«Троица». Икона Андрея Рублёва.
----------------------------------------------
Самые ранние сведения о художнике Андрее Рублёве восходят к московской Троицкой летописи.
Андрей Рублёв родился между 1360 и 1370 годами (а может, и раньше, как настаивают некоторые исследователи) и умер 29 января 1430 года.
Неизвестно даже имя Рублёва, так как Андрей – его второе, монашеское имя. Он почитался при жизни выдающимся мастером, но подлинная слава пришла к нему уже после смерти, причём далеко не сразу. Зато слава эта оказалась непререкаемой.
Скудность исторических данных не позволяет нам проследить, как возникло и утвердилось это посмертное признание.
Есть основания считать, что до 1405 года Рублёв работал в Успенском соборе Звенигорода, на дворе удельного князя Василия Дмитриевича, старшего сына Дмитрия Донского.
Дмитрий Донской брал византийскую икону «Богоматери Владимирской» на Дон в сентябре 1380 года, в битву на Куликовом поле, где одержана была великая победа над основной частью Орды, под руководством Мамая.
В результате военному и политическому господству Орды был нанесён серьёзный удар.
Для самой Орды поражение Мамаева войска способствовало её консолидации «под властью единого правителя хана Тохтамыша». Мамай, бежавший в Крым, при попытке снова напасть на Русь был разбит Тохтамышем.
После Куликовской битвы Орда много раз совершала набеги (Крымская Орда и при Иване Грозном сожгла Москву в 1571 году), но не решалась на битву с русскими в открытом поле. В частности, Москва была сожжена ордынцами спустя два года после битвы и была вынуждена возобновить выплату дани.
При набегах в первую очередь страдали церкви. Работы по их восстановлению был непочатый край.
Над росписью Благовещенского собора работали под общим руководством Феофана Грека «Прохор-старец с Городца да чернец Андрей Рублёв». Чернец – значит простой монах. Таково самое раннее дошедшее до нас летописное упоминание о Рублёве.
Заказ на украшение церкви поступил от Василия Дмитриевича, в 1405 году.
В 1408 году Рублёв и Чёрный снова попали на страницы «Троицкой летописи». Разорённый и выжженный ордынскими завоевателями кафедральный Успенский собор во Владимире нуждался в восстановлении. Рублёв и Даниил Чёрный – «содруг» Андрея - занялись этой работой. До наших дней дошли иконы иконостаса, составлявшие единый ансамбль с фресками, частично сохранившимися на стенах храма.
Из фресок Рублёва в Успенском соборе наиболее значительна композиция «Страшный суд», занимающая западную сцену собора. Сохранившиеся фрагменты позволяют представить, сколь необычным было это произведение в глазах современников иконописца.
Вместо исполненной напряжения сцены Божьего суда, ощущения ужаса перед страшными карами, свойственными данному сюжету, Рублёв передал настроение просветления и всепрощения.
Одним из первых ревностных ценителей художественного наследия Рублёва (более чем через полвека после его кончины) был известный церковный писатель Иосиф, игумен Волоцкий, основатель Волоколамского монастыря.
Внесённые в монастырь «на помин души» три иконы Рублёва оценивались в 20 руб., что в то время равнялось стоимости средней величины деревни.
Монастыри хвалятся друг перед другом обладанием рублёвскими иконами.
А на миниатюрах, украшающих летописные своды и жития святых, мы видим изображения самого Рублёва в монашеском облачении, с окладистой бородой, расписывающим с Даниилом Чёрным стены храма.
И вот наступают времена, когда не только перед именем Рублёва, но и рядом с ним ничьё другое уже не упоминается, очевидно, как недостойное такой близости.
Стоглавый собор повелевает «писать живописцам иконы с древних образов, как греческие живописцы писали и как писал Андрей Рублёв».
Можно сказать без преувеличения, что само имя Андрея Рублёва стало тогда синонимом идеального иконописца. Таким оно осталось и в последующие века.
С 1408 года в известиях об Андрее наступает длительный перерыв, до середины 20-х годов.
Предположительно десятилетие после работ во Владимирском Успенском соборе Рублёв занят созданием иконы «Троица» и других икон.
Возможно, что вскоре после 1416 года он работал над украшением Благовещенского собора в Московском Кремле.
Сведения о последних работах Андрея и Даниила содержатся в разных редакциях житий Сергия Радонежского и его ученика (по некоторым данным сына) Никона, составленных Пахомием Сербом.
Начисто сожжённый Троицкий монастырь был с большим рвением восстановлен и украшен учеником и преемником Сергия Никоном. Жития сообщают, что он, создав церковь «зело красную» и украсив её «многими добротами», жаждал ещё при своей жизни увидеть расписанным построенный им храм.
Сохранилось известие, что игумен призвал в монастырь Андрея Рублёва вместе с его другом Даниилом Чёрным для росписи собора и создания его иконостаса по замыслу Рублёва.
Житие говорит, что Никону пришлось упрашивать живописцев, что со всей определённостью указывает, что они не были монахами Троицкого монастыря.
Жития указывают, что все работы по строительству и украшению собора проводились спешно, так что можно считать, что к росписи художники приступили через год после окончания его строительства – срок, необходимый для просушки стен.
Вероятно, он был сооружён в 22-23 г.г., в этом случае время работы можно определить как 1424-1425 годы (по другим источникам, 1427-1428).
Андрей с Даниилом руководят работами в Троицком соборе, которые завершены были до смерти их заказчика. Игумен Никон скончался 17 ноября 1428 года. Роспись Троицкого собора не сохранилась.
Икона «Троица» написана в первой трети 15 века (возможно, 1423 г.) для церкви Троицы в Сергиевой лавре. Преподобный Никон Радонежский поручает иконописцу написать храмовую икону с мемориальной целью: в похвалу отцу своему Сергию чудотворцу.
Если мы спросим специалистов, что изображено на Рублёвской Троице, самые разные исследователи будут единодушны.
В основе сюжета «Троицы» лежит библейский рассказ о явлении
патриарху Аврааму божества в виде трёх прекрасных юношей, и он заклал тельца и пышно угостил их, угадав в дивных странниках воплощение известного во многих религиях троичного начала божества.
Византийские художники передавали легенду во всех подробностях - со сценой заклания и со столом, уставленным яствами.
А около 1423 г. Андрей Рублёв всё сосредоточил на главном, он изобразил тайну Предвечного Совета, на котором Сын добровольно прини¬мает чашу с головой тельца, чтобы избавить людей от чаши скорбей и страданий.
Это – Божественный гимн Любви и Братства.
Гармоничное сочетание покоя и движения характерно для всех трёх фигур и для композиции иконы в целом.
В «Троице» - самое глубокое выражение идеи единства, побеждающего «ненавистную рознь мира сего».
То, что изобразил смиренный инок Андрей, наверное, не имеет аналогов в истории духовного провидчества. Молчальник Андрей Рублев дерзнул узреть тайну тайн: он пишет не пророчество о Троице, а образ события, повернувшего жизнь человечества и ставшего рубежом двух эр.
Однако если мы спросим, кто есть кто среди этих ангелов, склонившихся в молчаливой беседе над чашей, специалисты заспорят, и заспорят весьма неумильно.
И тут важно учесть всё: одежду; посохи с их эмблемами; предметы, расположенные за фигурами; конструкции, содержащиеся в предметах…
Большинство исследователей (и Лазарев В.Н. в том числе) считают, что
левый ангел, символизирующий Бога Отца, благословляет чашу — однако рука его находится в отдалении, он как бы передает чашу центральному ангелу, который также благословляет ее и принимает, наклоном головы выражая свое согласие: «Отче Мой! Если возможно, да минует Меня Чаша Сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Матф. 26:39).
Свойства каждой их трех ипостасей раскрывают и их символические атрибуты — дом, дерево, гора. Исходным моментом божественного домостроительства является творящая воля Бога Отца, и поэтому над символизирующим Его ангелом Рублев помещает изображение палат Авраама. Дуб мамврийский переосмысляется как древо жизни и служит напоминанием о крестной смерти Спасителя и Его воскресении, открывающем дорогу к вечной жизни. Он находится в центре, над ангелом, символизирующим Христа.
Наконец, гора — символ восхищения духа, то есть, духовного восхождения, которое осуществляет спасенное человечество через непосредственное действие третьей ипостаси Троицы — Духа Святого (таинственность и неизведанность величественных горних высот всегда действовали на воображение людей. В Библии «гора» есть образ «восхищения духа», потому на ней и происходят самые значительные события: на Синае Моисей получает скрижали завета, Преображение Господне совершается на Фаворе, Вознесение — на горе Елеонской).
Но далее Лазарев противоречит сам себе. Считая, что здание, древо и гора над каждым обозначают некую разгадку ипостасей и «посох каждого ангела указывает на его эмблему», ученый будто забывает собственную трактовку каждой эмблемы: древо – «это не столько Мамврийский дуб, сколько древо жизни...», гора – образ «восхищения духа», а здание – «символ Христа-домостроителя». И тогда выходит, что на эмблему Христа-домостроителя указывает посох... Отца!
Н.А. Дёмина, полемизируя с устоявшимся взглядом на расположение лиц за престолом, указала на так называемую Зырянскую Троицу, написанную Стефаном Пермским, просветителем зырян и другом Сергия Радонежского. Там Отец – в центре.
А. Александров, полемизируя с Дёминой, утверждает, что предположение о том, что центральный ангел изображает Бога Отца, немотивированно.
В Символе Веры сказано о Христе: «…и восшедшего на небеса и сидящего одесную Отца». Причем «одесную» буквально значит «по правую руку».
Но от кого считать? Может, «от зрителя»? Нет, зритель тут ни при чем. Древнерусское представление «одесную» и «ошую» – совсем не то, что наши «справа» и «слева».
Одесную при трапезе – справа от главы стола, и не важно, какой это стол – царский, монашеский, крестьянский. Это мы привыкли отмерять от себя, и когда, скажем, под фотографией в книге мы читаем «справа такой-то», то это означает «справа от нас».
Так и наши временные (ударение на ы) представления более субъективны, чем представления наших предков. Для нас будущее – впереди, а прошлое всегда сзади. Древнерусский же человек смотрел на время как бы со стороны: «передние» времена для него всегда предшествуют «задним». «Одесную Отца» – справа от центрального. И никак иначе.
Этот пример лучше многого показывает, сколь мудреную загадку загадал нам инок Андрей.
Более того, можно ли поверить, что Рублев, развивая заложенные уже в Зырянской Троице идеи (Отец находится в центре), игнорировал то, что, по сути, было духовным завещанием Стефана Пермского, а следовательно, и Сергия Радонежского? Не мог же он не понимать, что несет новое осмысление сюжета Гостеприимства Авраама?
Добавим: действие у Рублева синхронизировано с чтением иконы. Подойдя к ней, мы, естественно, сначала поднимем глаза на среднего ангела. Но золотой клавус на правом его плече направит наш взгляд по руке на чашу. Рублев всем построением композиции словно показывает, как читать икону.
Более того, он ведет взгляд зрителя по своеобразному коридору внимания: от чаши мы уже по заданной линии поднимемся по руке ангела в зеленом гиматии и увидим, что тот наклонил главу, как будто склоняясь перед грядущими страданиями сидящего напротив (а, может, в знак уважения мнения Отца?).
И гора – эмблема горнего духа – тоже склонилась. Мы возвращаемся к лику среднего ангела, но и его эмблема – древо жизни – повторяет графику наклона головы того, кто сидит на центральном месте, во главе стола. Того, одесную которого – третий ангел. Он принимает чашу. И тут же мы замечаем, что его одежды другого покроя, нежели у двух остальных. Не гиматий и хитон, а грубые, земные, терракотовые ризы. Они спадают не мягкими, но острыми складками к подножию.
Философ с кистью в руке старец Андрей недаром был молчальником. Он умел не смущать слабые сердца неосторожным словом. Его словом была его иконопись, которую мы и сегодня только учимся еще читать.
Д. С. Лихачев в начале 1980-х рассказывал Чернову А., что у него когда-то была медная старообрядческая иконка Троицы, на которой, как и на Зырянской Троице, слово «Сын» было надписано над сидящим одесную ангелом. Но как же быть с тем, что средний ангел написан в традиционных для Христа одеждах? «А как же по-иному он должен был писать Бога Отца, если не в образе Сына?» – удивился Дмитрий Сергеевич.
Действительно, ведь Евангелие от Иоанна Христос говорит: «Я и Отец – одно» (От Иоанна. 10: 30); «Отец во Мне, и Я в Нем» (От Иоанна. 10: 38); «И все Мое Твое (Отца) и Твое Мое» (От Иоанна. 17: 10); «Видевший Меня видел Отца» (От Иоанна. 14: 9).
Беда в том, что каждый решает вопрос, сообразуясь с собственным представлением о рублевской Троице. Как кому нравится и видится, как кому больше по сердцу, так и выстраивается цепочка приводящих в тупик аргументов. А потому в случае с рублевской Троицей даже профессиональный исследователь не замечает алогичности собственных построений.
(Роспись самого Троицкого собора была полностью обновлена в 1635 году).
По завершении работ в Троицком соборе художники возвратились в Москву в свой родной Андроников монастырь, где прожив ещё несколько лет, украсили недавно возведённый каменный собор «подписанием чудным».
Житие: После окончания росписи храма художники прожили мало: сначала скончался Андрей, за ним вскоре разболелся и умер Даниил. Было им по 70-80 лет.
Эти монахи характеризуются как «чудные добродетельные старцы и живописцы», «любовь к себе велику стежавшие», «всех превосходящи», «чудесные незабвенные мужи».
Андрей Рублёв был молчальником и как пишет современник, «необыкновенным» иконописцем, «всех превосходящим мудростью великой», подчёркивают его смирение.
Иосиф Волоцкий приводит красивую легенду, что в предсмертном видении Даниилу явился Андрей «в мнозе славе и с радостию призывающа его в вечное и бесконечное блаженство».
Икона была неоднократно «обложена золотом» и драгоценными каменьями: Иваном Грозным, затем Борисом Годуновым, царём Михаилом Фёдоровичем.
В позапрошлом столетии даже коллекционеры, собиравшие памятники древнерусской иконописи, не подозревали, какие красоты они в себе таят.
Когда в 1900-х г.г. впервые приступили к расчистке икон, выяснилось, что под поновлениями и записями древнее письмо превосходно сохранилось. Ошеломляющее впечатление произвело раскрытие «Троицы» Рублёва, находившейся тогда в Троицком соборе Троице-Сергиевской Лавры.
Имелось письменное подтверждение монастырского предания, согласно которому эта икона была написана самолично Рублёвым.
И в 1904 году решили раскрыть «Троицу» Рублёва. Синод обсуждал вопрос о замене золотого оклада иконы: потребовалось бы два бюджета страны.
Каково же было разочарование, когда под ней оказалась банальная живопись. То был результат последнего поновления, произведённого в конце 18 века.
Но когда один за другим начали снимать «беззаконные» красочные слои, всех охватило беспредельное восхищение: из скрывавшей его так долго темницы высвобождалось одно из самых значительных, самых одухотворённых созданий мировой живописи.
Икона была окончательно расчищена только в советское время группой реставраторов под руководством Игоря Грабаря и передана в Третьяковскую галерею.
Икона Андрея Рублёва «Троица» - вершина русского иконописного творчества, а по мнению некоторых специалистов, ей нет равных во всём мировом изобразительном искусстве. Так или иначе, её художественное значение неоспоримо.
Что же касается содержания, то, пожалуй, нет иконы более загадочной. Речь идёт о решении простейшего на первый взгляд вопроса: кто на ней изображён?
В рублёвской «Троице» «чаша смертная» - «залог жизни будущей».
Три иконы деисусного чина, выполненные в 1410-х годах, были обнаружены Г.О. Чириковым в 1918 году. Рублёвский «Спас» вместе с «Архангелом Михаилом» и «Апостолом Павлом» некогда, как обветшалые, были сложены в сарае близ собора в Звенигороде. Там они пролежали бог весть сколько лет под дровами.
Хотя тому нет письменного подтверждения, авторство не вызывало сомнений. И это впечатление подтверждено самым тщательным искусствоведческим сопоставлением с «Троицей».
В 1918-1919 г.г. иконы раскрыты реставраторами под управлением И.Э.Грабаря.
Образы обладают глубоким духовным содержанием и, вместе с тем, вполне человеческими чертами.
За святость жизни и подвиг иконописания в 1988 году Андрей Рублёв был причислен русской Православной церковью к лику святых (память 17 июля).
Только недавно стало известно, что под алтарём московского Спасского собора Спасо-Андроникова монастыря в ходе восстановительных работ найдены останки гениального иконописца Андрея Рублёва и его старшего соратника Даниила Чёрного. В 2006 году о находке было объявлено официально.
Одна из особенностей искусства Рублёва – предельная открытость образов. Благодать и благожелательность видятся как наставление – проповедь зрителю, приобщаемому к исполнению Божественного Завета.
Видимо, ещё долго учёные будут изучать жизнь Андрея Рублёва, его творческую манеру, историю создания знаменитой иконы. А три задумчивых и грустных ангела в мерцающем свете лампад из века в век ведут свою безмолвную и таинственную беседу над могилой великого старца.
Использована литература об Андрее Рублёве и «Троице» авторов:
Лазарев В.Н., Чернов А., Плугин В.А., Аверинцев С.С., Дёмина Н.А., Александров А., Попов Г.В.
Репродукция «Троицы» - из ИНТЕРНЕТа.
24 апреля 2011 г.