Цепляя обочину, бензовоз петлял по дороге, из-под колес летели ошметки грязи. Сзади ударил свет патрульной машины, «Принять вправо и остановиться», - прохрипел мегафон. Летняя ночь содрогнулась скрежетом тормозов, автоцистерна клюнула носом и заглохла.
Кряжистый мужик выпал из кабины. Гаишный фонарь осветил оскал из-под шрама во всю щеку. В сорок Витька Аристов выглядел на шестьдесят.
- Тю-ю! Женька! – Витька поднялся, оперся о крыло. – Не дал два шага до дому доехать…
Сержант ГИБДД Евгений Половников шмыгнул, напарник поморщился от перегара.
- Опять напился? - Половников подернул околыш фуражки, с белесых кудряшей скатилась капля пота.
- Так пятница же. И-ик… получка.
- Сколько можно?! Я тебя уже пятый раз задерживаю, а, вообще, это уже семнадцатое нарушение, господин Аристов. Ваши «права».
- Ты чего, Женька?! Какой я тебя господин? Я ж тебя вот таким… - ладонь опустилась до колен, - нянчил. А кто тебя первой папироской угостил? То-то же!
- Дядь Вить, я ж уже не раз предупреждал. Одного шрама мало? Еще аварий хотим? Или как на прошлой неделе – семь машин всмятку?!
- Ах вон-оно что! - покачнулся Аристов. - Вас отдрючили за тех козлов, а вы на мне злость срываете?!
- Хватит базарить, давай «права»!
- Хрен тебе, а не «права»!
Кукиш стукнул в нос сержанту, размашистая затрещина сотрясла затылок. Фуражка запрыгала по асфальту.
«Справились?! Вдвоем на одного», - рычал Аристов, вмятый скулой в цистерну. Щелкнули наручники. Фельдшер тетя Клава зафиксировала значительное превышение нормы алкоголя.
Проспавшийся Витька хлебал из банки рассол: «Ну-ка, мать, полей», - нагнулся перед рукомойником.
Жена Елизавета оторвала от груди ребенка, ковшик зачерпнул колодезной воды.
- Как же мы теперь, кормилец ты наш?
Ледяная вода скатывалась по русым лохмам.
- Не стони, - буркнул Витька, - дело поправимо. А где Колька с Лешкой? Опять на речку убёгли?
Аристов, в армейских брюках, кирзе и белой рубахе, приплелся на двор Половниковых. Стучал топор, пахло сушеным зверобоем. Солнце выжигало землю.
Голый по пояс Половников откинул полено, рука стиснула топорище.
- Не казни, Женька, - взмолился Аристов, - мне без «прав» нельзя. Трое детей… кормить надо. На деревне работы нет, сам знаешь… пропадем…
- Раньше надо было думать, - шмыгнул Половников, крикнул высунувшимся мальчику и девочке, - живо в дом!
- Ну хошь… на колени перед тобой встану! - Аристов рухнул на колени, из-под рубахи вырвался оловянный крестик, закачался на веревке. – А не вернешь – руби!
Голова шофера легла на плаху.
- Тьфу, ты черт! – Половников отбросил топор к поленнице, зашагал к дому.
- Прости меня дурака! – рыдал Аристов. – Не хотел я тебя бить. Бес попутал!
- За это зла не держу, - Половников дернул дверь, дети высыпались наружу. - Кому сказал дома сидеть?!
Дети, спотыкаясь, кинулись в комнату.
- Может, посоветуешь что? – выл Аристов.
Половников вполоборота бросил:
- Съездей в район до суда, поговори с юристом… может, что и можно.
От хлопнувшей двери вздрогнул дом, звякнули оконные стекла.
Аристов при параде ввалился в районный суд.
- А чего с канистрой, дядь Вить? – всплеснула руками бойкая секретарша Танька.
- Добро казенное, либо сдать, если «прав» лишите, либо… - Аристов смахнул пот с шеи. – Печет-то как. Пекло… Не губите, девоньки! Мне без работы нельзя, трое ртов!
- Уже лишили, - по-школьному сложила руки на столе дородная судья, аляповатая брошь пустила солнечного «зайчика».
- Как так, Верка? – заморгал Аристов. – За что ж ты меня так? Ты ж ровесница моей Лизки… Должен суд быть, все честь по чести. Я у юриста был, он сказал – протокол составлен с нарушениями… не должны лишать.
- Лишили. На два года, - отчеканила Вера, - и это еще по-божески, с такими нарушениями надо бы на четыре. Но суд вошел в ваше положение…
- А как жешь… юрист же сказал…
- Подавайте апелляцию, - Вера развела руками.
Глаза Витьки налились кровью:
- Вот моя апелляция!
Крышка канистры запрыгала по полу. Пахнуло бензином, брызги полетели во все стороны. Чиркнула спичка.
- Вертай «права» взад! Я за себя не отвечаю!
- Да как вам… вообще… «права» дали? – с застывшими от ужаса глазами прошептала Танька.
- А ты молчи, грымза! От кого двойню понесла?! Еще меня учить будешь!
- Не надо, дядь Вить, - кусала губы судья, - у меня ведь тоже ребенок… детский церебральный паралич… кто за ним присмотрит?
- Вертай взад! – дернул рукой Аристов.
Подгоревшая спичка подломилась, спикировала в горловину.
Столб пламени полыхнул как из огнемета, взрыв сотряс округу. Шрапнель стекол расстреляла улицу. Здание суда утонуло в черной гари.
На поминках стенала вдова:
- На кого ж ты нас покинул, корми-и-илец?!
Со стаканом встал бывший председатель колхоза:
- Хороший мужик был Виктор. Светлая память.