25 октября
Выхожу вчера ночью из дома: опа, снег уже лежит. И валит сверху такими большущими хлопьями. Темень страшная, на бане фонарь горит, и так красиво снежинки в полосе фонаря опускаются. Я могу часа два стоять как цапля на одной озябшей ноге и смотреть, смотреть на этот снег в синеватой полоске света. Но сегодня я не могу из себя цаплю изображать: и так болею, мать меня завра в курицу ощипанную превратит, из цапли-то. Да и под ногами Катька жалостно орет: жрать хочется, мир какой-то белый, мокрый и холодный – двухмесячная котёнка никакой эстетики воспринимать не желает. Выкапываю Катьку из клубка снега, листьев, встряхиваю, засовываю под мышку… В последний раз смотрю на полоску света и снежный танец. Прикрываю глаза и вдыхаю – запах первого снега.
Утром кубарем выкатившись из-под кучи одеял и котят, первым делом прилипаю к окошку: снег! И как была: нечесаная, в галошах на босу ногу несусь на улицу, хватаю горсть снега – липкий, самое то…
Через 2 часа на остановке я таки получаю себе компанию для игры в снежки: теть Маша провожает свою мелкую внучку, Викульке, кажется года 3. Вот с ней-то мы битых минут 20 носимся вокруг остановки, забрасываем друг друга крохотными горстками снега, радостно вопим, смеемся. Снеговика слепить успеваем только на половину: автобус, поганка, ломает все кайфы.
В автобусе, прижавшись к оконной раме, я задремываю, и мысленно даю себе клятву: этой зимой я встану на горные лыжи. Ну и что, что Чебурашка. Ну и что, что сломаю чего-нибудь… Отныне мечты должны сбываться. Особенно такие пустяковые.