1. Хомо –Художник-комиксист – Горыч +Зеленый
2. Маленький крылатый человек – первокурсник – Домир +Красный
3. Метис (возможно, хомо+орк высшего порядка) – бывший спортсмен – Контрос + Желтый
4. Хомо – безработная – Валора+голубой;
5. Белый Ашур – модельер - Луш+Белый;
6. Огр – бывший лорд-маг – Шайт + Коричневый;
7. Грымзл – домовладелец, потенциальный солдат и многодетный отец – Дрон +Черный;
8. Ведьма – студентка института прикладной магии и социологии – Бабиш + Розовый.
9. Доп. Пегас – отставник – Харон.
И кого ещё нелегкая принесет хрен(зачеркнуто) пес(зачеркнуто) никто не знает. Лишний единица заселен к Зеленому с целью постановки на ноги.
Цветовой анализ по тесту Лошара - Безье – грязь. Просчитываемые варианты возможных социальных групп и прослоек, влияющих на дальнейшее развитие событий – 387420489 - минимум. Рекомендация: 1- не смешивать. Прогнозируемый исход выполнения задания – никогда.
Краткий отчет о проделанной работе.
До полуночи собрались все, однако начало пришлось перенести на шесть часов для проведения реверсивного теста, затем ещё на два и дополнительно на пятнадцать минут по непредвиденным обстоятельствам.
Так как стихийное создание групп происходит на третьи-пятые сутки, постоянный контроль над подопечными не требуются. Планирую использовать отпущенное время для сбора информации.
1. Почему элементники Трит, Гор и При категорически настаивали на сохранении тайны о месте расположения практики?
2. Достоверные источники оповестили, что Муссол собирал группу лучших поисковиков. Проверить.
Комментарии – без комментариев.
У озера
Харон слишком радикально подошел к вопросу о постановке на ноги старика Горыча. Метод получился очень солдафонский, хотя изначально так поступать не собирался. Но не зря говорят - заставь минера делать леденцы, все равно получится мина. Поэтому в лучших армейских традициях устроил Харон тихую сапу и взорвал к чертям собачьим. (Про легендарные алчность, жестокость и глупость собачьих чертей ходили легенды, и методы их считались в армии самыми прогрессивными).
Горыч сидел себе тихонько в инвалидном кресле – самодвижущемся, мягком и удобном – и лелеял альбом с акварельными листами. Харон бодро вгарцевал и предложил прогуляться.
-Не оставить ли нам деташемент с целью глубокой разведки места дислокации. Нарисуешь рабочую карту обстановки.
Горыч мягко улыбнулся и подтвердил, что свежий воздух ему бы не помешал.
-Так хочется на пленер. Наброски сделаю.
Тут выяснилось, что проем с дверью, услужливо увеличивались при прохождении Харона, но не меняли размера, когда Горыч пытался проехать на самоходном кресле.
-Брось, - подбадривал Харон, - В лесу я тебя подвезу.
Пришлось взять костыли. Выход из спального отделения на улицу был отдельный, не через кухню, поэтому крокусовая елань осталась за домом, а прямо от двери утоптананная дорожка уходила куда-то за куст. И, как вяснилось чуть подзже, за кустом и заканчивалась. Восторженного энтузиазма отставника хватило на первые тридцать метров. Далее его вел долг, обещание и счастливая улыбка умалишенного пассажира. Но вскоре Горыч устал и попросил остановиться.
-Желательно на каком-нибудь бугорочке, что бы можно было увидеть все окрестности.
Харон пробормотал нечто невразумительное. Действие приказа карги-руководителя ослабло и он вспомнил, что в принципе уже на пенсии и не обязан подчиняться кому бы то ни было. Да и горло промочить не мешало…
Бугорочка они не нашли. Тропа вывела к небольшому лесному озеру. Как раз к деревьям-мосткам. Два широких дерева росли параллельно воде, часть веток укоренилась в дно, а другая – переплеталась по дальним сторонам, образуя витые перила.
-Приехали, - мрачно сообщил пегас, на случай, если до Горыча не дошла причина остановки.
С бормотанием, что это чудо какое-то, художник выполз из седла. Удерживаясь за ветки, на которых только-только начали набухать почки, пополз к воде.
-Давай, давай, - подбодрил Харон. - Смотри, не кувырнись.
И как в воду глядел. Вернее, в воды решил поглядел Горыч, раздвинул ветки, но так как это были ветки, а не перила, то соскользнул. Щуплое тело старика ушло в глубину почти без всплеска. Харон замер. Может, он и уже в отставке, но трудно, наверно, будет объяснить мадам Пай, почему списочный состав бригады сократился на единицу. В мирное время.
-Где? – заржал в панике, - Старый пень.
Скорее всего, слово было не «пень».
Горыч вынырнул. Пробулькал:«Помогите», - и снова ушел под холодную и тяжелую на вид воду.
Харон метался по топкому и заросшему берегу, но выхода к воде, кроме как по деревьям, не было. Горыч ещё пару раз вынырнул, и время пребывания его над водой сокращалось. Тогда Харон решился. Осторожно, с риском сломать ноги, сделал пару шагов по неудобным мосткам, созданным природой. Правое копыто, соскользнув с зарсшего сучка, угодило в ройку (углубление), а левое застряло на стыке двух стволов. Харон не то, что бы идти, стоять не мог. Стало как-то безразлично, отчего плешивая голова художника над водой больше не мелькает. Пегас тупо смотрел под ноги, и колени предательски дрожали. Распахнул крылья. Нет, не взлететь, ветки – перила мешали. Отставник подумал: какая же скотина, этот художник. Сначала затащил его в лес, потом приволок к озеру, а затем ещё и утоп.
-Ты собираешься меня спасать? – раздраженно проклацал забуами Горыч.
Он чудом подтянул себя за боковые ветви и почти наполовину вылез. - Я застрял и замерз. А ты чего замер, как вкопанный? Брось мне что-нибудь.
-Могу бросить только тебя, - признался Харон. И был так зол, что если бы имел задний ход, то ускакал бы отсюда немедленно.
-Ты же командир!
-Летающий, а не плавающий.
-То есть плавать ты не умеешь?
-Да как ты мог такое удумать… что пегасы… плавают!
До Горыча дошло, что от Харона помощи никакой. Попробовал позвать хоть кого-нибудь.
Этот слабый блеющий зов заставил Харона подтянуть левое копыто, но оно уперлось в нарост. Отставник сообразил, что встрял окончательно…
Исходные данные
Матилулу всегда ждала отпуск, а потом не знала, что с ним делать. Радость встречи с родителями и друзьями быстро заканчивалась, и её припахивали к домашней работе, которую она ненавидела. Поэтому и работу выбрала такую, что бы приходить домой и валиться с ног, не обращая внимания на бардак, так же не любимый ею.
-Лулу! – позвала вкрадчиво мамаша, - Надо бы простирнуть гардины и вымыть окна!
Да ну вот же!! Год пахала, аки пегас, что бы у неё появилась возможность простирнуть гардины и вымыть окна. Только для этого и работала. Однако привычно покорно крикнула:
-Может не сейчас, мама? – испытывая отвращение к себе, что так и не смогла решительно произнести обличительную тираду, которую репетировала весь год.
Не успела заткрыть рот, как мама, сообщила, что они с папой уже старенькие, и с годами не молодеют. При этом дряхлела на глазах. И Матилулу промолчала, хотя буквально утром видела как она в утренней часовой гонке по торговому центру «каждая десятая покупка - даром» одним махом переправила соседа через две тележки и прилавок. Неслась, сметая с полок не глядя товар небрежно и покрикивая азартно на дочь: «Что спим в оглоблях! Шевели тележкой». Матилулу, которой эта торговая вакханалия большой радости не доставляла, летела за взъерошенной мамашей, стиснув зубы, и мысленно украшая ультимативную тираду парочкой витиеватых предложений. Не пригодились.
Теперь стояла над грудой штор, магнетизируя их взглядом:
-На следующий отпуск отправлюсь в море акул, хоть отдохну по-людски.
За этим философским занятием её аист - курьер и застал.
-Срочная депеша… - скорбно начал он, понимая, что прерывает законный отпуск. Матилулу от радости глаза закатила, усы натопырила и злорадно ухмыльнулась. Сама стирай, мамаша!
Верно, улыбка радости была такой плотоядной, что курьер попятился, объясняя, что он птица подневольный, сказали – неси, он и принес.
Мамаша восприняла новость в штыки и не верила в подлинность документа.
-На печать посмотри, - совала ей под нос конверт Матилулу, - Печать Бессменного Муссола!
Но мать артачилась и обвиняла дочь подделке и черствости:
-Если не хочешь стирать, так и скажи.
-Не хочу, - прошипела Матилулу, - И видеть вас не хочу, и огородом вашим заниматься не хочу и коты ваши меня достали. Самовлюбленные посессоры. Держиморды.
-Дочка, - мявкнул жалобно из-за угла папка.
-Держиморда, - поправилась Матилулу. Ей стало неловко за оговорку, - А папка хороший.
Папку она любила. От этого ещё больше обозлилась на мать.
-Экстплуататорша.
-Неблагодарная!
Обе уже ходили кругом в боевой готовности, т.е. встав на четыре лапы, и охаживали себя хвостами. Шерсть вздыблена, уши прижаты. Мать сделала молниеносный выпад. Если бы не отменная реакция, глотала бы Матилулу пыль, как миленькая. Тут не ко времени вспомнила, что мамаша вообще-то в свое время была капралом в военной разведке. И сейчас преподавала на кафедре наступательной самообороны.
-Я тебе всю молодость положила!
У Матилулу от такой несправедливости в глазах позеленело:
-Положила, - взвизгнула она, - Но не молодость.
Её фирменный бросок с обратным обманным движением был успешен, но очень короткое время. Мамаша пропустила дочку, тут же обмякнув. А затем из мягкой мгновенно стала жесткой и вернула бросок. Наманикюреные когти пронеслись в миллиметре от лица Матилулу. Она инстенктивно отшатнулась, ушла через кувырок назад, но движение завершить оборонительной стойкой не удалось, и ей-таки пришлось глотать пыль.
-Неплохо, - совершенно спокойно промурлыкала мать, - Только когда подаешь правое плечо для отхода, не забывай о левом.
-Не забуду, - пообещала Матилулу.
-Девочки, вы уже замирились? – папа выглянул из-за угла. Уши уныло опущены, взгляд с грустинкой.
-Да, милый, - преобразилась мамаша.
-Я полетел? – скорее уточнил, чем спросил курьер. Он давно мог это сделать, но любопытство победило, поэтому примостился на скате крыша сарая и с наслаждением наблюдал потасовку. Тут же поплатился. От одного голыша увернулся, но второй его достал, причем весьма чувствительно.
-Стервы, - пробрормотал, как ему мнилось, тихо и с безопасного расстояния.
-Я тебя найду! – пообещала Матилулу.
-Или я, - поддержала дочку мать.
Все-таки у неё хорошие и добрые родители и надо к ним приезжать и помогать! Приблизительно об этом думала спецагент оперативного отдела управления анализа доносов и прослушки, споро запихивая вещички в сидор.
На работу примчалась, даже не заскочив домой, как есть, с сидором. И тут её постигло глубокое разочарование.
-Задание очень ответственное. Подробнее о нем расскажет твой новый напарник, - извиняющимся тоном объяснял начальник.
Матилулу слушала и ушам не верила. Да это издевательство какое-то.
-Ладно, - скорее успокаивая себя, чем соглашаясь с начальством, сказала Матилулу, - Задания не выбирают. Пойду, пообщаюсь с напарником.
Треник был восторжен до приторности. Мол, она – легенда и работать с ней большая честь для него.
-Ещё бы, - проурчала спецагент, но так как мед и сироп раздражали, прекратила словеса, - Ближе к делу.
Треник раздулся от гордости, поправил очки и сказал, что уже сутки думал над поручением и пришел к выводу, что все ошибались и искали не там. От так и сказал «не там».
-Нам предлагают проверить всех пропавших. Но забывают, что в списках они, я о тех, кого мы ищем, могут не числиться.
-И что ты предлагаешь?
-Искать несоответствия. Какие-то нетипичные случаи. Я, по знакомству, уже попросил ребят из отдела анализа выбрать подходящие сигнал из поступивших за последнюю неделю. Я ведь с ними начинал. Так что они расстарались.
-Выбрали?
Вместо ответа Треник гордо указал на кипу высотой почти с метр. Ребята из отдела анализа действительно «расстарались на славу». Более того, хотели подкинуть десяток папок со своими придумками, но, взглянув на стопку, оставили как есть, - и этого хватит.
-И это ещё не всё! – многозначительно замолчал, в ожидании вопроса, Треник. Однако не дождался и продолжил:
- Я подумал, что и пропавших не стоит полностью сбрасывать со счетов.
-Во как. И сколько их? Пропавших?
Свиток, которым эффектно потряс напарник, выпал и покатился разворачиваясь.
Пергаментная дорожка пролегла от них вдоль бесконечных стеллажей, завернула, повторяя уклон пола, вправо, и укатилась.
-Если мы обнаружим конкордантность…
-Что? – перебила Матилулу.
-Похожесть… Соответствия. И выявим конвергенцию…
-Чего?
-Совпадения. Тогда, с некоторой долей вероятности, мы можем не только найти исполнителей, но и место сбора.
Матилулу подумала, что Треник, конечно, дебил, но рациональное зерно в его бреде есть. Возможно, он не такой идиот, каким кажется. А ещё, что сейчас самое время сбежать, прикрывшись необходимостью придти в себя после дороги.
-Что ты возьмешь: нетипичные случаи или пропавших?
Матилулу сняла сидор с плеча:
- Давай пропавших.
В ванной
Контрос подслушивал под дверью, хотя тот, кто сидел внутри него требовал этого не делать, потому что он слишком хорош. Желтый увещевал, что за таким красавцем девки должны носится, выворачивая колени, а он будет выбирать самую-самую. Но Контросу слишком свербело упрочить знакомство с Валорой побыстрее.
-Не слишком ли много чести? – подтвердил слова желтого Шайт.
Контрос вздрогнул. Как это он не услышал шагов такой махины?
-Баба должна знать свое место. Пойдем лучше, осмотримся. Хотел предложить Харону, но лошадь уже куда-то свинтил…
-Они ушли, - лениво сказала Бабиша. Она сидела на краю деревянной двухметровой кадки, которую Валора назвала «ванна» и докладывала, что творится за дверью:
-А Контрос тебе совсем-совсем не нравится? Он же такой кра-аси-ивый?
-Молод ещё, - рассеянно ответила Валора. У неё были некоторые вопросы, но она не знала, как бы поаккуратней их задать. Начала издали:
-Ведьмы ведь умеют колдовать?
-В принципе, это может каждый, не только ведьмы, в большей или меньшей степени, - протянула Бабиша, - А Шайт? Шайт тебе нравится?
Голубоволосая отрицательно помотала головой:
-Старый. А ты уже что-нибудь можешь? Покажи.
-Простенькое разве что, - закатила глаза Бабиша. Она протянула руку, и мыльница с жидким мылом поерзав, оторвалась от ванной полки, медленно проплыла по воздуху и опустилась в открытую ладонь:
-Левитация.
-Очень интересно, - почти не соврала Валора, хотя левитация была не тем, чего ей требовалось. Повосторгалась положенное и спросила, сложно ли научится такому трюку.
-Пустяк, - закатила глаза Бабиша. Она при разговоре активно помогала себе руками. Жесты были скупыми, но каждый слог акцентировался движением ладоней или плеч. Локти при этом почти всегда были прижаты к телу. Эта отличительная манера ведения разговора вырабатывалась у ведьм с детства, из-за того, что они делали пассы во время колдовства.
–То есть, и я могу этому научится?
-Да. Магические вихри и потоки вокруг нас. Надо их почувствовать. А потом обычная физика. Прикидываешь расстояние, вес предмета и требуемое усилие.
-Очень просто, - подтвердила Валора, с тревогой понимая, что хотя слова в предложении были знакомыми, но соединенные вместе смысловой нагрузки не несли.
-Или, к примеру, вода, - продолжала Бабиша, - Её можно заставить бурбулить двумя способами. Первое – кипение. Но нагреть такой большой объем сложно, проще наделать много-много пузырьков. Для начала дробим поток на составляющие струи и разгоняем в разнонаправленые завихрения, и при соударении разрываем цепочку молекул воды…
- А магические потоки можно увидеть? - продолжала осторожно подводить к интересующей её теме Валора, оглядывая бурлящую вокруг воду.
-Скорее почувствовать. Протяни руку… Чувствуешь тепло… А теперь холод…. Ветер….
-И что из них магия?
-Ничего…
Помолчали. Хозяйке потребовалось время, что справиться с желанием нахамить. Подумала, что это чертовски обидно, если такой простой на первый взгляд план провалится из-за её спешки или туповатости юной ведьмы. Все-таки спешить, когда планируешь использовать людей – нельзя. Это золотое правило преподал ей бывший дружок ещё на заре интимных отношений. «Потопыгам достается приз, неудачникам – пыль, а стратегам – всё», - говаривал он.
Как только ведьма проявилась в углу хибарки, Валора сразу поняла – это ниспосланный свыше шанс отомстить. Кому она будет мстить: бывшему или его молодой пассии, или обоим – не решила, но это «как карта ляжет» - ещё одно нетленное выражение бывшего.
Валора приоткрыла веки – не поторопилась ли, не выдала ли себя? Нет. Ведьма чуть парила над краем кадки, слабо улыбаясь своим мечтам и отпаривая ноги с некрасивыми ногтями. Они их что? Обгрызают? Искусство педикюра ещё не освоено в магическом ведьминском кругу?
-А я слышала, что есть такая магия, которой могут заниматься даже не маги.
- Есть. Заговоры, сглазы, привороты. Это когда работают заряженные предметы. Но я не увлекаюсь народным творчеством. Вообще не люблю ремесленничества.
Валора мило улыбнулась. Она всегда мило улыбалась, когда хотела кого-нибудь порвать в мелкие лоскуты. Нет, на это решительно невозможно смотреть. И она не вытерпела:
- Не знаю. Ну, может, ты хотя бы попробуешь пемзой по пяткам пройтись?
У озера
Всё было плохо.
-Я замерзаю, - признался художник.
-Я тоже, - уныло поддержал Харон, - Сейчас бы бражки…
И разозлился. Не может быть, что бы он застрял навечно! Правое копыто вполне устойчиво. Вот если выдрать левое и моментально переставить… Маневр удался. До художника остался метр, до берега полтора.
Одновременно в старике-художнике взбунтовался зеленый. Не для того он проделал такой путь, что бы загнуться в первый день практики.
-Если ты встанешь на колени и вытянешь морду, а я чуть-чуть подамся вперед, у нас появиться шанс, - начал оговаривать план спасения Горыч.
-Или я переломаю ноги, - подхватил Харон, - Ты не рассматривал такой вариант? Тогда откинем копыта вместе и оба без ног. Я согласен. Если это сделает тебя счастливым.
Горыч возмутился, мол, и не думал об этом.
-А следовало бы, - раздосадовано сказал Харон. Но подумав, признался, что альтернативного плана все равно нет.
-Подавайся.
Кое-как с художником в зубах весьма позорным задним ходом пополз на сушу. Горыч по мере сил помогал. Он словно гигантская гусеница подтягивал себя на локтях, упирался в круп пегаса, обеспечивая тому упор. А под конец почувствовал, что упирается ногами. Не поверил собственным ощущениям.
-И как дальше? – спросил Харон, как только они оказались на берегу, - Где костыли?
Костыли для ног Горыч отцепил ещё в воде, когда они гирей потянули на дно. Там и нашли свое последнее пристанище. То есть были недосягаемы. Костыли с упором для рук остались на ветвях-перилах и … вобщем, они как если бы тоже были на дне. Но у Горыча появилась надежда. И её требовалось проверить. Хватаясь за ближайшее дереве, он поставил себя в вертикальное положение. О ходьбе говорить не приходилось, но ноги он почти чувствовал. Было больно, словно он их отсидел. И всё равно, эти мурашки по коже и ощущение "ватности" в конечностях радовали ужасно. Они у него были! Отборный армейский мат Харона не обижал, хотя обвинение в симулянтстве были смехотворны. Попробовал сделать шаг в его сторону и схватился за шею, потому что повело.
-И не смей со мной обниматься. Зоофил!
Пегас шарахнулся, и Горыч осел, а затем и лег. Чудо закончилось.
-Ну, ну, - успокоил Харон. Пошевелил копытом тело, но оно не отозвалось, - Можешь меня снова обнять если хочешь…один раз… и это ничего не значит.
Художник перевернулся. И без того землистое лицо ещё больше посерело. Пегас заволновался:
-Не переживай. Зато постоял на ногах. Я ведь обещал, что на ноги поставлю… Поднимайся, солдат, поехали домой.