ТАМАРА КОСТОМАРОВА - http://www.proza.ru/avtor/selena2006
ПЯТОЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ «ДОРОЖНЫЕ ИСТОРИИ» МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВСМ «ВЕЛИКИЙ СТРАННИК - МОЛОДЫМ»
(Из цикла "А детство где-то рядом")
В сиянии тёплого сентябрьского дня по деревенской улице шагает высокая стройная девушка. Её фигуру облегает платье из светло-бежевого ситца, а тёмные волосы, собранные в жгут, заправлены в очаровательную соломенную шляпку, в руках у неё полевые цветы, – она смотрит на них и улыбается…
Итак, я шагаю по улице и чувствую, что выгляжу на все сто. На меня глазеют все, кому не лень – особенно деревенские парни, – а некоторые из них даже спрашивают:
- Свет, а по какому случаю мы такие нарядные?
Я гордо вскидываю голову и отвечаю:
- Потому что мне сегодня шестнадцать!
- А-а, - понимающе тянут они, провожая моё изящество восхищённым взглядом.
Подхожу к дому. В раскрытом настежь окне вижу маму, она подзывает к себе и тихонько, будто выдавая страшную тайну, говорит:
- Виктор пришёл.
- Как пришёл, – он же в армии.
- В отпуск пришёл, в отпуск. В матросской форме, красивый такой, и по-моему, с медалью. В общем, не Витька, а загляденье!
- Мама, о чём ты говоришь? Какая медаль, – ты забыла, как он бросил меня в ту февральскую ночь? Забыла?.. Где он сейчас?
- На крылечке сидит, тебя дожидается.
Я открываю калитку и во всём великолепии предстаю перед Витькой. Окидываю взглядом его статную фигуру и отмечаю: действительно, орёл. Он пристально смотрит на меня, замечает шикарное платье, прелестную шляпку, цветы и конечно то, как я похорошела. Какое-то время молчит, потом подходит, берёт за руку и говорит:
- Свет, помнишь, о чём я говорил, когда уходил в армию?
- Помню, - отвечаю. - И что?
- Сегодня я хочу повторить то же самое.
Но я не слышу его, или почти не слышу, потому что мне снова и снова вспоминается та февральская ночь, когда, стоя в глубоком снегу под деревом, я протягивала к нему руки...
Наше село в те далёкие времена ничем не отличалось от множества других сибирских сёл. Школа была только начальная, поэтому, начиная с пятого класса, мы оставляли родительский дом и уезжали в райцентр, где располагалась ближайшая средняя. Жили на квартирах и почти каждую субботу после окончания уроков уходили домой пешком.
Как-то субботним февральским вечером мы в очередной раз собрались домой. Выяснилось, что из второй смены нас осталось только двое: я и Витька Лапин, – остальные, сбежав с уроков, ушли с первой сменой. А путешествие предстояло опасное: во-первых, нужно было преодолеть десять километров зимней дороги, во-вторых, – и это было самое страшное, – на болоте в ту пору, да и в лесах тоже, вовсю рыскали волки.
Вскоре село осталось позади, лишь окна последнего дома на его окраине ещё некоторое время подслеповато мигали нам на прощание, наконец, и они скрылись из виду. Мы с Витькой ступили на зимник*.
Огромная белая равнина, залитая лунным сиянием, предстала перед нами во всей пугающей красоте. Раскинувшиеся пустыни голубоватого снега, островки настороженно темнеющих рямов**, диск луны на небе, далёкие звёзды – всё являло отстранённость и неучастие в нашей маленькой, незащищённой судьбе, и та тревога, которая острым гвоздём сверлила наш мозг, заставила вздрогнуть и остановиться. Я почувствовала, что Лапа (это была его кличка) тоже боится, – мне даже показалось, что он хочет вернуться. Но нет, – не глядя в мою сторону, он наконец бросил: «Ну, – пошли!»
И мы пошли.
Лапа был на три года старше меня, и для своих пятнадцати лет выглядел богатырём. Размахивая длинными ручищами, он сразу зашагал широко и быстро, – я же, будучи хрупкой девочкой, не шла, а бежала за ним. Леденящий страх заставлял без конца оглядываться назад, – мне всё чудилось, что за нами гонятся звери. Правда, я надеялась, что нас кто-нибудь да нагонит, – этакий добрый путник на розвальнях с быстрой лошадкой. Надежда маячком горела в душе и придавала силы, но увы… дорога была пуста.
Пять километров зимника мы не прошли, а пробежали. На его границе, миновав последнюю заснеженную площадку, ступили в густой берёзовый лес. Не сговариваясь, остановились. Отдышались. И так же в полном молчании двинулись дальше. Оставалось ещё пять километров. Лапа снова набрал темп, и я уже едва поспевала за ним.
- Что ты плетёшься, как не знаю, кто! Давай быстрее! - покрикивал он на меня, не оглядываясь.
Ах, если бы знать, что самый большой и жуткий страх всё ещё впереди.
И вот, – этот страх…
Ударил в самое сердце – больно, неожиданно; обвил липкой, холодной паутиной; клещами сдавил душу, парализовал руки и ноги.
Огоньки…
Я увидела огоньки.
Один… второй… третий… четвёртый… Они мелькали в самой гуще березняка, мелькали беспорядочно и непонятно.
Будто молния пронзила меня!
Не помня себя от ужаса, выбиваясь из последних сил, в мгновение ока я преодолела разделяющее нас расстояние и, догнав Лапу, сдавленно, почти шёпотом просипела:
- Витька... волки!
Но Лапин и сам заметил эти страшные огоньки. Согнувшись в три погибели, он резко прыгнул влево и, проваливаясь в сугробах, широченными шагами рванул к ближайшему дереву. Не знаю, откуда у меня взялись силы, только я во весь дух помчалась за ним. Заваливаясь в снег, стараясь попасть в его следы, я кое-как осилила это рыхлое, снежное расстояние и увидела, как, подобравшись к берёзе, он сбросил мешок, ухватился за ветку и одним махом взлетел на неё. Я же, приподнявшись на цыпочки, протянула к нему обе руки и в отчаянии закричала:
- Витька, а я?!..
Прыгающие снопы света высветили нас и замерли. Машины остановились. Двое мужчин в полушубках и валенках направились к нам.
- Эй, ребята, вы чегой-то тут? - спросил один из них, приблизившись вплотную.
- Ммы… мы увидели огоньки и подумали, что это волки, - стуча зубами, сказала я.
В кабине было тепло и уютно, глаза слипались от усталости и хотелось спать. Тракторы натружено урчали, и мне казалось, что вместе с их гулким урчанием улетает и мой, только что пережитый страх.
… И вот, спустя четыре года, Витька снова признаётся мне в любви, как тогда – перед уходом в армию. Но его клятвы и заверения не трогают меня, потому что волки из той февральской ночи разъединили нас навсегда, и моя любовь к Витьке окончилась, так и не начавшись.
*Зимник – дорога по замёрзшему болоту
**Рям – островок леса на болоте