо Дерева прошла та самая девушка, но Дерево еле её узнало: так она изменилась и похорошела. Она шла по дорожке в обнимку с парнем. Но не с тем, прежним, а с совершенно другим. Они смеялись и целовались, и Девушка даже не взглянула в сторону нашего Дерева. Впрочем, она и в другие стороны не смотрела. Она глядела только на своего нового парня, только им и любовалась, только его и слушала.
     Впрочем, нет, что-то в ней было еще, чего не было раньше... Вот она откинула голову, поправила волосы, повела глазами...
    «Кроме парня, она сейчас любуется ещё и собой» - подумало Дерево, но сделать какой-то вывод из этого наблюдения уже не успело: сознание уплывало, ускользало, таяло...
    Дерево долго смотрело им вслед, слышало, что ему что-то пытаются сказать о них кусты и ветер, но  не могло разобрать их речи, да  уже и не хотелось.
    Через несколько вёсен Дерево стало выглядеть совершенно сухим, и  только посередине, в самой глубине ствола, ещё  теплилось восприятие.


      И вот однажды среди пышного и яркого лета этой самой глубокой своей сердцевиной Дерево заметило, что к нему пришёл Человек.
  Среди наступающей для него темноты, оно напрягло последние силы и разглядело его повнимательней: глаза в морщинах, хотя и не старый; с бородой, хотя не седой. И с  каким-то глубоким и странным ящиком.
     - Привет, - сказал Человек, - вот и свиделись.
      Дерево промолчало, потому что уже не могло говорить на расстоянии.
      - Не узнаёшь, что ли?
      - Дерево молчало. Много-много людей оно видело на своем веку, как узнать одного из них?  Человек погладил ствол. И тогда дерево проскрипело:
      - Узнаю, - ответило оно руке Человека. И вправду, только сейчас Дерево узнало в нём  одного мальчишку, который часто приходил к нему много-много  лет  назад. Они тогда много разговаривали. О чём – теперь и не вспомнить... Что-то такое он говорил... Впрочем, не все ли равно... Сейчас Дереву было уже всё неинтересно. Единственное, чего ещё  хотелось,  это - чтобы никто его больше не трогал.
     - Чего тебе надо?
     - Выручать тебя пришёл,- ответил Человек. - Помираешь ведь.
     - Ну и что? – равнодушно  ответило Дерево.
     - А я тебе не дам помереть, - засмеялся Человек. -  Другую жизнь хочешь?
     -  Нет.
     - Тогда сейчас больно будет.
     -  Больно… - Дерево, если б могло, то вздрогнуло. Но оно уже не могло вздрагивать. И только отдаленные воспоминания о боли его слегка потревожили. – Я не хочу больно. Мне уже было больно.
    - Это ты умирало с болью. А теперь с болью рождаться будешь.  Новая жизнь всегда с болью начинается.
     -  Не хочу я ни новой жизни, ни старой. Никакой не хочу. У меня уже всё было, и мне ничего не надо. Дай мне спокойно засохнуть.
    - Не дам.
    - Жадный ты.
    И тут Человек  рассмеялся. («Чего хохочет, что тут  смешного...» - подумало Дерево)               
- А вот к тебе и  чувство юмора возвращается, – объяснил Человек. - Это уже хорошо…
     И взял в  руки пилу.
    Он отпилил часть засохших веток, потом вынул из своего странного ящика какие-то инструменты и стал что-то высекать на стволе.  Щепки так и летели вокруг, устилая собою траву. А та была так ошеломлена, что молчала, не зная, что и сказать на такое. Ветер вился вокруг. Тоже весьма удивленный, ахал, присвистывал.  Только Солнце и Облака похоже, не удивлялись, а только смеялись вверху. Чувствовалось, что они симпатизируют Человеку.   «Почему?» – лениво подумало  Дерево
     - Почему? - спросила Птица, снижая полёт.
    И Дерево слышало, что Человек ей что-то ответил, но не вникло, что именно. Оно теперь прислушивалось к себе, к тому, что с ним происходило.  «Всё течёт во мне, всё изменяется...» - думало Дерево. 

      Несколько дней подряд по утрам Человек приходил к Дереву, влезал по лестнице к самой его середине, что-то резал и высекал. Потом слезал с лестницы, молча сидел на траве и смотрел на Дерево, потом опять лез на лестницу и вырезал... А  вечером  собирал свои вещи и уходил.
      И в какой-то момент Дерево вдруг обнаружило, что оно уже и не дерево, а кто-то другой: мысли новые появились, ощущения...
     - Кто я? – наконец спросило То, Что Получилось. 
     И вдруг странное чувство пронзило его. Оно почувствовало своё очень сильное родство с этим человеком.
    - Мне кажется, что я теперь не «оно», а «он». Я   - не Дерево. Кто я? 
    - Подумай, однако,- засмеялся Человек, закончив работу и собирая щепки в мешок, а инструменты в ящик.
    Он отставил  подальше от ствола лестницу и долго ходил вокруг своего произведения. Сверху на него внимательным взглядом смотрело  лицо доброго и грустного старика, высеченное на  стволе засохшего дерева.  И куда бы человек ни отходил, эти глаза  все время   следили за ним, как будто о чем-то  собираясь спросить.
-  Почему ты сделал это? –спросило То, Что Получилось.
- Я так тебя чувствую, - развел руками Человек.
          - Всё-таки странные вы существа, люди...  - То  вы чувствуете, то  не чувствуете...  -  ответило бывшее дерево и внимательно  вгляделось в  край  поляны, на которую из поющего леса выходила группа людей.

2000г.
Опубликовано в книге Ольга Гуцол "Ключи от моря". Рассказы. 2018г.г.Красноярск