Надежда построила дом в деревне своими руками.
Пока шли работы по возведению фундамента, она строго и со знанием дела руководила рабочей бригадой, состоящей из мужской части семьи, а через год начала выкладывать стены – кирпичик к кирпичику сама, не допуская никого к этому священнодействию.
С любовью в сердце, с улыбкой на лице, трепетно, будто готовила бутерброды для своего многочисленного семейства, она щедро сдабривала каждый ряд слоем густого маслянистого раствора и укладывала на него красные брусочки - ряд за рядом. Делала она это, с ловкостью заправского каменщика.
Ладная, крепкая, с жёсткими, как щётка, коротко остриженными волосами, убранными под яркой ситцевой косынкой, она два года факелом светилась над стенами своего медленно растущего красавца-дома.
Вечерами, уставшая, находила силы и время посидеть на лавочке перед домом и послушать болтовню всезнающих, всевидящих соседок, которые еле дождавшись вечера, спешили к ней переполненные грузом собранных за день новостей.
В центре этой компании, на коленях у хозяйки, всегда возлежал красавец кот по кличке Маркиз - такими прекрасными «метисами» полнятся все деревни, в которые горожане привозят на лето своих породистых любимцев.
Шерсть нежного персикового окраса густым мягким шёлком ниспадала почти до земли, глаза смотрели спокойно и умно, удивляя, своей голубизной. Поступь его была величественной, согласно имени, вид «с иголочки» и никто никогда не заставал его в неловких причудливых позах, которые принимают кошки, приводя себя в порядок, тщательно вылизывая шёрстку. Чужим в руки не давался, но и унизительного страха, ни перед кем не испытывал.
Природа отомстила ему за уникальность и красоту – Маркиз был немой.
Хозяйка часто, поглаживая его по голове, приговаривала: «Вот построю дом, и будешь ты в нём хозяином, первым войдёшь, первым оценишь, первым поселишься, место своё себе сам выберешь».
Кот, словно понимая, отвечал ей доверчивым взглядом и тёрся мордочкой о ладонь, а днём, когда Надежда работала, часто заглядывал на «стройку», медленно прохаживался по кладке, будто просчитывая про себя, скоро ли наступит эта обещанная минута.
Осень. Дом почти построен. Возведена крыша, вставлены рамы и двери. Осталось пережить зиму, отделать дом изнутри и Маркиз может вступать в свои владения.
Уехали дачники-горожане. Деревня опустела.
Опавшие листья весёлыми стайками, подгоняемые остывающими ветрами, понеслись по дорогам, собираясь в пёстрые шелестящие компании и, напрыгавшись, наскакавшись, укладывались, изнемогая, в беспорядочные кучки.
Маркиз радостно носился по двору, купаясь в золотых россыпях.
В то утро все в доме проснулись от незнакомого резкого звука. На улице с неба сыпалась нудная осенняя морось. Маркиз, замерев, тревожно вглядывался во двор через оконное стекло. Через некоторое время дверь распахнулась, и вошёл старший сын Надежды.
- Опять какие-то негодяи бросили котёнка. Сидел там, орал…красивый такой…рыжий...
И достал из-за пазухи тощий мокрый грязный комочек.
«Комочек» вымыли, высушили - он оказался желтоглазым огненно-рыжим котиком с милой круглой мордашкой в белоснежных «носочках». На грудке красовался ровный белый треугольник.
-Ой! Ну, вылитый Чубайс!
-А глаза? Ну, в точь, как у этого проходимца!
Так новоявленный жилец получил имя и кров.
Чубайс оказался ловким и проворным. Сначала он «отвоевал» себе место в постели Надежды, которое раньше занимал Маркиз, «отселив» его на старое кресло у печки.
Место это было тёплым и уютным, но у него было много хозяев.
По вечерам, когда семья усаживалась у телевизора, Маркизу приходилось коротать время на случайном лежбище, потому что на коленях у Надежды теперь восседал вездесущий рыжий прохвост.
Стерпел Маркиз и тогда, когда его красивая яркая мисочка для корма перешла к сопернику, а ему пришлось довольствоваться старой алюминиевой миской. Тяжело переживал и появившиеся холодные нотки в голосе хозяйки, которая всё реже и реже обращала на него внимание.
Но, когда Надежда, увидев, однажды, клок шерсти цвета персика на своей постели, пнула его под зад ногой, Маркиз не выдержал: ощерившись и, неожиданно громко захрипев, пулей выскочил в открытое окно…
… В новый дом торжественно внесли гладкого, разжиревшего за год Чубайса. Мягко и осторожно ступая своими белыми носочками по новым полам, он почему-то поджимал уши и испуганно поглядывал по сторонам…
Через год заболел, слёг и больше не поднялся муж Надежды…
Сын, который был основным добытчиком в семье, потерял работу…
Старшая одинокая сестра Надежды, на которую был записан новый дом, отказалась переоформлять документы на родственников…
Маркиз поселился на чердаке старого соседского дома, пустовавшего с осени до весны.
Зимовал в сарае у Надежды, равнодушно принимая еду от хозяйки к которой больше не испытывал никаких чувств.
Его шерсть свалялась и висела клоками, рваное ухо свидетельствовало о новой жизни, в которой было много борьбы: схваток за жизнь, за место под солнцем, за пищу, за любовь…
В последнее время, поутру, на заборе соседского дома частенько сидят два кота – мускулистый, лохматый, голубоглазый… и рыжий в грязных белых носках...
Дом из красного кирпича смотрит на них равнодушным взглядом холодных окон…
Лавочки больше нет...